Трусиловский прорыв ( 1 фото )

- некоторые неизвестности, вероятности и очевидности.


Анонсируемое изо всех утюгов наступление российских войск заставляет вспомнить о печальной памяти операции "Цитадель" - и подобных ей событиях, повторяющихся в военной истории век от века. Очевидно, что это наступление должно обязательно состояться, поскольку, вопреки распространившимся в последние недели утверждениям, время работает против РФ и в Кремле это прекрасно осознают. Однако нам с вами неизвестно где и какими силами оно будет осуществлено.

Тем не менее, беря во внимание все основные известные нам переменные, можно с достаточной долей вероятности говорить о тех или иных вариантах.С этическо-патриотической точки зрения такое обсуждение вполне допустимо, особенно после того, как об этом много и бестолково порассуждали ответственные и полуответственные "говорящие головы" из телевизора. Тем более, что недавний "правовой кейс" НУКМА вообще снимает любые ограничения такого рода, поскольку, если нет прав, то нет и обязанностей.

Но не будем сейчас о "нукме",* давайте к делу.

Известные факторы и обстоятельства в специальном изложении не нуждаются уже в силу своей общеизвестности, а потому сразу перейдем к вещам и событиям неизвестным, тесно пересекающимся с вероятными последствиями. Так, нам неизвестно какое количество призывников влилось в ряды вооруженных сил РФ между сентябрем прошлого и февралем нынешнего года. Мы также не вполне представляем себе степень их интегрированности в остатки той бравой кадровой армии, что вошла в Украину год назад. Наконец, каковы их потери за последние полгода?

Сведения разнятся. Вероятно, практика формирования новых соединений исключительно на базе запасников чрезвычайна распространена. Судя по имеющимся данным, во многих случаях мобилизованные все-таки отправлялись в действующие "старые" части, особенно там, где нехватка личного состава была особенно велика, однако в целом можно предположить, что российский генеральный штаб не сумел в военных условиях разрешить трудную задачу органического соединения кадровой и массовой армий. Говоря проще, в наиболее потрепанные БТГ влили часть призывников, но в остальном "частично мобилизованные" представляют из себя нечто вроде "армии Китченера" накануне Соммы.

То есть, у них нет ни боевых офицеров, ни опытных унтер-офицеров и главным критерием их боевой эффективности может служить только амуниция и численность. Такие батальоны вполне могут "поднимать пыль на горизонте", продвигаясь вслед за настоящими боевыми частями и подменяя их на второстепенных участках, но сумеют ли они сыграть самостоятельную роль в сложной структуре современной наступательной операции? Вероятно, что они могут стать способными и на это, но сперва им потребуется выдержать несколько тяжелых испытаний, после которых половина уцелевших превратится в обстрелянных и более-менее опытных солдат.

"Испытания", разумеется, не должны означать катастрофических или унизительных поражений, вроде битвы на Стоходе или "наступления Керенского". Не следует забывать и о том, что под вопросом остается готовность мобилизованных заплатить такую страшную цену за неспособность российского военного командования подготовиться к реальной войне, и то, что даже после этого боевая эффективность подобных соединений будет уступать войскам "старого образца", то бишь кадровым российским батальонам весны 2022 года. Которые, добавим, тоже звезд с неба не хватали, мягко говоря.

Таким образом, не представляя толком каким количеством резервов обладает генерал Герасимов (от фантастического числа в полмиллиона до - на мой взгляд - более реалистичной оценки в сто - сто пятьдесят тысяч "свободных" солдат), можно заранее предположить, что в силу их достаточно ограниченных боевых качеств перед ними будут поставлены столь же ограниченные задачи. Вероятно. А с другой стороны, столь же вероятно и то, что между условной ставкой Герасимова и Кремлем существует некое разногласие, всегда и везде наблюдаемое в отношениях политиков и военных.

Что это означает в практическом смысле? Это означает, что наиболее удобная для российских военных тактика, к которой они приноровились с поздней весны прошлого года, а именно - медленное продвижение слабо мотивированной и обученной пехоты вслед за бронетехникой и огневым валом в духе 1918-го года, теперь может совершенно не устраивать политическое руководство. Не трудно предположить, что если разочарованный Путин уже и не ставит перед своими генералами задач вроде пресловутого "Киев за два дня", то он совершенно точно и не удовлетворится очередной осадой Северодонецка или Соледара. То есть многонедельной "мясорубкой" за территории, которые велосипедист способен объехать за несколько часов.

Очевидно, что Путину нужна большая тактическая победа, ставшая бы не столько пропагандистским успехом, сколько демонстрацией стратегической неодолимости российских позиций в Украине. Испепелить в боях резервы ВСУ, захватить, к примеру, значительную часть Харьковской области, какой-нибудь крупный город, быть может и областного значения - вот та цель, которую Путин имеет право поставить перед собственными военными. Иначе ради чего он, как политик, брал на себя ответственность за мобилизацию? Не ради удержания же Херсона, который все равно пришлось оставить. И способна ли военная промышленность РФ сколько-нибудь долго поддерживать эту тактику "взять и вцепиться"? Как известно, после Северодонецка и Лисичанска российская армия остановилась на два месяца и начала двигаться только "от Балаклеи к Херсону".

Кто даст гарантию, что после Соледара и Угледара история не повторится?

Таким образом, сама уязвимость тактических и стратегических позиций РФ в Украине и мире требует от Герасимова "большой операции". Если она не начнется или остановится едва начавшись, то это станет не только очередным провалом (сколько их уже было?), но и потребует от Кремля "больших решений", до которых Путин не особенно охоч. Одно дело - антизападная риторика и демонстративная дружба с Китаем, совсем другое - полная и безоговорочная сдача внешней политики Пекину. В любом случае, если неудачи кадровой армии еще можно было покрыть козырем частичной мобилизации, то что придется делать когда и последней окажется недостаточным для "успеха СВО"?

Вопросы, на которые в Кремле предпочли бы не давать ответов.

Теперь, предположив, что наступление все же состоится и будет достаточно масштабным, надо задуматься о том, где именно оно будет проводиться. В идеальной ситуации российское командование по своему обыкновению разработало бы ряд отвлекающих или второстепенных наступлений, но в текущих условиях это, вероятно, практически неосуществимо. И людей, и военных припасов вовсе не в избытке, а потому для генерала Герасимова концентрация сил сегодня не роскошь, а жизненная необходимость. Так где же будут сконцентрированы эти силы?

Наиболее интересное направление - от Белгорода к Харькову, но рискнут ли россияне избрать его? Минусов там не меньше чем плюсов.
Во-первых, развертывание такой группировки в этом районе не станет секретом от западных разведок (в отличие от территорий "народных республик", где насыщенная войсками и тыловыми структурами территория позволяет более-менее незаметно подвести новые резервы - полной внезапности все равно не выйдет, но все же).

Во-вторых, как уже говорилось, способны ли российские войска на такую сложную операцию как захват всей или значительной части Харьковской области (с прорывом обороны, маневренной войной, быстрым штурмом или, наоборот, осадой Харькова в своем тылу)? И, что не менее важно, верит ли в это их военное и политическое руководства? В Кремле могут переоценивать возможности своих новых войск, но Путин не может не понимать, что провал наступления на таком участке фронта невозможно будет скрыть за рапортами о "местных боях", как в Запорожской области или на Донбассе. Поражение будет, так сказать, предельно публичным - и унизительным.

В-третьих, даже при начальных успехах, конечный итог такой операции крайне сомнителен. По опыту "битвы за Киев" в феврале - марте прошлого года не трудно предположить о том бардаке, который будет происходить в российском тылу, а также "быстром выгорании" ударных частей, от пригожинцев до разного рода "беретов". Что последует за этим, когда и если ВСУ двинут в бой свои резервы - вопрос уже не открытый, а чисто риторический. Это будет новый Тарнополь, как летом 1917 года. Но даже если контрнаступления и не последует, то достаточно будет и одних лишь логистических проблем для того, чтобы положение наступающей российской группировки быстро приобрело хронически кризисный характер.

Можно прямо сказать, что прорыв погубит российскую армию куда вернее неудачных атак на первую линию. Растянувшиеся, растрепанные и расстроенные войска рано или поздно займут оборонительные позиции на незнакомой местности, после чего даже и сильно запоздавшее контрнаступление может стать для них катастрофическим. Чтобы этого избежать, наступление Герасимова должно носить такой сокрушительный характер, что после него ВСУ уже не смогут оправиться. Но даже и потеря Харькова, и поражение сосредоточенных вокруг него украинских войск не смогут привести к столь тяжелым последствиям. А это означает, что...

...что, вероятнее всего, разрекламированное наступление все-таки начнется на территории Донецкой области. Да, массивы городской агломерации могут стать помехой, однако, в конечном счете, для Кремля выгоды перевешивают риски. Во-первых, занятая даже и с тяжелыми потерями область позволит заявить о "политическом успехе" - полном освобождении "народных республик". Во-вторых, местный театр военных действий вполне подготовлен к приезду "труппы". В-третьих, его ограниченность, помноженная на российские резервы, теоретически позволяет совместить военную тактику Герасимова с политическим требованиями Путина.

Россияне будут наступать в своем излюбленном стиле, но непрерывно и на всех участках, не слишком считаясь с потерями. Тактические неудачи на одних направлениях будут перекрываться успехами на других, а общий эффект от них вполне может выйти за рамки "политической победы". И, кто знает, быть может ограниченное наступление на Донбассе все же "перемелет" лучшие части ВСУ, - такой ход "стратегических рассуждений" вполне ожидаем от Кремля. Говоря иначе, Герасимов станет "играть по-маленькой", но постарается дождаться того момента, когда его противник устанет и выйдет из-за стола.

Все это - не лучшие решения, но после 28 февраля прошлого года у Кремля не осталось особенно позитивных вариантов. Понятное дело, что идеальным ответом на "годовщину СВО" стала бы стратегическая операция на всех направлениях сразу, как 24.02.2022 - или хотя бы большое наступление на севере, но где же взять на все это сил и средств? И, даже при изыскании оных, кто даст гарантию конечного успеха и примет ответственность за возможный провал? Поэтому, вероятно, будет принято паллиативное и "безопасное" решение наступать в Донбассе.

Есть, разумеется, и иные вероятности из области неизвестного.

Российские войска могут вообще не наступать - по ряду причин, включая и желание хотя бы один раз в текущей войне провести успешную контратаку стратегического масштаба. Или же их реальная численность окажется много выше ожидаемой, что, чисто теоретически, может позволить им повторить успех революционных армий Франции в 1792 - 93 гг., собственными трупами выложив дорогу к реке Днепр. Наконец, можно предположить и тот экзотический вариант, что пока пригожинские штрафники "вызывали огонь на себя", в российском тылу обучили, снарядили и подготовили новую наступательную группировку, вполне способную нанести поражение ВСУ на любом участке фронта.

Но все это, во-первых, возможности из разряда невероятностей, а во-вторых, даже в случае их реализации, совершенно не меняющие общей картины - момент, который, как и всегда, упускается из вида. Ведь и полный успех предстоящей операции не обещает Кремлю ничего, кроме появления новых рубежей, на которых его ослабленным боями войскам придется встретить не остатки разбитой армии противника, а хорошо вооруженного и мотивированного врага.

Похоже, что быстро закончить войну с Украиной РФ теперь может лишь одним-единственным способом - массировано применить ядерное оружие. Но до этой стадии отчаяния в Кремле еще, кажется, не дошли.
Что же, в самое ближайшее время мы узнаем какие из вероятностей станут "всем очевидностями", а также многое из еще неизвестного.

Вот и поглядим.

...

*Очередное и... эээ... ммм... мазохистское одобрение случившемуся у той части украинской общественности, что от рождения несет на себе печать второсортности по отношению к "коронным провинциям" нашего Гетманата, показалось мне настолько жалким (и, в этой связи, вполне достойным к себе такого отношения), что мне просто нестерпимо захотелось подчеркнуто дистанцироваться от нее, а специального поста писать было лень, вот я элегантно и совместил.

Материал взят: Тут