Лукашенко и Навальный — два героя августа 2020 года ( 1 фото )

Публицист Дмитрий Ольшанский делает очень интересные, хотя и необычные, наблюдения о роли той или личности в современной истории России.

«Два героя августа 2020 года — это Лукашенко и Навальный.

И они в чем-то очень похожи, хотя и прямо противоположны друг другу в том выборе, который они сделали.

Оба харизматики, оба — высокие, видные мужики, агрессивные альфачи, манипуляторы и нарциссы, созданные для политики, но — природных свойств ведь никогда не бывает достаточно для успеха.

Нужно что-то еще.

И, как сказал бы Лесков, в этом месте судьбы их стали сильно разниться.

Выдающееся свойство Лукашенко состоит в том, что он сделался совсем не тем диктатором, каким мог бы быть, если бы захотел.

За эти тридцать лет мы видели уйму начальников, шедших по одной дороге: взял власть, всех выгнал на мороз, оставив одних охранников и пиарщиков, заработал миллиард, купил дворец и яхту, оскандалился, добровольно-принудительно ушел, после чего уплыл в сторону красивой жизни.

Что вместо этого сделал Лукашенко?

Он взял на эту свою воображаемую яхту, в это будущее, которое могло бы быть его личным будущим и ничьим больше, всю страну.

Вообще всю, со всеми ее тракторами и коровниками, со всеми до боли знакомыми тетками, теми самыми, которых мы видим в любом райцентре.

Вместо того, чтобы разделить всю государственную получку, все наши субсидии — на трех с половиной придворных, а остальное пропади пропадом, — он поделил то, что у него было, на всех.

Самым возмутительным образом сохранил прошлое целиком, харкнув в поганую рожу всем законам либеральной экономики.

И если это не подвиг, то что тогда подвиг.

Навальный пошел в другую сторону.

Когда он только возник, казалось, что он — это вторая серия Путина 1999 года, что если Путин тогда поставил точку в истории смуты и восстановил, насколько мог, сам порядок вещей после пятнадцатилетнего дурдома, то Навальный станет уже первым лидером-националистом и однажды сделается образцом для большинства, но образцом уже не остаточно советским, а русским.

С этими своим потенциалом, с этим большинством он и поступил как банальный иуда, совершенно по-ельцински запродав свой политический талант за три копейки быстрого успеха тем нехорошим людям, которых политкорректно можно назвать members of moscow intellegentsia.

И вся история его успеха — это постоянное редуцирование, сокращение тех, к кому обращался этот незаурядный, будем честны, человек, сокращение будущих избирателей до какой-то совсем уже непотребной молодежной секты.

Потому что так проще.

Ведь эти, у которых то Крым, то 9 Мая, а то им в телевизоре про коварных американцев рассказывают, — они еще когда раскачаются, ну их. Они не нужны.

То ли дело менеджеры с воздушными шариками.

Это как у маркетологов: да, у взрослых денег заведомо больше, но ведь у них есть сложившиеся привычки, и с ними надо разговаривать всерьез, убеждать. Зачем? Есть подростки, а у них хоть и всего пять рублей от папы с мамой, но зато все прибегут прямо сейчас.

И вот эта легкость, с которой Навальный спустил в унитаз все то, что было дано ему как мало кому, и променял трудное влияние на огромную страну на аплодисменты тухлой intelligentsia, а потом и вовсе девятого Б класса, — это непростительное предательство.

А Лукашенко своих трактористов не предал.

И даже когда простецов подучили себе на погибель кричать уйди-уйди — он стоял и держал удар.

И на этом хотелось бы поставить точку.

Но не получается.

Потому что царство Лукашенко, о котором он так заботился, которое он так удивительно берег, все равно неизбежно закончится. И, хотя мне так хочется его победы, я понимаю, что вместо этого он просто должен сдаться России, чтобы чуть позже не сдался Речи Посполитой и Великому княжеству Литовскому, когда время сделает свое жестокое дело.

И, наоборот, хотя Навальный не вызывает ничего, кроме отвращения, я надеюсь, что он пойдет на поправку. Что бы ни было с ним на самом деле (вопящую пропаганду „тиран отравил!“ лучше не слушать) — невозможно переступать через самое простое человеческое несчастье во имя „борьбы“.

Иначе чем мы отличаемся от его секты, совсем недавно глумившейся над женщиной, потерявшей ребенка, и только из-за того, что она возглавляет не тот телеканал.

И короткая мораль.

Несомненно, политика груба и практична.

Но великим политиком делается только тот, у кого, кроме этой животной грубости, кроме этого инстинктивного прагматизма, — есть что-то еще».