Возможна ли в России революция и/или массовые беспорядки? ( 1 фото )

Демография однозначно утверждает: нет. Социальные потрясения возникают только в очень молодых обществах, а нынешнее российское – старое. В частности, цифры на этот счёт приведены в работе группы авторов, философов и социологов из сибирских вузов и отделения РАН Розова, Пустовойта, Филиппова и Цыганкова (журнал Polis. Political Studies, №2 2019). Выдержка из их работы:

Если расположить выделенные страны в пределах континуума «насилие - ненасилие» – от экстремального полюса (геноцид) к умеренному, то видны некоторые общие закономерности.
Первый фактор – близость войны по времени. Одним из следствий крупных военных действий является наличие большого количества относительно молодых людей, имеющих опыт применения насилия и воспринимающих эту практику как вполне ординарную. Кроме этого, большинство руководителей также принимали участие в войнах, обладали уже проверенной способностью использовать организованное вооружённое насилие. Распространенные установки и умение политических лидеров и масс решать конфликты военным путем способствуют высокому насилию при кризисах. Чем дальше по времени от войны, тем таких людей остается меньше.

Второй фактор – демографическое давление. Регионы, где революционные волны связаны с большим числом жертв и репрессий – это места высокой рождаемости и большой плотности населения. В Китае накануне «культурной революции» в 1965 г. коэффициент естественного прироста населения (разница между показателями рождаемости и смертности на 1000 человек) составлял 19,3, во Вьетнаме (1975 г.) – 23,11; в Камбодже – 17,99, в Лаосе – 25,3, на Кубе (1960 г.) – 19,2; в Никарагуа (1980 г.) – 33,82; в Анголе (1975 г.) – 29,76; в Мозамбике – 25,53.

И противоположный полюс. В ГДР (1989 г.) – минус 1,5; в Польше – 9,43; в Чехословакии – 0,68; в Венгрии – минус 1,35; в Румынии – 6,05. В республиках Югославской Федерации картина была такова: в Хорватии – 2,73; в Сербии – 7,83; в Боснии и Герцеговине – 11,31. Общая тенденция налицо: в странах с более высокой рождаемостью обычно более высокий уровень насилия».

Добавлю от себя.
В современной России коэффициент естественного прироста (КЕП) – отрицательный (примерно как в ГДР конца 1980-х, около минус 2). Но век назад ситуация была иной. В среднем по европейской части России 1913 года этот показатель был 17: т.е. это примерный аналог Камбоджи при Пол Поте. Но в некоторых частях России этот показатель был выше. Например, в Сибири – 18-21 (это аналог «культурной революции» при Мао), а в войске Донском – до 23-25 (Вьетнам времени войны с США и почти Ангола). Неудивительно, что самые долгие и ожесточённые бои в Гражданскую шли именно в Сибири и на Дону.

Далее. В 1927 КЕП в среднем по России возрастает вообще до 21. Плюс недавно, 5-6 лет лет назад завершённые ПМВ и ГВ (7 лет непрерывного насилия в стране). Неудивительно, что с такой простотой общество относилось сначала к массовым раскулачиваниями, жестоким репрессиям в 1930-е, а затем – к потерям во время ВОВ.

Сегодня самый высокий КЕП в России – в Ингушетии и Чечне, 12-14. Высокий показатель. Но он имеет тенденцию к снижению, через десятилетие станет однозначным и не опасным с т.з. потенциальной конфликтности региона.
А вот в средней Азии с КЕП всё плохо. Например, в Киргизии и Таджикистане он составляет 17-18. Это уровень России столетней давности, хаоса революции и ГВ, а также Камбодже при Пол Поте. От гражданской войны и потрясений регион спасает только то, что местные автократы высылают излишнюю молодёжь в Россию.

телеграм-канал Толкователь