Он, она и художник ( 20 фото )
- 22.11.2020
- 12 261
1771 год, Париж. К 13-летней дочери главного откупщика Жака Польза посватался 50-летний граф д’Амерваль. Классическая история – бедный дворянин и дочь богатого буржуа. Вся семья считает брак выгодным, но Жака Польза смущает разница в возрасте будущих супругов, и он просит своего младшего коллегу по Генеральному откупу (организация, которая занималась сбором налогов во французскую казну и брала себе процент) 28-летнего Антуана Лорана Лавуазье тоже сделать предложение его дочери. Антуан находит, что юная Мария Анна хорошо образована, знает английский и латынь, с ней можно поговорить о геологии и химии, а именно занятию наукой посвящает он большую часть своего времени. Престарелого графа выставляют вон, а Антуан Лавуазье получает не только жену, но и преданного лабораторного ассистента, с которой можно совершать революцию в химии.
Мария Анна переводит для мужа научные работы о флогистоне (исправляя ошибки в химии), записывает все устные замечания и наблюдения Антуана по ходу экспериментов и иллюстрирует его статьи, зарисовывая приборы. (Надо ли говорить, что в соавторы ее не помещают, не те времена). Уроки рисования она берет у известнейшего молодого художника Жака Луи Давида. Однажды на день рождения мужа она заказала Давиду нарисовать их портрет маслом два на два с половиной метра. Эта картина, «Портрет Антуана Лорана Лавуазье и его жены» (1788), стала отправной точкой для моего поста:
Антуан сидит за столом, заставленном научными приборами. Разумеется, они принесены сюда для красоты – никто не будет ставить опыты на красном вельветовом покрывале. Он работает над «Элементарным трактатом по химии» и смотрит на жену, как будто пишет под ее диктовку. А мадам Лавуазье возвышается над мужем и смотрит на зрителя – и на художника.
Давид создает лучший портрет в стиле неоклассицизм. Строгая пирамидальная композиция, античные пилястры на заднем плане, никаких золотых украшений, мехов и минимум рюшечек, без которых не обходятся художники популярного тогда стиля рококо. Все украшения только интеллектуальные. Давид изображает нового просвещенного мужчину и новую освобожденную женщину, без багажа классовых различий. И сама Мария Анна рисует не цветочки и единорогов, а, например, установку для определения состава воздуха:
В реторте А Лавуазье нагревал ртуть в течение 12 дней почти при температуре кипения (350 ºС), пока она не перестала переходить в красный оксид (2Hg + O2 = 2HgO). При этом объем воздуха в системе уменьшился на одну пятую часть, а оставшийся газ не поддерживал горение или жизнь (Лавуазье назовет его азот – «безжизненный»). Затем он прокаливал отдельно полученный оксид ртути при 500 ºС, и по обратной реакции (2HgO = 2Hg + O2) получается ровно столько же газа, сколько было поглощено при окислении. «Ничего не теряется, ничего не создается: все только превращается», – запишет Лавуазье. У нас любят приписывать славу открытия закона сохранения массы Ломоносову, который еще в 1748 году в письме Эйлеру отметил, что «сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому». Сам же Лавуазье указывает приоритет французского врача Жана Рэ, который высказал ту же мысль в начале 17 века.
Разложением оксида ртути Лавуазье переоткрывает кислород. Кто открыл его впервые – спорный вопрос. Карл Джерасси и Роальд Хоффман (Нобелевский лауреат по химии, между прочим) посвятили ему целую пьесу «Кислород», в которой Антуан Лавуазье и его жена Мария Анна играют не последнюю роль. Но бог с ним с кислородом. Важнее, что воздух стоит из нескольких газов, а не является неделимым элементом в аристотелевском смысле.
Приборы, изображенные на картине Давида, использовались в другом важном эксперименте – установлении состава воды, который Лавуазье проводил совместно с математиком Пьер-Симоном Лапласом. Давайте рассмотрим их слева направо:
Выше всех газометр, предназначенный для хранения и измерения объемов газов. Запирающей жидкостью является ртуть. Чуть правее ртутный же барометр. Он меня вначале смутил: разве давление не должно быть порядка 700 мм рт. ст.? Тут максимум 200 мм. Но потом я сообразил, что давление не обязано быть атмосферным, внутри может быть не вакуум, а газ. Наконец, стеклянный колокол в керамической чашке тоже предназначен для сбора под ним не реагирующих с водой газов. На полу у ноги Лавуазье лежит в плетеной подставке 8,5-литровая круглодонная колба с латунными кранами. Мне она больше всех нравится:
В колбе отражаются окна, которые служат источником света слева сверху. Вот она же на гравюре Марии Анны Польз-Лавуазье:
В 1766 году британский ученый Генри Кавендиш реакцией металлов с кислотой получил «горючий воздух», который при сгорании давал воду. Кавендиш предположил, что новый газ является соединением воды с флогистоном – гипотетическим веществом, содержащимся во всех горючих телах и выделяющимся при горении. Лавуазье отвергал теорию флогистона. В своих экспериментах он показал, что газ Кавендиша, который он назвал водородом, соединяется с кислородом (название тоже придумал Лавуазье, но тут он ошибся: не все кислоты содержат кислород) в объемных соотношениях 2:1 (2H2 + O2 = 2H2O), давая воду, которая может быть разложена назад на те же количества водорода и кислорода. И никакого флогистона.
Что же получается: воздух не элемент, вода не элемент. Пришла пора избавляться от теории четырех стихий Аристотеля. В своем «Элементарном трактате» (1789), который можно назвать первым современным учебником химии, Лавуазье заложил основы химической номенклатуры (привычное нам деление на оксиды, кислоты, соли и наименования «сульфат меди» вместо «витриол Венеры») и составил таблицу 33 новых элементов – веществ, которые не могут быть разделены на составные части. Только 23 из них являются элементами в современном смысле. Лавуазье включал еще свет, «теплород», оксиды активных металлов и кремнезем SiO2, но справедливо допускал, что по мере научного прогресса некоторые из его элементов перестанут быть таковыми.
Из изображенных вещей на картине осталось сказать пару слов о невзрачном стуле слева от Марии Анны. Считается, что папка с бумагами на нем – это как раз ее гравюры и другие рисунки для «Элементарного трактата»:
Давид создает дополнительный композиционный градиент «свадьба искусств и наук»: ее сторона – рисунки, его сторона – научные приборы. Чтобы оценить художественные способности Марии Анны покажу еще ее портрет Бенджамина Франклина. Он же тоже был ученым и посланником американских штатов во Франции в 1780-е годы. Захаживал он и в салон мадам Лавуазье, которая принимала у себя в доме выдающихся ученых своего времени:
Не Давид, конечно, но я и так не нарисую. А за большой семейный портрет она заплатила Давиду 7000 ливров. Много это или мало? Я находил разные пересчеты на современные деньги – от 80k до 300k. Для сравнения на опыты по установлению состава воды Лавуазье потратил 50000 ливров, но от занятий откупом он получал больше миллиона ливров в год (больше 10m в год, как ни считай), а поэтому мог спокойно финансировать свои научные изыскания. Например, Лавуазье мог купить алмазы и сжечь их в сфокусированном солнечном луче, чтобы подтвердить, что образуется только углекислый газ. Вот так выглядела его “солнечная машина”, если верить более поздней гравюре:
Лавуазье мог нанять себе любых ассистентов, и они у него были, но интереснее всего ему было, видимо, работать со своей женой. Вот она изобразила себя со стороны: проводится опыт по изучению дыхания человека, она сидит справа за столиком и записывает:
К выводу, что «дыхание есть горение» Лавуазье пришел, проведя опыт с морской свинкой и калориметром, в котором показал, что при дыхании выделяется такое же количество теплоты, сколько и при сгорании угля, дающего такое же количество углекислого газа. Тут тебе и первый опыт в термохимии, и важное открытие для физиологии.
Опыты и труды Антуана Лавуазье настолько фундаментальны, что легко понять, почему его называют «отцом химии», а вот человеческих детей у них с Марией Анной не было. И в воздухе носилась не только химическая революция. В 1789 году портрет супругов Лавуазье отказались выставлять на Парижском салоне – главной ежегодной выставке искусств – чтобы не злить публику. Сборщиков налогов никогда не любили, особенно если их все повышают и повышают. Доповышались: летом произошел социальный взрыв – пала Бастилия.
Антуан Лавуазье, сын адвоката, то есть представитель третьего сословия, положительно воспринял смену монархии на конституционную республику. Он и при прежней власти старался не только изучать состав воздуха и воды, от чего простому народу было ни тепло, ни жарко, но и работал над улучшением уличного освещения (за что получил золотую медаль от короля), осушением болот, очисткой воды в Сене и помог составить первую геологическую карту Франции. Еще в 1775 году его назначили управляющим производством пороха, где он добился больших успехов. И порох Лавуазье помог союзнику Франции – Северо-Американским Соединенным Штатам – добиться независимости. На следующем рисунке Лавуазье изображен со своим учеником Элетером Дюпоном де Немур (1771–1834), который позже переберется в Делавэр и создаст там пороховую компанию DuPont. Порох от DuPont поможет США отстоять свою независимость в Войне 1812 года, а сама компания продолжает быть химическим гигантом и научным центром, где изобрели не только тефлон для сковородок.
Но простые люди знали Лавуазье в первую очередь как откупщика, который предлагал обнести Париж стеной против контрабанды товаров, которые он и его коллеги облагали налогом или имели монополию на торговлю, как в случае табака. В 1791 году распущен «Генеральный откуп», в 1792 году Лавуазье с его женой и лабораторией выселяют из бывшего Королевского арсенала, где он жил и работал, в 1793 году упразднена Парижская академия наук. Когда революционная Франция оказывается в войне со всей Европой, выходит приказ о высылке и конфискации имущества у всех иностранцев. Лавуазье заступается за итальянского математика Лагранжа, которому дозволяют остаться в Париже. Сам Лавуазье возглавляет комиссию по разработке метрической системы мер, чтобы казаться полезным, но тучи над головой бывшего откупщика сгущаются.
Другое дело Жак Луи Давид. Он и в ранних своих картинах воспевал античный дух свободы и республики. Но для демонстрации стиля я выберу известную его картину «Клятва Горациев» (1784):
Революция – это его стихия. Ему хочется разделаться с академиями и академиками, которые не принимали его в свои ряды. Давид входит к комитет Общественной Безопасности и собственноручно подписывает приговоры о казнях и помилованиях. Он друг Робеспьера и Марата. О Лавуазье журналист Марат отзывается, как о «корифее шарлатанов, сыне пройдохи, недоучившемся химике». А Давид после убийства Марата пишет свою самую известную картину, делая из того мученика революции (в Питере до сих пор в центре есть улица Марата). «Смерть Марата» (1793):
В 1793 году Давид подписывает смертный приговор низложенному королю Людовику XVI, а затем и королеве Марии-Антуанетте (то самой, которой приписывают фразу о том, что если у бедняков нет хлеба, пусть едят пирожные). Тут не выдерживает жена Давида (и мать его четверых детей) Маргарита Шарлотта, которая разводится с художником-революционером:
Тем временем Антуана Лавуазье арестовывают вместе с другими бывшими откупщиками. Их обвиняют в том, что они грабили народ Франции, разбавляли табак водой и собирались сбежать с награбленным заграницу. Лавуазье пытается расчетами показать, что он брал не больше, чем ему причиталось по закону, но кого интересуют расчеты? Мария Анна Польз-Лавуазье пытается добиться освобождения мужа, но коллеги-ученые сами слишком запуганы, а революционеры из народа заявляют: «Республике не нужны ни ученые, ни химики; рука правосудия не может быть остановлена».
8 мая 1794 года Антуана Лорана Лавуазье казнят на гильотине вместе с 27 откупщиками, в числе которых отец Марии Анны Жак Польз. Лавуазье (1743–1794) было 50 лет. Документы о приговоре не были найдены, и мы не знаем, стояла ли там подпись Давида. Кто-то может увидеть символизм в том, как горизонтальная линия на стене пересекает шею Лавуазье на картине:
Узнав о смерти великого ученого, Жозеф Лагранж скажет: «У них ушло мгновение, чтобы отрубить эту голову, и ста лет может не хватить, чтобы появилась другая такая же». Это как если бы сейчас победили радикальные социалисты, решили казнить всех миллиардеров (найдется за что) и отрубили голову Илону Маску.
Вскоре Марию Анну тоже арестовывают. Изымают все имущество, включая лабораторные журналы, оборудование и портрет кисти Давида. Но она провела в тюрьме всего полтора месяца. Совершается Термидорианский переворот. Максимильен Робеспьер и судья, выносивший приговор Антуану Лавуазье, сами отправляются на гильотину, а Жак Луи Давид попадает в тюрьму, где пишет свой автопортрет (1794):
Из тюрьмы Давид пишет слезные письма своей бывшей жене, что он всегда ее любил и «больше не будет». Она добивается его освобождения, и они снова женятся. При Наполеоне карьера Давида идет в гору, и он становится придворным живописцем. Возможно, Наполеон оценил, что Давид, будучи в комитете Общественной Безопасности, подписал смертный приговор генералу Богарне, первому мужу императрицы Жозефины. Или ему просто картины Давида нравились, типа такой – «Бонапарт на перевале Сен-Бернар» (1801):
Через полтора года после казни Антуан Лавуазье был реабилитирован. Марии Анне возвращено конфискованное имущество (включая картину) с запиской: «Вдове Лавуазье, который был ложно обвинен». К ней сватался богатый вдовец Пьер Самюэль Дюпон де Немур, но ему она отказала (есть теория, что они были давними любовниками, еще при жизни Антуана). В 1804 году после 4 лет ухаживаний она вышла замуж за эксцентричного англо-американского изобретателя графа Румфорда, но брак был несчастливым и недолговечным – они развелись через несколько лет. Мария Анна настаивала на сохранении фамилии Лавуазье, много сделала для издания трудов своего первого мужа, к которым писала предисловия, где обвиняла других ученых, что они ничего не сделали, чтобы спасти Антуана.
После падения Наполеона и восстановления монархии Бурбонов Жак Луи Давид (1748–1825) уезжает в добровольную ссылку в Брюссель. Мария Анна Польз-Лавуазье (1758–1836) умерла в одиночестве в возрасте 78 лет в Париже. Портрет переходит по наследству ее внучатой племяннице графине де Шазель и хранится в их замке до 1924 года, когда наследники продают картину американскому миллиардеру Джону Д. Рокфеллеру. С 1927 она висит в библиотеке Рокфеллеровского университета на Манхэттане, пока в 1977 не куплена Метрополитен-музеем, где и находится по сей день.
Мы были в этом музее в 2008 году, но я тогда изобразительным искусством особо не интересовался и фотографий не делал. Когда доберемся туда в следующий раз, я обязательно отыщу этот картину. В нашем приложении «Известные люди» (iOS, Android) среди 459 портретов есть только один, где изображен не один человек, а двое:
Мария Анна переводит для мужа научные работы о флогистоне (исправляя ошибки в химии), записывает все устные замечания и наблюдения Антуана по ходу экспериментов и иллюстрирует его статьи, зарисовывая приборы. (Надо ли говорить, что в соавторы ее не помещают, не те времена). Уроки рисования она берет у известнейшего молодого художника Жака Луи Давида. Однажды на день рождения мужа она заказала Давиду нарисовать их портрет маслом два на два с половиной метра. Эта картина, «Портрет Антуана Лорана Лавуазье и его жены» (1788), стала отправной точкой для моего поста:
Антуан сидит за столом, заставленном научными приборами. Разумеется, они принесены сюда для красоты – никто не будет ставить опыты на красном вельветовом покрывале. Он работает над «Элементарным трактатом по химии» и смотрит на жену, как будто пишет под ее диктовку. А мадам Лавуазье возвышается над мужем и смотрит на зрителя – и на художника.
Давид создает лучший портрет в стиле неоклассицизм. Строгая пирамидальная композиция, античные пилястры на заднем плане, никаких золотых украшений, мехов и минимум рюшечек, без которых не обходятся художники популярного тогда стиля рококо. Все украшения только интеллектуальные. Давид изображает нового просвещенного мужчину и новую освобожденную женщину, без багажа классовых различий. И сама Мария Анна рисует не цветочки и единорогов, а, например, установку для определения состава воздуха:
В реторте А Лавуазье нагревал ртуть в течение 12 дней почти при температуре кипения (350 ºС), пока она не перестала переходить в красный оксид (2Hg + O2 = 2HgO). При этом объем воздуха в системе уменьшился на одну пятую часть, а оставшийся газ не поддерживал горение или жизнь (Лавуазье назовет его азот – «безжизненный»). Затем он прокаливал отдельно полученный оксид ртути при 500 ºС, и по обратной реакции (2HgO = 2Hg + O2) получается ровно столько же газа, сколько было поглощено при окислении. «Ничего не теряется, ничего не создается: все только превращается», – запишет Лавуазье. У нас любят приписывать славу открытия закона сохранения массы Ломоносову, который еще в 1748 году в письме Эйлеру отметил, что «сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому». Сам же Лавуазье указывает приоритет французского врача Жана Рэ, который высказал ту же мысль в начале 17 века.
Разложением оксида ртути Лавуазье переоткрывает кислород. Кто открыл его впервые – спорный вопрос. Карл Джерасси и Роальд Хоффман (Нобелевский лауреат по химии, между прочим) посвятили ему целую пьесу «Кислород», в которой Антуан Лавуазье и его жена Мария Анна играют не последнюю роль. Но бог с ним с кислородом. Важнее, что воздух стоит из нескольких газов, а не является неделимым элементом в аристотелевском смысле.
Приборы, изображенные на картине Давида, использовались в другом важном эксперименте – установлении состава воды, который Лавуазье проводил совместно с математиком Пьер-Симоном Лапласом. Давайте рассмотрим их слева направо:
Выше всех газометр, предназначенный для хранения и измерения объемов газов. Запирающей жидкостью является ртуть. Чуть правее ртутный же барометр. Он меня вначале смутил: разве давление не должно быть порядка 700 мм рт. ст.? Тут максимум 200 мм. Но потом я сообразил, что давление не обязано быть атмосферным, внутри может быть не вакуум, а газ. Наконец, стеклянный колокол в керамической чашке тоже предназначен для сбора под ним не реагирующих с водой газов. На полу у ноги Лавуазье лежит в плетеной подставке 8,5-литровая круглодонная колба с латунными кранами. Мне она больше всех нравится:
В колбе отражаются окна, которые служат источником света слева сверху. Вот она же на гравюре Марии Анны Польз-Лавуазье:
В 1766 году британский ученый Генри Кавендиш реакцией металлов с кислотой получил «горючий воздух», который при сгорании давал воду. Кавендиш предположил, что новый газ является соединением воды с флогистоном – гипотетическим веществом, содержащимся во всех горючих телах и выделяющимся при горении. Лавуазье отвергал теорию флогистона. В своих экспериментах он показал, что газ Кавендиша, который он назвал водородом, соединяется с кислородом (название тоже придумал Лавуазье, но тут он ошибся: не все кислоты содержат кислород) в объемных соотношениях 2:1 (2H2 + O2 = 2H2O), давая воду, которая может быть разложена назад на те же количества водорода и кислорода. И никакого флогистона.
Что же получается: воздух не элемент, вода не элемент. Пришла пора избавляться от теории четырех стихий Аристотеля. В своем «Элементарном трактате» (1789), который можно назвать первым современным учебником химии, Лавуазье заложил основы химической номенклатуры (привычное нам деление на оксиды, кислоты, соли и наименования «сульфат меди» вместо «витриол Венеры») и составил таблицу 33 новых элементов – веществ, которые не могут быть разделены на составные части. Только 23 из них являются элементами в современном смысле. Лавуазье включал еще свет, «теплород», оксиды активных металлов и кремнезем SiO2, но справедливо допускал, что по мере научного прогресса некоторые из его элементов перестанут быть таковыми.
Из изображенных вещей на картине осталось сказать пару слов о невзрачном стуле слева от Марии Анны. Считается, что папка с бумагами на нем – это как раз ее гравюры и другие рисунки для «Элементарного трактата»:
Давид создает дополнительный композиционный градиент «свадьба искусств и наук»: ее сторона – рисунки, его сторона – научные приборы. Чтобы оценить художественные способности Марии Анны покажу еще ее портрет Бенджамина Франклина. Он же тоже был ученым и посланником американских штатов во Франции в 1780-е годы. Захаживал он и в салон мадам Лавуазье, которая принимала у себя в доме выдающихся ученых своего времени:
Не Давид, конечно, но я и так не нарисую. А за большой семейный портрет она заплатила Давиду 7000 ливров. Много это или мало? Я находил разные пересчеты на современные деньги – от 80k до 300k. Для сравнения на опыты по установлению состава воды Лавуазье потратил 50000 ливров, но от занятий откупом он получал больше миллиона ливров в год (больше 10m в год, как ни считай), а поэтому мог спокойно финансировать свои научные изыскания. Например, Лавуазье мог купить алмазы и сжечь их в сфокусированном солнечном луче, чтобы подтвердить, что образуется только углекислый газ. Вот так выглядела его “солнечная машина”, если верить более поздней гравюре:
Лавуазье мог нанять себе любых ассистентов, и они у него были, но интереснее всего ему было, видимо, работать со своей женой. Вот она изобразила себя со стороны: проводится опыт по изучению дыхания человека, она сидит справа за столиком и записывает:
К выводу, что «дыхание есть горение» Лавуазье пришел, проведя опыт с морской свинкой и калориметром, в котором показал, что при дыхании выделяется такое же количество теплоты, сколько и при сгорании угля, дающего такое же количество углекислого газа. Тут тебе и первый опыт в термохимии, и важное открытие для физиологии.
Опыты и труды Антуана Лавуазье настолько фундаментальны, что легко понять, почему его называют «отцом химии», а вот человеческих детей у них с Марией Анной не было. И в воздухе носилась не только химическая революция. В 1789 году портрет супругов Лавуазье отказались выставлять на Парижском салоне – главной ежегодной выставке искусств – чтобы не злить публику. Сборщиков налогов никогда не любили, особенно если их все повышают и повышают. Доповышались: летом произошел социальный взрыв – пала Бастилия.
Антуан Лавуазье, сын адвоката, то есть представитель третьего сословия, положительно воспринял смену монархии на конституционную республику. Он и при прежней власти старался не только изучать состав воздуха и воды, от чего простому народу было ни тепло, ни жарко, но и работал над улучшением уличного освещения (за что получил золотую медаль от короля), осушением болот, очисткой воды в Сене и помог составить первую геологическую карту Франции. Еще в 1775 году его назначили управляющим производством пороха, где он добился больших успехов. И порох Лавуазье помог союзнику Франции – Северо-Американским Соединенным Штатам – добиться независимости. На следующем рисунке Лавуазье изображен со своим учеником Элетером Дюпоном де Немур (1771–1834), который позже переберется в Делавэр и создаст там пороховую компанию DuPont. Порох от DuPont поможет США отстоять свою независимость в Войне 1812 года, а сама компания продолжает быть химическим гигантом и научным центром, где изобрели не только тефлон для сковородок.
Но простые люди знали Лавуазье в первую очередь как откупщика, который предлагал обнести Париж стеной против контрабанды товаров, которые он и его коллеги облагали налогом или имели монополию на торговлю, как в случае табака. В 1791 году распущен «Генеральный откуп», в 1792 году Лавуазье с его женой и лабораторией выселяют из бывшего Королевского арсенала, где он жил и работал, в 1793 году упразднена Парижская академия наук. Когда революционная Франция оказывается в войне со всей Европой, выходит приказ о высылке и конфискации имущества у всех иностранцев. Лавуазье заступается за итальянского математика Лагранжа, которому дозволяют остаться в Париже. Сам Лавуазье возглавляет комиссию по разработке метрической системы мер, чтобы казаться полезным, но тучи над головой бывшего откупщика сгущаются.
Другое дело Жак Луи Давид. Он и в ранних своих картинах воспевал античный дух свободы и республики. Но для демонстрации стиля я выберу известную его картину «Клятва Горациев» (1784):
Революция – это его стихия. Ему хочется разделаться с академиями и академиками, которые не принимали его в свои ряды. Давид входит к комитет Общественной Безопасности и собственноручно подписывает приговоры о казнях и помилованиях. Он друг Робеспьера и Марата. О Лавуазье журналист Марат отзывается, как о «корифее шарлатанов, сыне пройдохи, недоучившемся химике». А Давид после убийства Марата пишет свою самую известную картину, делая из того мученика революции (в Питере до сих пор в центре есть улица Марата). «Смерть Марата» (1793):
В 1793 году Давид подписывает смертный приговор низложенному королю Людовику XVI, а затем и королеве Марии-Антуанетте (то самой, которой приписывают фразу о том, что если у бедняков нет хлеба, пусть едят пирожные). Тут не выдерживает жена Давида (и мать его четверых детей) Маргарита Шарлотта, которая разводится с художником-революционером:
Тем временем Антуана Лавуазье арестовывают вместе с другими бывшими откупщиками. Их обвиняют в том, что они грабили народ Франции, разбавляли табак водой и собирались сбежать с награбленным заграницу. Лавуазье пытается расчетами показать, что он брал не больше, чем ему причиталось по закону, но кого интересуют расчеты? Мария Анна Польз-Лавуазье пытается добиться освобождения мужа, но коллеги-ученые сами слишком запуганы, а революционеры из народа заявляют: «Республике не нужны ни ученые, ни химики; рука правосудия не может быть остановлена».
8 мая 1794 года Антуана Лорана Лавуазье казнят на гильотине вместе с 27 откупщиками, в числе которых отец Марии Анны Жак Польз. Лавуазье (1743–1794) было 50 лет. Документы о приговоре не были найдены, и мы не знаем, стояла ли там подпись Давида. Кто-то может увидеть символизм в том, как горизонтальная линия на стене пересекает шею Лавуазье на картине:
Узнав о смерти великого ученого, Жозеф Лагранж скажет: «У них ушло мгновение, чтобы отрубить эту голову, и ста лет может не хватить, чтобы появилась другая такая же». Это как если бы сейчас победили радикальные социалисты, решили казнить всех миллиардеров (найдется за что) и отрубили голову Илону Маску.
Вскоре Марию Анну тоже арестовывают. Изымают все имущество, включая лабораторные журналы, оборудование и портрет кисти Давида. Но она провела в тюрьме всего полтора месяца. Совершается Термидорианский переворот. Максимильен Робеспьер и судья, выносивший приговор Антуану Лавуазье, сами отправляются на гильотину, а Жак Луи Давид попадает в тюрьму, где пишет свой автопортрет (1794):
Из тюрьмы Давид пишет слезные письма своей бывшей жене, что он всегда ее любил и «больше не будет». Она добивается его освобождения, и они снова женятся. При Наполеоне карьера Давида идет в гору, и он становится придворным живописцем. Возможно, Наполеон оценил, что Давид, будучи в комитете Общественной Безопасности, подписал смертный приговор генералу Богарне, первому мужу императрицы Жозефины. Или ему просто картины Давида нравились, типа такой – «Бонапарт на перевале Сен-Бернар» (1801):
Через полтора года после казни Антуан Лавуазье был реабилитирован. Марии Анне возвращено конфискованное имущество (включая картину) с запиской: «Вдове Лавуазье, который был ложно обвинен». К ней сватался богатый вдовец Пьер Самюэль Дюпон де Немур, но ему она отказала (есть теория, что они были давними любовниками, еще при жизни Антуана). В 1804 году после 4 лет ухаживаний она вышла замуж за эксцентричного англо-американского изобретателя графа Румфорда, но брак был несчастливым и недолговечным – они развелись через несколько лет. Мария Анна настаивала на сохранении фамилии Лавуазье, много сделала для издания трудов своего первого мужа, к которым писала предисловия, где обвиняла других ученых, что они ничего не сделали, чтобы спасти Антуана.
После падения Наполеона и восстановления монархии Бурбонов Жак Луи Давид (1748–1825) уезжает в добровольную ссылку в Брюссель. Мария Анна Польз-Лавуазье (1758–1836) умерла в одиночестве в возрасте 78 лет в Париже. Портрет переходит по наследству ее внучатой племяннице графине де Шазель и хранится в их замке до 1924 года, когда наследники продают картину американскому миллиардеру Джону Д. Рокфеллеру. С 1927 она висит в библиотеке Рокфеллеровского университета на Манхэттане, пока в 1977 не куплена Метрополитен-музеем, где и находится по сей день.
Мы были в этом музее в 2008 году, но я тогда изобразительным искусством особо не интересовался и фотографий не делал. Когда доберемся туда в следующий раз, я обязательно отыщу этот картину. В нашем приложении «Известные люди» (iOS, Android) среди 459 портретов есть только один, где изображен не один человек, а двое:
Материал взят: Тут