Буржуазный провокатор: как менялись фильмы Франсуа Озона ( 10 фото )
- 15.11.2018
- 575
Стабильно представляющий свои фильмы на международных фестивалях (и редко получающий за них призы), неизменно пользующийся успехом у так называемого умного российского зрителя, снимающий одних и тех же актеров в главных ролях, Франсуа Озон при этом — разносторонний режиссер.
Вроде бы, у его картин легче легкого отыскать схожие черты: к примеру, тот же хронометраж.
Любой его фильм не превышает двух часов (а то и полутора) — в этом чувствуется влияние начального этапа творчества. Прежде чем приступить к большому кино, он снял два десятка короткометражек, и только после знаменитого «Летнего платья» и удлиненной, почти часовой «Посмотри на море» переключился на кинотеатральный формат.
Одна и та же труппа: у него играет весь цвет французской актерской школы. С одной стороны, заслуженные Изабель Юппер, Катрин Денев, Фабрис Лукини, Жанна Моро, актеры, чей фильмический багаж Озон умело использует в своих картинах (вспомните Денев, поющую в «Отчаянной домохозяйке» на фабрике зонтиков). С другой, Жереми Ренье, Людвин Санье, которые у него начинали свою будущую большую карьеру.
С первым полнометражным фильмом Озон поступил как прямой наследник принца парадоксов: снял для кинотеатров «Ситком» (в российском прокате «Крысятник»). Взяв за основу самый театральный из телевизионных жанров, он перенес его на большой экран и прошелся по полному предрассудков буржуазному обществу, обнажив его тайные страсти, а заодно всех шокировал.
До сих пор даже у тех, кто знаком с поздним Озоном, подробный синопсис его дебютного фильма вызывает почти что шок. Гигантская крыса, в которую превратился отец семейства? Что? Но Озон уже тогда знал, что делает, и, смешивая бунтарский артхаус с элементами трешового кино, добился нужного ему скандального, обличающего эффекта.
Этот бунтарско-театрализованный период будет всплывать в его фильмографии с завидной периодичностью. Что прекрасно в Озоне — его творческие этапы не заканчиваются и никуда не исчезают. Но после бунтарского (или параллельно с ним) начался этап, простите, прустовский. В зачаточном уровне — с «Криминальных любовников», и как основная тема — с драмы «Под песком». Теперь он говорит о связке рождение+смерть+эротика, которые переплетаются на экране через ощущения, чувственную память героев.
В «Под песком», нещадно эксплуатируя актерское мастерство Шарлотты Рэмплинг, Озон показывает, как жизнь старательно игнорирует смерть, используя в качестве инструмента память: воспоминания воссоздают и подменяют реальность.
«Время прощания» (Le Temps qui reste) — история тридцатилетнего красавца-фотографа Ромэна, который узнал, что скоро умрет. После необходимых и быстро ушедших отрицания и гнева он смиряется со смертью, а со смирением приходят воспоминания из детства и единение с миром. Его прошлое и настоящее объединяются перед лицом непререкаемого будущего.
Озон, выбрав тему для обсуждения, никогда не оставляет ее после одного разговора. Его фильмы не всегда дают дешифровать себя слишком уж различными способами, поэтому он, снимая фильм на ту же тему, но с измененными взглядами и повзрослевшими актерами, дает зрителям возможность вернуться к ней по прошествии времени и интерпретировать ее новым способом. Так, герой Мельвиля Пупо, умирая во «Времени прощания», будто возрождается в «Убежище».
Начиная с «Бассейна», тема рождения и смерти обрастает темой автора и персонажа, художника и произведения. Апогеем этого этапа становится фильм «В доме» про учителя литературы и его талантливого питомца, основанный на пьесе «Ученик с последней парты». Здесь Озон заводит речь, возможно, о слишком уж многом — на периферии стоит сатира на буржуазное общество и на современное искусство, фрейдизм, гомосексуальность, но главный тут он — разговор о творческом процессе. Начинающий писатель Клод находит в окружающей его реальности героев и переносит их в свое произведение. Скоро зритель перестает понимать — подсматривает ли Клод за реальными людьми или придумывает художественную реальность для своих героев, что для самого художника одно и тоже.
Миры воображаемый и реальный смешиваются, что приводит не только к катастрофе для реальных людей-участников истории, но ик эмоциональному финалу для персонажей, а, значит, и читателя.
В «Бассейне» происходит схожая история, только с меньшим количеством участников: писательница, погрузившись в литературный процесс, создает героиню, которая для нее ничем не отличается от реальных людей — а для нас, зрителей, остается загадкой — это персонаж книги или только персонаж фильма? Так, Озон сознательно надстраивает в своей картине миры наподобие потенциальных уровней прочтения. Зритель получает возможность смотреть то, что захочет: триллер, производственную драму о писателе или же кино о том, как создается кино.
Эта очевидная раздвоенность героя вернулась в последнем на данный момент фильме — триллере «Двуличный любовник». Там она порождается болезненным состоянием главной героини, но для Озона это давно любимый мотив — срифмовать обладателя надломленного сознания (например, пациента психотерапевта, как здесь) и автора, — ведь он прекрасно отдает себе отчет в своих комплексах.
Но этапы этапами, а Озону интересно еще и играться с жанровым кино.
Буржуазная комедия, мюзикл-детектив, историческая драма или чистая мелодрама — он раскручивает жанровые клише до максимума, так что они просто взрываются — и вызывают недоумение и восторги. «8 женщин», «Отчаянная домохозяйка», «Франц» — как говорить об этих фильмах? Как о серьёзном кино или как о мейнстримовом?
В этом и заложена та самая разностороннесть француза: его картины ни в коем разе не генераторы интерпретаций, они скорее — развилка, которая всегда дает выбор: ты можешь смотреть драму про рак в последней стадии, а можешь — экранизацию прустовских мотивов. Выбор всегда за тобой. Так что, в итоге, Озон хоть и провокатор, но весьма толерантный к зрительскому мнению.
Вроде бы, у его картин легче легкого отыскать схожие черты: к примеру, тот же хронометраж.
Любой его фильм не превышает двух часов (а то и полутора) — в этом чувствуется влияние начального этапа творчества. Прежде чем приступить к большому кино, он снял два десятка короткометражек, и только после знаменитого «Летнего платья» и удлиненной, почти часовой «Посмотри на море» переключился на кинотеатральный формат.
Одна и та же труппа: у него играет весь цвет французской актерской школы. С одной стороны, заслуженные Изабель Юппер, Катрин Денев, Фабрис Лукини, Жанна Моро, актеры, чей фильмический багаж Озон умело использует в своих картинах (вспомните Денев, поющую в «Отчаянной домохозяйке» на фабрике зонтиков). С другой, Жереми Ренье, Людвин Санье, которые у него начинали свою будущую большую карьеру.
С первым полнометражным фильмом Озон поступил как прямой наследник принца парадоксов: снял для кинотеатров «Ситком» (в российском прокате «Крысятник»). Взяв за основу самый театральный из телевизионных жанров, он перенес его на большой экран и прошелся по полному предрассудков буржуазному обществу, обнажив его тайные страсти, а заодно всех шокировал.
До сих пор даже у тех, кто знаком с поздним Озоном, подробный синопсис его дебютного фильма вызывает почти что шок. Гигантская крыса, в которую превратился отец семейства? Что? Но Озон уже тогда знал, что делает, и, смешивая бунтарский артхаус с элементами трешового кино, добился нужного ему скандального, обличающего эффекта.
Этот бунтарско-театрализованный период будет всплывать в его фильмографии с завидной периодичностью. Что прекрасно в Озоне — его творческие этапы не заканчиваются и никуда не исчезают. Но после бунтарского (или параллельно с ним) начался этап, простите, прустовский. В зачаточном уровне — с «Криминальных любовников», и как основная тема — с драмы «Под песком». Теперь он говорит о связке рождение+смерть+эротика, которые переплетаются на экране через ощущения, чувственную память героев.
В «Под песком», нещадно эксплуатируя актерское мастерство Шарлотты Рэмплинг, Озон показывает, как жизнь старательно игнорирует смерть, используя в качестве инструмента память: воспоминания воссоздают и подменяют реальность.
«Время прощания» (Le Temps qui reste) — история тридцатилетнего красавца-фотографа Ромэна, который узнал, что скоро умрет. После необходимых и быстро ушедших отрицания и гнева он смиряется со смертью, а со смирением приходят воспоминания из детства и единение с миром. Его прошлое и настоящее объединяются перед лицом непререкаемого будущего.
Озон, выбрав тему для обсуждения, никогда не оставляет ее после одного разговора. Его фильмы не всегда дают дешифровать себя слишком уж различными способами, поэтому он, снимая фильм на ту же тему, но с измененными взглядами и повзрослевшими актерами, дает зрителям возможность вернуться к ней по прошествии времени и интерпретировать ее новым способом. Так, герой Мельвиля Пупо, умирая во «Времени прощания», будто возрождается в «Убежище».
Начиная с «Бассейна», тема рождения и смерти обрастает темой автора и персонажа, художника и произведения. Апогеем этого этапа становится фильм «В доме» про учителя литературы и его талантливого питомца, основанный на пьесе «Ученик с последней парты». Здесь Озон заводит речь, возможно, о слишком уж многом — на периферии стоит сатира на буржуазное общество и на современное искусство, фрейдизм, гомосексуальность, но главный тут он — разговор о творческом процессе. Начинающий писатель Клод находит в окружающей его реальности героев и переносит их в свое произведение. Скоро зритель перестает понимать — подсматривает ли Клод за реальными людьми или придумывает художественную реальность для своих героев, что для самого художника одно и тоже.
Миры воображаемый и реальный смешиваются, что приводит не только к катастрофе для реальных людей-участников истории, но ик эмоциональному финалу для персонажей, а, значит, и читателя.
В «Бассейне» происходит схожая история, только с меньшим количеством участников: писательница, погрузившись в литературный процесс, создает героиню, которая для нее ничем не отличается от реальных людей — а для нас, зрителей, остается загадкой — это персонаж книги или только персонаж фильма? Так, Озон сознательно надстраивает в своей картине миры наподобие потенциальных уровней прочтения. Зритель получает возможность смотреть то, что захочет: триллер, производственную драму о писателе или же кино о том, как создается кино.
Эта очевидная раздвоенность героя вернулась в последнем на данный момент фильме — триллере «Двуличный любовник». Там она порождается болезненным состоянием главной героини, но для Озона это давно любимый мотив — срифмовать обладателя надломленного сознания (например, пациента психотерапевта, как здесь) и автора, — ведь он прекрасно отдает себе отчет в своих комплексах.
Но этапы этапами, а Озону интересно еще и играться с жанровым кино.
Буржуазная комедия, мюзикл-детектив, историческая драма или чистая мелодрама — он раскручивает жанровые клише до максимума, так что они просто взрываются — и вызывают недоумение и восторги. «8 женщин», «Отчаянная домохозяйка», «Франц» — как говорить об этих фильмах? Как о серьёзном кино или как о мейнстримовом?
В этом и заложена та самая разностороннесть француза: его картины ни в коем разе не генераторы интерпретаций, они скорее — развилка, которая всегда дает выбор: ты можешь смотреть драму про рак в последней стадии, а можешь — экранизацию прустовских мотивов. Выбор всегда за тобой. Так что, в итоге, Озон хоть и провокатор, но весьма толерантный к зрительскому мнению.
Материал взят: Тут