Человек в кувшине ( 1 фото )

В крохотном номере гостиницы на планете Менг было тесно. Голубоватый солнечный свет падал из окна на затоптанный серый ковер, на массивную песочницу, усыпанную окурками, на батарею пустых бутылок. В углу были кучей свалены вещи — и привезенные с собой, и купленные здесь, на Менге. Неподалеку от двери сидел очередной хозяин номера, мистер Р.С. Вэйн — человек лет пятидесяти, чисто выбритый, с ежиком стальных волос. Вэйн был отчаянно пьян.

Послышался легкий стук в дверь, и в комнату проскользнул коридорный — высокий смуглый туземец лет девятнадцати. Его зеленовато-черные волосы, спереди коротко постриженные, были слишком длинны на затылке. Глаза у него были разные: один зеленый, другой серый.

— Поставь вон там, — распорядился Вэйн.

Коридорный поставил свой поднос и склонился над столом.

— Слушаю, сэр. — Он снял с подноса неоткупоренную бутылку «Десять звездочек», ведерко со льдом, бутылку содовой воды и осторожно разместил все это среди грязной посуды. Затем поставил на поднос пустые бутылки и ведерко из-подо льда. Руки у коридорного были большие и мосластые; в своей тесно обтягивающей зеленой форме он казался слишком рослым и широкоплечим.

— Так вот он какой, Менг-сити, — проговорил Вэйн, не сводя глаз с рассыльного.

Вэйн сидел, выпрямившись в кресле, аккуратный и чопорный — в пиджаке и тщательно повязанном галстуке. Он сошел бы за трезвого, если бы выговаривал слова не так старательно и белки его глаз не были бы воспалены докрасна.

— Да, сэр, — отозвался коридорный и выпрямился, не выпуская подноса из рук. — Вы здесь впервые, сэр?

— Я приехал еще две недели назад, — сказал Вэйн. — Мне не понравилось здесь тогда и не нравится сейчас. Кроме того, меня не устраивает этот номер.

— Администрация будет огорчена, что вам не понравился номер, сэр. Отсюда открывается чудесный вид.

— Здесь грязно и тесно, — ответил Вэйн, — но дело не в этом. Днем я его освобожу. У меня билет на сегодняшний лайнер. Убил две недели на поездки по селениям — проверял достоверность историй о марраках. Пустое дело — всего лишь болтовня туземцев. Жалкая планетишка. — Он в упор посмотрел на коридорного и презрительно фыркнул. — Как тебя звать, бой?

— Джимми Рокша, сэр.

— Так вот, Джимми Рокс, погляди-ка на эту груду барахла. — Поверх штабеля чемоданов громоздились шарфы и ткани, туристское снаряжение, одеяла, ковры и многое другое. — Я занимаюсь упаковкой, и мне некуда девать фунтов сорок добра, не считая обломков вон того кувшина. Есть у тебя какие-нибудь предложения?

Коридорный неторопливо прикидывал что-то про себя.

— Осмелюсь посоветовать, сэр, можно положить шарфы и прочие вещи внутрь кувшина. По-моему, они поместятся.

— В этом что-то есть, — ворчливо одобрил Вэйн. — А ты умеешь собирать такие кувшины?

— Не знаю, сэр, не приходилось.

— Ну, попробуй. Давай же, не стой столбом. — Вэйн взболтал теплый, безвкусный напиток в высоком стакане.

Коридорный снова поставил на стол свой поднос и направился в глубину номера. На платяном шкафу, повыше головы коридорного, лежал объемистый пакет, а в нем куски серой керамики, перетянутые бечевкой. Рокша бережно снял башмаки и взобрался на стул. Смуглые босые ноги юноши были чисты. Он без усилия снял пакет, слез со стула, положил свою ношу на пол и снова обулся.

Вэйн поднес высокий стакан к губам, зажмурился и осушил его залпом. Проглотив теплую смесь виски с содовой, он еще мгновение посидел с закрытыми глазами, покивал головой над стаканом, точно прислушивался к какому-то внутреннему голосу.

— Ну что же, — сказал он, наконец, вставая, — поживем — увидим.

Коридорный разрезал бечевку. В пакете лежали шесть длинных толстых черепков, по форме несколько напоминавших гигантские рожки для обуви. Были еще два плоских глиняных круга: один побольше — дно, другой поменьше и с ручкой — крышка.

— Осторожнее подноси черепки друг к другу, — буркнул Вэйн, он стоял за спиной у юноши. — Потом захочешь отодрать, да будет поздно.

— Слушаю, сэр.

— Я приобрел эту старинную вещь в одном селении. В таких сосудах когда-то хранили зерно и масло. Туземцы утверждают, будто марраки владели секретом их склеивания. Слыхал про такое?

— В дальних деревнях детишки рассказывают много интересного, — ответил коридорный. Он успел уже разложить выпуклые черепки на манер лепестков вокруг большого плоского круга. Они заняли почти весь пол; должно быть, в собранном виде кувшин приходился взрослому человеку по грудь.

Выпрямившись, коридорный взял в руки два длинных изогнутых черепка и осторожно сложил их краями. Казалось, на последнем миллиметре они прыгнули друг другу навстречу, словно намагниченные, и слились воедино. Как ни щурился Вэйн, ему не удавалось найти место соединения.

Тем же способом коридорный прирастил к первым двум черепкам еще один. Теперь кувшин был наполовину собран. Коридорный осторожно наклонил эту половину над краем центрального круга, и тот со щелканьем сомкнулся с нею.

— Погоди-ка, — внезапно заговорил Вэйн. — Мне пришла в голову мысль. Вместо того, чтобы возиться со сборкой кувшина, а потом пихать туда вещи, уложи сначала вещи, а потом уж приставишь остальное.

— Слушаю, сэр. — Коридорный взял несколько легких одеял и бросил на дно сосуда.

— Да не так, болван, — нетерпеливо сказал Вэйн. — Залезай внутрь, утрамбуй их поплотнее.

Коридорный заколебался.

— Слушаю, сэр.

Он бережно перешагнул через несобранные черепки и, стоя на коленях на дне сосуда, принялся скатывать и укладывать одеяла.

На цыпочках передвигаясь за спиной коридорного, Вэйн молча приложил к одному длинному черепку другой (звяк!), потом третий (звяк!), а когда, наконец, поднял их (звяк, щелк!) — бока обеих половинок слились. Кувшин стал цельным.

Коридорный оказался внутри.

Вэйн тяжело дышал, ноздри его раздувались. Из зеленого портсигара змеиной кожи он достал сигару, обрезал перочинным ножиком и зажег. Пустив изо рта дым, он наклонился и заглянул в кувшин.

Если не считать изумленного возгласа в момент, когда стенки сосуда смыкались, коридорный не проронил ни звука. Вэйн увидел перед собой смуглое лицо, запрокинутое вверх, и встретил взгляд разноцветных глаз.

— Прошу вас, сэр, выпустите меня из кувшина, пожалуйста, — взмолился коридорный.

— Не могу, — ответил Вэйн. — В селении меня не научили разбирать такие кувшины.

Коридорный провел языком по губам.

— Там натирают кувшины древесным салом. Когда оно просачивается между черепками, те распадаются.

— Ничего подобного мне там не дали, — безразлично сказал Вэйн.

— Тогда, сэр, осмелюсь вас просить, разбейте кувшин и позвольте мне выйти.

Вэйн снял с языка табачную крошку и, с любопытством поглядев на нее, легким щелчком сбросил на пол.

— Сегодня я заметил тебя в холле, едва переступил порог. Битых две недели шарил по селениям — и вот, пожалуйста, встречаю тебя в холле.

— Сэр…

— Ты маррак, — заявил Вэйн, не повышая голоса.

Коридорный помолчал.

— Но ведь, сэр, — сказал он изумленно, — марраки — это все легенда, сэр. В них давно уж никто не верит. Марраков нет на свете.

— Ты снял со шкафа кувшин, как перышко, — возразил Вэйн, — а между тем наверх туземцы водружали его вдвоем. У тебя впалые виски. У тебя удлиненный подбородок. У тебя сутулые плечи. — Нахмурясь, он вынул из кармана бумажник, достал оттуда пожелтевший от времени фотоснимок и показал коридорному. — Полюбуйся-ка на эту картинку. Надеюсь, она тебя не слишком расстроит. Не исключено, что здесь изображен твой предок.

На выцветшей фотографии можно было разглядеть скелет, заключенный в стеклянный футляр. Изображение внушало неясную тревогу. Скелет был чересчур длинен и узкокост, плечи казались сгорбленными, а череп был продолговатый, с западающими височными костями. Подпись под фотоснимком гласила: «Уроженец Нового Кливленда, Менг (Сигма Лира II)», а буквы поменьше — «Ньюбольдский антропологический музей, Тен-Айк, Квинсленд, Т.Н. Публикуется с любезного разрешения Уолтера Б. Сунга».

— Нашел между страницами книги, изданной в позапрошлом веке, — пояснил Вэйн и бережно спрятал фотоснимок. — Кто-то из моих предков некогда получил этот снимок как почтовую открытку. А годом позже мне довелось побывать на Терра-Нова. Теперь слушай внимательно. Музей по-прежнему существует, но тамошние сотрудники утверждают, что у них вообще никогда не было подобного экспоната. Хранитель музея, по-видимому, считает эту открытку поддельной. «Такие скелеты не характерны ни для одной из коренных рас Менга», — твердил он мне.

— Должно быть, открытка и вправду подложная, сэр, — подхватил коридорный.

— Слушай же, что было дальше, — продолжал Вэйн. — Я прочитал всю литературу по колонизации Менга. Все отчеты экспедиций, все воспоминания современников. Оказывается, лет двести назад на Менге никто не считал марраков легендой. Внешне они легко сходили за обычных туземцев, но были наделены особым могуществом. Владели тайной превращения одних предметов в другие. Умели влиять на чужую психику, если объект не был настороже. Затем я изучил все материалы по экспорту за последние два столетия. А также геологические карты, составленные планетарными разведчиками. Кое-что удалось выяснить. Как ни странно, на Менге отсутствуют природные алмазы.

— Неужто, сэр? — взволнованно откликнулся коридорный.

— Ни одной россыпи, ни одного алмаза и ни единого места, откуда их можно было бы добывать. Тем не менее еще двести лет назад Менг ежегодно экспортировал безупречные бриллианты на сумму в один миллиард стеллоров. Откуда они, спрашивается, брались? И почему их поток прекратился?

— Не знаю, сэр.

— Их делали марраки, — резко заявил Вэйн. — Для коммерсанта Сунга и его семьи. Все Сунги умерли. С тех пор Менг не торгует бриллиантами.

Он открыл чемодан, порылся там и вытащил два предмета: узкий овальный сверток, обернутый в жесткую ткань из растительного волокна, и тускло поблескивающую серовато-черную глыбку, величиной с половину его кулака.

— Знаешь ли ты, что это такое? — спросил Вэйн, показывая коридорному сверток.

— Нет, сэр.

— В селениях эту штуку называют воздушным семенем. Оно было зарыто у одного старика в погребе вместе с кувшином. И вот с этим. — Он приподнял черный камень. — Ты, может быть, скажешь, что здесь нет ничего особенного? Обыкновенный кусок графита, скорее всего из заброшенной шахты Бэдлонга? Но графит — это чистый углерод. Так же, как бриллиант.

Он любовно положил оба предмета на стол и вытер руки — графит оставил на них черные пятна.

— Подумай хорошенько, — посоветовал он. — Даю тебе ровно час, до пятнадцати ноль-ноль.

Он легонько тряхнул сигарой над горлышком кувшина. Несколько хлопьев пепла медленно упали на запрокинутое лицо коридорного.

Вэйн снова уселся в кресло. Двигался он обдуманно и чуть неловко, но не шатался. Он снял фольгу с бутылки «Десять звездочек». Отлил изрядную порцию, бросил в стакан лед, плеснул сельтерской. Отпил большой глоток.

— Сэр, — сказал, наконец, коридорный, — вы же знаете, что я не умею делать бриллианты из черного камня. Что со мной случится в три часа — ведь этот камень по-прежнему останется камнем?

— Скорее всего, — ответил Вэйн, — я просто-напросто сниму обертку с воздушного семени и брошу его в кувшин. Говорят, что в воздухе такое семя расширяется, увеличивая свой объем в сотни раз. Когда оно заполнит кувшин до отказа, я закрою его крышкой. А по пути в астропорт, когда поедем по дамбе, можно будет сбросить тебя в залив. По слухам, дно у него — сплошная тина.

Он еще раз неторопливо отхлебнул из стакана.

— Поразмысли, — сказал Вэйн, не отводя от кувшина налитых кровью глаз.

В кувшине было темно и прохладно. Коридорный удобно сидел, скрестив ноги, а еще он мог стоять на коленях, но тогда его лицо оказывалось у самого края кувшина. Отверстие было меньше, чем голова коридорного, и бедняга не мог ни выпрямиться, ни вытянуть ноги. Коридорному было страшно, он обливался потом. Ему едва исполнилось девятнадцать лет, и никогда прежде с ним не случалось ничего подобного.

На всю комнату звякнула льдинка в стакане. Коридорный робко начал:

— Сэр!..

Застонали пружины кресла, и над горлышком кувшина появилось лицо землянина. На подбородке у него была ямочка. Из ноздрей пробивались седые волоски, а в складках рыхлой кожи вокруг рта виднелось несколько седых и черных щетинок. Маленькие красные глазки заплыли. Он уставился на коридорного, не произнося ни слова.

— Сэр, — серьезно сказал коридорный, — а вы знаете, сколько мне платят здесь, в отеле?

— Нет.

— Двенадцать стеллоров в неделю, сэр. Харчи мои. Если бы я умел делать бриллианты, сэр, зачем бы я стал здесь работать?

На лице у Вэйна не дрогнул ни один мускул.

— Спроси что-нибудь потруднее. Сунгу пришлось порядком-таки повозиться с вами, марраками, чтобы получить свой миллиард стеллоров годового дохода. Когда-то на одном лишь этом континенте вас были тысячи, но теперь так мало, что вы можете затеряться среди туземцев. Бриллианты подорвали вам здоровье. Вы стоите на грани вымирания. И все вы запуганы. Ушли в подполье. У вас еще сохранилось былое могущество, но вы боитесь пускать его в ход… пока есть иные способы хранить свою тайну. Некогда вы были хозяевами Менга, но теперь вам гораздо важнее остаться в живых. Разумеется, все это — только мои домыслы.

— Конечно, сэр, — с отчаянием подтвердил коридорный.

Зазвонил внутренний телефон. Вэйн пересек комнату и нажал на кнопку, краем глаза косясь на коридорного. — Кто говорит? — спросил он скучающим голосом.

— Мистер Вэйн, — ответил ему дежурный клерк, — осмелюсь задать вам вопрос, получили ли вы свой заказ?

— Да, мне принесли бутылку, — сказал Вэйн. — А в чем дело?

Коридорный прислушивался к разговору, сжимая кулаки. На его смуглом лбу проступили капельки пота.

— Да, собственно, ни в чем, мистер Вэйн, но бой не возвращался. А он всегда такой исполнительный. Однако простите меня за беспокойство.

— Пустяки, — равнодушно ответил Вэйн и выключил телефон.

Он снова направился к кувшину, чуть покачиваясь и переступая с пятки на носок. В одной руке он сжимал стакан, а другой теребил миниатюрный осмирридиевый ножик, который свисал на цепочке с лацкана его пиджака.

Помолчав немного, Вэйн спросил:

— Что же ты не позвал на помощь?

Коридорный ничего не ответил. Вэйн вкрадчиво продолжал:

— По внутреннему телефону тебя услышали бы и с противоположного конца номера. Это мне точно известно. Так почему ты притаился, как мышь?

Коридорный прошептал:

— Если бы я стал кричать, сэр, меня бы нашли в кувшине.

— Ну и что?

Коридорный состроил гримасу.

— Кроме вас, в марраков верят и другие. А мне надо остерегаться, сэр, из-за глаз. Все сразу поймут, что вы могли так со мной поступить только по одной причине.

С секунду Вэйн смотрел на него в упор.

— И ты рисковал задохнуться в воздушном семени и с камнем на шее угодить в залив, лишь бы тебя никто не нашел?

— Прошло много лет с тех пор, как Менг видел охоту на марраков, сэр.

Вэйн тихо фыркнул. Бросил взгляд на стенные часы.

— Сорок минут, — пробормотал он и вернулся в свое кресло.

В комнате царила тишина, если не считать едва слышного тиканья часов. Немного погодя Вэйн пересел за письменный стол. Он вставил в пишущую машинку бланк таможенной декларации и стал медленно тыкать в клавиши, чертыхаясь над сложными иероглифами межзвездной письменности.

— Сэр, — ровным голосом обратился к нему коридорный, — вы же знаете, что убийство двуногого существа никому не сходит с рук. Ныне вам не проклятое старое время.

Не отрываясь от машинки, Вэйн буркнул:

— Это ты так думаешь. — Он отхлебнул из стакана и отставил питье в сторону.

— Даже если узнают только, что вы обошлись непочтительно с каким-нибудь старейшиной захудалой деревни, сэр, и то вас будет ждать суровая кара.

— Не узнают, — заверил его Вэйн. — Во всяком случае, не от старейшины.

— Сэр, даже если бы мне удалось создать вам бриллиант, за него бы не дали больше нескольких тысяч стеллоров. Для такого человека, как вы, это безделица.

Вэйн помолчал, затем полуобернулся к коридорному.

— Бриллиант чистой воды и такого веса стоил бы все сто тысяч стеллоров. Но я не собираюсь его продавать.

— Разве, сэр?

— Представь себе. Я его сберегу. — Вэйн прикрыл глаза; его пальцы застыли на клавишах. Внезапно он с содроганием пришел в себя, в последний раз ударил по какой-то клавише и вынул лист из машинки. Он достал конверт и поднялся с места, все еще глядя на бланк декларации.

— Только ради того, чтобы стать владельцем и время от времени любоваться на него? — тихо спросил коридорный. Пот заливал ему глаза, но он, как и прежде, сидел неподвижно, уперев кулаки в колени.

— Вот именно, — сказал Вэйн с тем же отсутствующим видом.

Он медленно сложил листок и спрятал его в конверт, затем подошел к почтопроводу у самой двери. В последний момент спохватился, выхватил листок из конверта и перечитал его. Щеки его залил румянец.

Неторопливо смяв бумагу в комок, Вэйн проговорил:

— У тебя чуть-чуть не получилось.

Он демонстративно сложил листок пополам, разорвал, сложил пополам половинки, разорвал, повторил эту операцию еще раз, и еще, а потом выбросил клочки.

— Всего лишь один неверный иероглиф, — заметил он, — но этого было бы достаточно. Однако я объясню тебе, в чем твоя ошибка, парень.

— Не понимаю вас, — сказал коридорный.

— Ты полагал, что стоит только направить мои мысли на бриллиант, и мое внимание ослабнет. Так и случилось, но я сознавал, что происходит. И вот тут-то ты и ошибся: мне на этот бриллиант на плевать!

— О чем вы, сэр? — в недоумении спросил коридорный.

— Для тебя стеллор — это новые штаны. Для меня же стеллор или тысяча стеллоров — только сырье для заключения сделок. Я бы предложил тебе деньги, но ты сам объяснял, почему тебя не подкупить: ты мог бы делать бриллианты и купаться в деньгах, но не смеешь. Вот почему мне пришлось действовать таким методом.

— Сэр, я не понимаю, к чему вы клоните.

— Отлично понимаешь. Теперь ты становишься опасен, не так ли? Тебя загнали в угол, и время истекает. Вот ты и решил рискнуть. — Он нагнулся, поднял и расправил какой-то клочок. — Вот здесь, как раз в графе «Клянетесь ли вы соблюдать обычаи Архона», я вывел иероглиф «свинья». Если бы я отправил этот документ, через четверть часа сюда бы нагрянула полиция мысли.

Он смял обрывок бумаги в комок и снова бросил на ковер.

— Внушаешь мне, чтобы я забыл поднять с пола и сжечь этот клочок? — добродушно осведомился он. — Ну-ну, валяй.

Коридорный судорожно глотнул.

— Сэр, да это вы сами. Просто описка.

Вэйн впервые улыбнулся ему и отошел. Коридорный уперся спиной в стенку кувшина и что было сил оттолкнулся от противоположной стенки. Он так напрягся, что его мышцы чудовищно вздулись. Но глиняные стенки по твердости не уступали скале.

Коридорный обливался потом больше, чем когда-либо. Он расслабил мускулы и, тяжело дыша, уткнулся головой в колени, пытаясь собраться с мыслями. Коридорный слыхал о землянах, не ведающих жалости, но до сих пор ни разу не видел их воочию. Он выпрямился.

— Сэр, вы еще здесь?

Заскрипело кресло, и со стаканом в руке подошел Вэйн.

— Сэр, — проникновенно сказал коридорный, — если я докажу вам, что не имею никакого отношения к марракам, вы меня отпустите? По-моему, тогда меня надо будет выпустить, ведь правда?

— Ну, конечно, — покладисто согласился Вэйн. — Валяй, доказывай.

— Ну что ж, сэр… Разве вы больше ничего не слыхали о марраках… например, о том, как их отличить?

Казалось, Вэйн задумался; он опустил голову, и глаза его подернулись пленкой.

— О том, что они могут и чего не могут, — подсказал коридорный. — Если я вам объясню, сэр, вы подумаете, что я лгу.

— Погоди-ка.

Вэйн раскачивался взад и вперед, прикрыв глаза. Галстук у него все еще не сбился на бок, полосатый пиджак сидел безукоризненно. Наконец Вэйн сказал:

— Да, кое-что припоминаю. Охотники за марраками пользовались этим вовсю. Насколько я помню, марраки не переносят спиртного. Для них это яд.

— Вы в этом уверены, сэр? — горячо спросил коридорный.

— Конечно, уверен.

— Ну вот и хорошо, сэр!

Вэйн кивнул и отошел к столу за бутылкой «Десять звездочек». Она все еще была полна на две трети. Вернувшись с бутылкой, Вэйн сказал:

— Открой рот.

Коридорный широко раскрыл рот и зажмурился. Едкая жидкость полыхнула по зубам и гортани одновременно: она потекла по щекам, а часть угодила в нос. Коридорный кашлял и задыхался. Он ничего не видел — слезы застилали ему глаза, а жидкость огненной струей текла по пищеводу.

Отдышавшись, юноша еле проговорил:

— Сэр!.. Сэр, это нечестно. Вы влили в меня слишком много. Дайте мне немножко и из стакана.

— Ладно, я хочу, чтобы все было честно. Попробуем еще. — Вэйн разыскал пустой стакан, налил туда на два пальца коньяку и подошел к кувшину. — Тише едешь — дальше будешь, — провозгласил он и по капельке влил содержимое стакана в рот коридорному.

Коридорный все проглотил, и голова его пошла кругом от коньячных паров.

— Повторим, — сказал Вэйн и налил еще одну порцию.

Коридорный выпил. В его внутренностях коньяк стоял комом, источающим невыносимый жар.

— Еще раз.

Коридорный опять выпил.

Вэйн угомонился. Коридорный открыл глаза и посмотрел на него с блаженным видом.

— Вот видите, сэр? Вовсе не яд. Я выпил и остался в живых!

— Гммм, — промычал заинтересованный Вэйн. — Подумать только! Оказывается, марраки могут пить спиртные напитки!

Торжествующая улыбка медленно сползла с лица коридорного.

— Прошу вас, сэр, не шутите надо мной.

— Если ты полагаешь, что это шутки…

— Сэр, вы же обещали.

— Да, обещал — если докажешь мне, что ты не маррак. Действуй же, доказывай. Кстати, могу предложить тебе другое испытаньице. Я показывал тот скелет одному своему знакомому патологоанатому. Он сказал, что плечевые суставы слабо развиты — скорее всего, маррак не может поднять руку выше своей головы. Вот ты для начала и объясни, почему взобрался на стул, чтобы снять пакет со шкафа… а еще лучше, высунь руку из горлышка кувшина.

Наступило молчание. Вэйн достал из зеленого портсигара змеиной кожи еще одну сигару, обрезал ее осмирридиевым ножичком и зажег, не отрывая глаз от коридорного.

— Теперь ты опять становишься опасен, — проговорил он с явным наслаждением. — Обдумываешь. Дело принимает занятный оборот. Ты прикидываешь, как бы убить меня, не выходя из кувшина и не пользуясь своим могуществом маррака. На здоровье, прикидывай. — Он облокотился на кувшин и пустил кольцо дыма. — У тебя осталось пятнадцать минут.

Вэйн не спеша скатал все одеяла, шарфы и ткани, стянул их ремнями. Снял с туалетного столика мелкие вещицы и уложил в саквояж. Окинул комнату взглядом, проверяя, не забыл ли чего-нибудь, заметил на полу клочки бумаги и поднял крохотный бумажный шарик, который сам же скатал из одного клочка. С усмешкой показал этот шарик коридорному, бросил в пепельницу и сжег. Потом комфортабельно уселся в кресло возле двери.

— Пять минут, — сказал он.

— Три минуты, — сказал он.

— Две минуты.

— Ладно, — прошептал коридорный.

— Да-да? — Вэйн встал и нагнулся над кувшином.

— Согласен — сделаю бриллиант.

— Угу? — промычал Вэйн полувопросительным тоном и протянул коридорному графит.

— Мне не обязательно прикасаться к нему, — равнодушно сказал коридорный. — Можете положить его на стол. Это продлится не больше минуты.

— Гмм, — буркнул Вэйн, который внимательно следил за коридорным. А тот скорчился в кувшине и закрыл глаза; Вэйну была видна лишь зеленовато-черная макушка.

— Ваше счастье, что вы раздобыли воздушное семя, — угрюмо, глухим голосом проговорил коридорный.

Вэйн рассмеялся.

— Я бы и без него обошелся. Было еще десять способов справиться с тобой. Вот в этом ножике лезвие с молекулярной вибрацией. Стоит только нажать кнопку — и оно разрежет что угодно, как мягкий сыр. Я мог бы искромсать тебя на куски и спустить в канализацию.

Коридорный поднял голову, лицо его побледнело, зрачки расширились.

— Но теперь на это нет времени, — утешил его Вэйн. — Пусть уж будет воздушное семя.

— А-а, вот как вы меня выпустите — разрежете кувшин этим ножичком! — догадался коридорный.

— Что? Ну да, конечно, — ответил Вэйн, внимательно наблюдая за куском графита. Изменился он или нет?

— Я несколько разочарован, — рассеянно проговорил Вэйн. — Я-то думал, ты будешь сопротивляться. По-моему, россказни о марраках сильно преувеличивают их достоинства.

— Все готово, сэр, — вставил коридорный. — Возьмите, пожалуйста, свой бриллиант и выпустите меня отсюда.

Вэйн прищурился.

— А мне кажется, ничего не готово.

— Это он только снаружи черный, сэр. Потрите его, вот и все.

Вэйн не двинулся с места.

— Что же вы, сэр? — настойчиво сказал коридорный. — Возьмите его в руки и — убедитесь.

— Тебе что-то подозрительно не терпится, — ответил Вэйн.

Он вынул из кармана авторучку и опасливо ткнул ею в графит. Ничего не случилось; глыбка легко покатилась по столу. Вэйн мимолетно коснулся ее одним пальцем, потом сжал в руке.

— Кроме шуток? — спросил он насмешливо. Он подбросил глыбку на ладони, прикинул вес, положил обратно. На ладони появились черные пятна.

Вэйн раскрыл ножик и разрезал графит пополам. Тот распался на два поблескивающих черных кусочка.

— Графит, — подытожил Вэйн и гневно швырнул ножик на стол.

Оттирая руки, он повернулся к коридорному.

— Не понимаю тебя, — сказал он и потрогал сверток с воздушным семенем. Потом начал разворачивать сверток.

— Ты только и делал, что тянул время. Я был о тебе лучшего мнения.

Из-под обертки показался грязновато-белый ком.

Вэйн замахнулся, чтобы бросить этот ком в кувшин и увидел перепуганное лицо коридорного. На какой-то миг он заколебался, а тем временем серовато-белое волокно воздушного семени вспенилось в его руке. Вэйн инстинктивно попытался отбросить сверток, но это не удалось. Пенистая, вздымающаяся масса была клейкой — она прилипла к ладони, потом к рукаву. И она медленно, но неудержимо росла.

Посеревший от ужаса Вэйн яростно замахал рукой, пытаясь стряхнуть семя. Масса слетала вниз хлопьями, как густая мыльная пена, но от руки не отделялась. Некоторые хлопья забрызгали штанину и прилипли к ней. Другие, разбухая, капали на ковер. Правая рука и бок Вэйна покрылись толстым слоем белой пены. Масса перестала разрастаться и начала застывать.

Коридорный стал раскачивать кувшин изнутри. Кувшин упал на бок. Коридорный продолжал раскачивать его. Кувшин медленно пополз по ковру.

Немного погодя коридорный перестал раскачиваться, выглянул из кувшина и посмотрел, в каком направлении двигается. Вэйн, которого приковало к месту воздушное семя, перегнулся к столу и, напрягаясь, пытался свободной рукой дотянуться до ножика. Он бы потянул за собой и ковер, если бы не такое количество мебели на нем.

Коридорный втянул голову внутрь кувшина и снова принялся раскачиваться, на этот раз еще сильнее. Когда он опять выглянул, Вэйн стоял, крепко зажмурив глаза, и лицо его побагровело от усилия. Вэйн навалился на стол, насколько мог, но на какие-то два или три сантиметра не дотянулся до ножика. Коридорный раскачивался изо всех сил. Кувшин медленно полз вперед, остановился у самого стола и прижал к нему руку Вэйна.

Коридорный перестал раскачиваться и огляделся по сторонам. Оказавшись в ловушке, землянин прекратил все попытки и посмотрел вниз. Он подергал руку, но не высвободился.

— Пат, — мрачно объявил Вэйн. Он улыбнулся коридорному. — Близок локоть, но не укусишь. Я до тебя не дотянусь. Да и ты мне ничего не сделаешь.

Коридорный склонил голову, словно в знак согласия, но вдруг из кувшина стремительно вылетела длинная смуглая рука. Пальцы коридорного сомкнулись над маленьким, но грозным оружием.

— Маррак может поднять руку выше своей головы, — произнес он.
Дэймон Найт

Перевод с англ. Н. Евдокимовой

Материал взят: Тут