Топ 100 сериалов «Канобу». Часть 3 (80-71) ( 22 фото )
- 01.04.2018
- 1 023
В этот раз в нашу десятку опять затесалось множество комедийных сериалов, но все они — по-настоящему культовые. Чистые ситкомы вроде «Друзей» и «Теории большого взрыва» все вышли в первой (с конца) сотне нашего топа. В этом и дальнейших выпусках ситуационную комедию всегда будет усиливать какой-то более достойный элемент — драма, трагедия, абсурд, сатира, цинизм или психология. Помимо этого в десятку вошел один из самых противоречивых современных сериалов, насчет которого в редакции существуют лишь полярные мнения, и два прекрасных шоу из конца 90-х, в оценке истинного качества которых ностальгия только мешает.
South Park («Южный Парк»), США, 1997 г. — наши дни
Денис Варков
«Южный парк» называют главным пародийным сериалом современности. И это правда. В плане сатиры ему нет равных. Трей Паркер и Мэтт Стоун в своем стремлении создать максимально актуальный сериал идут на отчаянные меры — они пишут сценарий каждого нового эпизода буквально за неделю до выхода серии, после чего в спешке ее рисуют. Это позволяет «Южному парку» быть в трендах и реагировать на все актуальные события, высмеивая их в своем привычном стиле.
А высмеивают Паркер и Стоун все: поп-культуру, политику, государственное устройство США, религии — словом, все, что можно, и, в особенности, то, что нельзя. Причем для «Южного парка» во многих аспектах нет табу. В сериале множество действительно откровенных сцен и шуток гораздо ниже пояса, но здесь на помощь Трею и Мэтту приходит примитивная анимация. Она спасает от многочисленных (хоть и не всех) проблем, которые могли бы возникнуть из-за того, что они показывают в сериале.
«Южный парк» регулярно экспериментирует. О самом главном и, к сожалению, неудачном эксперименте — смене формата — мы с Александром Башкировым рассказывали в отдельном материале. Тем не менее, большинство других попыток Паркера и Стоуна освежить сериал были положительно приняты фанатами. Одним из самых удачных решений последних лет стало выведение на первый план ранее второстепенных персонажей вроде отца Стэна Рэнди Марша. Старые герои никуда не исчезли, зато, приводя в центр внимания другого персонажа, Трей и Мэтт вносят разнообразие в типичное повествование «Южного парка».
Сложно представить современного человека, который никогда не слышал о «Южном парке». Стэн Марш, Кайл Брофловски, Эрик Картман и Кенни Маккормик стали культовыми, заработав миллионы фанатов по всему миру. Существует несколько игр по мотивам сериала, в создании которых тоже принимали участие Паркер и Стоун.
«Южный парк» — это концентрированное безумие. Маленький городок в штате Колорадо регулярно оказывается в эпицентре самых неадекватных и диких событий, которые становятся отлично метафорой не только к современной повестке дня, но и к социо-культурному полю человека 21 века в принципе. Смешавшись, все эти поп-культурные элементы порождают тот адский трэш, который вы можете найти в «Южном парке». И это прекрасно.
Sherlock («Шерлок»), Великобритания, 2010 г. — наши дни
Максим Иванов
Британский «Шерлок» удачно возглавил телеэпоху эгоцентричных хамоватых гениев, в 2004-м запущенную «Доктором Хаусом» (интересно, что концептуально сериал Дэвида Шора тоже опирался на героев Артура Конан Дойла). Пока Бенедикт Камбербэтч уверенно отыгрывал зазнайку-социопата, Мартин Фримен выступал в роли «нормального», понятного персонажа, с которым зритель мог себя ассоциировать в эмоциональном и интеллектуальном плане.
Пилотная серия разительно отличалась от того выхолощенного, популистского шоу, каким в итоге оказался «Шерлок». Нулевой эпизод вышел именно что осовремененным Конан Дойлом. Он акцентировал внимание на сценарии и был гораздо приземленнее в деталях дела и механике расследования — то, что к третьему сезону перестанет играть какую-либо роль для авторов шоу, Стивена Моффата и Марка Гэтисса.
Реальная телепремьера получилась абсолютным антиподом пилота. Вместо мрачного, камерного криминального шоу BBC показал нереалистичный, но страшно захватывающий экшен, который полюбили миллионы. Моффат и Гэтисс выдали зрелищно поставленный спектакль, который годами манипулировал зрителями, их чувствами и ожиданиями.
Вплетенная в нарратив инфографика, безупречные съемки, нетривиальные дела и убедительность бормочущего гениальную чепуху Камбербэтча заставляли думать, что ты прикасаешься к испытывающему своего зрителя интеллектуальному телевидению. Но на деле «Шерлок» всегда куда больше внимания уделял форме, чем содержанию. Желание сиюминутно удивить, вбросить необъяснимый клиффхэнгер и смотреть, как фанаты и обычные зрители пытаются придать смысл очевидным манипуляциям, — вот формула сериала, обеспечившая ему успех.
Впрочем, то, с какой точностью Моффат и Гэтисс просчитывали «точки бурления», поддерживавшие ажиотаж вокруг сериала даже в период затяжных перерывов, достойно восхищения. Мне кажется, я уже никогда не увижу ничего беспощаднее, чем теории о секретном эпизоде в четвертом сезоне (люди натурально отказывались разочаровываться в шоу!). Если читать критику или смотреть видеоэссе с разбором первых двух сезонов, можно сильно разочароваться даже в ранних эпизодах.
Когда вас не отвлекают на очередную инфографику или объясняют, почему преступные сети Мориарти не имеют смысла, гениальность «Шерлока» рассыпается — и остается лучший аттракцион в истории ТВ, к которому не стоит подступаться без ведра поп-корна. И в этом жанре сериал все еще обязателен к просмотру.
Александр Башкиров
Как и Lost с Family Guy, Sherlock попал в наш топ скорее как культурный феномен, нежели как смотрибельный сериал. Последние три-четыре года об этом шоу говорят не меньше, чем об «Игре престолов» или «Ходячих мертвецах»…, но при этом за четыре сезона и один рождественский спецвыпуск «Шерлока» нам не показали ни одной хорошей серии!
В свое время я подробно объяснял, почему не пропущенный в эфир оригинальный пилот «Шерлока» — единственный достойный эпизод всего сериала. Во всех остальных выпусках, даже в хваленых «Скандале в Белгравии» и «Шерлоке при смерти», гениальность Стивена Моффата сводит на нет присутствие Марка Гэтисса с его любовью к мелодраме и страстью к самым низкопробным сюжетным ходам. Вы можете любить эти серии, уважать еще одну-две — но вы вряд ли сумеете внятно объяснить, что и как расследовали Холмс и Ватсон в каждом отдельно взятом эпизоде. А это важно в детективе, не правда ли? Личность преступника, приемы сыщика, линия расследования… В «Шерлоке» запоминается шикарная подача материала — но не сам материал.
Вообще в случае с «Шерлоком» хочется говорить не об актерских работах Бенедикта Камбербэтча и Мартина Фримена (которые феноменальны во всех эпизодах), а о непрофессионализме британских сценаристов. Моффат и Гэтисс работают без четкого плана — не то что на сезон, но хотя бы на серию, набивая каждый 90-минутный эпизод более-менее случайным контентом, а потом с гордостью заявляя в интервью, что сюжета в серии «хватило бы на полнометражный фильм».
Но вы не снимаете полнометражное кино! Вы делаете сериал, историю с продолжением, где нужно очень тщательно, в течение нескольких месяцев или даже лет, планировать все узловые сюжетные точки, а уже потом развлекаться сочинением диалогов и отсылок к творчеству Конана Дойла. Диалоги у вас и правда прекрасные — но вместо нормальной серии получает совершеннейшее месиво, где в лучшем случае столько же сильных и удачных сцен, сколько и глупых и нелепых.
Причем в «Шерлоке» этот лучший случай бывает крайне редко — обычно нелепица и мелодрама сильно перевешивают. Остается только поставить «Шерлоку» в пример американское «Элементарно», где и актеры меньше калибром, и персонажи прописаны хуже, зато каждое «дело» выстроено ювелирно, использует не более одного произведения Дойла за раз и действительно запоминается.
The Office («Офис»), Великобритания, 2001–2003 гг.
Александр Башкиров
Все творчество сценарного дуэта Рики Джервейса и Стивена Мерчанта связывает одна и та же тема стыда, неловкости, бестактности, безжалостности и унижения в обычных повседневных человеческих отношениях. То, что они это всякий раз подают под видом комедии (обычно в форме псевдо-документального фильма) — не более чем форма изощренного (если не сказать извращенного) британского юмора.
И The Office, и Extras (у нас — «Массовка»), и Lifeʼs Too Short («Жизнь так коротка») используют похожих главных героев и сюжеты — малодушный, предубежденный, недалекий, но отчаянно старающийся понравиться зрителю (или снимающим сериал «документалистам») персонаж попадает во все более дурацкие ситуации. Вместо того, чтобы с честью из них выйти, как это было бы в любом американском ситкоме, герои Джервейса-Мерчанта ломают жизнь и себе, и другим, впадают в депрессию, влезают в долги, теряют работу и место жительства, успевая за короткие британские сезоны ввергнуть зрителей в состояние тягостного недоумения. Это не драма — это трагедия в чистом виде.
Из трех сериалов дуэта только «Офис» серьезно повлиял на массовую культуру —да и то не сам, а с помощью куда более мягкого и оптимистичного американского ремейка. Обычно до массового зрителя настолько мрачное телевидение не добирается. Все-таки в сериалы ходят за эскапизмом, тем в более в сериалы, заявленные как «ситуационная комедия»…
Вместо эскапизма в 2001 году эти сценаристы погрузили нас в будни компании по торговле бумагой — причем в ее провинциальном отделении, расположенном в беркширском городке Слау. Я подозреваю, что придумать более депрессивное окружение Джервейс и Мерчант оказались не состоянии чисто физически. Офисом заправляет региональный менеджер Дэвид Брент — его играет сам Джервейс, а образ героя, как объясняет персонаж Джервейса в «Массовке», был срисован с реального начальника. Брент — ужасный шовинист, расист, лжец и мелкий подлец, считающий себя прекрасным юмористом, поддерживающим жизнь во всей конторе.
Другие персонажи не менее типичные. Это главный офисный подхалим Гарет Кинен (Макензи Крук), менеджер по продажам Тим Кантербери (Мартин Фримен, еще не ставший Джоном Ватсоном и Бильбо Бэггинсом) и секретарша Доун Тинзли (Люси Дэйвис). Тим по уши влюблен в Доун, но у нее уже есть отношения со складским рабочим…
Словом, все как в любом офисе в любой точке земного шара — ухваченные Джервейсом и Мерчантом отношения оказались настолько универсальными, что прекрасно легли и на американскую, и на канадскую, и на израильскую, и на чилийскую, и на шведскую действительность (а сейчас готовится индийская версия «Офиса»).
Зато интерпретация этих отношений в британской версии уникальная — самая злая, самая бескомпромиссная. Брент тут — диккенсовское чудовище вместо бестолкового обаяшки Стива Карелла, отношения между менеджером и секретаршей ведут не к свадьбе, а к разбитому сердцу, и если в американском «Офисе» после первой пары сезонов реально хочется работать (люди-то прекрасные!), то британский «Офис» хочется поджечь уже после первой пары эпизодов. И именно поэтому я считаю, что оригинальный The Office — самая сильная версия этого сериала в художественном отношении, шекспировская трагедия (а не комедия), разыгранная в стенах провинциальной бумажной компании.
Cheers («Веселая компания»), США, 1982–1993 гг. и Fraiser («Фрейзер»), США, 1993–2004 гг.
Александр Башкиров
Один из самых популярных американских ситкомов и его спин-офф практически неизвестны в России — и это большая потеря для российских зрителей. И Cheers, и Fraiser надо обязательно смотреть, если вас хоть сколько-нибудь интересует история сериалов… ну, или если вы просто хотите залпом проглядеть двадцать лет безупречного телевидения.
Cheers — незамысловатый на первый взгляд ситком о завсегдатаях бостонского бара, завоевавший 28 премий «Эмми», в том числе 4 — в категории «Лучший комедийный сериал». Fraiser — сериал-ответвление про одного из завсегдатаев, психиатра Фрейзера Крэйна, который переехал из Бостона в Сиэтл и открыл там радиошоу психологической помощи. «Фрейзер» сам по себе заработал еще 34 премии «Эмми» — рекорд для сюжетного сериала, который удалось побить только «Игре престолов» в 2016 году. И тот, и другой сериал попадают во все западные «списки лучших», а «Фрейзер» так и вовсе, по рейтингам и критическим оценкам, объективно считается самым успешным спин-оффом всех времен.
Созданный братьями Гленом и Лесом Чарльз Cheers превратился в настоящую школу американских комедийных шоураннеров. В этом сериале начинали создатель «Симпсонов» Сэмуэль Саймон, один из авторов «Американской семейки» Дэн ОʼШэннон и создатели культового ситкома Wings (а также «Фрейзера») Дэвид Энджелл, Дэвид Ли и Питер Кейси. Секрет успеха сериала — именно в гении его сценаристов, которые воспользовались незамысловатой концепцией и примитивнейшей возможной декорацией (бар), чтобы рассказывать сложнейшие, злободневные, очень болезненные для современного сериалу американского зрителя истории.
Cheers завлекает уютом, знакомыми лицами, привычной обстановкой — это бар, «где все тебя знают по имени», место, куда после работы хочется зайти каждому зрителю. Но истории, которые в комедийной форме подаются в разговорах в этом баре, ближе к британской социальной драматургии, к жестким пьесам о классовом неравенстве и угнетенных меньшинствах, которыми создатели сериала и вдохновлялись.
Главный герой — бывший бейсболист Boston Red Sox, ныне бармен и владелец бара Сэм Мэлоун (Тед Дэнсон), весьма трагическая фигура, сломанный человек, алкоголик и ловелас, цепляющийся за свое «великое» прошлое. Главная героиня — выпускница Бостонского колледжа Дайан Чэмберс (Шелли Лонг), представительница высшей американской среды, в силу трудных жизненных обстоятельств вынужденная устроиться официанткой к Мэлоуну. Хотя изначально сериал планировалось строить именно на сексуальном, идеологическом и классовом конфликте между этими героями, гениально выписанные второстепенные персонажи (и играющие их актеры) стали оттягивать на себя материал — в итоге у Чэмберс установились отношения с регулярно захаживающим в бар психиатром Фрейзером, а у Мэлоуна появился новый любовный интерес — бизнесвумен Ребекка Хоуи (Кирсти Аллен).
В хитросплетениях личных обстоятельств персонажей можно разбираться очень долго — за 11 лет их набежало не меньше, чем в мыльной опере. Но «кто спит с кем» никогда не было движущей силой Cheers — вместо этого сериал двигали сюжеты, смешно шутящие на очень серьезные темы, которые в 80-х стеснялись освещать даже драматические сериалы. Тут и всяческие неврозы (в том числе секс-аддикция, от которой страдает Мэлоун), и вопросы феминизма, гомосексуализма, и — куда же без этого в сериале про питейное заведение! — алкоголизма. Кстати, с роли придурковатого второго бармена Вуди Бойда, страдающего гэмблинг-аддикцией, в Cheers началась карьера молодого актера Вуди Харрельсона.
В «Фрейзере» вопрос «кто спит с кем?» (точнее, «с кем спит Фрейзер?») наоборот, оказался решающим. Это еще более совершенный сериал, взявший все лучшие социально-драматические наработки Cheers и упаковавший их в форму психологической комедии о столь же симпатичном, сколь и несовершенном главном герое-интеллектуале, феноменально сыгранном Келси Граммером. Без доктора Крэйна и его сложных отношений с бывшей женой, привлекательным радиопродюсером, престарелым отцом-инвалидом и младшим братом-психиатром не было бы ни «Блудливой Калифорнии» с Дэвидом Духовны, ни Mad Men с Джоном Хэммом, ни «Хауса» с Хью Лори.
Благодаря герою Граммера Cheers и Fraiser нельзя рассматривать как отдельные сериалы — скорее, это одна колоссальная двадцатилетняя арка самого прописанного персонажа в истории мирового телевидения.
И я не могу не отметить просто изумительную актерскую работу американской актрисы Биби Нойвирт в роли Лилит Стернин, крайне консервативного психиатра-бихевиориста и бывшей жены Фрейзера. Дело тут не только в очень специфической внешности актрисы, завораживающей при первом ее появлении на экране в Cheers. Холодные интеллектуальные пикировки между Лилит и Фрейзером не только очень смешные — они скрывают годы бурных отношений двух очень сложных людей с диаметрально противоположными взглядами на устройство человеческой натуры.
Почему сериал с такими данными и таким количеством «Эмми» не забрался выше по течению нашего топа? Виновата сильная локализованность Cheers и «Фрейзера» во времени и пространстве. Они намертво привязаны к своим эпохам — 80-м и 90-м, — и в наше время поднятые там «злободневные» темы могут показаться общим местом и наивностью. Ничего плохого в этом нет — ситкомы из 2010-х точно также устареют в 2040-х, — но порекомендовать эти сериалы чисто «на посмотреть» современному зрителю трудно. Особенно зрителю российскому — оба сериала настолько привязаны к антуражу, к бостонским и сиэтловским реалиям, что это мешает понимать большую часть шуток (особенно в переводах). В конце-то концов и бывший бейсболист, работающий владельцем бара, и психиатр с собственным радиошоу — это очень американские типажи.
The Knick («Больница Никербокер»), США, 2014–2015 гг.
Георгий Копьев
Авторский сериал Стивена Содерберга о больнице Никербокер, которую жители Нью-Йорка по-родственному называют просто «Ник». Вернее, не столько о самом госпитале, сколько о быте его персонала: врачах, медсестрах, санитарах, бюрократах — людях разных моральных устоев, двигавших медицину почти 120 лет назад.
Да, действие происходит в 1900 году. Это время, когда медицина — и как наука, и практическая — были абсолютным дикарством и сплошными убийствами на хирургическом столе людьми с белыми манжетами и моноклями. И все это под электронную музыку. Звучит странно? Сюрреализм? Вовсе нет. Век с лишним лет назад именно так и выглядела продвинутая медицина.
Бюрократы и администраторы распиливают бюджет и сливают его на проституток, санитары скорой помощи бьют друг другу морды за право перевезти богатого умирающего, чернокожие и бедняки не получают помощи, потому что больница не должна терять свой престиж. На должности глав отделений и практикующих хирургов попадают за выслугу лет и потом убивают людей в анатомическом театре, а настоящие ученые, светлые головы, вынуждены тайком по ночам резать свиней, чтобы подтвердить или опровергнуть очередную гипотезу. Вот о чем на самом деле The Knick.
Какие-то аспекты жизни того времени кардинально изменились, какие-то не очень. Воровство бюджетных денег и кумовство никуда не делось, зато в современном мире врачи больше не используют тяжелые наркотики в качестве анестезии и уделяют должное внимание асептике. В любом случае, за происходящим в сериале интересно наблюдать и делать выводы самому.
The Knick легко сравнивать с «Доктором Хаусом»: сериал о медицинской практике, суровый и эгоистичный главный герой — тоже врач, тоже выдающийся, тоже отпетый наркоман. Но это все на поверхности.
The Knick — это тот редкий случай, когда весь сериал, каждая серия — это видение одного человека. И, по счастью, этот человек — прекрасный режиссер. Содерберг сам поставил все 20 серий, поэтому в The Knick нет этого идиотского, бесящего контраста между пилотным эпизодом и всеми остальными. Даже электронный саундтрек Клиффа Мартинеса, удивительным образом вписанный в сеттинг Нью-Йорка 1900 года, — к месту! И то, что Клифф Мартинес в прошлом много работал над музыкой к фильмам Содерберга, дает уверенность, что это не удачное совпадение, а подход человека, который знает, что делает, и отдается своей работе целиком, как его главный герой — медицине.
Parks and Recreations («Парки и зоны отдыха»), США, 2009–2015 гг.
Максим Иванов
«Парки и зоны отдыха» рассказывают историю жителей захолустного городка Пауни. Главные герои работают на скучных муниципальных должностях, дружат, влюбляются и иногда выясняют отношения. Изначально «Парки» задумывались как спин-офф американского «Офиса», им даже занимались те же самые продюсеры и сценаристы, но Parks and Recreation быстро перерос в самостоятельный сериал, который в итоге так никогда и не пересекся с бытом сотрудников Dunder Mifflin.
Как и «Офис», сериал снят в жанре псевдодокументалистики. Персонажи жалуются на камеру в стиле реалити-шоу и время от времени мемично смотрят в объектив. «Парки» унаследовали от своего идейного прародителя еще и концепцию «вдыхаем жизнь в безжизненную работу». Что офис бумажной компании, что департамент парков и зон отдыха, — все это фон, на котором разыгрываются самые немыслимые, но при этом чрезвычайно приземленные истории.
Если в «Офисе» магнитом восхитительных историй служил Майкл Скотт, то в «Парках» его подменяет Лесли Ноуп. Актриса Эми Полер вдыхает в эту роль энергетику, ты наслаждаешься ее комедийными талантами и всей душой переживаешь за обаятельную идеалистку, пытающуюся честно построить карьеру на государственной службе.
У Лесли множество тараканов в голове, но она умна, принципиальна и невероятно притягательна как персонаж. «Парки» в принципе щедры на ярких второстепенных героев. Они запоминаются и влюбляют в себя не меньше самой Лесли, а благодаря безупречному касту за их взаимодействием всегда интересно наблюдать. Здесь вам и суровый усатый Рон Суонсон в исполнении Ника Оффермана, и сентиментальный городской дурачок Крис Прэтт, и вечный бездельник Азис Ансари…
Словом, «Парки» едва ли оставят вас равнодушными, вы быстро вникнете в местные архетипы и к концу сериала будете сжимать кулаки за каждого из этих героев. Пожалуй, в этом и заключается главное отличие сериала с Полер от «Офиса». Если в «Офисе» за 9 сезонов ты начинаешь любить персонажей, которых до этого долго ненавидел (например, Дуайта или самого Майкла), то в «Парках» ты с первых эпизодов множишь возникающую любовь к этим блаженным.
Впрочем, у шоу есть две основных проблемы — это его первый и последний сезоны. Дебютные шесть серий трудно смотреть, персонажи раскрываются сильно позже. К седьмому сезону у меня также много вопросов. Я решительно не понимаю, зачем сериалу вообще нужна была противоречащая его духу футуристика и какие-то неправдоподобные успехи его героев (особенно на фоне общей приземленности). Но все это становится неважным после трогательного финала, который дарит чувство завершенности и заставляет скучать по каждому из жителей Пауни.
Charmed («Зачарованные»), США, 1998–2006 гг.
Денис Князев
Charmed — яркий пример того, что сериал может стать невероятно успешным, несмотря на массу недостатков, совершенно убитый после третьего сезона сценарий и отвратительную игру всех актеров на второстепенных ролях. Серьезно, даже Джулиан Макмэхон (Бальтазар), достойно сыгравший в «Частях тела», в «Зачарованных» выглядит безумно неловко.
Тем не менее Charmed — шоу культовое, и не только в России, но и в США, где его с 1998-го по 2006 год крутил The WB. К слову, этот же канал в какой-то момент слился с телевизионной сетью UPN, в результате чего появился The CW Television Network, известный в том числе сериалом «Сверхъестественное», который тоже вопреки качеству выбивает невероятные рейтинги.
Словом, феномен «Зачарованных» объяснить довольно сложно, однако кое-что в этом сериале привлекает меня до сих пор. Во-первых, сеттинг. Судя по всему, тысячи зрителей по всему миру, в том числе и я сам, в конце 1990-х — начале 2000-х испытывали особую любовь к городскому фэнтези, и Charmed удачно отвечал этой зрительской потребности. Вот он — реальный мир и привычная человеческая жизнь, в которую вторгаются демоны, хранители, магия, амазонки и прочая волшебная ерунда. Отдельная заслуга создателей шоу — перебивки с крутейшими видами Сан-Франциско и отменный саундтрек, состоящий из поп-музыки и какого-нибудь американского инди-рока.
Все, кто смотрел «Зачарованных», знают, что лучший момент любой серии — это минута после вступительной заставки, когда под бодрую музыку показывают калифорнийский город с обязательным пролетом камеры над мостом «Золотые ворота».
Во-вторых, не последнюю роль в успехе сериала сыграли актрисы на главных ролях. Даже не сами актрисы, а то, как они вместе смотрелись в кадре. Они могли творить любую дичь в очередной неловкой потасовке с демоном, но благодаря удачной синергии все это смотрелось не так уж плохо. Причем эта «магия трех» (ха!) не порушилась, когда авторы из-за конфликта вывели из сериала Шеннен Доэрти и заменили ее на Роуз Макгоуэн.
Ну и ладно, чего уж там, порой было интересно. Это сейчас мы знаем, что сценарий «Зачарованных» — одна большая дыра, а в начале 2000-х зрители с удовольствием следили за всеми этими перемещениями во времени, неожиданными рокировками (помните, как Фиби стала злой?) и постоянно растущим масштабом происходящего. Тогда все это казалось вполне нормальным, и, судя по тому, что я сейчас досматриваю 12-й сезон «Сверхъестественного», сегодня мне тоже было бы ок. Называйте это guilty pleasure, если хотите — ничего не могу с собой поделать.
Itʼs Always Sunny in Philadelphia («В Филадельфии всегда солнечно»), США, 2005 г. — наши дни
Ибрагим Аль Сабахи
«В Филадельфии всегда солнечно» — один из величайших и оригинальнейших комедийных сериалов в истории телевидения. Его безумие и абсолютно наплевательское отношение ко всем границам юмора помогли завоевать сердца огромного количества людей, что вылилось в 12 сезонов, в сумме дающих 134 эпизода. И он все еще идет, словно бульдозер, даже не пытаясь сбавлять обороты.
История создания у cериала довольно простая. Гленн Хоуертон (Деннис Рейнольдс), Роб Макэлхенни (Мак) и Чарли Дэй (Чарли) собрались и сняли на любительскую видеокамеру несколько сценок для пилотного эпизода. Записанный материал они начали предлагать различным телеканалам — и именно FX решил дать им шанс и заказал сразу целый сезон.
Но что же особенного в этом сериале? Почему его надо смотреть? Ведь на уровне описания сюжета — это просто история о жизни 5 людей, которые держат паб в Филадельфии.
Все дело в персонажах и чудовищной изобретательности сюжетов. В «Филадельфии всегда солнечно» надо смотреть потому, что у него абсолютно нет аналогов на ТВ. Этот сериал, как бездонная шляпа очень испорченного фокусника, откуда если и вылезет кролик, то он будет на героине и возможно расскажет очень многое о вашей матери. Где сейчас можно увидеть в первой же серии нового сериала настолько беспринципный, не упирающийся в рамки морали стеб над геями и чернокожими? Или истории про пару персонажей, что подсаживаются на крэк, чтобы получать пособие по безработице?
Главная фишка и сердце сериала — это его основные герои, именуемые «Шайкой», которые в своей аморальности превосходят любые ваши самые жуткие ожидания. Изначально основных персонажей было всего 4. Троих исполнили сами создатели сериала.
Гленн Хоуертон сыграл роль одного из владельцев паба Денниса Рейнольдса — невероятно высокомерного, пафосного придурка и бабника, считающего, что лучше всех знает жизнь, манипулирующего людьми и крушащего их жизни ради достижения собственных целей, начинающего легко ломаться и истерить, если все идет не по плану. Его соседа по квартире и совладельца паба исполнил Роб Макэлхенни, чей персонаж Мак — невероятно тупой, трусливый, и очень религиозный качок, а его сексуальные предпочтения являются самыми странными в сериале. И карате его — говно.
Самым золотом сериала стал персонаж Чарли Дэя, которого тоже зовут Чарли. Хоть и владеет долей паба, но живет, как бомж. Иногда любит наркоманить, предлагать всякие безумные идеи, постоянно преследует официантку, что не отвечает взаимностью на его чувства, перевоплощается в других людей. Несмотря на все свои недостатки, он может поразить чудесами собранности и изобретательности, как сделал это в серии «Чарлибота» (Charlie Work), где благодаря своей хитрости подготовил убитый в хлам паб к проверке.
Разбавляет же эту сосисочную вечеринку Кэйтлин Олсен, воплотившая на экране сестру Денниса — горе-актрису Диандру Рейнольдс. Ее жалкие попытки впечатлить парней и заработать уважение обычно оканчиваются провалом. Ей достается в сериале больше всего оскорблений, но и сама она умеет огрызаться, хотя по большей части производит впечатление неудачницы подстать остальной команде.
Главной неожиданностью стало эпичное пополнение состава в начале второго сезона в лице Дэнни де Вито. Этот ветеран Голливуда совсем не растерял свой талант и смог на полную катушку оторваться, исполняя роль Фрэнка Рейнольдса — отца Денниса и Диандры. Фрэнк — финансовый махинатор и транжира, любитель использовать людей и ввязываться в темные дела, а последствия скидывать на других.
И вот на протяжении 12 сезонов вся эта шайка почти безостановочно гадит друг другу и окружающему миру, старается обдурить систему. Все их приключения — это не просто страдания всякой хренью, хотя и ей они страдают смешно (есть серии, где все действие происходит исключительно в пабе), но большая часть серий несет в себе определенный социальный комментарий. Мало тем, до которых создатели не дотянулись. Расизм, аборты, недобросовестная конкуренция, финансовые пирамиды, система здравоохранения, полиция, брошенные дети, доступность оружия и прочее. Сериал гораздо умнее, чем может показаться.
На данный момент в разработке сценарий 13 сезона. Сериал взял довольно долгий перерыв, так как у Чарли Дэя сложилась карьера в кино (вы могли видеть его в фильмах «Несносные боссы 1-2», «Битва преподов», «Тихоокеанский рубеж 1-2»), а у Кэйтлин Олсен на канале Fox свой собственный сериал «Мик», который просто прекрасен.
Рекомендую сериал тем, кто устал от закадрового смеха и милых персонажей. Если вы готовы к грубому и не всегда понятному юмору, то это для вас.
Максим Иванов
«В Филадельфии всегда солнечно» — восхитительный сериал в добросердечном жанре «ну и [цензура] же ты!». Во время просмотра пилотного эпизода вы либо зальетесь краской, либо воспылаете крепкой, извращенной (не)любовью к терроризирующей Филадельфию шайке деградантов. Еще вам будет крайне стыдно за все, что происходит на экране. Скорее всего вам также будет смешно. Наверное.
Из главных героев тут реально некого спасать и некому сопереживать. Это именно тот случай, когда хочется крикнуть: «Господь, не жалей, жги их всех»! Стыдно, грустно, смешно — будто смотришь записи заседаний комитета по этике в Государственной Думе.
У Чарли Дэя (он же неграмотный полотер-сталкер по имени Чарли) и других сценаристов «Филадельфии» получилось уникальное исследование всех возможных уровней мразотства и невежества. Срочно вычеркните из английской пословицы об огне и воде (there are three things you can watch forever: fire, water, and other people working) пункт про работающего человека! На самом деле бесконечно можно смотреть на деградацию других людей, что наглядно доказывают аж 12 (!) сезонов сериала. Да, Чарли, Мак, Деннис и Фрэнк, — однозначно самые мерзкие, самые беспринципные ублюдки на современном телевидении. И даже серьезные темы вроде абортов или ношения оружия становятся для героев очередным поводом насрать кому-нибудь в утреннюю кашу.
В отличие от «Южного парка» авторы «Филадельфии» пишут сатиру, но никогда не подводят к морали. Вас просто шокируют нездоровостью и невежеством, не предлагая жизненных уроков. При этом чувство неловкости, остающееся после просмотра, работает лучше любой социальной агитки. Просто смотришь на Шайку и понимаешь, что никогда, ни при каких обстоятельствах не нужно поступать как они.
Рекомендовать «Филадельфию» сложно. Тут все слишком зависит от вашего чувства смешного и прекрасного. С одной стороны, это уникальный опыт, который сложно получить от других сериалов. С другой, переживете ли вы эпизод в жанре whodunit с угла «Кто же насрал в кровать Чарли»?
Имейте в виду, если «Друзья» — это хэппи плейс, то «Филадельфия» — абортарий, похоронное бюро и районная «Пятерочка» под одной крышей. Посмотреть — предложу, но настаивать все-таки не стану.
LEXX («Лексс»), Канада — Германия — Великобритания, 1997–2004 гг.
Денис Майоров
LEXX — совершенно уникальное явление в мире кинофантастики. Культовый сериал, вошедший в историю несмотря на то, что сделан за копейки в декорациях, практически буквально собранных из говна, палок и дешевой даже для 1997-го года графики (и крашеного картона, не забывайте про крашеный картон!). «Лекс» стоит в одном ряду с колоссами вроде «Стар Трека» и «Вавилона-5», но о нем знают только самые хардкорные любители НФ. Его существование — нонсенс. Как если бы грайндкор-группа выпустила поп-рок альбом про кишки и извращения. И альбом бы этот зашел сразу и фанатам хардкора, и любителям поп-музыки.
Вселенная LEXX — дичайшая смесь тоталитаризма, научно-фантастической психоделики и сюрреализма. В мире сериала царит жесткий режим — «Божественный Порядок» — установленный твердой рукой Его Божественной Тени, правителя «Лиги 20 000 Планет». Здесь у каждого своя роль, каждый приносит пользу. А будешь поступать плохо или противиться режиму — получишь штрафные баллы. Выйдешь за лимит и придется пожертвовать государству какой-нибудь орган — все просто.
И куда же без оппозиции? Во вселенной Божественного Порядка недовольных сепаратистов называют Еретиками, но о масштабной войне речи не идет. Обреченность ощущается на протяжении всей истории. Противиться режиму бесполезно. Но что забавно, в определенный момент действие переносится в «Темную вселенную», в которой порядки Его Тени не действует — там все оказывается ЕЩЕ хуже.
Однажды Его Божественная Тень создал самое разрушительное оружие во вселенной — разумный органический корабль LEXX. Это похожее на стрекозу существо способно уничтожать планеты и поглощать их обломки в качестве топлива. Внутри тоже сплошная органика — питательная смесь подается из похожих на пенисы трубок, воздух «Лекс» вырабатывает собственными легкими, а туалет — это огромный рот с языком, перерабатывающий фекалии в топливо.
Мерзко? Еще как! Весь сериал такой — этим он и прекрасен.
Доведенные до грани извращения, эксплуатация самых разных и самых отвратительных «филий», органик-панк и насекомые во все края и ни одного положительного героя. LEXX плюет на все каноны кинофантастики, плюет на законы физики и не сдерживает себя ни в чем, в одной серии меняя настроение от драмы к хоррору, а затем к грязной сортирной комедии. Здесь невероятно запутанная, но талантливо написанная история, развитие которой просто невозможно предугадать. В третьем сезоне сериал вообще сделал масштабный флип, превратившись еще и в классику сюрреалистичной постапокалиптики. Там же дебютировал Принц — один из самых харизматичных злодеев в истории ТВ, великолепно сыгранный Найджелом Беннетом — единственным более-менее известным актером сериала (не считая Рудгера Хауэра в качестве приглашенной звезды).
При этом вселенная Божественного Порядка тончайшим образом выписана, наделена невероятно глубоким лором — все обосновано, все объяснено. Сценарист и автор идеи Пол Донован явно искренне любит свое детище. «Лекс» — канадско-немецко-британский проект, который изначально вообще не собирались прокатывать в США, поэтому создатели даже не думали о вкусах американской аудитории, под которую вектор развития кинофантастики и подстраивался.
Но больше всего LEXX запомнился своими героями. Это не статные красавцы и благородные спасители. Ими движет только желание найти хоть какой-то дом, устроить себе хотя бы подобие «нормальной жизни». Персонажи «Лекса» — комичные неудачники, трагичные личности со сложной судьбой и отвратительные отморозки. Стэнли Твидл, охранник 4-го класса и бывший младший помощник вспомогательного заместителя курьера, раба любви Зев, живой труп и бывший личный убийца Его Божественной Тени Кай, голова робота 790, влюбленная в Зев. Эту команду вы не забудете никогда. Не только из-за уникальных образов и сложных взаимоотношений, но и благодаря безупречной игре малоизвестных театральных актеров.
LEXX — маргинальное произведение, которое поймет не каждый. Просмотр этого сериала иногда напоминает бэд трип, но попробовать стоит — ничего подобного на ТВ раньше не было и уже не будет.
Prison Break («Побег»), США, 2005 г. — наши дни
Александр Башкиров
В наше время похождения бритоголовых братьев Майкла и Линкольна превратились в самопародию — из-за ужасных поздних сезонов, полнометражного фильма и бездарного воскрешения сериала в 2017 году.
Но в свое время на телевидении не существовало более захватывающего сериала, чем первые один-два сезона «Побега». События на экране разворачивались крайне неправдоподобные…, но каждая серия так потрясающе начиналась и заканчивалась, что мы смотрели дальше, не задаваясь вопросами (а ради этого сериалы и были изобретены).
Создатель и главный сценарист Пол Шойринг мастерски намешал в Prison Break разные жанры — классическую историю про побег из тюрьмы в духе Escape from Alcatraz или «Шоушенка», хичкоковский триллер про несправедливо осужденного человека, вынужденного пуститься в бега, и параноидальную политическую фантасмагорию, где простому инженеру и его брату-уголовнику противостоит самая верхушка власти США.
Я думаю, завязку сюжета подробно пересказывать не надо — она тут легендарная. Майкл Скофилд (никому тогда не известный Уэнтуорт Миллер) специально садится в тюрьму, чтобы спасти приговоренного к смерти брата Линкольна (тоже никому не известный Доминик Перселл). У Майкла подготовлен сложнейший план по спасению брата, подробности которого, чтобы не забыть, он вытатуировал у себя на теле.
Именно эта татуировка — самая гениальная находка Шойринга как в визуальном, так и в сюжетном плане. Визуально сложнейшая наколка превращает Майкла из невзрачного белого инженера средних лет в одного из самых узнаваемых персонажей в истории массовой культуры.
В сюжетном плане татуировка — карта всего первого сезона, от размера болтов до химических формул, которые пригодятся Майклу и Линкольну при побеге. Если бы герой Миллера все это просто держал в голове, мы бы вряд ли поверили в его невероятную прозорливость и подготовленность. А так ключи у нас перед глазами, и мы сразу видим, что Майкл запланировал заранее, как именно его план пошел наперекосяк при столкновении с тюремной реальностью, и в каком месте герою с братом пришлось импровизировать, чтобы добраться от одного выколотого на Майкле ключа до другого.
Работает принцип видеоигры — даже в Ghosts 'n Goblins и Doom нужно изредка показывать карту, чтобы мы могли оценить наш прогресс и эпичность авторского замысла. В Prison Break эта карта все время перед глазами — она в прямом смысле слова набита на главном герое!
На роли страшных заключенных, помогающих или мешающих Майклу в его планах внутри и снаружи тюрьмы, подобрали очень удачных актеров, один из которых, Роберт Неппер, так и вовсе навечно вошел в массовую культуру с бессмертным образом неисправимого отморозка Ти-Бэга. Кстати, заглавную тему к Prison Break — другой важнейший элемент сериала, поддерживающий безумный накал напряжения от эпизода к эпизоду, — написал никому тогда не известный Рамин Джавади.
South Park («Южный Парк»), США, 1997 г. — наши дни
Денис Варков
«Южный парк» называют главным пародийным сериалом современности. И это правда. В плане сатиры ему нет равных. Трей Паркер и Мэтт Стоун в своем стремлении создать максимально актуальный сериал идут на отчаянные меры — они пишут сценарий каждого нового эпизода буквально за неделю до выхода серии, после чего в спешке ее рисуют. Это позволяет «Южному парку» быть в трендах и реагировать на все актуальные события, высмеивая их в своем привычном стиле.
А высмеивают Паркер и Стоун все: поп-культуру, политику, государственное устройство США, религии — словом, все, что можно, и, в особенности, то, что нельзя. Причем для «Южного парка» во многих аспектах нет табу. В сериале множество действительно откровенных сцен и шуток гораздо ниже пояса, но здесь на помощь Трею и Мэтту приходит примитивная анимация. Она спасает от многочисленных (хоть и не всех) проблем, которые могли бы возникнуть из-за того, что они показывают в сериале.
«Южный парк» регулярно экспериментирует. О самом главном и, к сожалению, неудачном эксперименте — смене формата — мы с Александром Башкировым рассказывали в отдельном материале. Тем не менее, большинство других попыток Паркера и Стоуна освежить сериал были положительно приняты фанатами. Одним из самых удачных решений последних лет стало выведение на первый план ранее второстепенных персонажей вроде отца Стэна Рэнди Марша. Старые герои никуда не исчезли, зато, приводя в центр внимания другого персонажа, Трей и Мэтт вносят разнообразие в типичное повествование «Южного парка».
Сложно представить современного человека, который никогда не слышал о «Южном парке». Стэн Марш, Кайл Брофловски, Эрик Картман и Кенни Маккормик стали культовыми, заработав миллионы фанатов по всему миру. Существует несколько игр по мотивам сериала, в создании которых тоже принимали участие Паркер и Стоун.
«Южный парк» — это концентрированное безумие. Маленький городок в штате Колорадо регулярно оказывается в эпицентре самых неадекватных и диких событий, которые становятся отлично метафорой не только к современной повестке дня, но и к социо-культурному полю человека 21 века в принципе. Смешавшись, все эти поп-культурные элементы порождают тот адский трэш, который вы можете найти в «Южном парке». И это прекрасно.
Sherlock («Шерлок»), Великобритания, 2010 г. — наши дни
Максим Иванов
Британский «Шерлок» удачно возглавил телеэпоху эгоцентричных хамоватых гениев, в 2004-м запущенную «Доктором Хаусом» (интересно, что концептуально сериал Дэвида Шора тоже опирался на героев Артура Конан Дойла). Пока Бенедикт Камбербэтч уверенно отыгрывал зазнайку-социопата, Мартин Фримен выступал в роли «нормального», понятного персонажа, с которым зритель мог себя ассоциировать в эмоциональном и интеллектуальном плане.
Пилотная серия разительно отличалась от того выхолощенного, популистского шоу, каким в итоге оказался «Шерлок». Нулевой эпизод вышел именно что осовремененным Конан Дойлом. Он акцентировал внимание на сценарии и был гораздо приземленнее в деталях дела и механике расследования — то, что к третьему сезону перестанет играть какую-либо роль для авторов шоу, Стивена Моффата и Марка Гэтисса.
Реальная телепремьера получилась абсолютным антиподом пилота. Вместо мрачного, камерного криминального шоу BBC показал нереалистичный, но страшно захватывающий экшен, который полюбили миллионы. Моффат и Гэтисс выдали зрелищно поставленный спектакль, который годами манипулировал зрителями, их чувствами и ожиданиями.
Вплетенная в нарратив инфографика, безупречные съемки, нетривиальные дела и убедительность бормочущего гениальную чепуху Камбербэтча заставляли думать, что ты прикасаешься к испытывающему своего зрителя интеллектуальному телевидению. Но на деле «Шерлок» всегда куда больше внимания уделял форме, чем содержанию. Желание сиюминутно удивить, вбросить необъяснимый клиффхэнгер и смотреть, как фанаты и обычные зрители пытаются придать смысл очевидным манипуляциям, — вот формула сериала, обеспечившая ему успех.
Впрочем, то, с какой точностью Моффат и Гэтисс просчитывали «точки бурления», поддерживавшие ажиотаж вокруг сериала даже в период затяжных перерывов, достойно восхищения. Мне кажется, я уже никогда не увижу ничего беспощаднее, чем теории о секретном эпизоде в четвертом сезоне (люди натурально отказывались разочаровываться в шоу!). Если читать критику или смотреть видеоэссе с разбором первых двух сезонов, можно сильно разочароваться даже в ранних эпизодах.
Когда вас не отвлекают на очередную инфографику или объясняют, почему преступные сети Мориарти не имеют смысла, гениальность «Шерлока» рассыпается — и остается лучший аттракцион в истории ТВ, к которому не стоит подступаться без ведра поп-корна. И в этом жанре сериал все еще обязателен к просмотру.
Александр Башкиров
Как и Lost с Family Guy, Sherlock попал в наш топ скорее как культурный феномен, нежели как смотрибельный сериал. Последние три-четыре года об этом шоу говорят не меньше, чем об «Игре престолов» или «Ходячих мертвецах»…, но при этом за четыре сезона и один рождественский спецвыпуск «Шерлока» нам не показали ни одной хорошей серии!
В свое время я подробно объяснял, почему не пропущенный в эфир оригинальный пилот «Шерлока» — единственный достойный эпизод всего сериала. Во всех остальных выпусках, даже в хваленых «Скандале в Белгравии» и «Шерлоке при смерти», гениальность Стивена Моффата сводит на нет присутствие Марка Гэтисса с его любовью к мелодраме и страстью к самым низкопробным сюжетным ходам. Вы можете любить эти серии, уважать еще одну-две — но вы вряд ли сумеете внятно объяснить, что и как расследовали Холмс и Ватсон в каждом отдельно взятом эпизоде. А это важно в детективе, не правда ли? Личность преступника, приемы сыщика, линия расследования… В «Шерлоке» запоминается шикарная подача материала — но не сам материал.
Вообще в случае с «Шерлоком» хочется говорить не об актерских работах Бенедикта Камбербэтча и Мартина Фримена (которые феноменальны во всех эпизодах), а о непрофессионализме британских сценаристов. Моффат и Гэтисс работают без четкого плана — не то что на сезон, но хотя бы на серию, набивая каждый 90-минутный эпизод более-менее случайным контентом, а потом с гордостью заявляя в интервью, что сюжета в серии «хватило бы на полнометражный фильм».
Но вы не снимаете полнометражное кино! Вы делаете сериал, историю с продолжением, где нужно очень тщательно, в течение нескольких месяцев или даже лет, планировать все узловые сюжетные точки, а уже потом развлекаться сочинением диалогов и отсылок к творчеству Конана Дойла. Диалоги у вас и правда прекрасные — но вместо нормальной серии получает совершеннейшее месиво, где в лучшем случае столько же сильных и удачных сцен, сколько и глупых и нелепых.
Причем в «Шерлоке» этот лучший случай бывает крайне редко — обычно нелепица и мелодрама сильно перевешивают. Остается только поставить «Шерлоку» в пример американское «Элементарно», где и актеры меньше калибром, и персонажи прописаны хуже, зато каждое «дело» выстроено ювелирно, использует не более одного произведения Дойла за раз и действительно запоминается.
The Office («Офис»), Великобритания, 2001–2003 гг.
Александр Башкиров
Все творчество сценарного дуэта Рики Джервейса и Стивена Мерчанта связывает одна и та же тема стыда, неловкости, бестактности, безжалостности и унижения в обычных повседневных человеческих отношениях. То, что они это всякий раз подают под видом комедии (обычно в форме псевдо-документального фильма) — не более чем форма изощренного (если не сказать извращенного) британского юмора.
И The Office, и Extras (у нас — «Массовка»), и Lifeʼs Too Short («Жизнь так коротка») используют похожих главных героев и сюжеты — малодушный, предубежденный, недалекий, но отчаянно старающийся понравиться зрителю (или снимающим сериал «документалистам») персонаж попадает во все более дурацкие ситуации. Вместо того, чтобы с честью из них выйти, как это было бы в любом американском ситкоме, герои Джервейса-Мерчанта ломают жизнь и себе, и другим, впадают в депрессию, влезают в долги, теряют работу и место жительства, успевая за короткие британские сезоны ввергнуть зрителей в состояние тягостного недоумения. Это не драма — это трагедия в чистом виде.
Из трех сериалов дуэта только «Офис» серьезно повлиял на массовую культуру —да и то не сам, а с помощью куда более мягкого и оптимистичного американского ремейка. Обычно до массового зрителя настолько мрачное телевидение не добирается. Все-таки в сериалы ходят за эскапизмом, тем в более в сериалы, заявленные как «ситуационная комедия»…
Вместо эскапизма в 2001 году эти сценаристы погрузили нас в будни компании по торговле бумагой — причем в ее провинциальном отделении, расположенном в беркширском городке Слау. Я подозреваю, что придумать более депрессивное окружение Джервейс и Мерчант оказались не состоянии чисто физически. Офисом заправляет региональный менеджер Дэвид Брент — его играет сам Джервейс, а образ героя, как объясняет персонаж Джервейса в «Массовке», был срисован с реального начальника. Брент — ужасный шовинист, расист, лжец и мелкий подлец, считающий себя прекрасным юмористом, поддерживающим жизнь во всей конторе.
Другие персонажи не менее типичные. Это главный офисный подхалим Гарет Кинен (Макензи Крук), менеджер по продажам Тим Кантербери (Мартин Фримен, еще не ставший Джоном Ватсоном и Бильбо Бэггинсом) и секретарша Доун Тинзли (Люси Дэйвис). Тим по уши влюблен в Доун, но у нее уже есть отношения со складским рабочим…
Словом, все как в любом офисе в любой точке земного шара — ухваченные Джервейсом и Мерчантом отношения оказались настолько универсальными, что прекрасно легли и на американскую, и на канадскую, и на израильскую, и на чилийскую, и на шведскую действительность (а сейчас готовится индийская версия «Офиса»).
Зато интерпретация этих отношений в британской версии уникальная — самая злая, самая бескомпромиссная. Брент тут — диккенсовское чудовище вместо бестолкового обаяшки Стива Карелла, отношения между менеджером и секретаршей ведут не к свадьбе, а к разбитому сердцу, и если в американском «Офисе» после первой пары сезонов реально хочется работать (люди-то прекрасные!), то британский «Офис» хочется поджечь уже после первой пары эпизодов. И именно поэтому я считаю, что оригинальный The Office — самая сильная версия этого сериала в художественном отношении, шекспировская трагедия (а не комедия), разыгранная в стенах провинциальной бумажной компании.
Cheers («Веселая компания»), США, 1982–1993 гг. и Fraiser («Фрейзер»), США, 1993–2004 гг.
Александр Башкиров
Один из самых популярных американских ситкомов и его спин-офф практически неизвестны в России — и это большая потеря для российских зрителей. И Cheers, и Fraiser надо обязательно смотреть, если вас хоть сколько-нибудь интересует история сериалов… ну, или если вы просто хотите залпом проглядеть двадцать лет безупречного телевидения.
Cheers — незамысловатый на первый взгляд ситком о завсегдатаях бостонского бара, завоевавший 28 премий «Эмми», в том числе 4 — в категории «Лучший комедийный сериал». Fraiser — сериал-ответвление про одного из завсегдатаев, психиатра Фрейзера Крэйна, который переехал из Бостона в Сиэтл и открыл там радиошоу психологической помощи. «Фрейзер» сам по себе заработал еще 34 премии «Эмми» — рекорд для сюжетного сериала, который удалось побить только «Игре престолов» в 2016 году. И тот, и другой сериал попадают во все западные «списки лучших», а «Фрейзер» так и вовсе, по рейтингам и критическим оценкам, объективно считается самым успешным спин-оффом всех времен.
Созданный братьями Гленом и Лесом Чарльз Cheers превратился в настоящую школу американских комедийных шоураннеров. В этом сериале начинали создатель «Симпсонов» Сэмуэль Саймон, один из авторов «Американской семейки» Дэн ОʼШэннон и создатели культового ситкома Wings (а также «Фрейзера») Дэвид Энджелл, Дэвид Ли и Питер Кейси. Секрет успеха сериала — именно в гении его сценаристов, которые воспользовались незамысловатой концепцией и примитивнейшей возможной декорацией (бар), чтобы рассказывать сложнейшие, злободневные, очень болезненные для современного сериалу американского зрителя истории.
Cheers завлекает уютом, знакомыми лицами, привычной обстановкой — это бар, «где все тебя знают по имени», место, куда после работы хочется зайти каждому зрителю. Но истории, которые в комедийной форме подаются в разговорах в этом баре, ближе к британской социальной драматургии, к жестким пьесам о классовом неравенстве и угнетенных меньшинствах, которыми создатели сериала и вдохновлялись.
Главный герой — бывший бейсболист Boston Red Sox, ныне бармен и владелец бара Сэм Мэлоун (Тед Дэнсон), весьма трагическая фигура, сломанный человек, алкоголик и ловелас, цепляющийся за свое «великое» прошлое. Главная героиня — выпускница Бостонского колледжа Дайан Чэмберс (Шелли Лонг), представительница высшей американской среды, в силу трудных жизненных обстоятельств вынужденная устроиться официанткой к Мэлоуну. Хотя изначально сериал планировалось строить именно на сексуальном, идеологическом и классовом конфликте между этими героями, гениально выписанные второстепенные персонажи (и играющие их актеры) стали оттягивать на себя материал — в итоге у Чэмберс установились отношения с регулярно захаживающим в бар психиатром Фрейзером, а у Мэлоуна появился новый любовный интерес — бизнесвумен Ребекка Хоуи (Кирсти Аллен).
В хитросплетениях личных обстоятельств персонажей можно разбираться очень долго — за 11 лет их набежало не меньше, чем в мыльной опере. Но «кто спит с кем» никогда не было движущей силой Cheers — вместо этого сериал двигали сюжеты, смешно шутящие на очень серьезные темы, которые в 80-х стеснялись освещать даже драматические сериалы. Тут и всяческие неврозы (в том числе секс-аддикция, от которой страдает Мэлоун), и вопросы феминизма, гомосексуализма, и — куда же без этого в сериале про питейное заведение! — алкоголизма. Кстати, с роли придурковатого второго бармена Вуди Бойда, страдающего гэмблинг-аддикцией, в Cheers началась карьера молодого актера Вуди Харрельсона.
В «Фрейзере» вопрос «кто спит с кем?» (точнее, «с кем спит Фрейзер?») наоборот, оказался решающим. Это еще более совершенный сериал, взявший все лучшие социально-драматические наработки Cheers и упаковавший их в форму психологической комедии о столь же симпатичном, сколь и несовершенном главном герое-интеллектуале, феноменально сыгранном Келси Граммером. Без доктора Крэйна и его сложных отношений с бывшей женой, привлекательным радиопродюсером, престарелым отцом-инвалидом и младшим братом-психиатром не было бы ни «Блудливой Калифорнии» с Дэвидом Духовны, ни Mad Men с Джоном Хэммом, ни «Хауса» с Хью Лори.
Благодаря герою Граммера Cheers и Fraiser нельзя рассматривать как отдельные сериалы — скорее, это одна колоссальная двадцатилетняя арка самого прописанного персонажа в истории мирового телевидения.
И я не могу не отметить просто изумительную актерскую работу американской актрисы Биби Нойвирт в роли Лилит Стернин, крайне консервативного психиатра-бихевиориста и бывшей жены Фрейзера. Дело тут не только в очень специфической внешности актрисы, завораживающей при первом ее появлении на экране в Cheers. Холодные интеллектуальные пикировки между Лилит и Фрейзером не только очень смешные — они скрывают годы бурных отношений двух очень сложных людей с диаметрально противоположными взглядами на устройство человеческой натуры.
Почему сериал с такими данными и таким количеством «Эмми» не забрался выше по течению нашего топа? Виновата сильная локализованность Cheers и «Фрейзера» во времени и пространстве. Они намертво привязаны к своим эпохам — 80-м и 90-м, — и в наше время поднятые там «злободневные» темы могут показаться общим местом и наивностью. Ничего плохого в этом нет — ситкомы из 2010-х точно также устареют в 2040-х, — но порекомендовать эти сериалы чисто «на посмотреть» современному зрителю трудно. Особенно зрителю российскому — оба сериала настолько привязаны к антуражу, к бостонским и сиэтловским реалиям, что это мешает понимать большую часть шуток (особенно в переводах). В конце-то концов и бывший бейсболист, работающий владельцем бара, и психиатр с собственным радиошоу — это очень американские типажи.
The Knick («Больница Никербокер»), США, 2014–2015 гг.
Георгий Копьев
Авторский сериал Стивена Содерберга о больнице Никербокер, которую жители Нью-Йорка по-родственному называют просто «Ник». Вернее, не столько о самом госпитале, сколько о быте его персонала: врачах, медсестрах, санитарах, бюрократах — людях разных моральных устоев, двигавших медицину почти 120 лет назад.
Да, действие происходит в 1900 году. Это время, когда медицина — и как наука, и практическая — были абсолютным дикарством и сплошными убийствами на хирургическом столе людьми с белыми манжетами и моноклями. И все это под электронную музыку. Звучит странно? Сюрреализм? Вовсе нет. Век с лишним лет назад именно так и выглядела продвинутая медицина.
Бюрократы и администраторы распиливают бюджет и сливают его на проституток, санитары скорой помощи бьют друг другу морды за право перевезти богатого умирающего, чернокожие и бедняки не получают помощи, потому что больница не должна терять свой престиж. На должности глав отделений и практикующих хирургов попадают за выслугу лет и потом убивают людей в анатомическом театре, а настоящие ученые, светлые головы, вынуждены тайком по ночам резать свиней, чтобы подтвердить или опровергнуть очередную гипотезу. Вот о чем на самом деле The Knick.
Какие-то аспекты жизни того времени кардинально изменились, какие-то не очень. Воровство бюджетных денег и кумовство никуда не делось, зато в современном мире врачи больше не используют тяжелые наркотики в качестве анестезии и уделяют должное внимание асептике. В любом случае, за происходящим в сериале интересно наблюдать и делать выводы самому.
The Knick легко сравнивать с «Доктором Хаусом»: сериал о медицинской практике, суровый и эгоистичный главный герой — тоже врач, тоже выдающийся, тоже отпетый наркоман. Но это все на поверхности.
The Knick — это тот редкий случай, когда весь сериал, каждая серия — это видение одного человека. И, по счастью, этот человек — прекрасный режиссер. Содерберг сам поставил все 20 серий, поэтому в The Knick нет этого идиотского, бесящего контраста между пилотным эпизодом и всеми остальными. Даже электронный саундтрек Клиффа Мартинеса, удивительным образом вписанный в сеттинг Нью-Йорка 1900 года, — к месту! И то, что Клифф Мартинес в прошлом много работал над музыкой к фильмам Содерберга, дает уверенность, что это не удачное совпадение, а подход человека, который знает, что делает, и отдается своей работе целиком, как его главный герой — медицине.
Parks and Recreations («Парки и зоны отдыха»), США, 2009–2015 гг.
Максим Иванов
«Парки и зоны отдыха» рассказывают историю жителей захолустного городка Пауни. Главные герои работают на скучных муниципальных должностях, дружат, влюбляются и иногда выясняют отношения. Изначально «Парки» задумывались как спин-офф американского «Офиса», им даже занимались те же самые продюсеры и сценаристы, но Parks and Recreation быстро перерос в самостоятельный сериал, который в итоге так никогда и не пересекся с бытом сотрудников Dunder Mifflin.
Как и «Офис», сериал снят в жанре псевдодокументалистики. Персонажи жалуются на камеру в стиле реалити-шоу и время от времени мемично смотрят в объектив. «Парки» унаследовали от своего идейного прародителя еще и концепцию «вдыхаем жизнь в безжизненную работу». Что офис бумажной компании, что департамент парков и зон отдыха, — все это фон, на котором разыгрываются самые немыслимые, но при этом чрезвычайно приземленные истории.
Если в «Офисе» магнитом восхитительных историй служил Майкл Скотт, то в «Парках» его подменяет Лесли Ноуп. Актриса Эми Полер вдыхает в эту роль энергетику, ты наслаждаешься ее комедийными талантами и всей душой переживаешь за обаятельную идеалистку, пытающуюся честно построить карьеру на государственной службе.
У Лесли множество тараканов в голове, но она умна, принципиальна и невероятно притягательна как персонаж. «Парки» в принципе щедры на ярких второстепенных героев. Они запоминаются и влюбляют в себя не меньше самой Лесли, а благодаря безупречному касту за их взаимодействием всегда интересно наблюдать. Здесь вам и суровый усатый Рон Суонсон в исполнении Ника Оффермана, и сентиментальный городской дурачок Крис Прэтт, и вечный бездельник Азис Ансари…
Словом, «Парки» едва ли оставят вас равнодушными, вы быстро вникнете в местные архетипы и к концу сериала будете сжимать кулаки за каждого из этих героев. Пожалуй, в этом и заключается главное отличие сериала с Полер от «Офиса». Если в «Офисе» за 9 сезонов ты начинаешь любить персонажей, которых до этого долго ненавидел (например, Дуайта или самого Майкла), то в «Парках» ты с первых эпизодов множишь возникающую любовь к этим блаженным.
Впрочем, у шоу есть две основных проблемы — это его первый и последний сезоны. Дебютные шесть серий трудно смотреть, персонажи раскрываются сильно позже. К седьмому сезону у меня также много вопросов. Я решительно не понимаю, зачем сериалу вообще нужна была противоречащая его духу футуристика и какие-то неправдоподобные успехи его героев (особенно на фоне общей приземленности). Но все это становится неважным после трогательного финала, который дарит чувство завершенности и заставляет скучать по каждому из жителей Пауни.
Charmed («Зачарованные»), США, 1998–2006 гг.
Денис Князев
Charmed — яркий пример того, что сериал может стать невероятно успешным, несмотря на массу недостатков, совершенно убитый после третьего сезона сценарий и отвратительную игру всех актеров на второстепенных ролях. Серьезно, даже Джулиан Макмэхон (Бальтазар), достойно сыгравший в «Частях тела», в «Зачарованных» выглядит безумно неловко.
Тем не менее Charmed — шоу культовое, и не только в России, но и в США, где его с 1998-го по 2006 год крутил The WB. К слову, этот же канал в какой-то момент слился с телевизионной сетью UPN, в результате чего появился The CW Television Network, известный в том числе сериалом «Сверхъестественное», который тоже вопреки качеству выбивает невероятные рейтинги.
Словом, феномен «Зачарованных» объяснить довольно сложно, однако кое-что в этом сериале привлекает меня до сих пор. Во-первых, сеттинг. Судя по всему, тысячи зрителей по всему миру, в том числе и я сам, в конце 1990-х — начале 2000-х испытывали особую любовь к городскому фэнтези, и Charmed удачно отвечал этой зрительской потребности. Вот он — реальный мир и привычная человеческая жизнь, в которую вторгаются демоны, хранители, магия, амазонки и прочая волшебная ерунда. Отдельная заслуга создателей шоу — перебивки с крутейшими видами Сан-Франциско и отменный саундтрек, состоящий из поп-музыки и какого-нибудь американского инди-рока.
Все, кто смотрел «Зачарованных», знают, что лучший момент любой серии — это минута после вступительной заставки, когда под бодрую музыку показывают калифорнийский город с обязательным пролетом камеры над мостом «Золотые ворота».
Во-вторых, не последнюю роль в успехе сериала сыграли актрисы на главных ролях. Даже не сами актрисы, а то, как они вместе смотрелись в кадре. Они могли творить любую дичь в очередной неловкой потасовке с демоном, но благодаря удачной синергии все это смотрелось не так уж плохо. Причем эта «магия трех» (ха!) не порушилась, когда авторы из-за конфликта вывели из сериала Шеннен Доэрти и заменили ее на Роуз Макгоуэн.
Ну и ладно, чего уж там, порой было интересно. Это сейчас мы знаем, что сценарий «Зачарованных» — одна большая дыра, а в начале 2000-х зрители с удовольствием следили за всеми этими перемещениями во времени, неожиданными рокировками (помните, как Фиби стала злой?) и постоянно растущим масштабом происходящего. Тогда все это казалось вполне нормальным, и, судя по тому, что я сейчас досматриваю 12-й сезон «Сверхъестественного», сегодня мне тоже было бы ок. Называйте это guilty pleasure, если хотите — ничего не могу с собой поделать.
Itʼs Always Sunny in Philadelphia («В Филадельфии всегда солнечно»), США, 2005 г. — наши дни
Ибрагим Аль Сабахи
«В Филадельфии всегда солнечно» — один из величайших и оригинальнейших комедийных сериалов в истории телевидения. Его безумие и абсолютно наплевательское отношение ко всем границам юмора помогли завоевать сердца огромного количества людей, что вылилось в 12 сезонов, в сумме дающих 134 эпизода. И он все еще идет, словно бульдозер, даже не пытаясь сбавлять обороты.
История создания у cериала довольно простая. Гленн Хоуертон (Деннис Рейнольдс), Роб Макэлхенни (Мак) и Чарли Дэй (Чарли) собрались и сняли на любительскую видеокамеру несколько сценок для пилотного эпизода. Записанный материал они начали предлагать различным телеканалам — и именно FX решил дать им шанс и заказал сразу целый сезон.
Но что же особенного в этом сериале? Почему его надо смотреть? Ведь на уровне описания сюжета — это просто история о жизни 5 людей, которые держат паб в Филадельфии.
Все дело в персонажах и чудовищной изобретательности сюжетов. В «Филадельфии всегда солнечно» надо смотреть потому, что у него абсолютно нет аналогов на ТВ. Этот сериал, как бездонная шляпа очень испорченного фокусника, откуда если и вылезет кролик, то он будет на героине и возможно расскажет очень многое о вашей матери. Где сейчас можно увидеть в первой же серии нового сериала настолько беспринципный, не упирающийся в рамки морали стеб над геями и чернокожими? Или истории про пару персонажей, что подсаживаются на крэк, чтобы получать пособие по безработице?
Главная фишка и сердце сериала — это его основные герои, именуемые «Шайкой», которые в своей аморальности превосходят любые ваши самые жуткие ожидания. Изначально основных персонажей было всего 4. Троих исполнили сами создатели сериала.
Гленн Хоуертон сыграл роль одного из владельцев паба Денниса Рейнольдса — невероятно высокомерного, пафосного придурка и бабника, считающего, что лучше всех знает жизнь, манипулирующего людьми и крушащего их жизни ради достижения собственных целей, начинающего легко ломаться и истерить, если все идет не по плану. Его соседа по квартире и совладельца паба исполнил Роб Макэлхенни, чей персонаж Мак — невероятно тупой, трусливый, и очень религиозный качок, а его сексуальные предпочтения являются самыми странными в сериале. И карате его — говно.
Самым золотом сериала стал персонаж Чарли Дэя, которого тоже зовут Чарли. Хоть и владеет долей паба, но живет, как бомж. Иногда любит наркоманить, предлагать всякие безумные идеи, постоянно преследует официантку, что не отвечает взаимностью на его чувства, перевоплощается в других людей. Несмотря на все свои недостатки, он может поразить чудесами собранности и изобретательности, как сделал это в серии «Чарлибота» (Charlie Work), где благодаря своей хитрости подготовил убитый в хлам паб к проверке.
Разбавляет же эту сосисочную вечеринку Кэйтлин Олсен, воплотившая на экране сестру Денниса — горе-актрису Диандру Рейнольдс. Ее жалкие попытки впечатлить парней и заработать уважение обычно оканчиваются провалом. Ей достается в сериале больше всего оскорблений, но и сама она умеет огрызаться, хотя по большей части производит впечатление неудачницы подстать остальной команде.
Главной неожиданностью стало эпичное пополнение состава в начале второго сезона в лице Дэнни де Вито. Этот ветеран Голливуда совсем не растерял свой талант и смог на полную катушку оторваться, исполняя роль Фрэнка Рейнольдса — отца Денниса и Диандры. Фрэнк — финансовый махинатор и транжира, любитель использовать людей и ввязываться в темные дела, а последствия скидывать на других.
И вот на протяжении 12 сезонов вся эта шайка почти безостановочно гадит друг другу и окружающему миру, старается обдурить систему. Все их приключения — это не просто страдания всякой хренью, хотя и ей они страдают смешно (есть серии, где все действие происходит исключительно в пабе), но большая часть серий несет в себе определенный социальный комментарий. Мало тем, до которых создатели не дотянулись. Расизм, аборты, недобросовестная конкуренция, финансовые пирамиды, система здравоохранения, полиция, брошенные дети, доступность оружия и прочее. Сериал гораздо умнее, чем может показаться.
На данный момент в разработке сценарий 13 сезона. Сериал взял довольно долгий перерыв, так как у Чарли Дэя сложилась карьера в кино (вы могли видеть его в фильмах «Несносные боссы 1-2», «Битва преподов», «Тихоокеанский рубеж 1-2»), а у Кэйтлин Олсен на канале Fox свой собственный сериал «Мик», который просто прекрасен.
Рекомендую сериал тем, кто устал от закадрового смеха и милых персонажей. Если вы готовы к грубому и не всегда понятному юмору, то это для вас.
Максим Иванов
«В Филадельфии всегда солнечно» — восхитительный сериал в добросердечном жанре «ну и [цензура] же ты!». Во время просмотра пилотного эпизода вы либо зальетесь краской, либо воспылаете крепкой, извращенной (не)любовью к терроризирующей Филадельфию шайке деградантов. Еще вам будет крайне стыдно за все, что происходит на экране. Скорее всего вам также будет смешно. Наверное.
Из главных героев тут реально некого спасать и некому сопереживать. Это именно тот случай, когда хочется крикнуть: «Господь, не жалей, жги их всех»! Стыдно, грустно, смешно — будто смотришь записи заседаний комитета по этике в Государственной Думе.
У Чарли Дэя (он же неграмотный полотер-сталкер по имени Чарли) и других сценаристов «Филадельфии» получилось уникальное исследование всех возможных уровней мразотства и невежества. Срочно вычеркните из английской пословицы об огне и воде (there are three things you can watch forever: fire, water, and other people working) пункт про работающего человека! На самом деле бесконечно можно смотреть на деградацию других людей, что наглядно доказывают аж 12 (!) сезонов сериала. Да, Чарли, Мак, Деннис и Фрэнк, — однозначно самые мерзкие, самые беспринципные ублюдки на современном телевидении. И даже серьезные темы вроде абортов или ношения оружия становятся для героев очередным поводом насрать кому-нибудь в утреннюю кашу.
В отличие от «Южного парка» авторы «Филадельфии» пишут сатиру, но никогда не подводят к морали. Вас просто шокируют нездоровостью и невежеством, не предлагая жизненных уроков. При этом чувство неловкости, остающееся после просмотра, работает лучше любой социальной агитки. Просто смотришь на Шайку и понимаешь, что никогда, ни при каких обстоятельствах не нужно поступать как они.
Рекомендовать «Филадельфию» сложно. Тут все слишком зависит от вашего чувства смешного и прекрасного. С одной стороны, это уникальный опыт, который сложно получить от других сериалов. С другой, переживете ли вы эпизод в жанре whodunit с угла «Кто же насрал в кровать Чарли»?
Имейте в виду, если «Друзья» — это хэппи плейс, то «Филадельфия» — абортарий, похоронное бюро и районная «Пятерочка» под одной крышей. Посмотреть — предложу, но настаивать все-таки не стану.
LEXX («Лексс»), Канада — Германия — Великобритания, 1997–2004 гг.
Денис Майоров
LEXX — совершенно уникальное явление в мире кинофантастики. Культовый сериал, вошедший в историю несмотря на то, что сделан за копейки в декорациях, практически буквально собранных из говна, палок и дешевой даже для 1997-го года графики (и крашеного картона, не забывайте про крашеный картон!). «Лекс» стоит в одном ряду с колоссами вроде «Стар Трека» и «Вавилона-5», но о нем знают только самые хардкорные любители НФ. Его существование — нонсенс. Как если бы грайндкор-группа выпустила поп-рок альбом про кишки и извращения. И альбом бы этот зашел сразу и фанатам хардкора, и любителям поп-музыки.
Вселенная LEXX — дичайшая смесь тоталитаризма, научно-фантастической психоделики и сюрреализма. В мире сериала царит жесткий режим — «Божественный Порядок» — установленный твердой рукой Его Божественной Тени, правителя «Лиги 20 000 Планет». Здесь у каждого своя роль, каждый приносит пользу. А будешь поступать плохо или противиться режиму — получишь штрафные баллы. Выйдешь за лимит и придется пожертвовать государству какой-нибудь орган — все просто.
И куда же без оппозиции? Во вселенной Божественного Порядка недовольных сепаратистов называют Еретиками, но о масштабной войне речи не идет. Обреченность ощущается на протяжении всей истории. Противиться режиму бесполезно. Но что забавно, в определенный момент действие переносится в «Темную вселенную», в которой порядки Его Тени не действует — там все оказывается ЕЩЕ хуже.
Однажды Его Божественная Тень создал самое разрушительное оружие во вселенной — разумный органический корабль LEXX. Это похожее на стрекозу существо способно уничтожать планеты и поглощать их обломки в качестве топлива. Внутри тоже сплошная органика — питательная смесь подается из похожих на пенисы трубок, воздух «Лекс» вырабатывает собственными легкими, а туалет — это огромный рот с языком, перерабатывающий фекалии в топливо.
Мерзко? Еще как! Весь сериал такой — этим он и прекрасен.
Доведенные до грани извращения, эксплуатация самых разных и самых отвратительных «филий», органик-панк и насекомые во все края и ни одного положительного героя. LEXX плюет на все каноны кинофантастики, плюет на законы физики и не сдерживает себя ни в чем, в одной серии меняя настроение от драмы к хоррору, а затем к грязной сортирной комедии. Здесь невероятно запутанная, но талантливо написанная история, развитие которой просто невозможно предугадать. В третьем сезоне сериал вообще сделал масштабный флип, превратившись еще и в классику сюрреалистичной постапокалиптики. Там же дебютировал Принц — один из самых харизматичных злодеев в истории ТВ, великолепно сыгранный Найджелом Беннетом — единственным более-менее известным актером сериала (не считая Рудгера Хауэра в качестве приглашенной звезды).
При этом вселенная Божественного Порядка тончайшим образом выписана, наделена невероятно глубоким лором — все обосновано, все объяснено. Сценарист и автор идеи Пол Донован явно искренне любит свое детище. «Лекс» — канадско-немецко-британский проект, который изначально вообще не собирались прокатывать в США, поэтому создатели даже не думали о вкусах американской аудитории, под которую вектор развития кинофантастики и подстраивался.
Но больше всего LEXX запомнился своими героями. Это не статные красавцы и благородные спасители. Ими движет только желание найти хоть какой-то дом, устроить себе хотя бы подобие «нормальной жизни». Персонажи «Лекса» — комичные неудачники, трагичные личности со сложной судьбой и отвратительные отморозки. Стэнли Твидл, охранник 4-го класса и бывший младший помощник вспомогательного заместителя курьера, раба любви Зев, живой труп и бывший личный убийца Его Божественной Тени Кай, голова робота 790, влюбленная в Зев. Эту команду вы не забудете никогда. Не только из-за уникальных образов и сложных взаимоотношений, но и благодаря безупречной игре малоизвестных театральных актеров.
LEXX — маргинальное произведение, которое поймет не каждый. Просмотр этого сериала иногда напоминает бэд трип, но попробовать стоит — ничего подобного на ТВ раньше не было и уже не будет.
Prison Break («Побег»), США, 2005 г. — наши дни
Александр Башкиров
В наше время похождения бритоголовых братьев Майкла и Линкольна превратились в самопародию — из-за ужасных поздних сезонов, полнометражного фильма и бездарного воскрешения сериала в 2017 году.
Но в свое время на телевидении не существовало более захватывающего сериала, чем первые один-два сезона «Побега». События на экране разворачивались крайне неправдоподобные…, но каждая серия так потрясающе начиналась и заканчивалась, что мы смотрели дальше, не задаваясь вопросами (а ради этого сериалы и были изобретены).
Создатель и главный сценарист Пол Шойринг мастерски намешал в Prison Break разные жанры — классическую историю про побег из тюрьмы в духе Escape from Alcatraz или «Шоушенка», хичкоковский триллер про несправедливо осужденного человека, вынужденного пуститься в бега, и параноидальную политическую фантасмагорию, где простому инженеру и его брату-уголовнику противостоит самая верхушка власти США.
Я думаю, завязку сюжета подробно пересказывать не надо — она тут легендарная. Майкл Скофилд (никому тогда не известный Уэнтуорт Миллер) специально садится в тюрьму, чтобы спасти приговоренного к смерти брата Линкольна (тоже никому не известный Доминик Перселл). У Майкла подготовлен сложнейший план по спасению брата, подробности которого, чтобы не забыть, он вытатуировал у себя на теле.
Именно эта татуировка — самая гениальная находка Шойринга как в визуальном, так и в сюжетном плане. Визуально сложнейшая наколка превращает Майкла из невзрачного белого инженера средних лет в одного из самых узнаваемых персонажей в истории массовой культуры.
В сюжетном плане татуировка — карта всего первого сезона, от размера болтов до химических формул, которые пригодятся Майклу и Линкольну при побеге. Если бы герой Миллера все это просто держал в голове, мы бы вряд ли поверили в его невероятную прозорливость и подготовленность. А так ключи у нас перед глазами, и мы сразу видим, что Майкл запланировал заранее, как именно его план пошел наперекосяк при столкновении с тюремной реальностью, и в каком месте герою с братом пришлось импровизировать, чтобы добраться от одного выколотого на Майкле ключа до другого.
Работает принцип видеоигры — даже в Ghosts 'n Goblins и Doom нужно изредка показывать карту, чтобы мы могли оценить наш прогресс и эпичность авторского замысла. В Prison Break эта карта все время перед глазами — она в прямом смысле слова набита на главном герое!
На роли страшных заключенных, помогающих или мешающих Майклу в его планах внутри и снаружи тюрьмы, подобрали очень удачных актеров, один из которых, Роберт Неппер, так и вовсе навечно вошел в массовую культуру с бессмертным образом неисправимого отморозка Ти-Бэга. Кстати, заглавную тему к Prison Break — другой важнейший элемент сериала, поддерживающий безумный накал напряжения от эпизода к эпизоду, — написал никому тогда не известный Рамин Джавади.
Материал взят: Тут