Этнокультурные процессы и формирование ранних цивилизаций Ближнего Востока ( 1 фото )

Непрекращавшееся на протяжении многих тысячелетий взаимодействие древних культур и этносов Ближнего Востока привело к созданию своеобразных цивилизаций, оказавших заметное влияние на развитие культурно-исторических процессов в Древней Европе и Азии.

Территории Передней Азии были предположительно древнейшим ареалом распространения носителей афразийских диалектов, образовывавших в XI-X тысячелетиях до н.э. праафразийскую (старое название — семито-хамитская) этноязыковую общность, из которой впоследствии выделились семитские языки, древнеегипетский, берберские и ряд африканских языковых семей. Культурная лексика, восстанавливаемая для праафразийского периода и соотносимая с данными раннего земледелия, скотоводства, разнообразных типов жилища и природных условий, дает основания относить эту общность ко времени перехода от присваивающего хозяйства к производящему.

К общеафразийскому периоду восходят термины, связанные с примитивной обработкой земли («мотыга», «обрабатывать землю»), названия ячменя, зерна, бобовых, слова, обозначающие время сбора урожая, названия домашней собаки и др. Согласно одной из гипотез последних десятилетий, очагом зарождения афразийской семьи была мезолитическая/ранненеолитическая культура, точнее ее поздняя стадия (10 800-9500 гг. до н.э.), памятники которой обнаруживаются в сиро-палестинском регионе: южнее — до Египта, а на севере — до Евфрата. В конце этого периода происходит разделение праафразийского языка на северную и южную группы. После распада праафразийского его диалекты еще долго продолжают оставаться в Передней Азии, а затем все они, кроме прасемитского, в разное время попадают на африканский материк в ходе миграций неолитических племен. Причиной этих миграций могло быть окончание неолитического климатического оптимума VIII—VII тысячелетий до н.э. и наступление первого этапа аридизации Аравийского п-ова и Восточной Сахары.

Одним из первых от североафразийской группы диалектов отделяется праегипетский (предположительно — IX-VIII тысячелетия). Его носители, которые были, как полагают, европеоидами, продвигаются в южную часть долины Нила лишь в V — первой половине IV тысячелетия до н.э. Хотя миграции афразийских племен Ближнего Востока иногда связывают уже с древнейшей неолитической культурой Среднего Египта (VI — начало V тысячелетия до н.э.), активные контакты с Передней Азией обнаруживаются в пришедшей ей на смену энеолитической культуре Верхнего Египта (середина V — последняя четверть IV тысячелетия до н.э.), созданной смешанным населением Западной Сахары с преобладанием негроидных элементов. Видимо, ареал распространения праегипетского населения в IV тысячелетии до н.э. можно соотнести с культурой , для первого периода которой (3800-3600 гг. до н.э.) характерны социальное расслоение и появление додинастического города, а для второго (3600-3200 гг. до н.э.) — переход к производящему хозяйству, развитие земледелия, искусственного орошения, эксперименты с медью. На основе этой культуры в конце IV тысячелетия до н.э. возникает древнеегипетское государство.

Что касается общесемитского праязыка или, скорее, диалектов другой группы афразийских племен, игравшей в дальнейшем на протяжении тысячелетий выдающуюся роль в древневосточной политической и этнокультурной истории, то его отделение от праафразийского произошло значительно позже праегипетского. Гипотетически прародина семитоязычного населения локализуется в районе Междуречья Тигра и Евфрата (V тысячелетие до н.э.). К этому же времени относится самое раннее разделение семитского праязыка условно на южную и северную ветви. Последняя в IV тысячелетии распадается на (северо) восточную (аккадский — с середины III тысячелетия) и (северо) западную, к которой восходит большинство известных семитских языков.

Процесс разделения праафразийского единства был связан с расселением и миграцией носителей соответствующих диалектов и проходил в конкретном географическом пространстве, которое в то или иное время было заполнено племенами, относящимися к неродственным этнокультурным общностям. Однако для столь раннего периода надежно идентифицировать следы межэтнических контактов довольно затруднительно.

В VIII—VII тысячелетиях до н.э. Верхняя Месопотамия уже была заселена различными земледельческо-скотоводческими племенами, пришедшими в большинстве своем из горных районов — Загроса и Армянского нагорья. Среди первых, зона расселения которых тяготела к р. Тигр, выделяются культура (неолит, VII тысячелетие), характеризующаяся переходом к производящему хозяйству, (неолит-энеолит, VII-VI тысячелетия) — земледельческая культура с племенной организацией общества, и более поздняя (энеолит, VI-V тысячелетия до н.э.) — оседлое общество с развитой социальной организацией. Именно эта культура иногда связывается с носителями так называемых «прототигридных», или «банановых» языков, генетическая принадлежность которых не установлена. Среди вторых, тяготевших к долине Евфрата, наиболее заметна энеолитическая халафская культура (VI тысячелетие), у которой отмечается сходство с Западной Анатолией (Хаджилар, Чатал-Хеюк), обнаруживаемое в культовой символике, ритуальных изображениях, в частности матери-богини. Западноанатолийские параллели представляют особый интерес, поскольку Чатал-Хеюк связывается с древнейшим слоем индоевропейского этноса.

В VI тысячелетии до н.э. часть носителей самаррской культуры продвигается в Нижнюю Месопотамию и заселяет ее вплоть до Персидского залива. Зарождаются протогорода, развивается металлургия меди. Пришельцы с севера (известные как субареи) создали энеолитическую культуру (VI-IV тысячелетия). Они распространились к Средиземному морю через Верхнюю Месопотамию и Сирию, разрушив поселения культуры (конец V тысячелетия), а также в Северо-Восточную Аравию. Вся эта огромная территория была относительно однородна в этнокультурном отношении.

В начале IV тысячелетия до н.э. в Нижней Месопотамии появляется новый народ — шумеры. Вопрос об их прародине до сих пор вызывает споры. Существует шумерский миф о происхождении человечества с о-ва Дильмун (совр. Бахрейн), но не ясно, отражает ли он исторические воспоминания шумеров об их перемещении в Месопотамию. В любом случае, шумерская идеограмма со значением «страна», представляющая собой вершины трех гор, явно свидетельствует о том, что шумеры не были автохтонами в равнинной Нижней Месопотамии.

С приходом шумеров культура Убейд сменилась урукской (IV тысячелетие до н.э.). Шумеры смешивались с местным населением и ассимилировали его, перенимая у него материальную культуру вместе с соответствующими обозначениями. На это указывает нешумерская лексика, например слова, по структуре сходные с banana: zababa, hubaba (теонимы) и тому подобные, которые относят к уже упоминавшемуся «банановому» субстрату.

Шумерское общество эпохи Урук — это племенной союз с центром в Ниппуре. Вторая половина IV тысячелетия до н.э. характеризуется внешней экспансией шумеров, созданием колоний (они перестают функционировать в конце IV тысячелетия, в эпоху Джемдет-Наср) и, что особенно важно, возникновением пиктографического письма, которое со временем развивается в словесно-слоговое.

Раннединастический период шумерской истории завершается в начале III тысячелетия до н.э. разрушительным наводнением — прообразом всемирного потопа, а уже во второй четверти III тысячелетия рядом с шумерами обнаруживаются семитские этносы (восточные семиты — аккадцы). Восточные семиты, которые, как полагают, осели в Междуречье (по крайней мере, в Верхней Месопотамии и на севере Нижней Месопотамии) уже в эпоху неолита, усвоили более высокую шумерскую культуру, и к середине III тысячелетия население Нижней Месопотамии было, вероятно, двуязычным. Его самоназвание — SAG.GI.GA (букв, «черноголовые»), а этническая идентификация основывалась, как принято считать, на ритуально-языковых признаках (принадлежности к общине шумеро-аккадских божеств).

Очевидно, что в формировании месопотамской цивилизации на ранней стадии принимали участие различные этносы, из которых наиболее значительными были шумеры и восточные семиты (аккадцы). В III тысячелетии семитское (или шумеро-семитское) население занимало всю долину Евфрата вплоть до Сирии. Однако среди личных имен в архивах Эблы (торгового города-государства середины III тысячелетия в Сирии, совр. Телль-Мардих) выявлены не-семитские («протоевфратские») имена.

Вклад шумеров в материальную и духовную культуру огромен. Ими были изобретены сложные ирригационные системы, сельскохозяйственные орудия, гончарный круг, в области науки заложены основы астрономии, разработаны система метрологии и счетные таблицы, в религии впервые создан структурированный пантеон. К шумерам восходят первые литературные произведения (например, эпос о Гильгамеше), новые архитектурные формы и многое другое. Шумеро-аккадское культурное наследие, которое развивалось и обогащалось в последующие столетия, оказывало разностороннее влияние на цивилизационные процессы древней Анатолии и сопредельных регионов.

Среди менее значимых этнических групп, проникавших в Междуречье к концу III тысячелетия до н.э., были кутии, луллубеи, обитавшие в горах Загроса, а также различные кочевые и полукочевые западносемитские племена, однако их воздействие на месопотамскую культуру минимально.

Иначе обстояло дело с западносемитскими амореями, продвижение которых в Месопотамию с запада в конце III тысячелетия до н.э. носило массовый характер. В это время в Нижней Месопотамии происходила этническая трансформация, завершившаяся в старовавилонский период (первые века II тысячелетия до н.э.) : шумеры были ассимилированы аккадцами, а шумерский язык стал языком ученых и использовался в ограниченных сферах (в частности в культе). С приходом амореев в городах появляются аморейские династии, из которых самая известная — 1-я вавилонская и ее шестой царь — Хаммурапи (первая половина XVIII в. до н.э.) ; Южная Месопотамия объединяется в единое государство — Вавилонию. Интересно, что амореи, оказавшись в более высокой по уровню культуры городской среде Месопотамии, сумели сохранить свою этническую идентичность и не были полностью аккадизированы.

Именно через амореев в начале II тысячелетия восточносредиземноморские культурные традиции передавались в Месопотамию. Прослеживается влияние западносемитских правовых норм на месопотамское законодательство: например, упоминавшийся в Библии «талион» до амореев не встречается в правовой практике Междуречья. В целом правление родственных аморейских династий в Восточном Средиземноморье и в Месопотамии в первой половине II тысячелетия до н.э. сблизило эти территории в культурном и экономическом отношениях, включив Восточное Средиземноморье в общий цивилизационный процесс на древнем Ближнем Востоке.

В середине II тысячелетия в Вавилонию с северо-востока вторгаются касситы (горные племена Загроса), хотя отдельные их группы проникают туда уже в конце старовавилонского периода. После похода хеттского царя Мурсилиса I, в первой половине XVI в. до н.э. захватившего и разграбившего Вавилон, к власти в этой части Междуречья на последующие несколько столетий приходят касситские правители. Касситы, в этноязыковом отношении не родственные ни индоевропейцам, ни семитам или каким-либо другим из окрестных народов (насколько можно судить по их языку, от которого сохранились отдельные личные имена, теонимы, технические термины), были изначально враждебны амореям (во второй половине II тысячелетия до н.э. окончательно вытесненным из Месопотамии). В то же время они приняли язык, культуру и вавилонян, часто отдавая предпочтение более консервативным формам; так, царские надписи касситского времени архаизированы под конец III тысячелетия до н.э.

В цивилизационных процессах в древней Передней Азии немаловажную роль играли народы, распространившиеся в Сирии и Северной Месопотамии из Закавказья. Это носители энеолитической куро-аракской культуры (V — начало III тысячелетия до н.э.), в создании которой принимали участие различные этносы: предки хурритов и урартов, южнокавказские этносы, индоевропейцы. Присутствие последних прослеживается, в частности, в погребальных обрядах, специфике использования колесного транспорта и его средств. О раннем пребывании индоевропейцев в указанном ареале свидетельствуют также древние индоевропейско-египетские, индоевропейско-шумерские и индоевропейско-картвельские лексические связи.

С древнейших времен этот регион отличался крайней пестротой и сложностью этнокультурной истории. Это связано как с благоприятными природными условиями, богатством полезными ископаемыми, так и с географическими особенностями — сложностью рельефа, создававшего большое количество относительно обособленных областей. В VI-V тысячелетиях к востоку, на Армянском нагорье, были расселены носители языков, родственных северо-восточнокавказским, а от Центральной Анатолии к северу — племена, близкие к северо-западнокавказской этноязыковой общности.

В III тысячелетии, начиная с его середины, этническая картина выглядит более определенно. Бассейн р. Галис (совр. р. Кызыл-Ирмак) был населен хаттами — народом с северо-западнокавказскими этногенетическими связями, оказавшим существенное влияние на формирование хеттской цивилизации раннего периода в сфере государственных институтов, материальной и духовной культуры (в мифологии, ритуальной практике), следы которого (например, некоторые эпические формулы) обнаруживаются в гомеровском эпосе. Хотя хаттский язык начал выходить из употребления задолго до середины II тысячелетия до н.э., тем не менее население этих областей в древне-хеттский период еще включало определенный хаттский компонент.

Однако решающая роль в формировании древнеанатолийской цивилизации принадлежала хетто-лувийским (индоевропейским) племенам, проникавшим в Малую Азию в течение III тысячелетия до н.э., а возможно, и раньше. Вопрос о путях их продвижения в Анатолию по-прежнему дискутируется, но очевидно, что индоевропейские миграции имели вид последовательных волн различной направленности, и следы их в виде особенностей погребального обряда, материальной культуры, характерной лексики, в частности в клинописных (так называемых «каппадокийских») табличках ассирийской торговой колонии начала II тысячелетия до н.э., свидетельствуют о довольно длительном совместном проживании индоевропейских и неиндоевропейских этнических групп в Древней Анатолии. Проблема взаимодействия этнически разнородных групп между собой была всегда актуальна и в Анатолии, и в Месопотамии, и в обоих случаях она решалась в зависимости от конкретных условий.

Так, во второй половине III тысячелетия до н.э. на юге Армянского нагорья (куро-аракский ареал) обособляются этнические группы, из которых наиболее значительная — хурриты (чей язык близко родственен северо-восточнокавказским), занимавшие горные области между озерами Ван и Урмия и р. Тигр. На рубеже III-II тысячелетий хурриты расселяются в Верхней Месопотамии, Сирии и Юго-Восточной Малой Азии, создав к середине II тысячелетия свою государственность и став проводником шумеро-аккадских культурных традиций в Анатолию и, возможно, дальше на запад. Собственно хурритское влияние в Древней Анатолии, где на протяжении II тысячелетия до н.э. преобладали индоевропейские этнокультурные общности, особенно ярко выражено в хеттской мифологии и религии второй половины II тысячелетия. Открытость и одновременно внутренняя устойчивость хеттской культуры позволяли ей впитывать чужеземные, в том числе и хурритские, элементы, не утрачивая при этом своей идентичности даже в периоды преобладания последних на государственном уровне, как это было при новохеттских правителях.

Реконструируемая картина этнокультурных контактов Древней Анатолии включает и активные западные связи — с Балканами и Эгейским миром, насчитывающие не одно тысячелетие. Балканское присутствие в Северо-Западной Малой Азии отмечается уже в эпоху энеолита. Однако, исходя из более ранней по сравнению с Европой хронологии всех исторических процессов в Передней Азии, о реально ощутимом культурном влиянии с запада можно говорить начиная с конца первой половины I тысячелетия до н.э. Но еще в начале этого тысячелетия месопотамские и восточносредиземноморские культурные достижения проникали в Анатолию через позднехеттские царства Северной Сирии и Верхнего Евфрата и далее распространялись на запад (например, финикийский алфавит).

В целом древнеанатолийская цивилизация представляет собой синтез всевозможных элементов — собственно индоевропейских, хаттских, хурритских, месопотамских, восточно-средиземноморских и ряда других, что, учитывая ее пограничное положение между Востоком и Западом, делает ее ценным источником для исследования этнокультурных процессов и взаимодействий в древности.