Как Володя, мой однокурсник, выпускник «Бауманки», в США за доллары уехал и Родину предал ( 1 фото )

Когда мы создадим свое ЦИПСО?

Александр Коцеруба


В последнее время в медиа-пространстве все чаще все чаще стали говорить о роли так называемого ЦИПСО (Центра информационно-психологических операций) в военных действиях на Украине. А также о том, что нам тоже пора создавать аналогичный орган.

Своими соображениями о том, насколько назрела эта проблема, со «Свободной прессой» делится журналист Игорь Моисеев.

«СП»: — Игорь Николаевич, почему ЦИПСО так востребован на сегодняшний день?

— Он был востребован уже давно. Важность этого военно-информационного организма стала ясна еще во время первой чеченской войны. Тогда все ведущие телеканалы были прикручены олигархами, которые жировали на деньги Запада. И они в этом военном конфликте заняли абсолютно прозападную и соответственно антироссийскую позицию. Писатель Проханов тогда говорил, что журналисты стреляют в спину российских солдат видеокамерами и авторучками. «А если бы мы сейчас вели войну с Гитлером, они бы свои репортажи из его бункера вели, что ли?» — возмущался тогда премьер-министр Виктор Черномырдин.

Ко второй чеченской кое-какие выводы в отношении журналистов были сделаны. В войсках был создан специальный штаб, который контролировал и регулировал деятельность «акул пера». И даже иногда помогал им в организации съемок и встреч с воюющими солдатами и офицерами.

Но это тоже была полумера. Российский генералитет все равно видел в «акулах пера» своих потенциальных врагов. О том, чтобы с ними сотрудничать, садиться за один круглый стол и разрабатывать какие-то совместные концепции, не могло быть и речи. Психологический барьер и внутренняя отчужденность между военными и журналистами так сломаны и не были. Эти две прослойки ментально так и остались по разные стороны баррикад.

В Сирии про журналистов тоже особо никто не вспоминал. Туда ездил маленький пул одних и тех же медийных фигур из двух-трех федеральных каналов.

А потом грянула специальная военная операция. И всем стало ясно, какую роль сейчас играет ЦИПСО в любой военной кампании. Ведь что такое ЦИПСО? Это — сложный конгломерат отставных и действующих военных, разведчиков, журналистов и пиарщиков. Они вместе разрабатывают и планируют военные операции, вместе думают об их информационном сопровождении, и о том, какой международный резонанс они будут иметь. Все это называется военно-стратегической концепцией гибридной войны. Мы живем в 21-ом веке, и интернет сейчас — одно из важнейших составляющих войны реальной. И мы эту войну, к сожалению, не проигрываем. А это война за умы и душим миллионов людей…

«СП»: — Можете привести примеры активного участия ЦИПО в военных действиях на Украине?

— Так они начали работать задолго до начала военных событий. Украину много лет готовили к войне с Россией. Для этого надо было переформатировать сознание братского нам народа и всего украинского общества, подготовить его. Это было задачей не одного дня. И «ципсоиды» справились с ней прекрасно. В результате, Украина получила высокомотивированную армию, готовую убивать «русню».

Полностью переписав учебники истории, где Россия была представлена исчадием ада и вечным проклятием Украины, они овладели неокрепшими умами и душами молодого поколения, не имеющего жизненного опыта. Потом создали в стране культ Бандеры, стали отправлять молодежь в лагеря, формировать из них нацбаты. Но на этом они не остановились.

ЦИПСО разработал целый ряд технологий, по которым можно переформатировать сознание уже взрослого состоявшегося человека. Только на это нужно время. Это была работа качественно иного уровня. Но у них это получилось.

«СП»: — Интересно было бы узнать, как это происходит в реале…

— Д я вам на живом примере расскажу.

Сам я окончил Бауманский университет. Это — один из старейших и авторитетнейших вузов страны. Он готовит инженеров для оборонной промышленности. Распределяли нас в «почтовые ящики», где мы ковали оборонный щит Родины.

В массе своей все «баумяне» были пламенными патриотами. Но, как выяснилось, были и среди нас и исключения. Это стало ясно в 90-е годы, когда практически с каждым из «баумян», кто сделал приличную карьеру в оборонке или на гражданке, пытались работать на противника.

В девяностые годы они делали это чуть ли не в открытую. Тогда это не возбранялось. Как правило, не шибко искушенные в шпионских играх «баумяне» после первых же контактов посылали их в пешую сексуальную прогулку.

Но кое-кого из нас они все-таки подловили.

Среди их был мой однокурсник Владимир Л. Казалось бы, парадокс — бывший директор крупного завода, сын фронтовика, участника штурма Сапун-горы, кавалера ордена Красного знамени, стал идейным русофобом. Был нормальный человек, а стал живым клубком ненависти. А ведь он в России сделал блистательную карьеру.

В Узбекистане прошел путь от сменного мастера до директора завода. Причем поступательно. После развала Союза переехал в Москву, где работал на самых разных предприятиях на ведущих должностях — главным инженером либо главным технологом того или иного производства. То есть везде был главным. Казалось бы, жизнь удалась. Живи и радуйся.

«СП»: — А чем он занимается в Штатах? Пришел к успеху? Имеет свой бизнес?

— Да в том-то и дело, что он крутит болты и гайки в цветных кварталах Майами, работая сантехником по вызову и «мужем на час». И при этом животной ненавистью ненавидит страну, которая дала ему все для счастья и карьерного роста. И такие «ларины» ненавидят не только свою страну. Они ненавидят свой народ, свое прошлое, отказываются от своих предков. Мало того.

Американский сантехник Woldemar считает своим гражданским долгом транслировать свои убеждения в России направо и налево, пытаясь переформатировать сознание тех, с кем прожил большую часть своей жизни. Или он работает на ЦИПСО, которое его перевербовало. И таких у нас в стране — сотни тысяч. Если не миллионы. Все они — классический продукт ЦИСО.

«СП»: — А как можно вообще перепрошить сознание человека?

— Постепенно. Капля за каплей. Володя Л. всегда чувствовал себя недооцененным. Ему всегда хотелось большего. Фактор недостаточной востребованности для амбициозного человека — очень больная тема. И американцы на этом и сыграли. Но парадокс в том, что большего-то они ему так ничего и не дали. В итоге директор завода в России стал сантехником в Америке.

«СП»: — Так это катастрофическая потеря статуса! Может, именно за это он подсознательно и мстит всем тем, кто знал его успешным в прошлой жизни?

— Может быть. Многие его сокурсники-бауманцы сделали блистательную карьеру в России. Так что ЦИПСО могло сыграть и на этом. Именно они в 90-е изначально развернули компас его судьбы.

Американцы тщательно изучили его психотип — сильные и слабые стороны. «Ципсоиды» умеют гениально играть на людских пороках и недостатках (если найдут таковые). Слабых (и соответственно нужных американцам) сторон у Л. было две — полная бездуховность (американцы называют это эмоциональной кастрацией) и запредельная алчность. Деньги Ларин любил больше всего на свете.

Даже во время учебы в институте он признавался соседям в общаге: «Из всех видов книжек на планете Земля мне больше всего нравится сберегательная — я ее могу листать и перечитывать бесконечно». Тогда, в нашей студенческой молодости, это воспринималось как шутка. Но потом выяснилось, что в этой шутке — только доля ее.

Ловля «сукиных сынов»

У американцев есть несколько крылатых выражений, которые, во-первых, хорошо раскрывают их собственный внутренний мир. Во-вторых, обнажают их базовые морально-психологические установки, от которых они отталкиваются при работе с клиентами. В-третьих, показывают сами методы их работы.

Первое. И, пожалуй, самое главное: «Ничего личного — только бизнес». Эта фраза еще со студенческих времен очень нравилась тому же Ларину Она звучала необычно, ярко, круто, брутально. Это выражение вроде как приписывают одному из главных мафиозо страны Аль Капоне. Но это не так.

Сам Аль Капоне не был слишком умным человеком, чтобы выдавать на-гора такие перлы. За ним наверняка маячили более искушенные товарищи — типа Джонни Торрио и ему подобных.

Далее, американские гении пропаганды вложили эту фразу в уста бандита, чтобы самим не мараться. Мол, бандит и убийца — что с него взять. И в более понятном для русского уха варианте фраза звучала бы так: «Ничего человеческого — только бизнес». И далее по тексту — «Никаких эмоций — только бизнес». Или «Никакого сострадания — только бизнес». А бизнес — это деньги. Те самые, которые так любит Владимир Ларин и миллионы таких, как он.

И вот тут они попадают в психологическую ловушку. Согласно англосаксонской логике (для чужих «сукиных сынов») для того, чтобы прорваться к деньгам, надо отречься от всего «личного» и стать отморозком. А «личное» — это друзья, семья, родители. И отказавшись от всего этого (Л., кстати, отказался даже от семьи и детей, которые не поддержала его выбор и осталась в России), он пополнил миллионную армию других сукиных сынов, которые во имя доллара отказались от своей системы ценностей, в которой выросли.

«СП»: — Но в таком случае следующим шагом новоиспеченного «сукиного сына» должно стать желание уничтожить всех тех, от кого он отказался. Потому что они мешают ему жить одним фактом своего существования. Они будут для него вечным укором, дамокловым мечом сознания. Они будут мешать ему жить…

— Совершенно верно. Этот эффект очень хорошо описал Гоголь в повести Тарас Бульба на примере его сына Андрия. Предав отца, мать, брата, родину, друзей детства и юности, Андрий начал их убивать. Единственный человек, кого он не смог убить, был его отец. Всем этим «лариным», как правило, нет необходимости убивать своих отцов. У одних отцы умерли. С другими можно просто не общаться, обозвав их старыми дураками. Но память о них убить очень даже реально. Да и отца, собственно, тоже можно убить. Он же живой человек, из крови и плоти. Так что «ларины» могут пойти еще дальше. И тогда это будут уже совсем американские «сукины сыны», готовые на все ради денег.

«СП»: — А какие еще установки они внедряли в сознание (или подсознание) этим «лариным»?

— Их хватало. Сам же Л. после очередных модных американских бизнес-курсов мне о них и рассказывал. Ну, например — «о чем бы мы не говорили, мы всегда говорим о деньгах». Я спрашивал его — ну, а если мы говорим о родителях? Или о детях? Или о любимой женщине? Это все — тоже деньги? Конечно! — подпрыгивал он. Родители — это деньги на лекарство. Дети — это деньги на образование. Любимая женщина — это деньги на цветы. И так во всем.

Но Россия — это не по деньги. И уж точно не про общество потребления. Это — про вечность. Про Русский мир.

«СП»: — И как всему этому противостоять? Надо же спасать всех, кого «ципсоиды» еще не успели сделать сукиными сынами!

— Срочно создавать свое, российское ЦИПСО. Разрабатывать концепция противодействия ципсоидам в борьбе за умы и души наши людей. И искать своих сукиных сынов во вражеском лагере