Секретные круизы Сталина ( 9 фото )

9 сентября 1947 г. миллионы читателей «Правды» узнали, что товарищ Сталин побывал в гостях у моряков-черноморцев на крейсере «Молотов». Но в условиях усилившейся с началом холодной войны секретности никто так и не понял, почему генералиссимус оказался на военном корабле. Между тем это путешествие из Крыма было для советского лидера не последним — в октябре 1948 г. он совершил новое плавание, на сей раз из Феодосии в Сочи, но об этом в печати уже не сообщили.


Сталин на крейсере «Молотов». 1947 г. Снимок генерал-лейтенанта Н.C. Власика.

У «Паккарда» перегрелись покрышки

Интерес Сталина к Крыму в то время был не случаен. И связан он был не столько с выбором нового места отдыха, которым с 1948 г. стал специально построенный для него в Сосновке под Массандрой деревянный охотничий домик, сколько с вопросами геополитики. Ухудшение отношений с западными державами и Турцией повышало значение Черного моря как зоны возможного противостояния, восстановление разрушенного войной военно-морского потенциала Крыма и прежде всего Севастополя было крайне актуальным. Именно эта проблема во многом предопределила в 1947 г. летний отпускной маршрут Сталина.

Основную часть путешествия до Крыма вождь проделал на автомашине, поскольку хотел своими глазами увидеть, как восстанавливается страна после войны. В этой поездке его сопровождали сотрудники Управления охраны N 1 Главного управления охраны (ГУО) МГБ СССР во главе с начальником ГУО генерал-лейтенантом Н. С. Власиком.

Вечером 16 августа 1947 г. Сталин выехал из Москвы на автомобиле «Паккард». До Курска кортеж сделал три остановки — две запланированные, в Щекино Тульской области и Орле, и одну вынужденную, по дороге от Тулы до Орла: у «Паккарда» перегрелись покрышки, и их пришлось менять. Иосиф Виссарионович пересел в резервный ЗИС-110, который без поломок домчал до места назначения. В Курске Сталин отдохнул и поужинал на квартире одного из местных чекистов, а доехав до Харькова, пересел в поезд, следующий в Крым.

Последняя пересадка на пути к морю была в Симферополе. К вечеру 18 августа генералиссимус на машине прибыл в Ливадию. В тот же вечер к нему был приглашен на ужин вместе с супругой заместитель председателя Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин, отдыхавший неподалеку в Мухалатке. Когда Косыгины прибыли, Сталин неожиданно предложил им совершить наутро совместное морское путешествие из Ялты в Сочи. Вождь оказал 43летнему Косыгину высокое доверие, выделив его из когорты своих заместителей в правительстве. Достаточно сказать, что в этом плавании никто из других высоких чиновников не участвовал.

Сопровождать Сталина предстояло также двум адмиралам: главнокомандующему ВМС СССР Ивану Степановичу Юмашеву и командующему Черноморским флотом (ЧФ) Филиппу Сергеевичу Октябрьскому. Ранним утром 19 августа они успели в Ливадийский дворец на этот поздний сталинский ужин. Оттуда все участники путешествия отправились в Ялту. Там уже стоял у причала готовый к отплытию крейсер «Молотов».


Без официальных церемоний

Именно этот новый крейсер (введен в строй перед самым началом Великой Отечественной) командование ЧФ выделило для предстоящего плавания Сталина. Сопровождать крейсер предстояло эсминцам «Огневой» и «Сообразительный»: еще не миновала угроза плавающих мин, остававшихся в Черном море с войны.

Для подготовки судна к круизу было фактически два дня. О предстоящем визите Октябрьскому стало известно лишь 15 августа, но управились вовремя. В дневниках адмирала читаем:

«В 3 часа 45 минут мы бросили якорь на ливадийском рейде. На борт крейсера подошел на СКА (сторожевом катере. — Прим. авт.) ген.-лейт. Власик. Как оказалось, начальник личной охраны вождя… передал, что Сталин ждет нас…

Сталин находился на балконе дворца за пышно сервированным столом. Было около 5.15 утра…

— Как ваше мнение, товарищ Октябрьский, можно ли взять на ваш корабль женщину с нами в поход? Я говорю: «можно» и приглашаю ее, а мой главком (так в шутку Сталин называл Поскребышева) говорит нельзя, что это противоречит морским традициям.

— Что же, товарищ Сталин, по старым морским традициям действительно не положено, но я считаю, что можно взять.

Настроение у товарища Сталина было замечательное…»1.


Поскольку путешествие вождя было засекреченным, экипаж крейсера не знал причины неожиданно возникшей интенсивной подготовки к выходу в море. Срочно проверялись и при необходимости ремонтировались все механизмы и приборы. Моряки своими силами отремонтировали хлебопекарню и заменили обгоревшие колосники. Экипажу пришлось самому заниматься разными видами ремонта, которые в обычной ситуации требовали отправки судна на завод. Общая стоимость выполненных работ составила 15-20 тысяч рублей2.

К пяти часам вечера 18 августа все было готово к походу. Но только в час ночи следующего дня, когда крейсер уже подходил к Ялте, его командир, капитан 2-го ранга Б. Ф. Петров, вскрыв пакет «под сургучом», объявил по внутрикорабельной связи: «Товарищи матросы, старшины и офицеры! Нам выпала большая честь — наш крейсер посетит Иосиф Виссарионович Сталин!»3.

По Уставу ВМФ всему личному составу корабля полагалось выстроиться на приветствие. Но Сталин попросил обойтись без официальных церемоний, поскольку он находился в отпуске. Главу государства провели в каюту флагмана, которая располагалась в носовой части крейсера, и крейсер «Молотов» взял курс на Сочи.


Молотов без «Молотова»

Матрос Петр Гармаш вспоминал: «Генералиссимус, немного отдохнув, появился на полубаке, потом спустился по трапу на самолетную площадку возле передней трубы и там расположился в мягком кресле: кто-то из старшин подсуетился. Сталин выбил из трубки пепел, раскрошил две папиросы и набил ее табаком. Закурив, стал наблюдать за морем и моряками. Ну а те после утреннего оцепенения отошли, осмелели и старались оказаться поближе, чтобы поглазеть на вождя ….

Сталин обратился к Косыгину:

— Пройдите по кораблю, посмотрите, как живут моряки.

И тот не без интереса стал исследовать крейсер: побывал в машинном отделении, в артиллерийской башне, да и на камбуз заглянул.

У нас в тот день борщ готовили, это я хорошо запомнил, потому что его Косыгин пробовал. Он зачерпнул ложкой, распробовал — и после паузы, как знаток, определил:

— Вкусный борщ, но недостает тут кореньев»4.

Как подсчитал Октябрьский, из 13 часов плавания Сталин отдыхал меньше половины, на борту проходили совещания по проблемам Черноморского флота, в которых активно участвовал и Косыгин. Вождь, к примеру, считал, что авианосцы для Черноморского театра в данный момент не нужны.

Погода во время плавания стояла великолепная. По просьбе адмирала Юмашева Сталин сфотографировался на память с экипажем «Молотова», в роли фотографа выступил Власик, именно его снимки, причем с указанием автора, попали затем в «Правду». Через месяц в качестве поощрения эти фото вручили на память и экипажу крейсера.

Во время съемки оказалось, что отсутствует командир корабля Петров, который не мог покинуть свой пост. Генералиссимус специально отправился на капитанский мостик и сфотографировался там с капитаном 2-го ранга. Потом, по словам «Правды», Сталин прошел на полубак, положил руку на плечо 17летнему юнге Булавину, пообщался с другими матросами, которым также предложил сфотографироваться. Потом он спустился в турбинное отделение, где побеседовал со старшиной 2-й статьи Дорбайсели об условиях несения вахты, о трудностях службы в годы войны.

Около восьми вечера 19 августа крейсер подошел к Сочи и застопорил ход. Главу государства прибыл встречать В. М. Молотов. Вячеславу Михайловичу так и не удалось тогда побывать на крейсере, названном в его честь. Когда молотовский катер приблизился, Сталин уже спускался по трапу на другой сторожевой катер. Впрочем, автор заметки для «Правды» корреспондент «Красной звезды» старший лейтенант Г. Коптяев сообщил всей стране нечто другое: «С крейсера товарищ Сталин перешел на сторожевой катер, где его встретил Вячеслав Михайлович Молотов»5.

Вследствие секретности плавания вождя морякам запретили упоминать в письмах домой о его пребывании на их крейсере. Лишь спустя три недели в нижней части первой полосы «Правды» появилась небольшая публикация. Рядом располагалась большая фотография. На ней был изображен Сталин, идущий по палубе корабля в сопровождении Юмашева, Октябрьского, Косыгина и Поскребышева. Треть 2-й страницы была отдана под коллективное фото вождя с экипажем крейсера. Впоследствии путешествие на «Молотове» было отражено не только в СМИ, но и в искусстве, например, на картине киевского художника Виктора Пузырькова «И. В. Сталин на крейсере «Молотов»», за которую автор в 1950 г. получил Сталинскую премию третьей степени.


На посыльном судне «Рион»

Посещение крейсера «Молотов» зачастую считают последним морским круизом вождя. На самом деле это не так. В августе следующего года Сталин вновь посетил Крым, а затем в октябре 1948 г. совершил новое плавание из Феодосии в Сочи. Правда, об этом путешествии страна в то время не узнала.

Это плавание на посыльном судне «Рион» отличалось повышенными мерами безопасности: в мире было неспокойно, бывшие союзники по антигитлеровской коалиции оказались на грани вооруженного конфликта с возможным применением против СССР ядерного оружия. Неудивительно, что отпуск генералиссимуса в Крыму сочетался с разработкой специального плана ускорения темпов восстановления Севастополя; в этой работе участвовали Косыгин и председатель Госплана Н. А. Вознесенский.

На этот раз в круиз по Черному морю вождь своих спутников не приглашал, а результатом сталинского визита в Крым стало подписание 25 октября 1948 г. двух секретных постановлений Совмина СССР «О восстановлении города и главной базы Черноморского флота — Севастополя» и «О мероприятиях по ускорению восстановления Севастополя».

В последний раз генералиссимус побывал в Севастополе 9 октября 1948 г. без всякой огласки. Адмирал Октябрьский записал в дневнике: «В субботу в 9.10 по Севастополю проехал на машине т. Сталин. Никто не знал. Говорят, прибыл по Лабораторному шоссе, вокзал, проехал по кольцу и тем же маршрутом уехал…» Кстати, на этот раз Филипп Сергеевич практически не участвовал в подготовке сталинского путешествия; за его флотскую часть отвечал главком Юмашев. От плавания на крейсере «Молотов» его отличала гораздо более длительная и серьезная подготовка, что отчасти напоминало морские вояжи императорских особ царской России.

Юмашев разработал специальный план похода. Сталин выразил желание по пути побывать в Таганроге, адмирал предусмотрел несколько вариантов маршрутов с подробным описанием морских расстояний маршрутов, времени движения, глубин. Особое внимание уделялось району Азовского моря как наиболее проблемному участку:

«Переход Керченским проливом осуществляется только по фарватерам. Уклонение с фарватеров не разрешается из-за минной опасности… Ввиду небольшой глубины подходов и самого порта Таганрог до 3 метров и осадки посыльного судна «Рион», равной 2,8 метра, вход в порт нежелателен из-за опасения посадки на мель. Целесообразно п/с «Рион» оставить на рейде на глубинах 4 метра, а сообщение с берегом произвести посредством катера… Поэтому следует исходить из расчета, что п/с «Рион» может быть на якоре в 7-8 милях к югу от Таганрога»6.

Для сопровождения сталинской яхты военно-морское руководство специально выделяло три больших противолодочных катера.

Тщательно готовилась к предстоящему походу и служба охраны Сталина. В каждом из катеров сопровождения планировалось разместить по группе из 10 сотрудников, а на самом «Рионе» — 9 сотрудников, итого 36 офицеров и 3 сержанта Управления охраны N 1. Их действия подробно регламентировал утвержденный Власиком план, прорабатывались и сценарии нештатных ситуаций7.

Тем временем на судне «Рион», еще весной называвшемся «Лугой», шла подготовка к походу. 19 мая 1948 г. министр госбезопасности СССР В. С. Абакумов утвердил разработанный Власиком «План оперативных мероприятий по подготовке к особому периоду на Черноморском побережье Кавказа и в Крыму». Пункт 7 гласил: «Произвести подбор и проверку команды судна «Луга», организовать чекистское наблюдение за ходом ремонта судна по прибытии в один из черноморских портов, организовать работу по тралению в местах возможного плавания»8.


Без захода в Таганрог

Решением этих задач занималась военная контрразведка МГБ. Ответственным исполнителем по п. 7 был назначен ее руководитель — начальник Третьего Главного управления МГБ генерал-лейтенант Н. А. Королев. 21 августа 1948 г. он подготовил на имя Абакумова итоговый «Доклад по готовности ПС «Рион» (быв. Луга) и оперативной обстановке на Черном море». Там не утаивались и недостатки судна:

«Посыльное судно «Рион» по состоянию на 21.VIII.1948 г. личным составом по штатной положенности укомплектован полностью.

Механизмы корабля проверены и опробованы.

По техническому состоянию корабль к походу готов.


Во время ходовых испытаний 16 августа в правой машине 1 дизеля произошла авария, в результате которой поршень первого цилиндра получил трещины и задиры.

Как установлено технической комиссией, причиной аварии служила неправильная сборка поршня, в результате которой канал подачи масла оказался закрытым. Поршень восстановлен силами судоремонтного завода. Дизель собран, и 21 августа проходило швартовое испытание, показавшее положительные результаты.

21-го же в 12 час. 30 мин. «Рион» вышел в море на ходовые испытания.

В процессе похода отказала водяная помпа, перешли работать на аварийную. Ремонт помпы потребует 1,5-2 часа.

Других дефектов во время похода не обнаружено.

Для корабля заказаны запасные поршни, которые должны быть доставлены на Черное море 24 августа»9.

В докладе указывались районы повышенной минной опасности и отмечалось, что за 1948 г. в районе акватории Севастополя и на Черноморском побережье Кавказа было выявлено 12 мин. Общее заключение гласило: «Плавание «Рион» может быть разрешено по побережью Черного и Азовского морей только при условии тщательного предварительного осмотра района плавания, с целью обнаружения и уничтожения плавающих мин, и непосредственным охранением ПС «Рион» тремя катерами — большими охотниками за подводными лодками, следуемыми в ордере по курсу впереди ПС «Рион» в 10 кабельтовых один катер и на курсовых углах в 45 градусов в том же расстоянии другие два катера. При этом плавание в Азовском море нежелательно»10.


Так и поступили — вместо Таганрога выбор был сделан в пользу более безопасного маршрута Феодосия — Сочи с заходом в Туапсе.

А в процессе самого похода «Рион» все же не избежал чрезвычайной ситуации. Ее причиной стали капризы октябрьской погоды. Это не лучшее время для путешествий по Черному морю из-за частых штормов. Один из них разыгрался и в период плавания посыльного судна.

68-летний Сталин во время стихии показал завидную выдержку и крепкое здоровье. Когда во время сильной качки почти все сопровождающие его сотрудники «вышли из строя», он «простоял шесть часов на капитанском мостике, спокойно разговаривая с капитаном (когда это позволяла обстановка) на морские темы»11.

Благодаря хорошей подготовке судна и мастерству экипажа плавание завершилось нормально и в намеченные сроки. И в дневнике адмирала Октябрьского за 14 октября 1948 г. появилась запись: «Вчера звонил из Сочи командир ПС «Рион» кап. 2 ранга Дементьев. Рассказал, как они из Феодосии, куда т. Сталин прибыл машинами, перешли в Сочи с заходом в Туапсе. Хозяин остался доволен. Задачу выполнили. Дементьев говорил, что т. Сталин благодарил».

Терещенко А. Сталин и контрразведка. М., 2016. С. 299-301.

РГАСПИ Ф. 558. Оп. 4. Д. 664. Л. 155-156, 158.

Там же. Л. 155.

Московский комсомолец. 2014. 20 ноября.

Коптяев Г. Товарищ И. В. Сталин в гостях у военных моряков Черноморского флота // Правда. 1947. 9 сентября. С. 1.

ЦА ФСБ России. Ф. 4. Оп. 6. Д. 2218. Л. 480-481.

Там же. Л. 98-99, 260, 276-279, 437-438.

Там же. Л. 431.

Там же. Л. 475.

Там же. Л. 476.

Жиляев В. Иосиф Сталин — один отпуск — два уголовных дела // Родина. 2006. N 5. С. 73.