Упрямство и протестанты ( 1 фото )
- 29.08.2023
- 3 577
- а также вторник и карта. "Славная революция" в блоге просвещенного абсолютизма.
Голландский мир 1689 г. Кликабельно (и всегда так, кстати).
В начале 1685 года скончался английский король Карл II. Много лет этот монарх-гедонист не без успеха защищал интересы Англии в Европе, но последнее десятилетие его правления было посвящено упорной борьбе с парламентской оппозицией. Яблоком раздора стал вопрос престолонаследия: любвеобильному Стюарту не везло в браке - династический союз с португальскими Браганца оказался бездетным и наследником английского, шотландского и ирландского королевств все годы правления Карла II оставался его младший брат Яков, герцог Йоркский. Это стало настоящим проклятием для островной монархии, поскольку английские и шотландские протестанты, небезосновательно подозревавшие в симпатиях к католицизму самого Карла, меньше всего хотели видеть своим правителем Якова Стюарта, не скрывавшего принадлежности к "римской церкви".
Конфликт неизбежно принимал окрас религиозного противостояния, но в действительности носил институциональный характер: в глазах протестантов, католичество тесно переплеталось с абсолютизмом, всевластием королевских фаворитов и зависимостью от "папистского Рима", уже немыслимой для Англии. Восстановление монархии в 1660 году было обусловлено принятием Карлом II Бредской декларации, в решающей степени ограничивающей власть монархии и теперь парламенты в Лондоне и Эдинбурге всерьез опасались того, что переход короны к Якову приведет к появлению стюартовского Версаля на Британских островах.
Немалую роль в растущей недоверчивости парламентской оппозиции сыграл и сам характер наследника. В отличие от его старшего брата, Якову не хватало той "легкости", что позволяла Карлу II брать деньги и у французов, и у голландцев, и у собственного парламента, сохраняя при этом и определенную свободу действий, и личную популярность среди своих протестантских и католических подданных. Куда более принципиальный и религиозный Яков чаще демонстрировал упрямство, уже стоившее его отцу короны и головы. Карл всегда оставался католиком в душе, но не желая вызвать недовольство англичан рискнул обратиться к "истинной церкви" только на пороге смерти - Яков же подчеркнуто ходил к мессе. В результате за ним закрепилась репутация человека, желавшего отдать Англию под "духовное ярмо Рима" и, опираясь на ирландских наемников или французских солдат, править своими королевствами как абсолютный монарх.
Почему бы корону не унаследовать Джеймсу Скотту, герцогу Монмуту - старшему из внебрачных сыновей короля? Составивший себе репутацию на военной службе и хорошо известный в Англии, он был куда более популярной кандидатурой чем герцог Йоркский. Оставалось лишь признать его родившемся в законном браке, что, конечно же, не составило бы большого труда для англиканского духовенства. Но добродушный Карл II, охотно раздававший титулы детям своих многочисленных фавориток, не захотел лишать младшего брата статуса наследника. Он находил Якова занудой и "святошей", на что последний отвечал ему плохо завуалированными упреками в распущенности, но оба Стюарта оставались верны друг другу.
Почему? Карл II не желал уступать, справедливо полагая, что успех оппозиции станет еще одним шагом на пути, который в конце концов приведет монархию к полной зависимости от парламента. Какое значение тогда будет иметь личность нового короля? Тем более "мальчишки", чьи права оставались крайне сомнительны, что, несомненно, еще сильнее ослабило бы корону в ее противостоянии с парламентом. Этого он допустить не мог - оставаясь человеком своего времени, Стюарт видел во французской монархии образец для подражания и был полон решимости отстоять прерогативы монархии, а значит, и наследственные права Якова.
Британские острова разделились на две партии: преобладавшая в парламентах и на улице оппозиция стремилась лишить Якова короны, а немногочисленные сторонники короля отстаивали "священные принципы" монархии. Неофициальные названия обеих группировок отражали отношение противников друг к другу: за герцога Йоркского были "тори" - "ирландские разбойники" и, разумеется, католики, а за герцога Монмута "виги" - "погонщики скота", то есть "протестантского стада", многоголосого и неумного. Но последние были далеко не так глупы, как этого бы хотелось их врагам.
Не имея сперва возможности прямо выступить против наследника, оппозиция последовательно вела дело к разгрому "политического католицизма". В 1673 году английский парламент принял т.н. "Акт о присяге", требовавший от чиновников и военных выбирать между своей приверженностью католицизму и должностью. Тогда терпевший неудачи в Третьей англо-голландской войне Карл II вынужден был уступить парламенту, нарушившему принципы веротерпимости, а Яков оставил пост командующего флотом. В 1678 году действие акта было распространено и на членов парламента, что еще больше усиливало оппозицию, добивавшуюся таким образом изгнания депутатов и лордов-католиков из обеих палат. Теперь можно было переходить в наступление непосредственно против Якова и Англию наполнили слухи о "папистском заговоре", нити которого - о, конечно! - тянулись в Версаль и Рим. Последовавшие в том же году "разоблачения" Тита Оутса - протестантского священника, голословно утверждавшего о якобы доказанном им намерении иезуитов убить Карла II и установить на Британских островах "римско-католическую тиранию", привели к массовой истерии и множеству обвинений. Дошло даже до принудительного выселения лондонцев-католиков из столицы. В глазах общественного мнения Англии тори были скомпрометированы, а виги предложили "Билль об отводе", принятие которого делало герцога Монмута наследником трех королевств.
Могло показаться, что до победы оппозиции уже рукой подать, но те кто и теперь недооценивали политические способности и силу воли Карла II оказались жестоко разочарованы. Король упорно выигрывал время, продолжая отстаивать права своего брата. Спустя непродолжительное время он сумел перейти к ответным действиям, используя королевский суд для конфискаций имущества и арестов своих противников. Принятый в 1679 году английским парламентом закон "О лучшем обеспечении свободы подданных", известный нам как "Хабеас корпус акт", был одной из попыток противостояния очевидному намерению торийских властей подавить вигскую оппозицию. Все напрасно! К 1685 году "Билль об отводе" был "похоронен" в Палате лордов, уличенный в обмане Оутс сидел в тюрьме, а лидеры английского парламента покинули страну. Уехал в Нидерланды и герцог Монмут, тогда как оставивший было королевство Яков вернулся в Англию.
Рискнув гражданской войной, Карл II одержал "пиррову победу": несмотря на то, что большая часть английского общества оставалось безусловно враждебно настроенной к младшему Стюарту, король сделал возможным беспрепятственный переход власти к своему младшему брату. Обвинявшая правительство тори в стремлении к "деспотии" оппозиция оказалась не готовой к "повышению ставок": корона искусно использовала судебную систему, формально не выходя за пределы правого поля. В дальнейшем этот период станет своеобразным фундаментом для возведения вигской концепции разделения королевской и судебной властей, но в 1685 году оппозиции оставалось лишь печально констатировать свое поражение. Монархия Стюартов представлялась сильной, как никогда после казни Карла I.
Весной 1685 года герцог Йоркский беспрепятственно короновался в Лондоне, но уже спустя несколько недель власти короля Якова II был брошен первый вызов. Покинувший Англию герцог Монмут собрал в Нидерландах небольшой отряд, рассчитывая быстротой действий парализовать сопротивление своего дяди. Штатгальтер Вильгельм Оранский, также приходившийся родственником (племянником и зятем) королю Якову, не мешал своему кузену набирать людей и корабли, полагая любой исход экспедиции благоприятным для себя и голландцев. Если герцог Монмут одержит победу, то вполне вероятно, что Англия займет по отношению к протестантским государствам Европы более дружественную позицию, а ее отношения с Францией напротив - охладеют. Если же незаконнорожденный сын Карла II потерпит поражение, то следующим кандидатом на трон становится сам принц Оранский - сын дочери Карла I и муж дочери Якова II. Вильгельм III не оказал герцогу Монмуту ни военной, ни финансовой поддержки, а в Лондоне были прекрасно осведомлены о ходе подготовки "экспедиции".
Тем не менее, первые шаги герцога Монмута были достаточно удачными: почти одновременные высадки в Шотландии и Англии прошли беспрепятственно, а к отрядам мятежников присоединялись сотни добровольцев, среди которых был и Даниэль Дефо - будущий автор "Робинзона Крузо". К сожалению для герцога, не оправдался главный расчет - правительство Якова II встретило прибытие мятежников вполне спокойно. Неоднократно сходившийся с голландцами в морских сражениях король обладал способностями военного лидера, на его стороне оставались тори, в то время как разгромленная в предыдущие годы вигская оппозиция была неспособна на решительные и быстрые действия. Между тем, "войско" Монмута за считанные дни увеличилось почти в десять раз, но даже и теперь речь шла о плохо вооруженном отряде в три-четыре тысячи человек, почти без артиллерии и конницы. Возможно, если бы претендент сумел высадить своих людей поближе к Лондону, то его шансы преуспеть значительно бы поднялись, но это оказалось невозможным и находившаяся на юго-западе Англии армия мятежников медленно продвигалась к столице.
Навстречу ей выступила королевская армия, возглавляемая Джоном Черчиллем - одним из наиболее умелых командиров Якова II. Начав карьеру пажем герцога Йоркского, он приобрел военный опыт на французской службе и в ходе Голландской войны, а в 1680 году покинул Англию вместе с будущим монархом. Некоторое значение имело и то, что его младшая сестра Арабелла в течение многих лет была фавориткой Якова, который всецело доверял своему протестантскому протеже. В июле 1685 года лорд Черчилль делом доказал свою верность королю-католику - в битве при Седжмуре его войска без особого труда обратили в бегство нестройные отряды герцога Монмута, уже знавшего о поражении шотландской экспедиции.
Одержав победу, Яков II не проявил ни жалости, ни политического благоразумия и к сотням погибших во время мятежа добавились новые жертвы. Казнили и герцога Монмута, полудюжиной ударов меча неумелого ирландского палача расчистив дорогу к престолу для принца Оранского. В Ирландии приветствовали победу Якова, Англия и Шотландия оставались молчаливым наблюдателями жестокой стюартовского торжества. Но у пятидесятилетнего монарха и его второй жены итальянки не было детей, а потому большинство их подданных надеялись на то, что рано или поздно престол перейдет к старшей дочери короля Марии, рожденной в первом браке Якова - протестантке и супруге штатгальтера Нидерландов. Ожидая "естественного хода событий", общество не хотело повторения ужасов гражданской войны и от Якова II требовалось сравнительно немногое: поддерживать союз с тори и не раздражать протестантских чувств жителей страны.
Однако именно к подобному образу действий Стюарт был расположен меньше всего. В отличие от своего старшего брата, принимавшего рискованные решения с представлением о возможных угрозах и последствиях, Яков II не осознавал всей шаткости своего положения. Напротив, после разгрома монмутовского мятежа король посчитал возможным начать постепенную отмену дискриминационных в отношении католиков законов. Парламент, состоявший теперь преимущественно из тори, выступил против - сторонники короны, они прежде всего были землевладельцами, корни благосостояния которых уходили во времена секуляризации владений католической церкви, и уже потому не могли поддержать "примирительной политики" короля. Начавшиеся в это же время "драгонады" Людовика XIV создавали крайне неблагоприятный фон для попытки Якова II облегчить положение английских и ирландских католиков. В Англии и Шотландии ширились подозрения, прямо связывающие намерения Стюарта с отменой Бурбоном Нантского эдикта: "французская тирания" и "папистский Рим" угрожали похоронить "английскую свободу" и англиканскую церковь.
В действительности все обстояло несколько сложнее. Как и его старший брат, Яков II искренне восхищался бурбонской монархией, на самом деле надеясь вернуть "истинную веру" в свои королевства, но вместе с тем король Англии, Шотландии и Ирландии не был марионеткой Людовика XIV. Лондон не поддержал французов в династическом конфликте вокруг Пфальца, а позднее английская дипломатия вела аккуратный зондаж о возможности вступления в Аугсбургскую лигу. В свою очередь, Яков II не воспринимал всерьез ни предложения о союзе, ни предостережения Людовика XIV, опасавшегося протестантской революции в Англии. Разумеется, все это было известно лишь ограниченному кругу лиц и протестантские радикалы в Англии продолжали считать своего монарха покорным слугой Версаля.
Столкнувшись с недовольством вчерашних сторонников, осенью 1685 года король распустил парламент, чтобы уже никогда не собирать его вновь. Это было опасным шагом, означавшим разрыв с курсом Карла II, старавшимся добиться проправительственного большинства в Палате общин, но Яков II был убежден, что контролирует ситуацию. В распоряжении монарха было средство, которым не обладали ни его отец, ни старший брат: невиданная со времен смерти Кромвеля армия, созданию и укреплению которой Яков II посвятил значительную часть своего недолгого правления. С помощью сорока тысяч солдат, значительную часть из которых составляли уроженцы Ирландии, король полагал возможным обойтись без парламента и сломить любую попытку сопротивления своей воле. Крайне опасное заблуждение для человека, не обладавшего и тенью лидерских качеств покойного лорда-протектора.
В течение трех лет Яков II пытался добиться улучшения правового положения английских и шотландских католиков, составлявших около 2-3% от населения обоих королевств, однако похвальное в теории стремление к религиозной терпимости на практике обернулось террором и политическими преследованиями. В конце концов, оставив надежды использовать пуритан против англиканской церкви, расколов тем самым протестантов, король избрал худший способ достижения своих целей из возможных, прибегнув к чисто "конфессиональной политике". На все ключевые посты в администрации и армии назначались католики, Яков II пустил иезуитов в страну и откровенно повел дело к установлению абсолютизма на французский манер. При этом, он как и прежде отвергал предлагаемую Бурбоном помощь, рассчитывая собственными силами справиться с любым противником.
Летом 1688 года королева Мария Моденская счастливо разрешилась от бремени сыном, после десятка неудачных беременностей наконец-то подарив Якову II желанного наследника. Двор ликовал, а Англию и Шотландию охватило уныние, сменившееся вскоре слухами, приобретавшими все более агрессивный характер. Слабое здоровье Марии неизменно приводило к выкидышам или рождению мертвых детей, а теперь - такой успех?.. Масла в огонь подливало и то, что при родах присутствовали лишь католики. Вскоре большинство подданных Якова II были убеждены в том, что паписты тайно пронесли в Сент-Джеймский дворец чужого ребенка: перспектива долгого правления еще одного короля-католика стала последней каплей и против Якова II объединились и тори, и виги. Призыв о помощи против "тирании", подписанный семью ведущими английскими политиками и общественными деятелями (включая и Черчилля), был доставлен в Нидерланды на корабле королевского флота и вручен штатгальтеру Вильгельму III английским адмиралом.
Принц Оранский, внимательно следивший за событиями в Лондоне, уже давно был готов действовать. В Нидерландах формировалась армия из голландских и немецких солдат, присланных бранденбургским курфюрстом. К осени подготовка к десанту на Британские острова была закончена, но в Гааге опасались реакции Франции: ожидалось, что столкнувшись с перспективой "потерять Англию" Людовик XIV вполне мог решиться на новое вторжение в Нидерланды, отразить которые без армии и союзных войск было бы невозможно. А если выступление против Якова II будет ожидать неудача, то на стороне Версаля окажется еще и вся мощь островного государства. Сомнения штатгальтера были понятны, но в сентябре 1688 года "король солнце" собственноручно снял подвешенный над головой Вильгельма III дамоклов меч: не объявляя войны, Франция начала вторжение в Империю и в течение нескольких недель заняла курфюршество Пфальц.
В Версале считали, что ведут беспроигрышную игру: предлогом для нарушения гарантированного Людовиком XIV Европе мира стали выборы нового князя-архиепископа Кельна, но фактически французский король собирался одним ударом разрешить все спорные вопросы с немцами. Как и в 1684 году, в Регенсбурге был озвучен ультиматум Бурбона, требовавшего раздела пфальцского наследства и превращения двадцатилетнего перемирия в постоянно действующее соглашение. Предполагалось, что боевые действия ограничатся бомбардировкой нескольких крепостей, но уже в октябре стало понятно, что на этот раз император и его союзники по Аугсбургской лиге не ограничатся дипломатическими протестами. Еще больший удар ожидал Людовика XIV в ноябре, после того как Европу облетело известие о высадке в Англии армии принца Оранского.
Благополучно избежав столкновений с флотом Якова II, штатгальтер начал свой поход на Лондон неподалеку от того места, где так неудачно высадился герцог Монмут, однако в остальном ситуация ничуть не напоминала события трехлетней давности. Принц Оранский располагал несколькими десятками тысяч солдат (в том числе и французских эмигрантов-гугенотов), непосредственное командование которыми осуществлял уже знакомый нам по Испании Фридрих фон Шенберг. Немец и протестант, считавшийся одним из лучших полководцев Франции, после отмены Нантского эдикта он вынужден был покинуть королевство: Людовик XIV, с характерной для него безапелляционностью поставивший перед своим маршалом выбор между службой и спасением души, сам подтолкнул его предложить шпагу Гогенцоллерну. Теперь вместе с бранденбургскими войсками он оказался в рядах армии Вильгельма III, после высадки в Англии опубликовавшего манифест о защите "свобод" и прав своей жены Марии. Таким образом, штатгальтер, которого в 1672 году в Версале собирались сделать марионеточным правителем покоренных Нидерландов и бывший бурбонский маршал объединили свои усилия для того, чтобы нанести поражение политике Людовика XIV.
Версаль очень нуждался в стюартовской Англии. Без парламента и выделяемых им средств недружественная к Бурбонам дипломатическая линия Якова II не представляла большой угрозы, тем более, что французская дипломатия небезосновательно рассчитывала на неизбежное изменение английской политики в ближайшем будущем. В любом случае, перспектива увидеть Лондон и Гаагу объединившимися вокруг Вильгельма Оранского и королевы Марии беспокоила Людовика XIV даже больше чем все габсбургские победы над турками. В течение почти что тридцати лет своего правления "король солнце" неизменно выходил сухим из воды, в конечном счете избегая наиболее тяжких последствий своих авантюр, но династический союз "морских держав" грозил положить этому "везению" конец. Но что можно было предпринять теперь, когда голландцы и немцы уже высадились в Англии? Оставалось лишь надеяться на то, что принц Оранский потерпит поражение, а Лондон и Гаага надолго схлестнутся в очередной войне на море.
Нельзя сказать, чтобы экспедиция Вильгельма III стала неожиданностью для правительства Якова II - король был осведомлен о намерениях своего племянника и готовился к предстоящей схватке. Настоящим сюрпризом стало то, что он делал это практически в одиночку - флот пассивно стоял на своих базах, а отправляемые навстречу принцу Оранскому королевские войска переходили на сторону "мятежника". Столь упорно возводимый Яковом II карточный домик стюартовского абсолютизма развалился за несколько недель: приехав в спешно собранную для генерального сражения армию монарх услышал как его солдаты с удовольствием затягивают "Лиллибуллеро" - антиправительственную маршевую песню, написанную несколькими годами ранее одним из лидеров вигской оппозиции. Все было конечно и в начале декабря принц Оранский беспрепятственно вступил в Лондон, так и не дав по пути ни одного сражения.
Несколькими неделями спустя собравшийся парламент провозгласил Вильгельма и Марию соправителями королевств Англии, Шотландии и Ирландии. В свою очередь, король и королева присягнули уже сложившейся в Англии политической системе, на коронации обязавшись править в соответствии с "законами и обычаями" королевства. Парламент и вигская оппозиция, еще недавно казавшиеся такими ничтожными, восторжествовали - связанная "общественным договором" корона окончательно утратила контроль над правительством, судебной системой и налогами. А главное, над вооруженными силами - флот не мог угрожать "английской конституции", но унаследованная от Кромвеля армия не должна была возродиться. Принятый в декабре следующего года "Билль о правах" закреплял победу "Славной революции", стоившей Англии всего нескольких десятков убитых. Борьба с Людовиком XIV потребовала куда больших жертв.
Голландский мир 1689 г. Кликабельно (и всегда так, кстати).
В начале 1685 года скончался английский король Карл II. Много лет этот монарх-гедонист не без успеха защищал интересы Англии в Европе, но последнее десятилетие его правления было посвящено упорной борьбе с парламентской оппозицией. Яблоком раздора стал вопрос престолонаследия: любвеобильному Стюарту не везло в браке - династический союз с португальскими Браганца оказался бездетным и наследником английского, шотландского и ирландского королевств все годы правления Карла II оставался его младший брат Яков, герцог Йоркский. Это стало настоящим проклятием для островной монархии, поскольку английские и шотландские протестанты, небезосновательно подозревавшие в симпатиях к католицизму самого Карла, меньше всего хотели видеть своим правителем Якова Стюарта, не скрывавшего принадлежности к "римской церкви".
Конфликт неизбежно принимал окрас религиозного противостояния, но в действительности носил институциональный характер: в глазах протестантов, католичество тесно переплеталось с абсолютизмом, всевластием королевских фаворитов и зависимостью от "папистского Рима", уже немыслимой для Англии. Восстановление монархии в 1660 году было обусловлено принятием Карлом II Бредской декларации, в решающей степени ограничивающей власть монархии и теперь парламенты в Лондоне и Эдинбурге всерьез опасались того, что переход короны к Якову приведет к появлению стюартовского Версаля на Британских островах.
Немалую роль в растущей недоверчивости парламентской оппозиции сыграл и сам характер наследника. В отличие от его старшего брата, Якову не хватало той "легкости", что позволяла Карлу II брать деньги и у французов, и у голландцев, и у собственного парламента, сохраняя при этом и определенную свободу действий, и личную популярность среди своих протестантских и католических подданных. Куда более принципиальный и религиозный Яков чаще демонстрировал упрямство, уже стоившее его отцу короны и головы. Карл всегда оставался католиком в душе, но не желая вызвать недовольство англичан рискнул обратиться к "истинной церкви" только на пороге смерти - Яков же подчеркнуто ходил к мессе. В результате за ним закрепилась репутация человека, желавшего отдать Англию под "духовное ярмо Рима" и, опираясь на ирландских наемников или французских солдат, править своими королевствами как абсолютный монарх.
Почему бы корону не унаследовать Джеймсу Скотту, герцогу Монмуту - старшему из внебрачных сыновей короля? Составивший себе репутацию на военной службе и хорошо известный в Англии, он был куда более популярной кандидатурой чем герцог Йоркский. Оставалось лишь признать его родившемся в законном браке, что, конечно же, не составило бы большого труда для англиканского духовенства. Но добродушный Карл II, охотно раздававший титулы детям своих многочисленных фавориток, не захотел лишать младшего брата статуса наследника. Он находил Якова занудой и "святошей", на что последний отвечал ему плохо завуалированными упреками в распущенности, но оба Стюарта оставались верны друг другу.
Почему? Карл II не желал уступать, справедливо полагая, что успех оппозиции станет еще одним шагом на пути, который в конце концов приведет монархию к полной зависимости от парламента. Какое значение тогда будет иметь личность нового короля? Тем более "мальчишки", чьи права оставались крайне сомнительны, что, несомненно, еще сильнее ослабило бы корону в ее противостоянии с парламентом. Этого он допустить не мог - оставаясь человеком своего времени, Стюарт видел во французской монархии образец для подражания и был полон решимости отстоять прерогативы монархии, а значит, и наследственные права Якова.
Британские острова разделились на две партии: преобладавшая в парламентах и на улице оппозиция стремилась лишить Якова короны, а немногочисленные сторонники короля отстаивали "священные принципы" монархии. Неофициальные названия обеих группировок отражали отношение противников друг к другу: за герцога Йоркского были "тори" - "ирландские разбойники" и, разумеется, католики, а за герцога Монмута "виги" - "погонщики скота", то есть "протестантского стада", многоголосого и неумного. Но последние были далеко не так глупы, как этого бы хотелось их врагам.
Не имея сперва возможности прямо выступить против наследника, оппозиция последовательно вела дело к разгрому "политического католицизма". В 1673 году английский парламент принял т.н. "Акт о присяге", требовавший от чиновников и военных выбирать между своей приверженностью католицизму и должностью. Тогда терпевший неудачи в Третьей англо-голландской войне Карл II вынужден был уступить парламенту, нарушившему принципы веротерпимости, а Яков оставил пост командующего флотом. В 1678 году действие акта было распространено и на членов парламента, что еще больше усиливало оппозицию, добивавшуюся таким образом изгнания депутатов и лордов-католиков из обеих палат. Теперь можно было переходить в наступление непосредственно против Якова и Англию наполнили слухи о "папистском заговоре", нити которого - о, конечно! - тянулись в Версаль и Рим. Последовавшие в том же году "разоблачения" Тита Оутса - протестантского священника, голословно утверждавшего о якобы доказанном им намерении иезуитов убить Карла II и установить на Британских островах "римско-католическую тиранию", привели к массовой истерии и множеству обвинений. Дошло даже до принудительного выселения лондонцев-католиков из столицы. В глазах общественного мнения Англии тори были скомпрометированы, а виги предложили "Билль об отводе", принятие которого делало герцога Монмута наследником трех королевств.
Могло показаться, что до победы оппозиции уже рукой подать, но те кто и теперь недооценивали политические способности и силу воли Карла II оказались жестоко разочарованы. Король упорно выигрывал время, продолжая отстаивать права своего брата. Спустя непродолжительное время он сумел перейти к ответным действиям, используя королевский суд для конфискаций имущества и арестов своих противников. Принятый в 1679 году английским парламентом закон "О лучшем обеспечении свободы подданных", известный нам как "Хабеас корпус акт", был одной из попыток противостояния очевидному намерению торийских властей подавить вигскую оппозицию. Все напрасно! К 1685 году "Билль об отводе" был "похоронен" в Палате лордов, уличенный в обмане Оутс сидел в тюрьме, а лидеры английского парламента покинули страну. Уехал в Нидерланды и герцог Монмут, тогда как оставивший было королевство Яков вернулся в Англию.
Рискнув гражданской войной, Карл II одержал "пиррову победу": несмотря на то, что большая часть английского общества оставалось безусловно враждебно настроенной к младшему Стюарту, король сделал возможным беспрепятственный переход власти к своему младшему брату. Обвинявшая правительство тори в стремлении к "деспотии" оппозиция оказалась не готовой к "повышению ставок": корона искусно использовала судебную систему, формально не выходя за пределы правого поля. В дальнейшем этот период станет своеобразным фундаментом для возведения вигской концепции разделения королевской и судебной властей, но в 1685 году оппозиции оставалось лишь печально констатировать свое поражение. Монархия Стюартов представлялась сильной, как никогда после казни Карла I.
Весной 1685 года герцог Йоркский беспрепятственно короновался в Лондоне, но уже спустя несколько недель власти короля Якова II был брошен первый вызов. Покинувший Англию герцог Монмут собрал в Нидерландах небольшой отряд, рассчитывая быстротой действий парализовать сопротивление своего дяди. Штатгальтер Вильгельм Оранский, также приходившийся родственником (племянником и зятем) королю Якову, не мешал своему кузену набирать людей и корабли, полагая любой исход экспедиции благоприятным для себя и голландцев. Если герцог Монмут одержит победу, то вполне вероятно, что Англия займет по отношению к протестантским государствам Европы более дружественную позицию, а ее отношения с Францией напротив - охладеют. Если же незаконнорожденный сын Карла II потерпит поражение, то следующим кандидатом на трон становится сам принц Оранский - сын дочери Карла I и муж дочери Якова II. Вильгельм III не оказал герцогу Монмуту ни военной, ни финансовой поддержки, а в Лондоне были прекрасно осведомлены о ходе подготовки "экспедиции".
Тем не менее, первые шаги герцога Монмута были достаточно удачными: почти одновременные высадки в Шотландии и Англии прошли беспрепятственно, а к отрядам мятежников присоединялись сотни добровольцев, среди которых был и Даниэль Дефо - будущий автор "Робинзона Крузо". К сожалению для герцога, не оправдался главный расчет - правительство Якова II встретило прибытие мятежников вполне спокойно. Неоднократно сходившийся с голландцами в морских сражениях король обладал способностями военного лидера, на его стороне оставались тори, в то время как разгромленная в предыдущие годы вигская оппозиция была неспособна на решительные и быстрые действия. Между тем, "войско" Монмута за считанные дни увеличилось почти в десять раз, но даже и теперь речь шла о плохо вооруженном отряде в три-четыре тысячи человек, почти без артиллерии и конницы. Возможно, если бы претендент сумел высадить своих людей поближе к Лондону, то его шансы преуспеть значительно бы поднялись, но это оказалось невозможным и находившаяся на юго-западе Англии армия мятежников медленно продвигалась к столице.
Навстречу ей выступила королевская армия, возглавляемая Джоном Черчиллем - одним из наиболее умелых командиров Якова II. Начав карьеру пажем герцога Йоркского, он приобрел военный опыт на французской службе и в ходе Голландской войны, а в 1680 году покинул Англию вместе с будущим монархом. Некоторое значение имело и то, что его младшая сестра Арабелла в течение многих лет была фавориткой Якова, который всецело доверял своему протестантскому протеже. В июле 1685 года лорд Черчилль делом доказал свою верность королю-католику - в битве при Седжмуре его войска без особого труда обратили в бегство нестройные отряды герцога Монмута, уже знавшего о поражении шотландской экспедиции.
Одержав победу, Яков II не проявил ни жалости, ни политического благоразумия и к сотням погибших во время мятежа добавились новые жертвы. Казнили и герцога Монмута, полудюжиной ударов меча неумелого ирландского палача расчистив дорогу к престолу для принца Оранского. В Ирландии приветствовали победу Якова, Англия и Шотландия оставались молчаливым наблюдателями жестокой стюартовского торжества. Но у пятидесятилетнего монарха и его второй жены итальянки не было детей, а потому большинство их подданных надеялись на то, что рано или поздно престол перейдет к старшей дочери короля Марии, рожденной в первом браке Якова - протестантке и супруге штатгальтера Нидерландов. Ожидая "естественного хода событий", общество не хотело повторения ужасов гражданской войны и от Якова II требовалось сравнительно немногое: поддерживать союз с тори и не раздражать протестантских чувств жителей страны.
Однако именно к подобному образу действий Стюарт был расположен меньше всего. В отличие от своего старшего брата, принимавшего рискованные решения с представлением о возможных угрозах и последствиях, Яков II не осознавал всей шаткости своего положения. Напротив, после разгрома монмутовского мятежа король посчитал возможным начать постепенную отмену дискриминационных в отношении католиков законов. Парламент, состоявший теперь преимущественно из тори, выступил против - сторонники короны, они прежде всего были землевладельцами, корни благосостояния которых уходили во времена секуляризации владений католической церкви, и уже потому не могли поддержать "примирительной политики" короля. Начавшиеся в это же время "драгонады" Людовика XIV создавали крайне неблагоприятный фон для попытки Якова II облегчить положение английских и ирландских католиков. В Англии и Шотландии ширились подозрения, прямо связывающие намерения Стюарта с отменой Бурбоном Нантского эдикта: "французская тирания" и "папистский Рим" угрожали похоронить "английскую свободу" и англиканскую церковь.
В действительности все обстояло несколько сложнее. Как и его старший брат, Яков II искренне восхищался бурбонской монархией, на самом деле надеясь вернуть "истинную веру" в свои королевства, но вместе с тем король Англии, Шотландии и Ирландии не был марионеткой Людовика XIV. Лондон не поддержал французов в династическом конфликте вокруг Пфальца, а позднее английская дипломатия вела аккуратный зондаж о возможности вступления в Аугсбургскую лигу. В свою очередь, Яков II не воспринимал всерьез ни предложения о союзе, ни предостережения Людовика XIV, опасавшегося протестантской революции в Англии. Разумеется, все это было известно лишь ограниченному кругу лиц и протестантские радикалы в Англии продолжали считать своего монарха покорным слугой Версаля.
Столкнувшись с недовольством вчерашних сторонников, осенью 1685 года король распустил парламент, чтобы уже никогда не собирать его вновь. Это было опасным шагом, означавшим разрыв с курсом Карла II, старавшимся добиться проправительственного большинства в Палате общин, но Яков II был убежден, что контролирует ситуацию. В распоряжении монарха было средство, которым не обладали ни его отец, ни старший брат: невиданная со времен смерти Кромвеля армия, созданию и укреплению которой Яков II посвятил значительную часть своего недолгого правления. С помощью сорока тысяч солдат, значительную часть из которых составляли уроженцы Ирландии, король полагал возможным обойтись без парламента и сломить любую попытку сопротивления своей воле. Крайне опасное заблуждение для человека, не обладавшего и тенью лидерских качеств покойного лорда-протектора.
В течение трех лет Яков II пытался добиться улучшения правового положения английских и шотландских католиков, составлявших около 2-3% от населения обоих королевств, однако похвальное в теории стремление к религиозной терпимости на практике обернулось террором и политическими преследованиями. В конце концов, оставив надежды использовать пуритан против англиканской церкви, расколов тем самым протестантов, король избрал худший способ достижения своих целей из возможных, прибегнув к чисто "конфессиональной политике". На все ключевые посты в администрации и армии назначались католики, Яков II пустил иезуитов в страну и откровенно повел дело к установлению абсолютизма на французский манер. При этом, он как и прежде отвергал предлагаемую Бурбоном помощь, рассчитывая собственными силами справиться с любым противником.
Летом 1688 года королева Мария Моденская счастливо разрешилась от бремени сыном, после десятка неудачных беременностей наконец-то подарив Якову II желанного наследника. Двор ликовал, а Англию и Шотландию охватило уныние, сменившееся вскоре слухами, приобретавшими все более агрессивный характер. Слабое здоровье Марии неизменно приводило к выкидышам или рождению мертвых детей, а теперь - такой успех?.. Масла в огонь подливало и то, что при родах присутствовали лишь католики. Вскоре большинство подданных Якова II были убеждены в том, что паписты тайно пронесли в Сент-Джеймский дворец чужого ребенка: перспектива долгого правления еще одного короля-католика стала последней каплей и против Якова II объединились и тори, и виги. Призыв о помощи против "тирании", подписанный семью ведущими английскими политиками и общественными деятелями (включая и Черчилля), был доставлен в Нидерланды на корабле королевского флота и вручен штатгальтеру Вильгельму III английским адмиралом.
Принц Оранский, внимательно следивший за событиями в Лондоне, уже давно был готов действовать. В Нидерландах формировалась армия из голландских и немецких солдат, присланных бранденбургским курфюрстом. К осени подготовка к десанту на Британские острова была закончена, но в Гааге опасались реакции Франции: ожидалось, что столкнувшись с перспективой "потерять Англию" Людовик XIV вполне мог решиться на новое вторжение в Нидерланды, отразить которые без армии и союзных войск было бы невозможно. А если выступление против Якова II будет ожидать неудача, то на стороне Версаля окажется еще и вся мощь островного государства. Сомнения штатгальтера были понятны, но в сентябре 1688 года "король солнце" собственноручно снял подвешенный над головой Вильгельма III дамоклов меч: не объявляя войны, Франция начала вторжение в Империю и в течение нескольких недель заняла курфюршество Пфальц.
В Версале считали, что ведут беспроигрышную игру: предлогом для нарушения гарантированного Людовиком XIV Европе мира стали выборы нового князя-архиепископа Кельна, но фактически французский король собирался одним ударом разрешить все спорные вопросы с немцами. Как и в 1684 году, в Регенсбурге был озвучен ультиматум Бурбона, требовавшего раздела пфальцского наследства и превращения двадцатилетнего перемирия в постоянно действующее соглашение. Предполагалось, что боевые действия ограничатся бомбардировкой нескольких крепостей, но уже в октябре стало понятно, что на этот раз император и его союзники по Аугсбургской лиге не ограничатся дипломатическими протестами. Еще больший удар ожидал Людовика XIV в ноябре, после того как Европу облетело известие о высадке в Англии армии принца Оранского.
Благополучно избежав столкновений с флотом Якова II, штатгальтер начал свой поход на Лондон неподалеку от того места, где так неудачно высадился герцог Монмут, однако в остальном ситуация ничуть не напоминала события трехлетней давности. Принц Оранский располагал несколькими десятками тысяч солдат (в том числе и французских эмигрантов-гугенотов), непосредственное командование которыми осуществлял уже знакомый нам по Испании Фридрих фон Шенберг. Немец и протестант, считавшийся одним из лучших полководцев Франции, после отмены Нантского эдикта он вынужден был покинуть королевство: Людовик XIV, с характерной для него безапелляционностью поставивший перед своим маршалом выбор между службой и спасением души, сам подтолкнул его предложить шпагу Гогенцоллерну. Теперь вместе с бранденбургскими войсками он оказался в рядах армии Вильгельма III, после высадки в Англии опубликовавшего манифест о защите "свобод" и прав своей жены Марии. Таким образом, штатгальтер, которого в 1672 году в Версале собирались сделать марионеточным правителем покоренных Нидерландов и бывший бурбонский маршал объединили свои усилия для того, чтобы нанести поражение политике Людовика XIV.
Версаль очень нуждался в стюартовской Англии. Без парламента и выделяемых им средств недружественная к Бурбонам дипломатическая линия Якова II не представляла большой угрозы, тем более, что французская дипломатия небезосновательно рассчитывала на неизбежное изменение английской политики в ближайшем будущем. В любом случае, перспектива увидеть Лондон и Гаагу объединившимися вокруг Вильгельма Оранского и королевы Марии беспокоила Людовика XIV даже больше чем все габсбургские победы над турками. В течение почти что тридцати лет своего правления "король солнце" неизменно выходил сухим из воды, в конечном счете избегая наиболее тяжких последствий своих авантюр, но династический союз "морских держав" грозил положить этому "везению" конец. Но что можно было предпринять теперь, когда голландцы и немцы уже высадились в Англии? Оставалось лишь надеяться на то, что принц Оранский потерпит поражение, а Лондон и Гаага надолго схлестнутся в очередной войне на море.
Нельзя сказать, чтобы экспедиция Вильгельма III стала неожиданностью для правительства Якова II - король был осведомлен о намерениях своего племянника и готовился к предстоящей схватке. Настоящим сюрпризом стало то, что он делал это практически в одиночку - флот пассивно стоял на своих базах, а отправляемые навстречу принцу Оранскому королевские войска переходили на сторону "мятежника". Столь упорно возводимый Яковом II карточный домик стюартовского абсолютизма развалился за несколько недель: приехав в спешно собранную для генерального сражения армию монарх услышал как его солдаты с удовольствием затягивают "Лиллибуллеро" - антиправительственную маршевую песню, написанную несколькими годами ранее одним из лидеров вигской оппозиции. Все было конечно и в начале декабря принц Оранский беспрепятственно вступил в Лондон, так и не дав по пути ни одного сражения.
Несколькими неделями спустя собравшийся парламент провозгласил Вильгельма и Марию соправителями королевств Англии, Шотландии и Ирландии. В свою очередь, король и королева присягнули уже сложившейся в Англии политической системе, на коронации обязавшись править в соответствии с "законами и обычаями" королевства. Парламент и вигская оппозиция, еще недавно казавшиеся такими ничтожными, восторжествовали - связанная "общественным договором" корона окончательно утратила контроль над правительством, судебной системой и налогами. А главное, над вооруженными силами - флот не мог угрожать "английской конституции", но унаследованная от Кромвеля армия не должна была возродиться. Принятый в декабре следующего года "Билль о правах" закреплял победу "Славной революции", стоившей Англии всего нескольких десятков убитых. Борьба с Людовиком XIV потребовала куда больших жертв.
Материал взят: Тут