«Под окнами нашего дома стояла единственная машина- папин запорожец» ( 4 фото )

Площадь Дзержинского (Лубянка), 1959 г.

«Помню, как в мае в Александровском саду пели соловьи, помню метро без толп и рекламы, где в полупустых вагонах были деревянные лакированные окна и круглые светильники. Помню единственную машину под окнами нашего дома — папин запорожец», — читатели вспоминают приметы старой Москвы.


Курский вокзал, 1958 -1962 г. Слайд из семейного архива.

Ангелина Грин

Мы спрашивали дорогу, приезжая в Москву, у прохожего и, обязательно, сразу вокруг образовывалась толпа. Каждый говорил, что знает куда идти, и все показывали в разные стороны, утверждая, что уж он-то точно прав, ведь он тут прожил всю жизнь.


В вагоне метро на станции «Аэропорт», 1938 г.

Екатерина Ekaterina

Помню, как в мае в Александровском саду пели соловьи, помню метро без толп и рекламы, где в полупустых вагонах были деревянные лакированные окна и круглые светильники. Помню единственную машину под окнами нашего дома — папин запорожец. Папа работал на АЗЛК. Помню стеклянные двери в подъездах, которые никогда не запирались, автоматы с восхитительным молочным коктейлем и свободные площади, где вместо торговых центров были городские скульптуры.


Дворец Культуры Метростроя, Костомаровский переулок, 3, 1950 г.

Svetlana Olga Rodina

В Костомаровском переулке, во Дворце культуры Метростроя, был наш избирательный участок. Мама с папой ходили туда голосовать за единого кандидата блока коммунистов и беспартийных — вот как запомнила, даже сейчас только так от зубов отскакивает! Но там было так красиво!

Там были избирательные кабинки для голосования, как шатры в степи — бархатные, бордовые. Почти никто в них не заходил, брали бюллетени и шли к урнам, кандидат-то один. Но мой папа из принципа заходил: я, говорил, имею право его и вычеркнуть! И я вместе с ним заходила в шатёр — ещё бы не зайти в такое сказочное местечко.