Промолчи – попадешь в палачи. Почему «ждуны» и «испуганные патриоты» страшнее открытых заукраинцев ( 1 фото )
- 20.05.2023
- 4 737
Мирон Орловский.
Наблюдая за обострившимися в последнее время дискуссиями как в среде патриотов разных видов, так и уехавших иноагентов и заукраинцев, заметил одну закономерность: наибольший уровень злобы, непримиримости и агрессии – не к «чужим», а к «своим». Иначе говоря, накал внутривидовой дискуссии и борьбы гораздо круче градуса противостояния с вроде бы общим внешним врагом.
Убедиться в этом легко – достаточно сходить на странички к «рассерженным патриотам», чтобы убедиться – пресловутых «охранителей» там чихвостят куда активнее, нежели прямых иноагентов. Если ориентироваться на содержательную часть патетических текстов и видеороликов, для какого-нибудь Стрелкова Пригожин – противник куда более серьезный, нежели иной заграничный Волков или Пономарев.
А для самого Пригожина критикуемое им Минобороны или Генштаб стали едва ли не противником номер один, если сравнить общий хронометраж критических выступлений против военного руководства с таким же хронометражем критики в адрес украинской стороны.
Аналогично и в стане «понауехавших» – одни навальнисты с упоением жрут других навальнистов, под кетчуповую атаку заукраинцев в Вильнюсе попал Шендерович, в Латвии дали от ворот поворот израильской заукраинке Линор Горалик.
Причину этого каннибализма в среде казалось бы единомышленников верно определила свалившая на Кипр литературная номенклатурщица Галина Юзефович:
«Современная русскоязычная эмиграция превратилась в замкнутую систему, испытывающую – что неудивительно, в общем, – жгучий дефицит моральной правоты. Но поскольку система воспринимается как замкнутая, то и доступное в ней благо – в данном случае моральная правота – воспринимается как ограниченное: на всех не хватает.
А раз так, то единственный метод увеличить количество собственной моральной правоты – это отжать, силой вырвать ее у другого. При этом моральная правота условного Соловьева или Гиркина для представителей этой системы не представляет ценности: ее на себя никак не примеришь, она принадлежит к принципиально иному миру».
Что характерно, если отталкиваться от содержательной части, то особых отличий между поливающими друг друга дерьмом сторонами вы не найдете. Ну разве что в каких-то частностях. Те кто поливают кетчупом Шендеровича хотят того же, что и он. Как и по русскую сторону борются явно за статус «отцов победы», а не «отчимов поражения».
Но поразительным образом все то же самое, вплоть до мелких симптомов, мы наблюдаем и в противоположном – поддерживающем СВО – лагере. Самый главный враг радикального алармиста – это не уехавший иноагент, а оставшийся «испуганный патриот».
Почему так? Просто с уехавшим все ясно. Он враг открытый, не скрывающий забралом свои мысли и планы. Привычный и потому предсказуемый. Таких критикуют в значительной мере ритуально и по инерции.
А вот тот, кто вроде бы стоит рядом, но при этом молчит и не спешит высказывать однозначную позицию по поводу происходящего, кто уклоняется от манифестации патриотических жестов либо же делает их украдкой или стыдливой украдкой – вызывает подозрения. Как минимум – в неискренности, а то и в тайном пособничестве врагу.Тот факт, что чем выше мы поднимаемся по общественной пирамиде, тем вот эта – молчаливо отстраненная от происходящего часть публики – количественно больше, лишь укрепляет и без того сформированные подозрения. Может, вот эти все – просто обладатели некоего неизвестного нам тайного знания и уже осведомлены, чем все должно закончиться, а потому предусмотрительно прикидываются ветошью и сидят не отсвечивая, чтобы не зашквариться в час Х?
Аналогично – на новых территориях верхнюю строчку хит-парада негативных персонажей возглавляют даже не украинские диверсанты, а пресловутые «ждуны» то есть граждане, тихо живущие с фигой в кармане. Вроде и придраться особо не к чему – «Червону калину» не поют, украинскими фагами не размахивают, а все равно ощущение гаденькое – вот эти точно выстрелят в спину при случае.
С чисто практической обывательской точки зрения молчание в такие исторические моменты как нынешний – действительно золото. Исторический опыт подтверждает такой вывод.
Вспомним, что в годы Великой Отечественной на оккупированных территориях меньше 10 % шли в коллаборанты и примерно столько же – в партизаны. Остальные же – явное большинство – просто выживали, приспосабливаясь к любым изгибам историческо-событийной линии. Правда в том, что значительная масса наши современников – потомки вот таки вот выживших, усвоивших с молоком матери тот родительский опыт.
В общем, как писал опальный советский, а потом эмигрантский классик:
«А молчальники вышли в начальники».
Но есть у этой житейской мудрости и обратная сторона
«Промолчи – попадешь в палачи».
Применительно к реалиям нашего времени и особенностям нашего исторического момента – тот кто сегодня выжидающе молчит, завтра вполне может оказаться в рядах тез, кто радостно приветствует новых гитлеровцев и власовцев. Притом что и тех и других – с приставкой «нео», конечно, уже в избытке и планов своих они не скрывают.
«Можем повторить» – это же не только про новый поход на Берлин, но и про движение в обратном направлении. Еще каких-то 10 лет назад такая перспектива казалась диким бредом. Сегодня же прежде немыслимое перешло в разряд возможных и обсуждаемых. А завтра?
Наблюдая за обострившимися в последнее время дискуссиями как в среде патриотов разных видов, так и уехавших иноагентов и заукраинцев, заметил одну закономерность: наибольший уровень злобы, непримиримости и агрессии – не к «чужим», а к «своим». Иначе говоря, накал внутривидовой дискуссии и борьбы гораздо круче градуса противостояния с вроде бы общим внешним врагом.
Убедиться в этом легко – достаточно сходить на странички к «рассерженным патриотам», чтобы убедиться – пресловутых «охранителей» там чихвостят куда активнее, нежели прямых иноагентов. Если ориентироваться на содержательную часть патетических текстов и видеороликов, для какого-нибудь Стрелкова Пригожин – противник куда более серьезный, нежели иной заграничный Волков или Пономарев.
А для самого Пригожина критикуемое им Минобороны или Генштаб стали едва ли не противником номер один, если сравнить общий хронометраж критических выступлений против военного руководства с таким же хронометражем критики в адрес украинской стороны.
Аналогично и в стане «понауехавших» – одни навальнисты с упоением жрут других навальнистов, под кетчуповую атаку заукраинцев в Вильнюсе попал Шендерович, в Латвии дали от ворот поворот израильской заукраинке Линор Горалик.
Причину этого каннибализма в среде казалось бы единомышленников верно определила свалившая на Кипр литературная номенклатурщица Галина Юзефович:
«Современная русскоязычная эмиграция превратилась в замкнутую систему, испытывающую – что неудивительно, в общем, – жгучий дефицит моральной правоты. Но поскольку система воспринимается как замкнутая, то и доступное в ней благо – в данном случае моральная правота – воспринимается как ограниченное: на всех не хватает.
А раз так, то единственный метод увеличить количество собственной моральной правоты – это отжать, силой вырвать ее у другого. При этом моральная правота условного Соловьева или Гиркина для представителей этой системы не представляет ценности: ее на себя никак не примеришь, она принадлежит к принципиально иному миру».
Что характерно, если отталкиваться от содержательной части, то особых отличий между поливающими друг друга дерьмом сторонами вы не найдете. Ну разве что в каких-то частностях. Те кто поливают кетчупом Шендеровича хотят того же, что и он. Как и по русскую сторону борются явно за статус «отцов победы», а не «отчимов поражения».
Но поразительным образом все то же самое, вплоть до мелких симптомов, мы наблюдаем и в противоположном – поддерживающем СВО – лагере. Самый главный враг радикального алармиста – это не уехавший иноагент, а оставшийся «испуганный патриот».
Почему так? Просто с уехавшим все ясно. Он враг открытый, не скрывающий забралом свои мысли и планы. Привычный и потому предсказуемый. Таких критикуют в значительной мере ритуально и по инерции.
А вот тот, кто вроде бы стоит рядом, но при этом молчит и не спешит высказывать однозначную позицию по поводу происходящего, кто уклоняется от манифестации патриотических жестов либо же делает их украдкой или стыдливой украдкой – вызывает подозрения. Как минимум – в неискренности, а то и в тайном пособничестве врагу.Тот факт, что чем выше мы поднимаемся по общественной пирамиде, тем вот эта – молчаливо отстраненная от происходящего часть публики – количественно больше, лишь укрепляет и без того сформированные подозрения. Может, вот эти все – просто обладатели некоего неизвестного нам тайного знания и уже осведомлены, чем все должно закончиться, а потому предусмотрительно прикидываются ветошью и сидят не отсвечивая, чтобы не зашквариться в час Х?
Аналогично – на новых территориях верхнюю строчку хит-парада негативных персонажей возглавляют даже не украинские диверсанты, а пресловутые «ждуны» то есть граждане, тихо живущие с фигой в кармане. Вроде и придраться особо не к чему – «Червону калину» не поют, украинскими фагами не размахивают, а все равно ощущение гаденькое – вот эти точно выстрелят в спину при случае.
С чисто практической обывательской точки зрения молчание в такие исторические моменты как нынешний – действительно золото. Исторический опыт подтверждает такой вывод.
Вспомним, что в годы Великой Отечественной на оккупированных территориях меньше 10 % шли в коллаборанты и примерно столько же – в партизаны. Остальные же – явное большинство – просто выживали, приспосабливаясь к любым изгибам историческо-событийной линии. Правда в том, что значительная масса наши современников – потомки вот таки вот выживших, усвоивших с молоком матери тот родительский опыт.
В общем, как писал опальный советский, а потом эмигрантский классик:
«А молчальники вышли в начальники».
Но есть у этой житейской мудрости и обратная сторона
«Промолчи – попадешь в палачи».
Применительно к реалиям нашего времени и особенностям нашего исторического момента – тот кто сегодня выжидающе молчит, завтра вполне может оказаться в рядах тез, кто радостно приветствует новых гитлеровцев и власовцев. Притом что и тех и других – с приставкой «нео», конечно, уже в избытке и планов своих они не скрывают.
«Можем повторить» – это же не только про новый поход на Берлин, но и про движение в обратном направлении. Еще каких-то 10 лет назад такая перспектива казалась диким бредом. Сегодня же прежде немыслимое перешло в разряд возможных и обсуждаемых. А завтра?
Материал взят: Тут