Елизаветинцы и Иван Аксёнов ( 8 фото )
- 16.01.2019
- 1 201
2018 год стал для меня в определённом смысле «годом Ивана Аксёнова». И большая часть моих мечт, связанных с этим именем, к моему большому удивлению, осуществилась.
О существовании Ивана Аксёнова я узнал благодаря Московскому Киноцентру, опубликовавшему книжку «Сергей Эйзенштейн. Портрет художника» в 1991 году. Я был поражён, что уже в конце 20-х годов Аксёнов не только оценил Эйзенштейна по достоинству, выделив в его творчестве отнюдь не то, чем восхищались современники, и провёл предположительгную траекторию развития великого художника именно в том направлении, в котором тот и развился впоследствии. Кстати, это была ретропубликация, ибо в своё время многорафию Аксёнова запретили в связи с разгромом и уничтожением фильма Эйзенштейна «Бежин луг».
Иван Аксёнов продемонстрировал поразительную проницательность, а стиль его был прямо-таки блистательным. Я тут же начал что-то искать об этом авторе, но, конечно же, ничего не нашёл. Но запомнил это имя.
Через некоторое время, увлёкшись английским театром времён Шекспира, я обнаружил, что именно Иван Аксёнов внёс радикальный вклад в скромное (но для меня важное) бытование «елизаветинцев» в русской культуре. Именно он перевёл «Белого Дьявола», «Вольпоне» и «Сеяна» на язык родных осин. Ого!
Кроме того, Аксёнов оказался автором первой в мире монографии о Пикассо, поклонником Лотреамона и сочинителем повестей, до чрезвычайности напоминающих творчество нашего современника Романа Шмаракова. Это не считая того, что именно его перевод Кроммелинка был использован Мейерхольдом для постановки легендарного «Великодушного рогоносца». О том, что Иван Аксенов был шафером на свадьбе Гумилева и Ахматовой или что он был окопным героем Первой Мировой Войны и выживал в жутком румынском плену, можно не упоминать вовсе. И так ясно, что это великий человек с интереснейшей биографией.
Несколько лет назад, ещё до русской окупации Крыма и даже до кризиса, новоизданный двухтомник Аксёнова пролетел мимо моего носа. Там «Пикассо и его окрестности», «Врубель, Врубель и ещё раз Врубель», статьи, повести, стихи и рассказы. Но вот – в этом году, весной, наконец приобретён, причём новёхонький, нечитанный и не раскрывавшийся никем.
А дальше пошло-поехало. У букинистов найден толстенный том «Елизаветинцы», где собраны аналитические статьи о Бене Джонсоне, Хейвуде, Деккере и Фетчере, плюс переводы «Красотки с Запада», «Добродетельной шлюхи» и продолжение шекспировского «Укрощения строптивой», сочинённое неутомимым Флетчером. Эта книга была издана в 1938 году, сразу после своевременной кончины Аксёнова, умудрившегося не попасть под нож «большого террора».
А ещё через некоторое время, уже ранней осенью, я через интернет купил в Эстонии великолепной сохранности «Елизаветинцев» 1916 года, во владельческом переплёте. Там, как вам, возможно, известно, именно те пьесы, на которые я давно зуб точил – «Белый Дьвол» Уэбстера («Герцогиню Мальфи» этого же автора я приобрёл в этом же году, в двухтомнике «Современники Шекспира»), «Как жаль её развратницей назвать» Джона Форда и «Трагедия атеиста» Сирила Тернера (его же «Трагедия мстителя», как знают читатели моего ЖЖ, является одной из моих наилюбимейших пьес). Блестяще!
Если кто не знает, «Белый дьявол» - одна из самых свирепых, жутких ми в то же время прекрасных трагедий «елизаветинцев», превосходящая даже «Трагедию мстителя» Тернера и уступающая лишь «Герцогине Мальфи» того же Джона Уэбстера. «Как жаль её развратницей назвать» Форда мне была известна с конца 70-х годов, когда я посмотрел в «Иллюзионе» шведскую версию этой пьесы, в которой действие почему-то было перенесено в Швецию XVIII века и которая называлась «Постель для брата и сестры». С тех пор была у меня мечта ознакомиться с оригиналом. Мечта сбылась в 2018 году. Ну, а с «Трагедией атеиста» Тернера всё ясно. Естественно, мне всегда хотелось прочитать, наконец, вторую из дошедших до нас пьес этого автора.
Поиск почти завершён. Единственно, чего у меня пока нет, это двухтомника Бена Джонсона, выходившего в тридцатые годы. Но теперь мне начинает казаться, что и этот горизонт достижим.
О существовании Ивана Аксёнова я узнал благодаря Московскому Киноцентру, опубликовавшему книжку «Сергей Эйзенштейн. Портрет художника» в 1991 году. Я был поражён, что уже в конце 20-х годов Аксёнов не только оценил Эйзенштейна по достоинству, выделив в его творчестве отнюдь не то, чем восхищались современники, и провёл предположительгную траекторию развития великого художника именно в том направлении, в котором тот и развился впоследствии. Кстати, это была ретропубликация, ибо в своё время многорафию Аксёнова запретили в связи с разгромом и уничтожением фильма Эйзенштейна «Бежин луг».
Иван Аксёнов продемонстрировал поразительную проницательность, а стиль его был прямо-таки блистательным. Я тут же начал что-то искать об этом авторе, но, конечно же, ничего не нашёл. Но запомнил это имя.
Через некоторое время, увлёкшись английским театром времён Шекспира, я обнаружил, что именно Иван Аксёнов внёс радикальный вклад в скромное (но для меня важное) бытование «елизаветинцев» в русской культуре. Именно он перевёл «Белого Дьявола», «Вольпоне» и «Сеяна» на язык родных осин. Ого!
Кроме того, Аксёнов оказался автором первой в мире монографии о Пикассо, поклонником Лотреамона и сочинителем повестей, до чрезвычайности напоминающих творчество нашего современника Романа Шмаракова. Это не считая того, что именно его перевод Кроммелинка был использован Мейерхольдом для постановки легендарного «Великодушного рогоносца». О том, что Иван Аксенов был шафером на свадьбе Гумилева и Ахматовой или что он был окопным героем Первой Мировой Войны и выживал в жутком румынском плену, можно не упоминать вовсе. И так ясно, что это великий человек с интереснейшей биографией.
Несколько лет назад, ещё до русской окупации Крыма и даже до кризиса, новоизданный двухтомник Аксёнова пролетел мимо моего носа. Там «Пикассо и его окрестности», «Врубель, Врубель и ещё раз Врубель», статьи, повести, стихи и рассказы. Но вот – в этом году, весной, наконец приобретён, причём новёхонький, нечитанный и не раскрывавшийся никем.
А дальше пошло-поехало. У букинистов найден толстенный том «Елизаветинцы», где собраны аналитические статьи о Бене Джонсоне, Хейвуде, Деккере и Фетчере, плюс переводы «Красотки с Запада», «Добродетельной шлюхи» и продолжение шекспировского «Укрощения строптивой», сочинённое неутомимым Флетчером. Эта книга была издана в 1938 году, сразу после своевременной кончины Аксёнова, умудрившегося не попасть под нож «большого террора».
А ещё через некоторое время, уже ранней осенью, я через интернет купил в Эстонии великолепной сохранности «Елизаветинцев» 1916 года, во владельческом переплёте. Там, как вам, возможно, известно, именно те пьесы, на которые я давно зуб точил – «Белый Дьвол» Уэбстера («Герцогиню Мальфи» этого же автора я приобрёл в этом же году, в двухтомнике «Современники Шекспира»), «Как жаль её развратницей назвать» Джона Форда и «Трагедия атеиста» Сирила Тернера (его же «Трагедия мстителя», как знают читатели моего ЖЖ, является одной из моих наилюбимейших пьес). Блестяще!
Если кто не знает, «Белый дьявол» - одна из самых свирепых, жутких ми в то же время прекрасных трагедий «елизаветинцев», превосходящая даже «Трагедию мстителя» Тернера и уступающая лишь «Герцогине Мальфи» того же Джона Уэбстера. «Как жаль её развратницей назвать» Форда мне была известна с конца 70-х годов, когда я посмотрел в «Иллюзионе» шведскую версию этой пьесы, в которой действие почему-то было перенесено в Швецию XVIII века и которая называлась «Постель для брата и сестры». С тех пор была у меня мечта ознакомиться с оригиналом. Мечта сбылась в 2018 году. Ну, а с «Трагедией атеиста» Тернера всё ясно. Естественно, мне всегда хотелось прочитать, наконец, вторую из дошедших до нас пьес этого автора.
Поиск почти завершён. Единственно, чего у меня пока нет, это двухтомника Бена Джонсона, выходившего в тридцатые годы. Но теперь мне начинает казаться, что и этот горизонт достижим.
Материал взят: Тут