ZurabSTK
Взгляд на битву с высоты ( 3 фото )
Когда перестройка прошла и ровесники Кира Булычева растеряно замолчали, у него внезапно открылось второе дыхание.
Кир Булычев перестал сочинять очень хорошие рассказы и стал писать хорошие романы. Потому что «Вид на битву с высоты» — хороший роман. А рассказы Кира булычева этого периода - плохие.
Изменилась социальная среда, в которой копошились советские и постсоветские человечки — и изменилась интонация Кира Булычева. Разумеется, многим не понравилось то, что Кир Булычев увидел и описал в своих поздних романах. Жёсткость, ранее скрытая за сентиментальной меланхоличностью, вышла наружу. До падения СССР Кир Булычев занимаося своего рода литературной анестезией, обезболивал то, что нельзхя вылкечить. Но в постсоветское время он перестал утешать и убаюкивать своих читателей. Кир Булычев дал чёткий, ясный анализ социально-культурной ситуации российских девяностых годов, попутно наполнив свои романы огромным количеством деталей, подсмотренных в жизни. Это относится не только к "Виду на битву с высоты", но и, к примеру, к изощрённо злобной повести "Чума на ваше поле", в которой простая советская женщина вначале своим равнодушием убивает собственного сына, а потом взваливает вину на обстоятельства и приводит человеческую цивилизацию к глобальной катастрофе. "Взгляд на битву" не так радикален, но зато в нём более тщательно рассмотрены психологические механизмы чисто российской социопатии.
Роман, как это часто случалось у позднего Кира Булычева, включил в себя более ранние тексты: очень сильный и ясный рассказ "Выбор" и милую лирико-юмористическую композицию "В одной лаборатории", относящуюся как раз к анестизирующему жанру. Такое включение, в общем, ничего роману не добавляет, это просто желание автора утилизовать тексты, ставшие неактуальными. В самом деле, ведь проблематика "Выбора" вполне устарела. О чём это там?
Разумеется, "Выбор", как и большая часть написанного Киром Булычевым, полуплагиат, и начитанный Генрих Альтов, обвинивший Кира Булычева в списывании у Криса Невила, совершенно прав. Но точно также прав и Кир Булычев, который постоянно переписывал чужие малоудачные тексты, превращая их в настоящие шедевры. Великий Жан Батист Мольер, кстати, тоже беззастенчиво крал у других авторов, а на все упрёки отвечал «Я беру своё там, где его нахожу».
Что же касается конкретно рассказа "Выбор", то, разумеется, это метафора, в высшей степени адекватная советской реальности начала 70-х годов. Там, значит, талантливый молодой человек, успешно делающий советскую карьеру, чувствующий себя намного выше окружающих и ловко манипулирующий окружающими, внезапно узнаёт, что он еврей, имеет богатых родственников за границей и может эмигрировать в США или в Израиль. Тяжёлый выбор! С одной стороны, он получит возможность полностью реализовать свои возможности, о которых только начинает подозревать, с другой стороны, он из «первого парня на деревне» окажется таким, как все, да ещё, пожалуй, отсталым на общем фоне из-за того, что рос совершенно в другом обществе и не знает правил местной игры. Немного поколебавшись, герой, в полном соответствии с античной поговоркой, решает, что лучше быть первым в провинции чем вторым в Риме, и остаётся в советском социуме, продолжая манипулировать теми, кто заведомо слабее его. Такое решение чуть-чуть декорируется под издевательски-сентиментальное «ведь это твоя родина, сынок», но подобная маскировка может обмануть лишь совсем уж наивных читателей.
Кир Булычев виртуозно выстраивает композицию новеллы, украшает её реалистическими деталями, подсмотренными в жизни, даёт совершенно замечательный разговорный язык интеллигенции начала 70-х годов и даже, шутки ради, вставляет смешную аллюзию на самый популярный в среде советской интеллигенции роман, «Мастер и Маргарита». Но это всё радости 1971 года, к концу 90-х они отношения не имеют, поэтому во "Виде на битву" герой, в свою очередь, становится жертвой манипуляции девушки-агентки, сознательно и расчётливо влюбившей его в себя. Потом идёт подключение к "Институту Экспертизы", потому что Булычеву было противно связывать своего персонажа с КГБ или ФСБ. А затем начинается собственно сюжет романа, и это по-настоящему интересное чтение.
Если вы читали, то помните, что основной темой романа стала утилизация военных отходов, всяческих ветеранов со сдвинутой психикой и привычкой убивать. Герои романа решили эту проблему с элегантным цинизмом, а как именно, вы и сами знаете, если читали "Вид на битву с высоты". Тут можно отметить, что Кир Булычев перед написаним своего романа прочитал "Эхо плоти твоей" Томаса Диша, но это как бы само собой разумеется.
Самое ужасное во «Виде на битву», как мне кажется, это то, что роман Кира Булычева оказался, помимо прочего, прогнозом на второе десятилетие российского двадцать первого века. Безымянные войны, которых как бы нет, но на которых гибнут сотни людей, серая, тягостная, безрадостная, скучная коррупция, медленное проседание в нищету — всё это пришло к нам как бы поверх этого романа. Жалкие убийцы, воображающие себя могучими воинами и не помнящие своих собственных имён, конечно же, имеют прямую аналогию в ничтожных головорезах частной армии "Вагнера", плачущихся в ООН на то, что их считают несуществующими.
Позже Кир Булычев дополнил "Вид на битву" двумя "романами-продолжениями", из которых "Старый год" немного уступает "Виду", а "Операция "Гадюка", задуманная, как мостик-переход к новому шедевру, повисла в воздухе, ибо очередной роман цикла так и не был написан из-за смерти писателя.
Кир Булычев перестал сочинять очень хорошие рассказы и стал писать хорошие романы. Потому что «Вид на битву с высоты» — хороший роман. А рассказы Кира булычева этого периода - плохие.
Изменилась социальная среда, в которой копошились советские и постсоветские человечки — и изменилась интонация Кира Булычева. Разумеется, многим не понравилось то, что Кир Булычев увидел и описал в своих поздних романах. Жёсткость, ранее скрытая за сентиментальной меланхоличностью, вышла наружу. До падения СССР Кир Булычев занимаося своего рода литературной анестезией, обезболивал то, что нельзхя вылкечить. Но в постсоветское время он перестал утешать и убаюкивать своих читателей. Кир Булычев дал чёткий, ясный анализ социально-культурной ситуации российских девяностых годов, попутно наполнив свои романы огромным количеством деталей, подсмотренных в жизни. Это относится не только к "Виду на битву с высоты", но и, к примеру, к изощрённо злобной повести "Чума на ваше поле", в которой простая советская женщина вначале своим равнодушием убивает собственного сына, а потом взваливает вину на обстоятельства и приводит человеческую цивилизацию к глобальной катастрофе. "Взгляд на битву" не так радикален, но зато в нём более тщательно рассмотрены психологические механизмы чисто российской социопатии.
Роман, как это часто случалось у позднего Кира Булычева, включил в себя более ранние тексты: очень сильный и ясный рассказ "Выбор" и милую лирико-юмористическую композицию "В одной лаборатории", относящуюся как раз к анестизирующему жанру. Такое включение, в общем, ничего роману не добавляет, это просто желание автора утилизовать тексты, ставшие неактуальными. В самом деле, ведь проблематика "Выбора" вполне устарела. О чём это там?
Разумеется, "Выбор", как и большая часть написанного Киром Булычевым, полуплагиат, и начитанный Генрих Альтов, обвинивший Кира Булычева в списывании у Криса Невила, совершенно прав. Но точно также прав и Кир Булычев, который постоянно переписывал чужие малоудачные тексты, превращая их в настоящие шедевры. Великий Жан Батист Мольер, кстати, тоже беззастенчиво крал у других авторов, а на все упрёки отвечал «Я беру своё там, где его нахожу».
Что же касается конкретно рассказа "Выбор", то, разумеется, это метафора, в высшей степени адекватная советской реальности начала 70-х годов. Там, значит, талантливый молодой человек, успешно делающий советскую карьеру, чувствующий себя намного выше окружающих и ловко манипулирующий окружающими, внезапно узнаёт, что он еврей, имеет богатых родственников за границей и может эмигрировать в США или в Израиль. Тяжёлый выбор! С одной стороны, он получит возможность полностью реализовать свои возможности, о которых только начинает подозревать, с другой стороны, он из «первого парня на деревне» окажется таким, как все, да ещё, пожалуй, отсталым на общем фоне из-за того, что рос совершенно в другом обществе и не знает правил местной игры. Немного поколебавшись, герой, в полном соответствии с античной поговоркой, решает, что лучше быть первым в провинции чем вторым в Риме, и остаётся в советском социуме, продолжая манипулировать теми, кто заведомо слабее его. Такое решение чуть-чуть декорируется под издевательски-сентиментальное «ведь это твоя родина, сынок», но подобная маскировка может обмануть лишь совсем уж наивных читателей.
Кир Булычев виртуозно выстраивает композицию новеллы, украшает её реалистическими деталями, подсмотренными в жизни, даёт совершенно замечательный разговорный язык интеллигенции начала 70-х годов и даже, шутки ради, вставляет смешную аллюзию на самый популярный в среде советской интеллигенции роман, «Мастер и Маргарита». Но это всё радости 1971 года, к концу 90-х они отношения не имеют, поэтому во "Виде на битву" герой, в свою очередь, становится жертвой манипуляции девушки-агентки, сознательно и расчётливо влюбившей его в себя. Потом идёт подключение к "Институту Экспертизы", потому что Булычеву было противно связывать своего персонажа с КГБ или ФСБ. А затем начинается собственно сюжет романа, и это по-настоящему интересное чтение.
Если вы читали, то помните, что основной темой романа стала утилизация военных отходов, всяческих ветеранов со сдвинутой психикой и привычкой убивать. Герои романа решили эту проблему с элегантным цинизмом, а как именно, вы и сами знаете, если читали "Вид на битву с высоты". Тут можно отметить, что Кир Булычев перед написаним своего романа прочитал "Эхо плоти твоей" Томаса Диша, но это как бы само собой разумеется.
Самое ужасное во «Виде на битву», как мне кажется, это то, что роман Кира Булычева оказался, помимо прочего, прогнозом на второе десятилетие российского двадцать первого века. Безымянные войны, которых как бы нет, но на которых гибнут сотни людей, серая, тягостная, безрадостная, скучная коррупция, медленное проседание в нищету — всё это пришло к нам как бы поверх этого романа. Жалкие убийцы, воображающие себя могучими воинами и не помнящие своих собственных имён, конечно же, имеют прямую аналогию в ничтожных головорезах частной армии "Вагнера", плачущихся в ООН на то, что их считают несуществующими.
Позже Кир Булычев дополнил "Вид на битву" двумя "романами-продолжениями", из которых "Старый год" немного уступает "Виду", а "Операция "Гадюка", задуманная, как мостик-переход к новому шедевру, повисла в воздухе, ибо очередной роман цикла так и не был написан из-за смерти писателя.
Взято: Тут
0