"Обритие бороды Карла Маркса" ( 17 фото )

Рисунок К. Ротова. 1932. Шарж на Герберта Уэллса, вознамерившегося обрить бороду Карла Маркса

Ещё к 100-летию встречи Ленина и Уэллса.
Помню, в детстве, которое пришлось ещё на времена "застоя", я покатывался со смеху над страницей книги Герберта Уэллса "Россия во мгле", где он с необыкновенной желчью издевался над Карлом Марксом. (А сама книжка неоднократно издавалась в СССР, в частности, в 1958 и 1970 годах). Не то, что я был в том возрасте сознательно против Маркса, но он принадлежал к числу самых почитаемых в СССР исторических деятелей, и поэтому бесцеремонная насмешка Уэллса над ним очень смешила. А английский фантаст писал:
"Куда бы мы ни приходили, повсюду нам бросались в глаза портреты, бюсты и статуи Маркса. Около двух третей лица Маркса покрывает борода, широкая, торжественная, густая, скучная борода, которая, вероятно, причиняла своему хозяину много неудобств в повседневной жизни. Такая борода не вырастает сама собой; её холят, лелеют и патриархально возносят над миром. Своим бессмысленным изобилием она чрезвычайно похожа на "Капитал"; и то человеческое, что остаётся от лица, смотрит поверх неё совиным взглядом, словно желая знать, какое впечатление эта растительность производит на мир. Вездесущее изображение этой бороды раздражало меня всё больше и больше. Мне неудержимо захотелось обрить Карла Маркса. Когда-нибудь, в свободное время, я вооружусь против "Капитала" бритвой и ножницами и напишу "Обритие бороды Карла Маркса"".
Для тех, кто не знает или забыл, напомним облик основоположника марксизма:


Как вообще в СССР относились к этим насмешкам Уэллса? Об этом можно судить по фельетону Игоря Малеева, напечатанному тоже, как и заглавный рисунок К. Ротова, в 1932 году. Выдержка из него: "Если королевство Монако или Люксембург — самые маленькие среди государств, то "общество фабианцев" — самая маленькая в мире политическая партия. В ней около 150 членов. Собирается интимная эта партия в гостиных своего клуба. Здесь, под голубыми абажурами, доказывается каждый вечер, что капитализм врастает в социализм, что классовая борьба вредит интересам рабочих, что реформистская доктрина "муниципального социализма" восторжествует во всем мире. Уже сорок с лишним лет фабианцы пытаются оспорить марксову теорию. Все они — ужасные "марксоеды". Фабианец со стажем не переносит даже упоминания о великом учителе пролетариата и ненависть к нему, свободная от узилищ разума, носит поистине зоологический характер..."
Далее автор фельетона приводил уже процитированную выше выдержку, и продолжал: "— Далась ему борода! — скажете вы, прочтя эти пошловатые строки. Но если б Уэллс набивался только в цирюльники к Марксу. Нет, он громогласно осуждает Маркса за то, что последний "занимается такими нереальными фикциями, как буржуазия и пролетариат". Уэллс уверяет, что "при встрече с марксистами всегда ставил их в тупик вопросами: могут ли они точно определить, кто такие пролетарии?" И всё это он пишет, побывав в стране пролетарской диктатуры в самый разгар классовых битв, побывав в стране, которая конспектом для своей будущей истории избрала "скучнейшие темы" "Капитала".
Человеку с таким мировоззрением трудно было проникнуть вглубь происходящих у нас событий. Он "преклонялся перед стойкостью большевиков", признавал, что большевики — "единственное в настоящее время возможное правительство", но эти снисходительные признания чередовал с сообщениями о том, что у композитора Глазунова на исходе нотная бумага, а у писателя Амфитеатрова нет чистого воротничка. На одной странице Уэллс дружески рекомендует интервентам: мол, будьте джентльменами, господа, будьте корректны, на другой одобрительно отзывается о советских школах, на третьей — рассказывает о том, как "рабочих приобщают к утонченному комфорту" (последнее — о домах отдыха!). Почти всё высказанное Уэллсом крайне поверхностно, и это качество, неприятное само по себе, отягчено самодовольством, фабианским снобизмом и навязчивой безаппеляционностью".

Написал ли Уэллс своё "обритие бороды Карла Маркса"? Нет, к концу жизни он сам стал сторонником... английской компартии и призывал за неё голосовать на выборах (хотя это можно толковать двояко: то ли Уэллс сдвинулся влево, то ли сама компартия заболела фабианством). Тем не менее, можно сказать, что своего рода "обритие бороды Карла Маркса" совершила, увы, постепенно отечественная история.
Вообще, длинная, густая, пышная борода и усы – достаточно характерный атрибут облика не только сказочного колдуна и волшебника вроде старика Хоттабыча, Деда Мороза или дядьки Черномора, но и революционера. Чтобы в этом убедиться, достаточно взглянуть на портреты деятелей старшего поколения революции.


Cлева направо – патриархи русской революции: Бакунин, Кропоткин, Чернышевский, Лавров. Про самую характерную часть их облика нечего и говорить

Борода у героев сказок обычно скрывает в себе магические свойства – способность изменять мир. Как известно, джинн Гасан Абдурахман ибн-Хоттаб из сказки советского писателя Л. Лагина творил волшебство, выдёргивая из своей бороды волосок и разрывая его на части. "Старик тяжело вздохнул, вырвал из своей бороды один волос, другой, третий, затем в сердцах выдернул из неё сразу целый клок и стал с ожесточением рвать их на мелкие части, что-то сосредоточенно приговаривая…" Ясно, что чем борода длиннее и гуще, тем больше её сила и могущество. А разве у революционеров дело обстоит иначе?..
Любопытно проследить, как постепенно исчезали эти "сказочные", а точнее, революционные атрибуты (бороды, усы) из облика советских руководителей. Уже Ленин, Троцкий и их соратники "укоротили" завещанную им чересчур обширную бороду Маркса: они оставили себе только скромные испанские бородки клинышком. Хотя были времена, когда В.И. Ульянов носил бороду, больше напоминавшую об облике основоположников марксизма. Большевик Григорий Шкловский вспоминал о 1903 годе: "Ильич... на свою внешность обращал столько же внимания, сколько любой русский студент-"нигилист". Борода его росла тогда во все стороны, и о стрижке её он не заботился и это, между прочим, шло к нему гораздо лучше, чем когда он, по отношению к ней, применял методы европейской цивилизации..."


Ленинский ЦК РСДРП(б)-РКП(б) и Политбюро ЦК были в своём большинстве "бородатыми".


Вообще же борода и усы Ленина были важнейшей частью его художественного образа в советском искусстве. На живописных полотнах Владимира Ильича обыкновенно изображали бородатым – даже в те моменты, когда в реальности он бороды и усов не носил. Например, на картинах, где Ленин провозглашал Советскую власть, его непременно изображали с бородой и усами. Хотя в действительности в этот день он был чисто выбрит – с целью маскировки.
Картина Владимира Серова "Ленин провозглашает Советскую власть" (один из вариантов):


На более позднем варианте, после развенчания "культа личности", Сталин с картины бесследно исчез, но борода и усы Ленина остались в неизменности:


Хотя на самом деле в те дни Владимир Ильич выглядел так:


Но обрить его на картине казалось немыслимым.
Затем, как известно, в 20-е годы, в Кремле разгорелась война между "бородатыми" и "безбородыми". Случайно ли то, что первые хотели мировых перемен, а вторые предлагали ограничиться одной страной? Победили последние, сбрившие революционные бороды и оставившие на своих лицах только аккуратно подстриженные усы.
Вот уже сталинское Политбюро 1934 года. Это, если не считать "всесоюзного старосту" Калинина и Петровского, безбородое Политбюро.


В 30-е годы борода уже воспринималась как вызов новой эпохе, символ прошлого, знак оппозиции. Лазарь Каганович в беседах с писателем Феликсом Чуевым вспоминал поразительный эпизод: "Я бороду носил до тридцать третьего года. Сталин говорит:
– Зачем тебе борода?
Я говорю:
– Давно ношу.
Сталин:
– Надя, дай ножницы, я ему сейчас срежу бороду!
Я говорю:
– Хорошо, я бороду сниму сам..."
Лазарь Каганович – с бородой и без неё:



Но впереди, спустя два десятка лет, безбородых победителей ждала новая война – на этот раз против "безусых". И они потерпели в ней полное поражение. В начале 60-х годов уже усы стали новым символом оппозиционности и "ретроградства". На карикатурах в советской печати 60-х годов "наследников Сталина" неизменно изображали с усиками... В том числе на самой известной из этих карикатур, 1962 года, где "наследник" стоит на коленях перед портретом И.В.:


Полувековой юбилей революции застал всех высших руководителей страны безбородыми и безусыми. Вот брежневское Политбюро. Никто в нём не носил усов, если не считать секретаря ЦК Бориса Пономарёва, который – что характерно! – занимался в ЦК тем, что осталось от Коминтерна, от идей мировой революции.


К маю 1966 года среди членов Политбюро не уцелело ни одного обладателя усов, не говоря уж о бороде. Можно сказать, что в этом безусом и безбородом Политбюро брови Леонида Ильича оставались последними клочками из роскошной, сказочной бороды Карла Маркса.
Любопытно, что тогдашний антисоветский фольклор почувствовал это родство и с виртуозной лёгкостью восстанавливал его – брови неожиданно роднили Леонида Ильича с его предшественниками – Сталиным и даже Лениным:
"Что такое брови Брежнева? Это усы Сталина, но на более высоком уровне".
"– Пашутылы, ы хватыт! – сказал Брежнев, переклеивая брови себе под нос".
"– Какая у Брежнева партийная кличка?
– Бровеносец в потёмках".
"– Где то бревно, которое Ленин нёс на субботнике?
– Проросло бровями и правит нами".
А среди молодёжи возникла новая мода на бороды и длинные волосы. Они вновь, как и столетием ранее, сделались своеобразным символом вольнодумства, независимого образа мыслей и поведения.


Рисунок 1959 года

Один из юмористических рисунков 1962 года изображал "Молодёжное кафе". Все посетители кафе – молодые люди с большими бородами...


Журналист и зять Хрущёва Алексей Аджубей вспоминал: "Бороды воспринимались как вызов общественному мнению, и если их насильственно не состригали по примеру Петра, то всё же они сильно портили репутацию. Ссылки на внешность Маркса, Энгельса и Ленина объявлялись кощунством".
Карикатура на бородачей из советской печати 1961 года (одновременно она высмеивает увлечение молодёжи повестью Хэмингуэя "Старик и море"):


Отношение к бородам несколько смягчилось в 60-е годы, после победы на Кубе революционеров-"барбудос" (то есть опять-таки "бородачей").


Фидель Кастро в окружении барбудос :)

В фильме "Шантаж" (1972 год) из популярного телесериала "Следствие ведут Знатоки" одна из отрицательных героинь говорит: "Три месяца тому назад зачастил один юноша с окладистой бородой в тёмных очках... Такая странная пошла мода среди нынешней молодёжи, простите, вы не находите, – борода? Я говорю: Петра Первого на вас нет, он бы вас живо всех обрил!". Вкладывая такие слова в уста заведомо отрицательного персонажа, авторы фильма тем самым явно "брали под свою защиту" бородатых от необоснованных нападок...
А возвращаясь к бровям Леонида Ильича, которые стали символом "первого лица" страны с октября 1964 года, мы сейчас можем видеть, что брежневская эпоха действительно была последней остановкой революции и Советской страны перед их крушением и переходом к эпохе открытой контрреволюции.
Как только "обритие бороды Карла Маркса", о котором так безнадёжно мечтал Уэллс в 1920 году, было полностью завершено, наступила эпоха Реставрации. Мировая реальность с 1917 года до 1991-го неузнаваемо изменилась, но революционная борода Карла Маркса оказалась растрачена его наследниками до последнего волоска...
Конечно, в этой ситуации резонно возникает один из коренных русских вопросов: "Что делать?". И ответ на него очевиден: отрастить бороду Карла Маркса заново. :)