Начальник нагрянул с внезапной проверкой. Но офицер-шифровальщик сумел встретить его красиво ( 1 фото )

Мой первый начальник восьмого отдела армии был в целом нормальным мужиком. Но водилась за ним одна привычка, которая мало кому нравилась из армейских шифровальщиков. Пользуясь тем, что штаб воздушной армии располагался почти рядом с аэродромом, шеф мог запросто, никого не предупредив, сесть в какой-нибудь военный борт и прилететь практически на любой полковой аэродром в любое время.



Ну а кому же понравится такое, когда к тебе внезапно сваливается придирчивый проверяющий.

Особенно не ровно дышал он по отношению к молодым лейтенантам. Ну, это понятно: вчерашний выпускник – тёмная лошадка, не знаешь, что от него ждать. А в нашей работе это, знаете ли, чревато. Поэтому шеф, пользуясь свободой передвижения, старался при каждом удобном случае навестить своих зелёных юнцов. Попал однажды под эту раздачу и я, хотя к тому времени уже успел послужить.

Я выработал в себе привычку приходить на службу в свой штаб полка значительно раньше начала рабочего дня. Так было и в этот раз, вот только попасть в свой шифрорган мне не удалось. На входе в штаб меня перехватил помощник дежурного по части с известием, что где-то с полчаса назад на наш аэродром приземлился борт с аэродрома штаба армии, и в нём какой-то товарищ при погонах с большими звёздами. Представившись подполковником таким-то, он опечатал своей печатью дверь моего кабинета и велел мне передать: без него в кабинет не заходить. Сам визитёр минут пятнадцать назад убыл в гарнизонную столовую на завтрак.

Я понял, что сегодня мой день явно не задался. Конечно, явного бардака в своём кабинете, заслуживающего серьёзного порицания начальства, я за собой не усматривал, но лихорадочно просчитывая ситуацию, со всей очевидностью понял, что мой придирчивый шеф таки найдет, за что отругать. В общем, к такому внезапному визиту я был явно не готов. На то, чтобы исправить положение мне достаточно было бы пяти – десяти минут, но вот как попасть в свой кабинет? Если я нагло проигнорирую запрет своего начальника, то это вызовет у него такую бурю эмоций, что лучше бы мне вообще куда-нибудь провалиться и на глаза ему не попадаться. В критической ситуации и при нехватке времени мозг выдал простое и вместе с тем оригинальное решение. Я поинтересовался у помдежа, когда тот сам убывает на завтрак. Узнав, что он уходит вот-вот, хорошенько проинструктировал его, благо жили мы в то время в одном офицерском общежитии и могли друг другу доверять. Помдеж убыл, оставив за себя сержанта-срочника, а я приступил к выполнению своего дерзкого плана. Для начала я аккуратно слегка смазал пальцем пластилиновую печать, которой мой шеф опечатал дверь поверх моей печати, затем я отправился на поиски начальника штаба полка, который, как я знал, тоже прибыл на рабочее место, и быстро его нашел.

– Товарищ подполковник, у меня проблема.

– Что такое?

– Дверь моего шифроргана опечатана не моей печатью.

– Да ты что, как такое может быть?

– Пойдемте, посмотрим.

По дороге начштаба прихватывает нашего особиста. Подходим к двери, показываю отретушированную печать на двери, демонстрирую им свою для сравнения. Налицо явные расхождения. Начштаба принимает командирское решение вскрыть помещение, заодно проверив исправность сигнализации, что и тут же и делается. Сигнализация, естественно, показывает свою полную исправность. Входим в кабинет, убеждаемся в том, что в него никто не проникал, все сейфы опечатаны как положено, всё на своих местах. Начштаба с особистом облегчённо вздыхают и убывают к себе, а я быстро сажусь за пишущую машинку. Через пять минут у меня готов акт о том, что комиссия в составе трёх уважаемых должностных лиц, усомнившись в подлинности печати на двери особо режимного помещения, произвела его комиссионное вскрытие с последующей проверкой на предмет несанкционированного проникновения . Вывод комиссии, подписи. В общем, всё чин по чину. После этого, поглядывая в окно, начинаю лихорадочно приводить дела в порядок. По счастью всё успеваю, и к приходу моего армейского шефа нахожусь в полной боевой готовности.

Прибывший шеф накидывается на меня аки голодный волкодав на кость. И не скажешь, что только что позавтракал и должен бы быть в благодушном настроении.

– Как ты позволил себе нарушить моё приказание и вскрыть помещение без меня? Я же опечатал кабинет и предупредил дежурного офицера.

Делаю удивлённую физиономию и полное недоумение.

– Как, так это Вы опечатали мою дверь?

– Ну да. А тебя что, об этом не предупредили?

– Нет. Никто ни слова не сказал.

– Где этот помощник дежурного, с которым я разговаривал?

– Наверное, убыл на завтрак. Потом он по распорядку должен отдыхать. Будет через четыре – пять часов.

Вызванный сержант-срочник, оставшийся за помдежа, ни сном, ни духом не ведает о каких-либо визитах старших начальников, никто его не предупреждал и вообще он тут не при делах. Шеф отпускает сержанта с миром и принимается за меня.

– А как ты вскрыл помещение, если видел, что печать на двери не твоя? Или ты не заметил?

– Ну что Вы такое говорите, товарищ подполковник? Как можно?

– Так как же ты вскрыл?

Тут я достаю своего козырного туза в виде родившегося только что акта. Шеф читает его чуть ли не по слогам, но придраться по существу не к чему. Конечно, многомудрый шеф прекрасно понял, что его обставили и внезапного налёта у него на этот раз не получилось. Но, как говорится, не пойман – не вор. Дальше наша беседа переходит в более спокойное русло и заканчивается вполне мирно через пару часов после придирчивой и успешной ревизии моих бумажных закромов.

Вскоре мой шеф убывает восвояси этим же бортом, а я, облегчённо вздохнув и вытерев пот со лба, начинаю напрягать свои мозговые извилины, пытаясь найти способ, как избежать таких вот внезапных налётов в будущем. Надеяться на «звонок друга» из штаба армии бесполезно. Друзьями я в восьмом отделе армии пока не обзавёлся, отношения с тамошними офицерами были сугубо деловыми. К тому же шеф строго-настрого запретил своим подчинённым делать такие звонки в случае его вылазок в народ. Выход мне подсказали офицеры, входящие в состав дежурных смен нашего аэродрома. Все борта, откуда бы они к нам ни летели, обязаны заблаговременно предоставить свои данные. Наша дежурная смена всегда запрашивает состав пассажиров если борт следует с аэродрома штаба армии и на нём могут лететь большие начальники. Я выдал своим друзьям, входящим в состав наших дежурных смен, список персон нон-грата от штаба армии и выше, о предстоящем прибытии которых велел предупреждать меня в любое время дня и ночи. Я прекрасно понимал, что рано или поздно мой неугомонный шеф постарается навестить меня без предупреждения. И лучше быть к этому готовым.

И таки это случилось. Не прошло и пары месяцев, как ранним утром меня разбудил телефонный звонок моего сослуживца, дежурившего в этот день на КП полка.

– Слушай, ты тут оставлял список и просил предупредить, если кто-то из него будет к нам лететь.

– Ну да, а что?

– К нам сейчас вылетает борт из штаба армии, посадка через полтора часа. Так вот, в списке пассажиров значится подполковник такой-то.

Сон мгновенно куда-то улетучивается, а вместе с ним и я, устремляясь на аэродром. Вскрываю свой кабинет, бегло проверяюсь на предмет отсутствия каких-либо грехов, которые могли бы подпортить мою карму и, заслышав шум винтов заходящего на посадку транспортника, устремляюсь к полосе. И вовремя. Когда зарулившему «антонову» подают трап, смиренно, но с достоинством приветствую спускающегося по нему моего шефа. Тот явно обескуражен, не ожидая встретить меня в столь необычном месте и в столь ранний час.

– А ты тут каким образом?

– Как каким? Встречаю Вас.

– А как ты узнал?

– Ну так где служим-то, товарищ подполковник. В авиации.

Шеф только обречённо и с какой-то досадой махнул рукой. Понял, видимо, что перед ним уже не зелёный мальчик-лейтенант.