Они из Кронштадта ( 12 фото )
- 16.05.2019
- 828
В двадцатые годы советское кино было самым сильным в мире. Даже сильнее немецкого и американского кинематографа. В коммерческом плане оно, конечно, проигрывало Голливуду и УФА, но по уровню искусства и по художественным открытиям с лёгкостью делало всех остальных.
Однако с установлением того, что позже стало называться «сталинской эпохой» советский кинематограф стремительно покатился в унылое Г. Бывшие авангардисты ещё выдавали время от времени картины высочайшего уровня, но интерес к подобного рода формальным шедеврам упал. Интеллектуалы перестали ждать от советских режиссёров каких бы то ни было прорывов и снисходительно похлопывали авторов «Юности Максима», «Чудесницы», «Нашей Родины» по плечу.
В результате один из самых поразительных советских фильмов 30-х годов был встречен кисло и не оценён по достоинству даже суперпроницательными экспертами. Эксперты попросту ничего не ждали из этого угла.
Что же это за фильм? Я веду речь о «Мы из Кронштадта» Ефима Дзигана, бывшего чекиста, довольно тупого парня, по слухам, приходившем на съёмки с маузером на боку. Впрочем, эту басню рассказывают про многих советских режиссёров с бурным прошлым, и представить себе работника Госкинпрома, в 1928 году расхаживающего по киностудии с полуавтоматическим огнестрельным оружием, довольно затруднительно.
Во всяком случае, ни до ни после «Мы из Кронштадта» Ефим Дзиган ничем не отличился, если не считать того, что он запорол порученную ему лично товарищем Сталиным киноэпопею «Первая Конная». Но при всём при том, «Мы из Кронштадта» 1936 года – киношедевр, вполне заслуживающий места в списке «Сто лучших фильмов всех времён и народов», не ценимый, однако, по достоинству.
В этом фильме нет ни изящества «Человека с ружьём» Юткевича, ни каллиграфии ленинской дилогии Ромма, ни утончённой пластики «Депутата Балтики» Хейфица и Зархи, ни ясности «Чапаева» «братьев» Васильевых, но это единственный фильм 30-х годов, внятно объяснивший, почему Красная Армия победила Белую Гвардию. Грубый, жестокий, процарапанный по закопчёной жести затупившимся ножом – этот фильм начинается с попытки патруля революционных матросов изнасиловать припоздавшуюся прохожую, а кончается зрелищем растерзанной выстрелами земли, взлетающей вертикально вверх, в небо.
Лица героев грубы и тупы, это полуживотные, одержимые одним стремлением – до основанья разрушить мир, превративший их в скотов. Никакого нового мира они строить не будут, никакого «затем» для персонажей фильма нет, они обречены, они ложатся в землю под пулемётный перестук и упорно, остервенело выдуваемую маршевую мелодию последнего музыканта убитого оркестра. В рамках показанной истории они выжили? Нет, просто в этот раз пуля пролетела мимо смертника.
Вот эта воля к уничтожению, к мести всему, что олицетворяет «мир до войны», главная тема фильма, переданная с неистовым напряжением сил. И красные победили потому что их ненависть к собственным убийцам была более чем оправдана.
И как это сделано? Как смог вечный второй режиссёр Ефим Дзиган подняться на эпический уровень, где уже нет моральных норм, а есть лишь неумолимое вращение колеса Истории? Тут мы можем строить разные предположения, но мне когда-то предложили следующую гипотезу... Мне она показалась убедительной... Вы заметили, кто автор сценария? Всеволод Вишневский. Интеллектуал, поклонник Джеймса Джойса и приятель Сергей Эйзенштейна. Говорят, что он был больше, чем автором сценария. Говорят, он постоянно толкался на съёмочной площадке. А время было, знаете ли, такое, что в режиссёру пускали не всех подряд, и человек без допуска не имел права ставить фильмы. Так почему бы не допустить, что Вишневский тыкал в плечо Дзигана, нашёптывая ему советы по композиции кадра и ритму съёмки? Это можно себе представить с большой долей вероятности, особеннно если учесть, что именно Вишневский рекомендовал взять на фильм невероятно талантливого, но незнаменитого композитора Николая Крючкова. Именно Крючков писал оригинальную музыку к «Броненосцу «Потемкин» Эйзенштейна и «Потомку Чингиз-Хана» Пудовкина, ту амбивалентную, восторженную, свирепую и прекрасную музыку, которую в последующие годы убрали в запасник, чтобы она не сбивала традиционные киноведческие схемы, призванные умертвить живое советское кино.
«Мы из Кронштадта» Дзигана и Вишневского, это фильм, мимо которого нельзя пройти. Он остаётся.
Однако с установлением того, что позже стало называться «сталинской эпохой» советский кинематограф стремительно покатился в унылое Г. Бывшие авангардисты ещё выдавали время от времени картины высочайшего уровня, но интерес к подобного рода формальным шедеврам упал. Интеллектуалы перестали ждать от советских режиссёров каких бы то ни было прорывов и снисходительно похлопывали авторов «Юности Максима», «Чудесницы», «Нашей Родины» по плечу.
В результате один из самых поразительных советских фильмов 30-х годов был встречен кисло и не оценён по достоинству даже суперпроницательными экспертами. Эксперты попросту ничего не ждали из этого угла.
Что же это за фильм? Я веду речь о «Мы из Кронштадта» Ефима Дзигана, бывшего чекиста, довольно тупого парня, по слухам, приходившем на съёмки с маузером на боку. Впрочем, эту басню рассказывают про многих советских режиссёров с бурным прошлым, и представить себе работника Госкинпрома, в 1928 году расхаживающего по киностудии с полуавтоматическим огнестрельным оружием, довольно затруднительно.
Во всяком случае, ни до ни после «Мы из Кронштадта» Ефим Дзиган ничем не отличился, если не считать того, что он запорол порученную ему лично товарищем Сталиным киноэпопею «Первая Конная». Но при всём при том, «Мы из Кронштадта» 1936 года – киношедевр, вполне заслуживающий места в списке «Сто лучших фильмов всех времён и народов», не ценимый, однако, по достоинству.
В этом фильме нет ни изящества «Человека с ружьём» Юткевича, ни каллиграфии ленинской дилогии Ромма, ни утончённой пластики «Депутата Балтики» Хейфица и Зархи, ни ясности «Чапаева» «братьев» Васильевых, но это единственный фильм 30-х годов, внятно объяснивший, почему Красная Армия победила Белую Гвардию. Грубый, жестокий, процарапанный по закопчёной жести затупившимся ножом – этот фильм начинается с попытки патруля революционных матросов изнасиловать припоздавшуюся прохожую, а кончается зрелищем растерзанной выстрелами земли, взлетающей вертикально вверх, в небо.
Лица героев грубы и тупы, это полуживотные, одержимые одним стремлением – до основанья разрушить мир, превративший их в скотов. Никакого нового мира они строить не будут, никакого «затем» для персонажей фильма нет, они обречены, они ложатся в землю под пулемётный перестук и упорно, остервенело выдуваемую маршевую мелодию последнего музыканта убитого оркестра. В рамках показанной истории они выжили? Нет, просто в этот раз пуля пролетела мимо смертника.
Вот эта воля к уничтожению, к мести всему, что олицетворяет «мир до войны», главная тема фильма, переданная с неистовым напряжением сил. И красные победили потому что их ненависть к собственным убийцам была более чем оправдана.
И как это сделано? Как смог вечный второй режиссёр Ефим Дзиган подняться на эпический уровень, где уже нет моральных норм, а есть лишь неумолимое вращение колеса Истории? Тут мы можем строить разные предположения, но мне когда-то предложили следующую гипотезу... Мне она показалась убедительной... Вы заметили, кто автор сценария? Всеволод Вишневский. Интеллектуал, поклонник Джеймса Джойса и приятель Сергей Эйзенштейна. Говорят, что он был больше, чем автором сценария. Говорят, он постоянно толкался на съёмочной площадке. А время было, знаете ли, такое, что в режиссёру пускали не всех подряд, и человек без допуска не имел права ставить фильмы. Так почему бы не допустить, что Вишневский тыкал в плечо Дзигана, нашёптывая ему советы по композиции кадра и ритму съёмки? Это можно себе представить с большой долей вероятности, особеннно если учесть, что именно Вишневский рекомендовал взять на фильм невероятно талантливого, но незнаменитого композитора Николая Крючкова. Именно Крючков писал оригинальную музыку к «Броненосцу «Потемкин» Эйзенштейна и «Потомку Чингиз-Хана» Пудовкина, ту амбивалентную, восторженную, свирепую и прекрасную музыку, которую в последующие годы убрали в запасник, чтобы она не сбивала традиционные киноведческие схемы, призванные умертвить живое советское кино.
«Мы из Кронштадта» Дзигана и Вишневского, это фильм, мимо которого нельзя пройти. Он остаётся.
Материал взят: Тут