От первого лица: дневник строителя ДнепроГЭС. 1927 год ( 8 фото )

7  февраля  1927  года,  Совет  Народных  Комиссаров  СССР  учредил  правление  Днепровского  строительства.  Главным  инженером  был  назначен  А. В.  Винтер,  его  заместителями – Б. Е.  Веденеев  и  П. П.  Роттерт.  И  как  только  тронулся  лед  на  Днепре,  на  правом  берегу  реки  неподалеку  от  Кичкаса  зазвенели  топоры,  завизжали  пилы,  прогремели  первые  взрывы  на  выемке  скальных  пород,  взметнулся,  затрепетал  на  ветру  кумачовый  вымпел-рапорт: «Днепрострой   начат!». ДнепроГЭС – одна  из  крупнейших  новостроек  первой  пятилетки – и  сегодня  остается  важнейшим  энергетическим  объектом,  вносящим  достойный  вклад  в  общий  энергетический  потенциал  страны.

         О  строительстве  гидростанции  на  Днепре сегодня  можно  узнать  только  из  книг.  Те,  кто  были  участниками  этих  исторических  событий,  уже  ушли  из  жизни.  Ну,  а  книги  есть  книги.  В  них  подробно  изложена  хронология  строительства,  его  техническая  сторона.  И  очень  скупо  дается  информация  о  людях,  о  той  обстановке,  в  которой  они  жили  и  работали.

          В  этом  смысле  мне  как  журналисту  крепко  повезло.   В  свое  время  мне  в  руки  попали  дневники  участника  этой  великой  стройки   Б.  А.  Вейде.  С  1927  по  1952  год он вел  дневники.  А  попали  они  ко  мне  таким  образом.  Сын  покойного  Бориса  Александровича – Феликс  Вейде,  проживавший  в  Ивано-Франковске,  передал  их  своему  другу,  запорожцу  А.  И.  Печерице.  Тот  в  свою  очередь  передал  их  мне. Причем,  вместе  с  именным  фотоальбомом  Бориса  Вейде. Благодаря  этим  людям  они  и  увидели  свет  впервые  в  газете  «Досье»,  шеф-редактором  которой  был  Валерий  Полюшко.  А  уже  потом   частично  эти  материалы  перекочевали  и  в некоторые  другие  издания.  Но  самый  полный их вариант  был  и остается  за  газетой   «Досье».  Его  мы  и  предлагаем  вашему  вниманию.

     СКИТАЛСЯ Я ПО ВОКЗАЛАМ СТРАНЫ

        Кончились  моя  военная  служба и  мытарства  после  нее.  Холодным  зимним  утром  я  шел  по  улице  села  Единохта (Константиновка).  На  окраине  села  мне  показали  глиняную  хибару.  Дверей  не  было,  вместо  них – лаз.  И  я,  согнувшись,  вошел  в  это  жилище.  Небольшая  комната.  Глиняный  пол.  Маленькое  оконце.  В  углу  на  кровати  кто-то  лежал,  прикрытый  рубищем.  Это  была  моя  мама – маленькая,  желтая,  изможденная,  больная.

        Из  ее  рассказов  я  узнал,  что  брат  Михаил  в  период  продразверстки  был  отравлен  кулаками.   Сестра  Татьяна  работает  в  Мелитополе.  Отец  пропал  безвести,  с  тех  пор,  как  покинул  нас  в  1918  году.  Словом,  семья  разрушилась.  Оставаться  в  селе  не  было  смысла.  Я  не  знал  сельского  хозяйства,  меня  к  нему  не  влекло.  Поэтому,  собрав  уцелевшие  документы,  я  уехал  в  Запорожье.  Так  я  стал  беспризорным,  скитался  по  вокзалам  страны  в  «собачьих»  ящиках  под  вагонами  поездов,  на  крышах  вагонов,  на  буферах.


      Много  разного  люда  было  среди  беспризорников:  кокаинисты,  проститутки,  художники,  спившиеся  актеры,  военные  и  воры.  Во  время  одной  из  облав  на  запорожском  вокзале  меня  выручил  бывший  командир  роты  Иван  Михайлович.  Он  забрал  меня,  привел  в  свою  квартиру.  Его  служанка  мыла  меня  в  нескольких  водах,  смывая  сажу  и  грязь.  Он  решил  устроить  меня  на  авторемонтный  завод.  На  жительство  я  устроился    на  Слободке  у  Петра  Гуренко.

       Двадцать  третьего  января  1923  года  я  пришел  на  биржу  труда  с  требованием  автозавода.  Была  большая  очередь  безработных  и у меня  ничего  не  получилось.  Тогда  я  обратился  к  заведующему  биржей   Маренгольцу.  Он  выслушал  меня  и  направил  на  авторемонтный  завод.  На  этом  заводе  я  проработал  до  лета  1927  года.

   ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ.  НА СТРОЙКЕ – НЕДОБИТЫЕ АРИСТОКРАТЫ

    Восьмого  августа  1927  года  у  меня  произошла  памятная  встреча.  По  поручению  ЦИК  СССР  в  Запорожье  приехал  мой  друг  детства   Женя  Тараненко,  студент  Красной  профессуры.  Он  занимался  проблемой  «Днепростроя».  Женя  был  на  политической  работе  в  армии.  Затем  учеба  на  факультете  восточных  языков.  Он  рассказал  мне  о  будущем  «Днепростроя»,  о  больших  металлургических  комбинатах,  намеченных  к  строительству.  И  воодушевленный  рассказами  друга,  я  пошел  искать  работу  на  «Днепрострой».


       Первое,  что  я  увидел  сентябрьским  днем  1927  года  на  территории  колонии  «Кичкас»,  были  бараки,  палатки,  сотни  людей,  подвод,  тачанок.  На  холме,  в  помещении  бывшей  часовни,  находилась  контора  «Учрабсилы»,  где  начальником  был  Иван  Васильевич  Лисняк.  Три  дня  я  ходил  по  многочисленным  отделам  «Днепростроя»,  но  безуспешно.  Надо  было  искать  протекцию,  чтобы  получить  какую-нибудь  работу  в  аппарате.  У  меня  не  было  протекции.  Поэтому  я  устроился  каменоломом  в  земельно-скальный  отдел.

         Мы  кололи  гранит  на  берегу  Днепра.  Норму  на  2  рубля  50  копеек  в  день  я  выполнял.   Возвращаясь  домой  в  Запорожье  пешком  за  шесть  километров,  я  здорово  уставал.  Вскоре  я  перевелся  на  строительство  железнодорожных  путей.  Работал  путевым  рабочим  у  прораба  Васильева.  Это  уже  была  довольно  осмысленная  работа.  Ее  результаты  мы  видели  ежедневно.  Наш  мастер  Бельчинский  был  типичным  подрядчиком  по  психологии  и  методам   использования  труда  людей.  Дело  свое  он  знал  хорошо.  Здесь  я  проработал  месяц.

          Председателю  постройкома  гидротехнического  отдела  Мельникову  понадобилось  создать  стенную  газету.  Я  принял  самое  активное  участие  в  этой  работе  и  как  корректор,  и  как  оформитель.  Стенгазета  «Плотина»  получила  одобрение  не  только  на  стройке,  но  и  в  периодической  печати,  где  был  опубликован  ее  снимок.  После  этого  меня  сразу  перевели  в  контору  земельно-скального  отдела.

         В  этой  конторе  бытовали  патриархальные   дореволюционные  нравы.  Начальник  отдела  Александр  Владимирович   Будасси  был  опытным  шкипером  по  строительству  дорог.  Никакого  транспорта  он  не  признавал.  Каждое  утро  с  палочкой  в  руках  он  отправлялся  «в  обход  по  епархии»,  как  он  выражался.  На  «Днепрострой»  он  привез  всех  своих  людей.  И  все  пронизывала  атмосфера  угодничества,  подхалимажа.  Такая  обстановка  была  мне  не  очень  по  душе.


        В  октябре  27-го  года  меня  перевели   в  гидротехнический  отдел.  Им  руководили  опытные  инженеры-гидротехники    Г.С  Веселаго  и  Ф.С.  Салов.  Веселаго – высокий,  сухощавый,  в  пенсне.  Салов – с  бледным  аристократическим  лицом.  На  стройке  говорили,  что  оба  эти  инженеры — сыновья  царских  адмиралов,  активные  участники  интервенции  англичан  в  Мурманске  в  1918-20  годах.  В  аппарате  также  работали  Александров,  Партельсон,  Берг,  Растопчина – недобитые  аристократы.  Растопчина – бывшая  графиня.  На  местных  жителей  они  смотрели  как  на  туземцев.  Исключение  составлял  талантливый  инженер-гидротехник  и  организатор  И.И.  Кандалов.  Коммунистов  в  конторе  было  очень  мало  и  их  иронически  называли   «товарищами».  Впечатление  было  такое,  будто  я  попал  в  дореволюционное  учреждение  царской  России.  Но  я  помнил  пословицу:  назвался  груздем – полезай  в  кузов.  Идти  было  некуда,  пришлось  свои  эмоции  отложить.

   ЗАКЛАДКА  ГЭС.  ЖЕНЩИНЫ БЕРЕМЕНЕЛИ

        Строители  жили  в  бараках,  где  было  очень  тесно.  Строительство  жилья  не  поспевало  за  ростом  числа  рабочих.  На  стройке  появились  женщины.  Они  быстро  беременели.  Среди  прибывающих  на  стройку  встречались  бывшие  заключенные,  петлюровцы,  воры  всех  мастей.  Попадались  белые  офицеры,   контрабандисты,  священники,  спекулянты,  кулаки,  каратели,  сектанты,  участники  мятежей,  аристократы  и  пр.  Но  больше  всего  было  обыкновенных  людей,  крестьян – неприхотливых  и  стойких.


        Началось  строительство  перемычек: в  правой  протоке  8. 07.  1927  года,  в  левой – 14. 11.  1927  года.  Велось  строительство  80-километрового  железнодорожного  пути,  бетонных  и  камнедробильных  заводов,   центральных  механических  мастерских,  лесокомбината,  здания  главной  конторы.

         Седьмого  ноября  1927  года,  в  десятую  годовщину  Октябрьской  революции,  в  торжественной  обстановке  была  заложена  Днепровская  ГЭС.  Чугунная  мемориальная  доска  с  текстом  на  русском  и  украинском  языках,  с  высеченными  подписями  Петровского,  Чубаря,  Кагановича,  Радченко,  Онищенко,  Винтера  была  забетонирована  на  месте  будущей  ГЭС.  На  митинге  по  этому  случаю  было  около  20  тысяч  человек.

        К  концу  1927  года  задымили  трубы   временной  новой  станции,  встало  ближнее  здание  управления  «Днепростроя»,  железные  дороги  прорезали  окраинные  холмы.  В  жизнь  тихого  Кичкаса  на  берегу  Днепра  твердо  вошли  краны,  перфораторы,  паровозы,  думпкары,  экскаваторы.


фото. Приехали новые рабочие.

      Американские  специалисты  Ф.  Файфер,  Томсон,  Мерфи  и  другие  жили  отдельно  в  специальных  выстроенных  для  них  коттеджах,  сделанных  в  американском  стиле – с  гаражами  и  площадками  для  тенниса.  Для  них  был  открыт  магазин  «Торгсин».

         Среди  руководящего  состава  стройки  было  много  специалистов  с  «Волховстроя».  Это  Б.Е.  Веденеев,  П.П.  Лауйман,  Гарин,  Шредер,  А.Г.  Иванов,  Марков,  Закревский,  Шафалович,  Васильев  и  другие.  Все  они  специалисты  высокого  класса,  опытные  технические  руководители.

           Начальник  «Днепростроя»   А. В.  Винтер – инженер  и  ученый  в  области  строительства  и  эксплуатации  электростанций  и  энергосистем.  До  этого  руководил  строительством  Шатурской  электростанции.  Волевая,  целеустремленная  натура.  Главный  инженер  Б. Е.  Веденеев – крупный  ученый  в  области  гидроэнергетики,  участник  составления  плана  ГОЭРЛО,  один  из  руководителей  строительства  Волховской  ГЭС,  человек  большой  культуры.

           Стечение  старых  специалистов  и  иностранцев  привлекло  на  стройку  много  чуждых  элементов.  Стройной  системы  оформления  и  учета  кадров  не  было.  В  каждом  отделе  был  свой  учет  и  своя  система.  Запорожская  биржа  труда  не  справилась  со  своей  задачей,   и  поэтому  открыли  «Учрабсилу»  на  «Днепрострое».   Но  так  как  и  она  не  могла  удовлетворить  потребность  в  рабочей  силе,  то  брали  кого  попало.  Наплыв  безработных  на  Кичкас  засорил  строительство.  Среди  большинства  честных  строителей  было  немало  и  таких,  что  пошли  работать,  лишь  бы  только  получить  рабочий  номер  и  поселиться  в  бараке  поселков  Земельно-Скального  и  Мельничного.

             ВРЕДИТЕЛЬСТВО НА СТРОЙКЕ.

       Перед  началом  строительства  Днепрогэса  кое-где  на  Украине  был  неурожай.  Поэтому  многие  крестьяне  приехали  на  «Днепрострой».  Биржа  труда  не  брала  их  на  учет  ввиду отсутствия  у  них  документов.  Не  было  паспортов.  В  результате  появилось  производство  «липовых»  справок.  Этим  каналом  притекло  немало  воров  и  беспризорных.  Они  мешали  работать  честным  рабочим.  Процветали  пьянство,  игра  в  карты,  воровство.  По  ночам  милиция  проводила  облавы.   Тех,  кто  не  занимался  полезным  трудом,  увозили  со  стройки  километров  за  сорок  и  там  оставляли.


фото. Закладка Днепрогэса

      Была  и  более  серьезная  проблема,  чем  воровство – это  кулачество. Такие  элементы  жили  между  рабочими,  читали  газеты,  следили  за  событиями  в  стране  и  как  бы  между  прочим  роняли  фразы: «Днепрострой» — это  выдумка  большевиков»,  «Из  этого  строительства  ничего  не  выйдет.  Это  строительство  прижимает  крестьянина,  который  на  своих  плечах  несет  всю  тяжесть  расходов  на  строительство»,  «За  все,  что  берут  за  границей,  платят  украинской  пшеницей»  и  т. д.

         Такие  «Плакаты»,  конечно,  влияли  на  определенный  круг  людей.  Особенно  верили  кулацким  наговорам,  когда  на  «Днепрострое»  случались  аварии.  Весной  28-го  года  произошла  большая  авария – упал  металлический  шпунт  перемычек  правого  берега.  Вокруг  этого  случая  подняли  большой  шум.  Пророчили  задержку  строительства  больше,  чем  на  год  и  что  «всему  теперь  конец».  Начальник  гидротехнических  работ  правого  берега   Ф. С.  Салов  просидел  всю  ночь  на  перемычке.  Инженеры  «Днепростроя»  и  американские  специалисты  проверяли  этот  случай.  Так  как  на  больших  глубинах  Днепра  было  сильное  течение,  то  пришли  к  выводу,  что  и  впредь  может  такое  случиться.  А  позже  выяснилось,  что  чуждые  элементы  украли  тросы  крепления.  С  неслыханным  энтузиазмом  строители  взялись  за  работу  и  на  18-й  день  поставили  шпунты  на  место.  Стройка  ни  на  один  день  не  была  отсрочена. 


фото. Прием на работу на «Днепрострой».

   Но  на  этом  враги  не  успокоились,  начали  вредить  в  мелочах.  Например,  украли  тонну  медного  импортного  провода  и  пустили  его  в  продажу  на  рынке.  Нашелся  наш  провод  и  в  Днепропетровске.  Все  это  заставляло  быть  настороженными.  Случалось  и  такое:  26-го  июня  1928  года на  стройку  приехали  члены  правительства  УССР —  Петровский,  Чубарь  и  другие.    Вечером  в  местном  театре  по  этому  случаю  собрались  рабочие.  И  в  момент  выступления  одного  из  членов  правительства   вдруг  зазвонили  колокола  в  церкви,  расположенной  рядом.  Это  была  поповская  выходка.

         Но,  несмотря  на  все  это,  наступление  на  Днепр  продолжалось.  Закончили  перемычки  левого  и  правого  берегов.  К  15  августа  1928  года  закончили  откачку  воды  в  левобережном  котловане,  а  к   1  октября – в  правобережном.

         Но  не  только  кулаки  и  воры  поспешали   на  «Днепрострой».  Бывшие  князья,  помещики,  офицеры  и  прочие  двинулись  в  «Малороссию».   Помогали  в  этом  и  родственные  связи  с  частью  специалистов.  Все  отделы  и  подотделы  заполнились  вельможными  родственниками.  Темпы  работ  на  «Днепрострое»  уже  поражали  свет.  Бородатые  мужики  в  лаптях,  молодежь  со  значком  КИМа  на  косоворотках,  мужчины  и  женщины  показывали  чудеса  самоотверженности,  удивляя  даже  американцев.  А  тем  временем…

          Полевым  мастерским   гидротехнического  отдела  нужна  сталь.  Посылают  требование  с  указанием  размеров  и  качества.  После  десятого  напоминания  присылают  вместо  стали  негодное  железо.    «Стали  нет», — говорят.   Рабочие  сами  находят  эту  сталь,  тычат  в  нее  носом  незадачливого  кладовщика.  Иногда  вместо  железа  выдают  листы  красной  меди  и  т.д.

          Был  и  такой  факт.  В  медсанчасти  «Днепростроя»   организовали  банкет.  Казалось,  не  было  революции,  не  было  гражданской  войны.  В  большом  зале  в  углу  горела  лампадка  перед  иконой  святого  Николая.  На  противоположной  стене – портреты  Николая Второго   и  его  супруги.  Посреди  комнаты – роскошно  сервированный  стол.  Масса  дорогих  вин  и  закусок.  Вокруг  стола  гости  в  костюмах  1915  года,    дамы  в  шелках  и  бриллиантах.  Сплошное  столбовое  дворянство.  Выпили,  пропели   «Боже  царя  храни».  Однако  скрыть  этот  банкет  его  организаторам  не  удалось.  О  нем  узнали  строители  «Днепростроя».

         Центральная  печать (газета  «Правда»  от  12. 04.  1928  года),  анализируя  вопрос  о  «шахтинском  деле»,  указывала  на  факты  слепого  доверия  к  старым  специалистам.  Такого  не  должно  быть,  говорилось  в  статье,  надо  критически  и  требовательнее  подходить    к  подбору  кадров.  Многие  элементы  этих  ошибок  были  и  на  «Днепрострое».  Все  это  требовало  изменения  работы  в  области  кадров.  Говорили  об  этом  и  рабочие,  профсоюзный  актив.

    Подготовил  Николай  Зубашенко. Фото  из  альбома  Б.  Вейде