Чапаев - красный миф. ( 1 фото )

Многие черты реального Чапаева были намеренно искажены именно для того, чтобы дать коммунистам своего «народного героя». Например, Чапаева посадили на коня, сконструировали совершенно фантастический образ командира в папахе и развевающейся бурке, который с шашкой наголо скачет на белогвардейцев, – вся советская страна была уставлена памятниками по этому образцу.

На самом деле Василий Иванович никогда не был кавалеристом. В годы войны, на службе царской, он служил в 326-м Белгорайском пехотном полку. Он совершил свои заслужившие наград подвиги на службе Царю и Отечеству именно как дерзкий пехотный диверсант. Ездить на лошади после ранений в руку и ногу он физически не мог – все мемуаристы, описывающие Чапаева скачущим на коне и отдающим распоряжения, – заведомые лжецы. Любимым средством передвижения Чапаева был автомобиль «форд» с установленным на него сзади пулемётом (так что сцена с пулемётом в «Брате-2» – это не фантасмагория, а возвращение к исторической правде от лжи Васильевых). У Чапаева был собственный шофёр, Василий Козлов.

История Чапаева, кстати, наглядно опровергает миф о низком уровне автомобилизации царской России. В окраинных вроде бы степях между Волгой и Уралом идёт война с применением с обеих сторон автомобилей, грузовиков, мотоциклов, аэропланов.

Летом 1918 года чапаевская группа выходит из наметившегося окружения в боях за Семиглавый Мар (не за Москву, не за Царское Село, не за Одессу – за Семиглавый Мар на территории нынешнего Казахстана), совершив маневр на грузовиках, сопровождаемых бронеавтомобилем.

У меня вышиблена рука и порваны жилы, управлять лошадью не могу... Прошу выслать мне для дивизии и для дела революции один мотоциклет с коляской, 2 легковых автомобиля, 4 грузовика для подвозки снабжения. За невысылку таковых я обязан сложить с себя обязанности,

– чапаевские требования в вышестоящие штабы невольно заставляют вспомнить сумасшедшего поэта Ивана Бездомного из «Мастера и Маргариты»: «Распорядитесь сейчас же, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулемётами»…

Образ народного командира на лихом «форде», мечущегося вдоль армейских цепей и зовущего их на смертный бой с буржуазией, получался каким-то странным и абсурдным. Поэтому Чапаева создатели мифа превратили в кавалериста.

Смазывались и многие другие отвратительные черты. Жестокость и кровавые расправы с расстрелами и порками. Систематическая поддержка грабежей – мол, обойтись без них в гражданской войне нельзя, а потому главное, чтобы они были небессмысленными и централизованными:

Не тащи, а собери в кучу и отдай своему командиру что у буржуя взял... Командир продаст, а деньги положит в полковую кассу...

Что у «буржуя» можно и нужно «брать», всегда щегольски одетый, с хорошим оружием и в роскошном автомобиле Чапай не сомневался. Распутство – от сопровождавших его штаб многочисленных машинисток и стенографисток («очевидно, в красных штабах особенно много пишут» – язвил белый генерал Изергин после Лбищенского рейда) до истории с женой Фурманова, едва не повторившей библейскую историю между царём Давидом, Вирсавией и её мужем полководцем Урией – «Он хотел моей смерти, чтобы Ная досталась ему», – записывал в дневнике глубоко оскорблённый комиссар.

Но самой главной ложью о Чапаеве был, конечно, миф о нём как о «народном полководце», заменявшем умом и смекалкой высоколобую генеральскую стратегию. Этот образ чрезвычайно импонировал Сталину, который сам не любил военспецов и был доморощенным стратегом. Советского кинозрителя упорно пичкали красным «Сунь-Цзы» на картошке, эта лапша переходила в фильмы «Если завтра война», а те – в Киевский и Вяземский котлы, устроенные такими же «народными стратегами», сгубившие миллионы русских жизней…

Егор Холмогоров