Anysha
Лавина огня и стали: как Красная армия била немцев их же оружием ( 8 фото )
Чем успешнее действовала Красная армия, тем больше ей доставалось трофеев. Некоторые можно было сразу «пускать в дело», но иногда возникали сложности. Например, что делать, когда снаряды есть, а вот пушки для них не нашлось? Ответ — в нашей статье.
В первые месяцы войны вопрос использования трофейных боеприпасов никого особо не волновал. Как правило, немецкие снаряды попадали в руки красноармейцев при прорывах из окружения, когда вопрос их использования особо не стоял — своё бы утащить. Если поблизости находились сапёры (да не с пустыми руками и вещмешками), трофеи подрывались, а то и минировались. Но в любом случае это всегда была импровизация.
Всерьёз озаботиться вопросом «куда бы пристроить трофейные боеприпасы» советским командирам пришлось в 1943 году. Разгром под Сталинградом армии фельдмаршала Паулюса и последующее наступление Красной армии заставили вермахт побросать в процессе драпа немало добра. Однако ещё с зимы по войскам ходили слухи — кое для кого подтверждаемые из разведсводок — о том, что противник готовится массированно применить новые тяжёлые танки.
Беспокойство эти сведения вызывали не только у танкистов и артиллеристов, но и у тех же сапёров. Бо́льшая часть имевшихся на вооружении противотанковых мин — в основном типа ТМД-40 или ЯМ-5 с деревянным корпусом — были достаточно маломощны. Так, в инструкции к ТМД-В было честно написано, что «мина с зарядом около пяти кило взрывчатки предназначается для перебивания гусениц танков противника».
Конечно, «разуть» вражеский танк тоже полезно, но…
И тут мысли, а также взгляды товарищей командиров обратились к складам трофейных бомб и снарядов.
Кто-то на этом месте может махнуть рукой и сказать: «А, ну дальше всё понятно». Но на самом деле всё было не так просто.
Для использования трофейных боеприпасов в качестве противотанковых мин отдел заграждения штаба инженерных войск Воронежского фронта составил и разослал в сапёрные части детальную инструкцию. В ней, в частности, рассказывалось, как нужно переделать в трофейном снаряде штатный взрыватель во взрыватель мины нажимного действия.
В документе также описывались взрыватели марки AC-23, AZ-23-42 и других. При этом на устанавливаемый вертикально снаряд надевалось «нажимное устройство», которое рекомендовалось изготавливать из лотка-футляра от этого же снаряда.
Процесс переделки был совсем не простым, учитывая, что инструкция требовала производить работы в одном месте, а снаряды и «готовую продукцию» — складировать отдельно и удалённо.
Поэтому для усиления силы взрыва к переделанным «активным» снарядам рекомендовалось добавлять ещё и вторичные «пассивные» снаряды, с которых достаточно было снять центробежный предохранитель. Пакет из «двух, трёх и более снарядов» калибром от 105-мм не мог вывести наехавший на него танк на низкую орбиту, но в утиль отправлял практически гарантированно.
Мощным пинком….
Чем дальше на запад уходила война, тем чаще советским сапёрам приходилось заниматься не установкой собственных минных полей, а расчисткой проходов для наступающих войск среди чужих мин. А также и другими видами «расчистки» — на войне у сапёров работы много.
Трофейные боеприпасы привычно использовались не только для усиления мин, но и для подрыва чего-то лишнего. Например, в конце 1944 года в Будапеште так сносили дома вместе с засевшим немецким пулемётчиком.
Но все же опыт боёв подсказывал, что тащить на себе тяжеленные снаряды не очень удобно.
Да и немцы обычно не одобряли такой способ возвращения утраченного имущества.
Но снаряд — это ведь штука, которой нужно стрелять в сторону противника, чтобы она прилетела куда надо и сделала там «БУМ!» — и желательно побольше. Пушка для этого желательна, но не обязательна. Конечно, штатный способ — то есть стрельба через ствол с нарезами — позволял лупить далеко и точно.
Но «далеко» требовалось не всегда, для «обработки» переднего края сошла бы и дальность в несколько сотен метров. Низкую же точность можно было компенсировать калибрами и количеством запускаемого — трофейных снарядов у Красной армии набралось много.
И вот в июне 1944 года штаб инженерных войск Красной армии выпустил новую инструкцию. На этот раз «по боевому применению системы метания тяжёлых мин артснарядов посредством зарядов бризантного ВВ и с использованием электродетонаторов замедленного и мгновенного действия».
Приготовленные для «стрельбы» снаряды укладывались в специальный ровик, отрытый с наклоном в сторону противника. Как было установлено, оптимальный угол наклона составлял примерно 30 градусов — отражённая от грунта взрывная волна слегка «приподнимала» снаряд на нужные для максимальной дистанции 45 градусов.
При этом штатный взрыватель заменяли электродетонатором замедленного действия. Ещё один детонатор — на этот раз мгновенный — вставляли в заряд для выбрасывания; для него обычно брали брикеты взрывчатки от мины ТМД-Б. Чтобы корпус метаемого снаряда не разрушился при взрыве, между снарядом и зарядом требовалось уложить прослойку из дерева или грунта толщиной в 20-30 сантиметров.
Если всё делали правильно, то боковое отклонение составляло не более 10 процентов от дистанции, а по дальности — 20 процентов. Разумеется, и эти цифры были достаточно велики, поэтому систему планировалось применять залпово, засыпая участок вражеской обороны сразу с нескольких «установок».
Когда на небольшой площади рвались одновременно десятки, а то и сотни тяжёлых снарядов, пытавшимся укрыться было уже, в общем, не очень важно, прилетит конкретный снаряд чуть правее или левее.
Впрочем, устраивать «метательные установки» рекомендовалось не только для курощения противника при прорыве, но и для отражения контратак. В этом случае система также давала ряд преимуществ. Во-первых, разведка противника не могла заранее обнаружить и обезвредить «летающие мины». Во-вторых, стрельба «своей» тяжёлой артиллерии по сблизившемуся противнику была делом рискованным — при малейшей ошибке могло «прилететь» и по своим.
Для большей дальности снаряды рекомендовалось укладывать горизонтально. При метании подрывом никакая «аэродинамичность» особой роли уже не играла, зато при укладке «боком» снаряд воспринимал давление взрыва большей площадью поверхности, от чего улетал ещё дальше.
Инструкция у сапёрных частей пошла «на ура».
Летом 1944 года инженерная бригада 3-го Украинского фронта при помощи метаемых через Днестр трофейных снарядов имитировала артподготовку к форсированию реки. При штурме западной части Будапешта сапёры 2-го Украинского фронта за пять дней «выстрелили» по немцам 1900 трофейных снарядов.
Все это высоко оценили как части, чьи действия как раз и поддерживали сапёры, так и командование инженерных войск Красной армии — в отдельном приказе было рекомендовано шире использовать данный метод, «особенно при штурме немецких городов».
Так что часть лавины огня и стали, которыми советские войска прокладывали себе дорогу к рейхстагу, в каком-то смысле была для немцев «родной». Впрочем, погибавшие под обстрелами гарнизоны «фестунгов» вряд ли могли оценить иронию судьбы.
Андрей Уланов
В первые месяцы войны вопрос использования трофейных боеприпасов никого особо не волновал. Как правило, немецкие снаряды попадали в руки красноармейцев при прорывах из окружения, когда вопрос их использования особо не стоял — своё бы утащить. Если поблизости находились сапёры (да не с пустыми руками и вещмешками), трофеи подрывались, а то и минировались. Но в любом случае это всегда была импровизация.
Всерьёз озаботиться вопросом «куда бы пристроить трофейные боеприпасы» советским командирам пришлось в 1943 году. Разгром под Сталинградом армии фельдмаршала Паулюса и последующее наступление Красной армии заставили вермахт побросать в процессе драпа немало добра. Однако ещё с зимы по войскам ходили слухи — кое для кого подтверждаемые из разведсводок — о том, что противник готовится массированно применить новые тяжёлые танки.
Беспокойство эти сведения вызывали не только у танкистов и артиллеристов, но и у тех же сапёров. Бо́льшая часть имевшихся на вооружении противотанковых мин — в основном типа ТМД-40 или ЯМ-5 с деревянным корпусом — были достаточно маломощны. Так, в инструкции к ТМД-В было честно написано, что «мина с зарядом около пяти кило взрывчатки предназначается для перебивания гусениц танков противника».
Конечно, «разуть» вражеский танк тоже полезно, но…
И тут мысли, а также взгляды товарищей командиров обратились к складам трофейных бомб и снарядов.
Кто-то на этом месте может махнуть рукой и сказать: «А, ну дальше всё понятно». Но на самом деле всё было не так просто.
Для использования трофейных боеприпасов в качестве противотанковых мин отдел заграждения штаба инженерных войск Воронежского фронта составил и разослал в сапёрные части детальную инструкцию. В ней, в частности, рассказывалось, как нужно переделать в трофейном снаряде штатный взрыватель во взрыватель мины нажимного действия.
В документе также описывались взрыватели марки AC-23, AZ-23-42 и других. При этом на устанавливаемый вертикально снаряд надевалось «нажимное устройство», которое рекомендовалось изготавливать из лотка-футляра от этого же снаряда.
Процесс переделки был совсем не простым, учитывая, что инструкция требовала производить работы в одном месте, а снаряды и «готовую продукцию» — складировать отдельно и удалённо.
Поэтому для усиления силы взрыва к переделанным «активным» снарядам рекомендовалось добавлять ещё и вторичные «пассивные» снаряды, с которых достаточно было снять центробежный предохранитель. Пакет из «двух, трёх и более снарядов» калибром от 105-мм не мог вывести наехавший на него танк на низкую орбиту, но в утиль отправлял практически гарантированно.
Мощным пинком….
Чем дальше на запад уходила война, тем чаще советским сапёрам приходилось заниматься не установкой собственных минных полей, а расчисткой проходов для наступающих войск среди чужих мин. А также и другими видами «расчистки» — на войне у сапёров работы много.
Трофейные боеприпасы привычно использовались не только для усиления мин, но и для подрыва чего-то лишнего. Например, в конце 1944 года в Будапеште так сносили дома вместе с засевшим немецким пулемётчиком.
Но все же опыт боёв подсказывал, что тащить на себе тяжеленные снаряды не очень удобно.
Да и немцы обычно не одобряли такой способ возвращения утраченного имущества.
Но снаряд — это ведь штука, которой нужно стрелять в сторону противника, чтобы она прилетела куда надо и сделала там «БУМ!» — и желательно побольше. Пушка для этого желательна, но не обязательна. Конечно, штатный способ — то есть стрельба через ствол с нарезами — позволял лупить далеко и точно.
Но «далеко» требовалось не всегда, для «обработки» переднего края сошла бы и дальность в несколько сотен метров. Низкую же точность можно было компенсировать калибрами и количеством запускаемого — трофейных снарядов у Красной армии набралось много.
И вот в июне 1944 года штаб инженерных войск Красной армии выпустил новую инструкцию. На этот раз «по боевому применению системы метания тяжёлых мин артснарядов посредством зарядов бризантного ВВ и с использованием электродетонаторов замедленного и мгновенного действия».
Приготовленные для «стрельбы» снаряды укладывались в специальный ровик, отрытый с наклоном в сторону противника. Как было установлено, оптимальный угол наклона составлял примерно 30 градусов — отражённая от грунта взрывная волна слегка «приподнимала» снаряд на нужные для максимальной дистанции 45 градусов.
При этом штатный взрыватель заменяли электродетонатором замедленного действия. Ещё один детонатор — на этот раз мгновенный — вставляли в заряд для выбрасывания; для него обычно брали брикеты взрывчатки от мины ТМД-Б. Чтобы корпус метаемого снаряда не разрушился при взрыве, между снарядом и зарядом требовалось уложить прослойку из дерева или грунта толщиной в 20-30 сантиметров.
Если всё делали правильно, то боковое отклонение составляло не более 10 процентов от дистанции, а по дальности — 20 процентов. Разумеется, и эти цифры были достаточно велики, поэтому систему планировалось применять залпово, засыпая участок вражеской обороны сразу с нескольких «установок».
Когда на небольшой площади рвались одновременно десятки, а то и сотни тяжёлых снарядов, пытавшимся укрыться было уже, в общем, не очень важно, прилетит конкретный снаряд чуть правее или левее.
Впрочем, устраивать «метательные установки» рекомендовалось не только для курощения противника при прорыве, но и для отражения контратак. В этом случае система также давала ряд преимуществ. Во-первых, разведка противника не могла заранее обнаружить и обезвредить «летающие мины». Во-вторых, стрельба «своей» тяжёлой артиллерии по сблизившемуся противнику была делом рискованным — при малейшей ошибке могло «прилететь» и по своим.
Для большей дальности снаряды рекомендовалось укладывать горизонтально. При метании подрывом никакая «аэродинамичность» особой роли уже не играла, зато при укладке «боком» снаряд воспринимал давление взрыва большей площадью поверхности, от чего улетал ещё дальше.
Инструкция у сапёрных частей пошла «на ура».
Летом 1944 года инженерная бригада 3-го Украинского фронта при помощи метаемых через Днестр трофейных снарядов имитировала артподготовку к форсированию реки. При штурме западной части Будапешта сапёры 2-го Украинского фронта за пять дней «выстрелили» по немцам 1900 трофейных снарядов.
Все это высоко оценили как части, чьи действия как раз и поддерживали сапёры, так и командование инженерных войск Красной армии — в отдельном приказе было рекомендовано шире использовать данный метод, «особенно при штурме немецких городов».
Так что часть лавины огня и стали, которыми советские войска прокладывали себе дорогу к рейхстагу, в каком-то смысле была для немцев «родной». Впрочем, погибавшие под обстрелами гарнизоны «фестунгов» вряд ли могли оценить иронию судьбы.
Андрей Уланов
Взято: Тут
770