Почему в России вдруг проснулась надежда? ( 1 фото )
- 14.01.2020
- 8 124
Социологи обнародовали неожиданный факт — число людей, которые рассчитывают, что наступивший год будет лучше прежнего, бьет все рекорды за 30 лет.
Такой массовой волны оптимизма не было даже во времена «крымского консенсуса». СС0
Наступивший 2020 год уже делает заявку на то, чтобы войти в отечественную историю как «год вспыхнувшей надежды». Во всяком случае, такие выводы напрашиваются из опроса, проведенного «Левада-центром».
Опрос «Левада-центра» проведен в декабре 2019 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения. Опрошено было 1608 человек в возрасте от 18 лет и старше, в 137 населенных пунктах 50 субъектов РФ. Исследование проводилось на дому у респондентов методом личного интервью.
На вопрос «каким для вас будет наступающий год по сравнению с минувшим» 12% респондентов ответили либо «безусловно лучше» (12%), либо, что они надеются на то, что он будет лучше (51%).
В общей сложности надеются на лучшее в этом году 63% россиян — это абсолютный рекорд за последние 30 лет аналогичных наблюдений. Близкий к этому результат был лишь в начале 2001 года, когда многие в стране уповали на молодого и энергичного Владимира Путина, за год до того избранного президентом России.
Тогда лишь меньшинство осознавало, что и новый глава государства станет гарантом необратимости тех самых реформ, которые к тому времени не проклинал только ленивый. Большинство же, уставшее от передряг ельцинской эпохи, видело в нем того самого военного, служаку-патриота, который придет и раздаст всем сестрам по серьгам: наведет порядок в стране, прижмет олигархов, поможет бедным и более менее вернет все на круги своя. Многие сейчас скажут, что это была наивная вера, но во всяком случае результаты опроса того же «Левада-центра» от 2001 года на эту же тему отражали тогдашнее состояние умов в России.
А вот на что или на кого сегодня надеется российский народ — вопрос очень интересный. Особенно с учетом того, что после двадцати лет «стабильности», которые завершились столь болезненной пенсионной реформой, надежды на власть уже далеко не так сильны, как прежде — даже при том, что никакой альтернативы ей пока не видно.
Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, вернемся к результатам исследования «Левада-центра». Ответы на похожий, но более прямой, чем первый, вопрос: «Вы смотрите в наступающий 2020 год с надеждой, с неуверенностью или с тревогой?», еще нагляднее подтверждают тезис, высказанный в начале этой статьи. 71% опрошенных выбрали ответ «с надеждой». Это также абсолютный рекорд, в данном случае, за последние 16 лет. Лишь 11% опрошенных выбрали ответ «с неуверенностью» и 17% — «с тревогой».
Примечательно, что в 2014 и 2015 годах, то есть, когда в соцопросах фиксировался пресловутый «крымский консенсус», а рейтинги президента доходили до 84%, на тот же вопрос граждане отвечали с гораздо большей долей пессимизма, чем сейчас. В 2014 году ответ «с надеждой» выбрали 51% россиян, «с неуверенностью» — 25%, «с тревогой» — 19%. 2015 «с надеждой» ожидало только 47%, в то время как тех, кто ждал новый год «с неуверенностью» насчитывалось 24%, а тревога возросла у 25% респондентов.
При этом некоторые СМИ, комментируя нынешний опрос «Левада-центра», отмечают высокий процент тех, кто ожидает политических потрясений. Отвечая в декабре 2019 на вопрос «возможны ли в будущем году в России массовые волнения и протесты населения?», вероятность такого сценария развития событий допустили (в общей сумме ответов «определенно да» и «скорее да») 45% опрошенных. Это самый высокий за последние шесть лет результат, но сам по себе он ни о чем не говорит. Бывало и больше.
Тут нужно отметить (и изучение результатов подобных исследований в длительной ретроспективе это подтверждает), что неискушенные в социологии массы обычно склоны экстраполировать на текущий или будущий год те процессы, которые имели место в прошедшем году или идут в данный момент. Например, самый высокий процент тех, кто ожидал экономического кризиса, был зафиксирован в начале 2015 года, когда этот кризис, вызванный падением мировых цен на нефть и девальвацией рубля, уже вовсю бушевал.
Соответственно, самые высокие ожидания протестов и волнений были в 2011, 2012 и 2013 годах, когда уличная активность в России (главным образом, в столицах) была на своем пике. В 2011 их ожидало 46% опрошенных, в 2012 — аж 56%, в 2013 — 50%.
Довольно высокий процент тех, кто допускает возможность повторения протестов в стране (как было отмечено, в декабре 2019 таких было 45%) вызван, вероятно, не столько имеющимися на данный момент протестными настроениями, сколько еще не стертыми воспоминаниями о массовых летних протестах 2019 года.
И все же главный вопрос — откуда и с чего вспыхнула в российском народе надежда на лучшее будущее в ситуации экономической и политической стагнации, и главное в условиях достаточно серьезного разочарования в своем бессменном лидере, — остается открытым. Ответ на него по большому счету может дать только сам народ. При условии, что поверит не в очередного спасителя, а в себя и в свою способность к самоорганизации. Или уже поверил?
Александр Желенин
Такой массовой волны оптимизма не было даже во времена «крымского консенсуса». СС0
Наступивший 2020 год уже делает заявку на то, чтобы войти в отечественную историю как «год вспыхнувшей надежды». Во всяком случае, такие выводы напрашиваются из опроса, проведенного «Левада-центром».
Опрос «Левада-центра» проведен в декабре 2019 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения. Опрошено было 1608 человек в возрасте от 18 лет и старше, в 137 населенных пунктах 50 субъектов РФ. Исследование проводилось на дому у респондентов методом личного интервью.
На вопрос «каким для вас будет наступающий год по сравнению с минувшим» 12% респондентов ответили либо «безусловно лучше» (12%), либо, что они надеются на то, что он будет лучше (51%).
В общей сложности надеются на лучшее в этом году 63% россиян — это абсолютный рекорд за последние 30 лет аналогичных наблюдений. Близкий к этому результат был лишь в начале 2001 года, когда многие в стране уповали на молодого и энергичного Владимира Путина, за год до того избранного президентом России.
Тогда лишь меньшинство осознавало, что и новый глава государства станет гарантом необратимости тех самых реформ, которые к тому времени не проклинал только ленивый. Большинство же, уставшее от передряг ельцинской эпохи, видело в нем того самого военного, служаку-патриота, который придет и раздаст всем сестрам по серьгам: наведет порядок в стране, прижмет олигархов, поможет бедным и более менее вернет все на круги своя. Многие сейчас скажут, что это была наивная вера, но во всяком случае результаты опроса того же «Левада-центра» от 2001 года на эту же тему отражали тогдашнее состояние умов в России.
А вот на что или на кого сегодня надеется российский народ — вопрос очень интересный. Особенно с учетом того, что после двадцати лет «стабильности», которые завершились столь болезненной пенсионной реформой, надежды на власть уже далеко не так сильны, как прежде — даже при том, что никакой альтернативы ей пока не видно.
Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, вернемся к результатам исследования «Левада-центра». Ответы на похожий, но более прямой, чем первый, вопрос: «Вы смотрите в наступающий 2020 год с надеждой, с неуверенностью или с тревогой?», еще нагляднее подтверждают тезис, высказанный в начале этой статьи. 71% опрошенных выбрали ответ «с надеждой». Это также абсолютный рекорд, в данном случае, за последние 16 лет. Лишь 11% опрошенных выбрали ответ «с неуверенностью» и 17% — «с тревогой».
Примечательно, что в 2014 и 2015 годах, то есть, когда в соцопросах фиксировался пресловутый «крымский консенсус», а рейтинги президента доходили до 84%, на тот же вопрос граждане отвечали с гораздо большей долей пессимизма, чем сейчас. В 2014 году ответ «с надеждой» выбрали 51% россиян, «с неуверенностью» — 25%, «с тревогой» — 19%. 2015 «с надеждой» ожидало только 47%, в то время как тех, кто ждал новый год «с неуверенностью» насчитывалось 24%, а тревога возросла у 25% респондентов.
При этом некоторые СМИ, комментируя нынешний опрос «Левада-центра», отмечают высокий процент тех, кто ожидает политических потрясений. Отвечая в декабре 2019 на вопрос «возможны ли в будущем году в России массовые волнения и протесты населения?», вероятность такого сценария развития событий допустили (в общей сумме ответов «определенно да» и «скорее да») 45% опрошенных. Это самый высокий за последние шесть лет результат, но сам по себе он ни о чем не говорит. Бывало и больше.
Тут нужно отметить (и изучение результатов подобных исследований в длительной ретроспективе это подтверждает), что неискушенные в социологии массы обычно склоны экстраполировать на текущий или будущий год те процессы, которые имели место в прошедшем году или идут в данный момент. Например, самый высокий процент тех, кто ожидал экономического кризиса, был зафиксирован в начале 2015 года, когда этот кризис, вызванный падением мировых цен на нефть и девальвацией рубля, уже вовсю бушевал.
Соответственно, самые высокие ожидания протестов и волнений были в 2011, 2012 и 2013 годах, когда уличная активность в России (главным образом, в столицах) была на своем пике. В 2011 их ожидало 46% опрошенных, в 2012 — аж 56%, в 2013 — 50%.
Довольно высокий процент тех, кто допускает возможность повторения протестов в стране (как было отмечено, в декабре 2019 таких было 45%) вызван, вероятно, не столько имеющимися на данный момент протестными настроениями, сколько еще не стертыми воспоминаниями о массовых летних протестах 2019 года.
И все же главный вопрос — откуда и с чего вспыхнула в российском народе надежда на лучшее будущее в ситуации экономической и политической стагнации, и главное в условиях достаточно серьезного разочарования в своем бессменном лидере, — остается открытым. Ответ на него по большому счету может дать только сам народ. При условии, что поверит не в очередного спасителя, а в себя и в свою способность к самоорганизации. Или уже поверил?
Александр Желенин
Материал взят: Тут