Лаврентий Берия. Главный атомный маршал СССР ( 6 фото )

Какой вклад нарком внутренних дел внес в создание и развитие ядерной программы Советского Союза

Когда в постсоветской России рассекретили многие материалы, касающиеся истории отечественной атомной отрасли, в них почти не упоминался один из главных ее создателей — Лаврентий Берия. «Зачистку» провели, конечно, гораздо ранее, еще в середине 1950-х, когда имя Берии изымалось отовсюду по распоряжению Никиты Хрущева. Тем не менее подавляющее большинство советских ученых и руководителей, имевших отношение к разработке и созданию первой отечественной атомной бомбы и первой атомной электростанции, всегда отдавали должное тому, на чьих плечах, по большому счету, поднялась вся ядерная программа СССР.

Что доложила разведка

Началом непосредственного участия наркома внутренних дел СССР в советской атомной программе можно считать письмо, отправленное Лаврентием Берией на имя Сталина 10 марта 1942 года. Этот документ содержал сводку сведений о том, какие работы в атомной сфере ведутся за рубежом, как далеко удалось продвинуться американским и английским ученым и насколько реально создание атомного оружия в ближайшем будущем.

Надо сказать, что к этому времени у советской разведки, в том числе в НКВД, накопилось уже достаточно большое количество агентурных сообщений, касающихся зарубежных работ по атомной тематике. Первые данные о них стали поступать еще осенью 1941 года, и к весне 1942-го удалось создать достаточно целостную картину происходящего в исследовательских лабораториях США и Великобритании. Из нее следовало, что американские и британские ученые достаточно далеко продвинулись в деле освоения немирного атома, и Советскому Союзу, если он не намеревается терпеть это отставание, нужно активизировать собственные работы. Поэтому в письме, отправленном Лаврентием Берией на имя председателя Госкомитета обороны Иосифа Сталина, содержалось и предложение проработать вопрос о создании при ГКО научно-совещательного органа из авторитетных лиц, чтобы поручить новой структуре координацию, изучение и направление работ по вопросам атомной энергии урана. А чтобы такая работа не велась вслепую, глава НКВД предлагал ознакомить советских специалистов по урану с разведматериалами, полученными его подчиненными (естественно, в условиях строжайшей секретности).


Распоряжение Госкомитета обороны СССР «Об организации работ по урану», 28 сентября 1942 года

Война наложила свои коррективы на принятие этого решения, и документ, озаглавленный «Об организации работ по урану», увидел свет лишь 28 сентября 1942 года. Это было распоряжение Госкомитета обороны, которым Академия наук СССР обязывалась «возобновить работы по исследованию осуществимости использования атомной энергии путем расщепления ядра урана и представить Государственному Комитету Обороны к 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания урановой бомбы или уранового топлива». Общее руководство этими работами возложили на Вячеслава Молотова, а нарком НКВД Берия стал его заместителем по разведке.

В этой роли Лаврентий Берия развернул активную деятельность, бросив на добывание разведывательной информации об американском атомном проекте лучших подчиненных Павла Судоплатова. И тем удалось почти невероятное: советские агенты не только сумели выяснить имена основных участников проекта и место, где ведутся работы, но и наладить личные контакты с некоторыми из них! Неудивительно, что уже к весне 1943 года в распоряжении советской разведки оказались ценнейшие материалы, которые были переданы научному руководителю советского атомного проекта Игорю Курчатову (по одной из версий, назначенного на эту должность по рекомендации Берии). Как писал ученый в докладной записке по результатам изучения этих материалов, именно этих сведений не хватало советским специалистам для того, чтобы скорректировать свои исследования и ускорить процесс создания советской атомной бомбы.


Герой Социалистического Труда, маршал Советского Союза Лаврентий Берия

Спецкомитет по бомбе

По воспоминаниям Павла Судоплатова, координировавшего работу созданного в недрах НКВД в феврале 1944 года «атомного» отдела «С», чертежи первой американской атомной бомбы попали в Москву через двенадцать дней после завершения работы над ними. Именно поэтому новость о наличии у Америки «нового оружия небывалой мощности», которыми президент США Гарри Трумэн поделился со Сталиным на Потсдамской конференции в конце июля 1945 года, не произвели ожидаемого американцами впечатления. Тем не менее сразу после «натурных испытаний» атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки, 20 августа 1945 года в СССР был создан Специальный комитет при Госкомитете обороны, неофициально называвшийся Спецкомитетом по атомной энергии. Работы над советским аналогом сделанного в США оружия следовало максимально ускорить, и решение этой задачи поручили одному из тех руководителей, кто пользовался славой человека, способного совершить невозможное, — Лаврентию Берии.

В качестве председателя спецкомитета Берия одновременно отвечал за информационную разведку и контрразведку, но в действительности очень быстро замкнул на себе решение всех насущных проблем. В среде советских ученых он считался человеком, который не имел специального образования, и потому зачастую не мог досконально разобраться в научных проблемах, но умел доверять людям, с которыми работал. Правда, у академика Мстислава Келдыша на это был собственный взгляд, совершенно противоположный, и он в конце концов отказался работать с Берией. Но большинство его коллег, начиная с Игоря Курчатова, неплохо ладили со всемогущим министром. Им не мешало то, что ключевые должности во многих «атомных» структурах заняли выходцы из НКВД и что тому же наркомату подчинялись, например, поиск, добыча и переработка урановых руд (к этому широко привлекались заключенные системы ГУЛАГа).


Записка Игоря Курчатова на имя Лаврентия Берии с просьбой повлиять на правильную организацию работ в рамках советского атомного проекта

В воспоминаниях многих участников советского атомного проекта можно встретить свидетельства, что Лаврентий Берия лично участвовал в выборе мест для размещения основных исследовательских и производственных мощностей для лабораторий и заводов, подчинявшихся Спецкомитету по атомной энергии. Так был выбран, например, Саров, ставший известным как Арзамас-16 — главная кузница советского атомного оружия.

Совсем другое оружие

В декабре 1945 года Лаврентий Берия покинул пост наркома внутренних дел и смог гораздо больше времени уделять руководству работами по созданию советской атомной бомбы. Впрочем, в то же самое время ему приходилось заниматься работами по ракетной тематике, наблюдать за проектированием бомбардировщика Ту-4, который должен был стать носителем советских атомных боеприпасов и уделять время еще множеству дел. Тем не менее урановое направление было приоритетным, и привлеченные к нему ученые могли в любой момент обратиться к своему куратору с любыми вопросами. Случалось, что Берии приходилось одергивать своих излишне ретивых бывших подчиненных, проявлявших ненужную подозрительность и готовых отстранить от работ «неблагонадежных». Тогда хватало одного телефонного звонка, чтобы сверху поступила команда «Отставить!» и человек продолжил бы работать над важнейшим советским послевоенным проектом.

Многие подчиненные по НКВД запомнили Лаврентия Берию как жесткого, порой даже жестокого руководителя, способного на грубость. Тем удивительнее для них было видеть, как во время совещаний спецкомитета, которые проходили обычно в служебном кабинете Берии, он превращался в совершенно другого человека, умеющего несколькими словами так замотивировать собеседника, что тот выходил со встречи окрыленным. Впрочем, если это вдохновение не приводило в нужный срок к нужным результатам, то реакция была соответствующей — быстрой и жесткой. И тогда нерадивый исполнитель мог лишиться всех тех благ, которые тот же Берия еще в 1944 году выхлопотал для своих подчиненных по атомному проекту.


Протокол заседания Специального комитета по использованию атомной энергии с решением о проведении испытания первой советской атомной бомбы

Еще в 1946-47 годах американские специалисты уверенно заявляли, что Советский Союз не сможет создать свое собственное атомное оружие раньше, чем к 1954 году. Приводились расчеты и выкладки, но мало кто знал, что все они ни на что не опираются: стараниями Лаврентия Берии вокруг советского атомного проекта была создана такая завеса секретности, которую никому не удалось преодолеть. И нетрудно представить себе, какое колоссальное впечатление на наших бывших союзников произвели данные, свидетельствующие, что 29 августа 1949 года СССР испытал собственную атомную бомбу (официально ее наличие было признано только 8 марта 1950 года). Когда испытания завершились, Лаврентий Берия вместе с другими участниками эксперимента доехал до эпицентра взрыва и так позднее описал свои ощущения в тот момент: «Я видел разную войну. Первая была по сравнению со второй игрушечная. А какой может быть третья? Когда мы приехали в эпицентр первого взрыва, и я ходил по стеклянной корке вместо земли, стало ясно, что это совсем другое оружие».


Первая советская атомная бомба (макет) в музее ВНИИЭФ в городе Саров, бывший Арзамас-16

Обложка: Демонстрация атомного заряда. За столом (слева направо) : генерал Борис Ванников, Игорь Курчатов и Лаврентий Берия. Во втором ряду (слева направо) : Мстислав Келдыш, Ефим Славский и Сергей Королев. Фрагмент панно на вокзале города Екатеринбурга. Источник: imgur.com