Фармацевтическая монополия ( 1 фото )

Михаил Хазин


Эпидемия коронавируса продолжается уже много месяцев, в некоторых регионах нашей страны сложилась ситуация критическая. Растёт социальная напряжённость, нервничают политики...

При этом весной под решение соответствующих проблем были выделены деньги. Куда они делись? И вот я решил посмотреть в интернете, куда и как могут идти деньги и, главное, есть ли возможность наказать за это реальных виновников.

И вот буквально сразу одно дело нашёл. Дело Елены Фокановой наделало немало шума в прессе. Почему? А потому, что Елена Фоканова – бывшая сотрудница фармацевтической компании, а дело её связано с делом против бывшего главврача пензенского онкодиспансера Виталия Серебрякова, которого осудили за получение взяток.

Но граждане в нашей стране на личном опыте знают, что обычно, когда главврачи начинают получать взятки, не обходится без участия властей в виде региональных минздравов. Нет, это не всегда, но обычно. А потому, версия следствия, что именно Фоканова могла передавать деньги, вызывает естественные вопросы.

Как отмечают её адвокаты, обвинение против неё основано на показаниях одного человека, который, возможно (скажете, так не бывает?), оговорил её в надежде избежать уголовной ответственности. Правозащитники уже назвали дело «заказным». Впрочем, у них работа такая.

Есть одна гипотеза. Фармацевтическая отрасль в Пензенской области, где происходит вся эта история, по словам экспертов, практически монополизирована. И, в общем, называют даже имя монополиста – это Борис Шпигель. Человек этот близок к губернатору, был сенатором от региона, то есть – уж точно способен влиять на должностные фигуры в области.

Шпигель – человек, сформировавшийся в 90-е годы и это значит, что он должен жёстко отслеживать свои интересы, несмотря даже на то, что, в общем, ситуация в нашем государстве меняется. А это значит, что (повторяю ещё раз, пока речь идёт о гипотезах, которые нужно доказывать в ходе следствия), что система контроля за попытками кого-то нарушить жёсткий монопольный режим отстроена там в первую очередь.

Далее, есть информация (которую, конечно, нужно проверять, но, опять-таки, уже больно это похоже на аналогичные истории, которые происходят в самых разных местах), что Фокановой намекали, что работать в регионе можно только через специально выбранные компании и никак иначе.

Судя по истории с главврачом, она не послушалась и тогда, весьма возможно, что вся эта история – просто наказание строптивому предпринимателю, который решил пойти наперекор власти. Дальше начинаются различные истории, которые можно проверить только в рамках тщательного расследования: что на бывшего главврача (который написал явку с повинной и был приговорён к 5 годам строгого режима) было оказано давление и в процессе следствия и в колонии, что он частично оговорил себя и других с какой-то цель и так далее.

Вообще говоря, это спекуляции, но – с учётом вышеописанной схемы работы фармакологической отрасли в регионе, проверка такой версии должна стать для правосудия обязательной. Есть для этого основания. Отметим, что в декабре прошлого года Шота Горгадзе, адвокат Фокановой, обратился в надзорные органы с требованием проверить условия содержания бывшего главврача в изоляторе.

Адвокат Виолетта Волкова ранее заявила о существовании доказательств, которые могут указывать на полную невиновность Фокановой, но в деле эти материалы по какой-то причине отсутствуют. Именно это, а также ряд других странных обстоятельств, побудили известных московских адвокатов – Горгадзе, Волкову и Аграновского – войти в пензенское дело на его, казалось бы, финальной стадии. Они заявили, что процесс над Фокановой можно считать испытанием для всей российской судебной системы.

Ну, красивые слова это штука хорошая, но давайте смотреть правде в глаза: описанная в начале статьи схема является абсолютной типичной: монополизированная отрасль, жёсткая борьба с попытками её демонополизировать, типовые методы работы регионального следствия и судов.

Я ни в коем случае не настаиваю на том, что в Пензе тот самый вариант, для этого есть адвокаты и федеральные структуры, но давайте отдадим себе отчёт: если в каком-то регионе сложилась такая структура, то деньги, которые должны пойти на помощь больным (в том числе, хотя и не исключительно) в рамках эпидемии коронавируса, до страждущих не дойдут.