Между жизнью и болью: обезболивание в онкологии ( 1 фото )
- 08.08.2019
- 947
Владимир Шпинев о том, через что проходят раковые больные для получения обезболивающих и стоит ли ждать изменения ситуации
Рак. Звучит как приговор. Именно страх смерти изначально ужасает людей, столкнувшихся с такой болезнью. Несомненно, с развитием науки врачи научились на несколько процентов увеличить выживаемость, рак из неизлечимых превратился в условно излечимые заболевания, но пока с не очень высокими показателями.
Хороших результатов достигли онкологи в отношении опухолей молочных желез, кожи, яичек, но это те опухоли, которые можно нащупать, увидеть, распознать начальную стадию. Рак внутренних органов у нас чаще диагностируется, когда уже поздно что-либо предпринимать.
Непрерывно проводятся исследования в области онкологии, но пока еще не очень ясно, почему возникает рак, — теорий очень много, но единой пока нет. Известно, что аномальные клетки воспроизводятся у нас постоянно, однако наши иммунные клетки успевают их заблокировать, и вдруг где-то происходит сбой и иммунная система дает добро на размножение.
Кстати, именно в этом направлении появились реально обнадеживающие результаты, ученые пытаются научить наши иммунные клетки уничтожать определенные раковые клетки, и подчас успешно. Проблема в том, что рак постоянно мутирует, он как вирус — изменчив. Поэтому приходится создавать вакцину только для одного пациента, а это очень и очень дорого, но важны хотя бы первые положительные результаты. Будем надеяться, что в ближайшем будущем мы все же избавимся от этой напасти.
Равнодушие системы
Однако еще страшнее смерти может быть только боль. Рак не только стремится убить, но и делает это с изощренной жестокостью. И мы, врачи, обязаны если не вылечить, то хотя бы облегчить страдания пациента, он не должен умирать в муках!
Ежегодно около 3 млн людей в нашей стране страдают от болей, связанных со злокачественными новообразованиями. Представляете цифру? При этом до 80 % больных испытывают сильную или умеренную боль.
И это раньше, может быть, было естественно, но сейчас, когда я читаю очередную статью о том, что россиянин покончил жизнь самоубийством, не выдержав боли, не дождавшись болеутоляющего укола, я понимаю, что это мрак. Стыд и позор на нашу страну!
В прошлом году, судя по интернет-источникам, покончили жизнь самоубийством 11 человек! А о скольких мы не знаем. Это ненормально, наше отношение к наркотическим препаратам должно меняться. Врач не должен бояться назначить болеутоляющее для страждущего. Он не должен трястись, заполняя вновь и вновь бюрократические формуляры, боясь сделать ошибку, — он должен выполнять свою прямую роль: облегчать страдание пациента!
Никаких проблем?
Конечно, благодаря шумихе в СМИ и интернетах многое сдвинулось в лучшую сторону. Я не могу сказать, что сейчас нет проблем с назначением, но заметил, что некоторые препараты, которые раньше были спрятаны в сейфы, сейчас выдаются более свободно. И я даже специально сходил к доктору поликлиники и задал вопрос: «Как сейчас обстоит дело с обезболиванием онкологических больных?».
…На что она ответила:
— Никаких проблем.
— Что в любом количестве и любой препарат?
— Да, так и есть.
Так и есть… но вот залез на форумы и опять вижу, что люди сокрушаются: родные продолжают умирать в муках. Почитаешь, и волосы дыбом, будто живем в средневековье!
Я понимаю, что у нас в стране идет серьезная борьба с незаконным оборотом наркотиков. Наркотический препарат в России — табу, о нем нельзя говорить и нельзя писать. То, что эти препараты жизненно необходимы тяжелобольным, и то, что без них не обходится ни одна крупная больница, остается за кадром. Но эти препараты реально спасают жизни людям! Они недостойны такого отношения к себе!
Интересно, что на другой стороне земного шара совсем другая ситуация, быть может, с явным перегибом. Я имею в виду США. Общался с доктором из Америки — она посетовала на то, что наркотики дают направо и налево. Приходит к врачу пациент с сильными болями в спине (банальное защемление нерва). Ему тут же назначают наркотический препарат в таблетках. Часто болит голова — тоже веселую таблетку назначат. В итоге у них народ подсаживается на такие препараты, и пациентов за уши не оттащишь от обезболивающих. Так, конечно, тоже нельзя, но считаю, что однозначно худшее зло — когда человек умирает в муках.
Семь кругов до получения препарата
Вначале у пациента с подозрением на раковый процесс берут биопсию подозрительной области, верифицируют опухоль. Попытаются вылечить, возможно максимально радикально. На первых трех стадиях рака пациенту назначают НПВС, наркотические препараты умеренного действия.
И уже в случае неэффективности любого лечения, в последней, четвертой стадии, при действительно сильных болях врач-онколог вправе назначить мощный наркотический препарат совместно с седативным.
Онколог назначает, а участковый терапевт выписывает рецепт. По правилам, таким пациентам можно получить рецепт без очереди. По правилам… однако мы-то понимаем, что наши участковые терапевты не в силах переругиваться с каждым пациентом, доказывая, что этому больному можно без очереди и на минуточку, а вы еще потерпите. И можно представить себе человека, который высиживает часовые очереди, при этом испытывая дикие боли.
Выход — попросить родственника или знакомого получить рецепт. Но и тут могут быть подводные камни, да элементарно — нет родных и хороших знакомых (а им ведь еще нужно выдать нотариально заверенное разрешение на получение препарата). Участковый терапевт обязан прийти на дом и выписать рецепт, если пациент не в состоянии самостоятельно передвигаться. Но опять же — есть ли время у доктора? Скорая помощь может и не приехать, узнав, что требуется обезболивание для онкобольного. Ведь то хроническая боль, а доктора скорой выезжают только на острые случаи. Хотя могут и пойти навстречу…
Строгие правила
По рецепту, на котором должны стоять подпись главного врача и печать ЛПУ, вы можете получить пятидневную дозу, а в случае надвигающихся праздников — и больше. Кстати, для каждого препарата рецепт обязательно нужен на отдельном бланке. Принимать такой препарат необходимо не когда уже совсем больно стало, а когда еще можно предупредить боль, строго по часам.
Если препараты получает родственник или знакомый по доверенности, ему необходимо иметь при себе паспорт, доверенность, копию паспорта пациента. При этом помните, что действие рецепта длится 5 дней, а на получение рецепта уходит в среднем двое суток. Если пациент проживает в сельской местности, за 5 суток можно и не успеть.
Ампулы от использованного препарата и пластыри необходимо вернуть старшей медсестре. Получать рецепты и сдавать использованные препараты должен тот, кто писал заявление на получение наркотического лекарственного средства.
Бюрократия не дремлет
Иногда врачи отправляют пациента лечиться по месту прописки. Допустим, работал больной в Москве, а прописка во Владивостоке, туда, скажут, и езжайте лечиться. Но есть паспорт РФ, есть полис, отказать в лечении в любом городе по закону не могут. В случае проблем нужно идти к начмеду, к главврачу. Если это не помогло, то писать в Минздрав и (или) прокуратуру.
Но если добиться приема онколога все-таки не так уж несложно, то с получением обезболивающих дело обстоит несколько иначе. Инвалиды могут получать лекарства в любом регионе, предоставив справку из Пенсионного фонда, полис ОМС и рекомендацию лечащего врача.
«А вот без инвалидности все сложнее, потому что в этом случае прикрепление к поликлинике основывается на разрешении местного департамента здравоохранения: за человеком закреплена региональная льгота», — поясняет юрист горячей линии помощи онкобольным АНО «Со-действие» Пелагея Тихонова. По ее словам, на подобные запросы департаменты нередко отказывают. То есть за лекарствами могут отправить все-таки во Владивосток, и это, к сожалению, будет законно.
Честно говоря, эта статья затронула и мою семью, мы тоже боремся за жизнь родного нам человека, — четвертая стадия… Для меня эта тема близка. Как врач я хорошо понимаю исход болезни, и для меня чрезвычайно важно, чтобы в нашей стране люди могли с максимальным комфортом как жить, так и умирать.
Владимир Шпинев
Рак. Звучит как приговор. Именно страх смерти изначально ужасает людей, столкнувшихся с такой болезнью. Несомненно, с развитием науки врачи научились на несколько процентов увеличить выживаемость, рак из неизлечимых превратился в условно излечимые заболевания, но пока с не очень высокими показателями.
Хороших результатов достигли онкологи в отношении опухолей молочных желез, кожи, яичек, но это те опухоли, которые можно нащупать, увидеть, распознать начальную стадию. Рак внутренних органов у нас чаще диагностируется, когда уже поздно что-либо предпринимать.
Непрерывно проводятся исследования в области онкологии, но пока еще не очень ясно, почему возникает рак, — теорий очень много, но единой пока нет. Известно, что аномальные клетки воспроизводятся у нас постоянно, однако наши иммунные клетки успевают их заблокировать, и вдруг где-то происходит сбой и иммунная система дает добро на размножение.
Кстати, именно в этом направлении появились реально обнадеживающие результаты, ученые пытаются научить наши иммунные клетки уничтожать определенные раковые клетки, и подчас успешно. Проблема в том, что рак постоянно мутирует, он как вирус — изменчив. Поэтому приходится создавать вакцину только для одного пациента, а это очень и очень дорого, но важны хотя бы первые положительные результаты. Будем надеяться, что в ближайшем будущем мы все же избавимся от этой напасти.
Равнодушие системы
Однако еще страшнее смерти может быть только боль. Рак не только стремится убить, но и делает это с изощренной жестокостью. И мы, врачи, обязаны если не вылечить, то хотя бы облегчить страдания пациента, он не должен умирать в муках!
Ежегодно около 3 млн людей в нашей стране страдают от болей, связанных со злокачественными новообразованиями. Представляете цифру? При этом до 80 % больных испытывают сильную или умеренную боль.
И это раньше, может быть, было естественно, но сейчас, когда я читаю очередную статью о том, что россиянин покончил жизнь самоубийством, не выдержав боли, не дождавшись болеутоляющего укола, я понимаю, что это мрак. Стыд и позор на нашу страну!
В прошлом году, судя по интернет-источникам, покончили жизнь самоубийством 11 человек! А о скольких мы не знаем. Это ненормально, наше отношение к наркотическим препаратам должно меняться. Врач не должен бояться назначить болеутоляющее для страждущего. Он не должен трястись, заполняя вновь и вновь бюрократические формуляры, боясь сделать ошибку, — он должен выполнять свою прямую роль: облегчать страдание пациента!
Никаких проблем?
Конечно, благодаря шумихе в СМИ и интернетах многое сдвинулось в лучшую сторону. Я не могу сказать, что сейчас нет проблем с назначением, но заметил, что некоторые препараты, которые раньше были спрятаны в сейфы, сейчас выдаются более свободно. И я даже специально сходил к доктору поликлиники и задал вопрос: «Как сейчас обстоит дело с обезболиванием онкологических больных?».
…На что она ответила:
— Никаких проблем.
— Что в любом количестве и любой препарат?
— Да, так и есть.
Так и есть… но вот залез на форумы и опять вижу, что люди сокрушаются: родные продолжают умирать в муках. Почитаешь, и волосы дыбом, будто живем в средневековье!
Я понимаю, что у нас в стране идет серьезная борьба с незаконным оборотом наркотиков. Наркотический препарат в России — табу, о нем нельзя говорить и нельзя писать. То, что эти препараты жизненно необходимы тяжелобольным, и то, что без них не обходится ни одна крупная больница, остается за кадром. Но эти препараты реально спасают жизни людям! Они недостойны такого отношения к себе!
Интересно, что на другой стороне земного шара совсем другая ситуация, быть может, с явным перегибом. Я имею в виду США. Общался с доктором из Америки — она посетовала на то, что наркотики дают направо и налево. Приходит к врачу пациент с сильными болями в спине (банальное защемление нерва). Ему тут же назначают наркотический препарат в таблетках. Часто болит голова — тоже веселую таблетку назначат. В итоге у них народ подсаживается на такие препараты, и пациентов за уши не оттащишь от обезболивающих. Так, конечно, тоже нельзя, но считаю, что однозначно худшее зло — когда человек умирает в муках.
Семь кругов до получения препарата
Вначале у пациента с подозрением на раковый процесс берут биопсию подозрительной области, верифицируют опухоль. Попытаются вылечить, возможно максимально радикально. На первых трех стадиях рака пациенту назначают НПВС, наркотические препараты умеренного действия.
И уже в случае неэффективности любого лечения, в последней, четвертой стадии, при действительно сильных болях врач-онколог вправе назначить мощный наркотический препарат совместно с седативным.
Онколог назначает, а участковый терапевт выписывает рецепт. По правилам, таким пациентам можно получить рецепт без очереди. По правилам… однако мы-то понимаем, что наши участковые терапевты не в силах переругиваться с каждым пациентом, доказывая, что этому больному можно без очереди и на минуточку, а вы еще потерпите. И можно представить себе человека, который высиживает часовые очереди, при этом испытывая дикие боли.
Выход — попросить родственника или знакомого получить рецепт. Но и тут могут быть подводные камни, да элементарно — нет родных и хороших знакомых (а им ведь еще нужно выдать нотариально заверенное разрешение на получение препарата). Участковый терапевт обязан прийти на дом и выписать рецепт, если пациент не в состоянии самостоятельно передвигаться. Но опять же — есть ли время у доктора? Скорая помощь может и не приехать, узнав, что требуется обезболивание для онкобольного. Ведь то хроническая боль, а доктора скорой выезжают только на острые случаи. Хотя могут и пойти навстречу…
Строгие правила
По рецепту, на котором должны стоять подпись главного врача и печать ЛПУ, вы можете получить пятидневную дозу, а в случае надвигающихся праздников — и больше. Кстати, для каждого препарата рецепт обязательно нужен на отдельном бланке. Принимать такой препарат необходимо не когда уже совсем больно стало, а когда еще можно предупредить боль, строго по часам.
Если препараты получает родственник или знакомый по доверенности, ему необходимо иметь при себе паспорт, доверенность, копию паспорта пациента. При этом помните, что действие рецепта длится 5 дней, а на получение рецепта уходит в среднем двое суток. Если пациент проживает в сельской местности, за 5 суток можно и не успеть.
Ампулы от использованного препарата и пластыри необходимо вернуть старшей медсестре. Получать рецепты и сдавать использованные препараты должен тот, кто писал заявление на получение наркотического лекарственного средства.
Бюрократия не дремлет
Иногда врачи отправляют пациента лечиться по месту прописки. Допустим, работал больной в Москве, а прописка во Владивостоке, туда, скажут, и езжайте лечиться. Но есть паспорт РФ, есть полис, отказать в лечении в любом городе по закону не могут. В случае проблем нужно идти к начмеду, к главврачу. Если это не помогло, то писать в Минздрав и (или) прокуратуру.
Но если добиться приема онколога все-таки не так уж несложно, то с получением обезболивающих дело обстоит несколько иначе. Инвалиды могут получать лекарства в любом регионе, предоставив справку из Пенсионного фонда, полис ОМС и рекомендацию лечащего врача.
«А вот без инвалидности все сложнее, потому что в этом случае прикрепление к поликлинике основывается на разрешении местного департамента здравоохранения: за человеком закреплена региональная льгота», — поясняет юрист горячей линии помощи онкобольным АНО «Со-действие» Пелагея Тихонова. По ее словам, на подобные запросы департаменты нередко отказывают. То есть за лекарствами могут отправить все-таки во Владивосток, и это, к сожалению, будет законно.
Честно говоря, эта статья затронула и мою семью, мы тоже боремся за жизнь родного нам человека, — четвертая стадия… Для меня эта тема близка. Как врач я хорошо понимаю исход болезни, и для меня чрезвычайно важно, чтобы в нашей стране люди могли с максимальным комфортом как жить, так и умирать.
Владимир Шпинев
Материал взят: Тут