Радио последних времен: безумные радиопередачи 90-х ( 1 фото + 9 видео )

В эти дни каждому человеку с интернетом доступно бессчетное количество подкастов практически на любой вкус, но так было не всегда: в 1990-е и 2000-е их место занимали разговорные передачи обычного радио.

В большинстве своем эти программы повторяли друг друга и состояли из незатейливых шуток вперемежку с музыкой, но было и нечто совершенно особенное: единицы нестандартных авторских радиошоу вошли в темный фонд русской культуры и обросли тысячами поклонников.

Теперь у нас появился отличный повод напомнить о них — на днях одна из таких передач, аристократическо-макабрическая «Трансильвания беспокоит» Графа Хортицы, спустя два десятка лет внезапно возродилась под названием «Бесполезные ископаемые» (ее пилотный выпуск доступен тут). От души радуемся за неподражаемого Георгия Осипова, а заодно вспоминаем тех, кто шагал с ним рядом, но давно сбился с пути: поправшее все нормы приличия ток-шоу Александра Лаэртского «Монморанси», чудовищную мотологическую передачу ​​"Квачи прилетели" под управлением музыкантов группы «Тайм-Аут» и замогильно-апокалиптические радиоспектакли Александра Дугина и его друзей под общим названием Finis Mundi.

«Трансильвания беспокоит»

«Радио 101», 1995–2000

«Не надо упрямиться, иначе мы будем вас немножко беспокоить», — с этой фразы начинался каждый выпуск легендарной музыкальной радиопередачи Георгия Осипова (он же Граф Хортица), человека большого артистического таланта и непостижимой эрудиции. Передача называлась «Трансильвания беспокоит» (позднее была переименована в «Школу кадавров»).


По словам Осипова, когда он, темный культуртрегер и филофонист, соглашался поработать радиоведущим, то был уверен, что эта забава продлится не дольше пары месяцев: «Похохмили чуть-чуть, и хватит». В результате развлечение растянулось на годы и породило целую армию преданных поклонников, обязанных Графу Хортице беспримерным расширением культурных горизонтов.

Выпуски передачи «Трансильвания беспокоит» продолжительностью один час появлялись на «Радио 101» по ночам раз в неделю. В эфире Осипов сатанински хохотал, зачитывал жуткие отрывки из советской шпионской и западной остросюжетной литературы, подражал вампирам из классических хорроров с Кристофером Ли и, разумеется, знакомил слушателей с самой разнообразной музыкой: советским городским фольклором, прибалтийской эстрадой, зарубежным роком, психоделией, индастриалом, кантри, соулом и т. д.

Путешествие в музыкальную вселенную «Трансильвании» можно начать, например, с прослушивания вышедшего в 1996 году выпуска, доступного в сети под условным названием «Вуду» и посвященного темным связям рок-музыки с гаитянским вудуизмом. Из этой программы можно узнать, что вокалист Rainbow, Black Sabbath и Dio Ронни Джеймс Дио вылупился из снесенного Бабой-ягой яйца, что голос афроамериканского музыканта-эксцентрика Скримина Джея Хокинса в песне Little Demon напоминает «истерику культурного человека, которым пытаются овладеть на даче ожившие вдруг растения», а композиция Ju Ju Hand «некогда знаменитой среди советских маргиналов» джаз-группы Sam the Sham & the Pharaohs, несмотря на фривольную мелодию, отсылает к пугающему явлению — средневекому обычаю использовать левую руку висельника, дабы подчинять себе «кого следует».


В том же выпуске Осипов красочно описывает свою «настольную книгу» — роман братьев Фредерика и Филиппа Марселенов «Зверь гаитянских холмов». Вынесенный в заглавие романа зверь Сигуав наделен собачьими ушами, копытами, хвостом и «полными огня» глазами. Повинуясь воле колдуна Россини, Сигуав оскопляет прямо на свадьбе жениха приглянувшейся чернокнижнику девушки, вводит в запой богатого вдовца, «и даже шериф по имени Поликарп не в силах ему помешать».

Гарик Осипов всегда гипнотизировал любознательную публику своим умением вытаскивать на свет божий диковинки, никому больше не известные, и обнаруживать связи между на первый взгляд абсолютно разнородными вещами.

Так, в современной России нетрудно найти изрядное число поклонников Кроули, Лавкрафта и прочего «сатанизма и оккультизма». Можно при желании обнаружить и какое-то количество людей, продолжающих с упоением изучать творчество забытых советских прозаиков. Однако, по-видимому, лишь Граф Хортица в состоянии гармонично сочетать интерес к отдающему мизантропией западному макабру и любовь к малоизвестным артефактам культуры советской (в диапазоне от легендарного исполнителя городского фольклора Аркадия Северного до второ-, а то и третьеразрядных оттепельных писателей). К Адриано Челентано, кумиру советских дам бальзаковского возраста, и к деятелю оккультного киноавангарда Кеннету Энгеру. К утонченному вокалисту Скотту Уокеру и к исполнителю одесских куплетов Константину Беляеву. К создателю одной из самых знаменитых деструктивных сект ХХ века Чарльзу Мэнсону и советскому писателю-фронтовику Борису Балтеру.

«Любая яркая вещь, оригинальный исполнитель должны прозвучать, и они звучат у меня в программе. Every man and every woman is a star. В каком бы стиле они ни работали. Whitehouse и G.G. Allen, Джеймс Ласт и Борис Рубашкин. Нет плохого и хорошего. Есть сильное и слабое. И сильный — прав. Закон природы», — заявлял Осипов в интервью газете «Завтра».

Передачи Георгия Осипова, как и его мировоззрение в целом, придутся по вкусу явно не всем, однако они на это и не рассчитаны, да последнее и не важно — важен лишь исключительный талант Графа Хортицы, который беспокоил, беспокоит и будет беспокоить.

«Монморанси»

«Эхо Москвы», «Серебряный дождь», 1992–2001

«Монморанси» — авторская программа музыканта, трикстера и неистощимого выдумщика Александра Лаэртского — остается одним из самых ярких явлений за всю историю российского радиовещания.

Ко времени ее появления Лаэртский уже был известным рок-музыкантом, прославившимся исполнением песен на стихи собственного сочинения с огромным количеством юмора и ненормативной лексики. Популярность Лаэртского была такова, что руководство радиостанции «Эхо Москвы» предложило ему вести собственную радиопрограмму «Комендантский час», выходившую в эфир после полуночи, и разрешило нецензурно выражаться в прямом эфире. Вместо изначально заявленной продолжительности в 60 минут выпуски программы быстро начали растягиваться на несколько часов, а ее название Лаэртский сменил на более аристократичное.

Лаэртский приглашал к себе в студию известных деятелей культуры (за долгие годы деятельности программы ее гостями успели побывать колдун Юрий Лонго, писатель Эдуард Лимонов, живописец Никас Сафронов, музыканты Вадим Степанцов, Василий Шумов, Александр Минаев и Сергей «Паук» Троицкий, а также много других интереснейших людей) и вел с ними многочасовые беседы обо всем на свете. Выпуски «Монморанси» не были похожи на обычные интервью, ведь Лаэртский высказывал в эфире огромное количество веселой чепухи и подначивал к тому же собеседников, не забывая, впрочем, поговорить и о серьезных вещах.

Некоторые из эфиров Лаэртского представляли собой чистейший абсурд в духе телесюжета Сергея Курехина «Ленин — гриб».

Таковы, например, интервью с борющимся против вредоносного воздействия на людей статического электричества «профессором» Вениамином Карно или диалог с микологом-любителем Олегом Мягких, в ходе которого Лаэртский дегустирует реально существующий гриб мокруху еловую.

Придуманные Лаэртским мистификации исполнялись настолько мастерски, что на одну из них купился Эдуард Успенский: создатель «Каникул в Простоквашино» услышал в эфире «Монморанси» несуществующую группу «Катетер», воспевавшую радости мастурбации, и написал руководству «Эхо Москвы» нашумевшее письмо с требованием срочно запретить безнравственную передачу.

«В ночь с 19 на 20 февраля около 12 часов я слушал передачи станции „Эхо Москвы“. Выступала группа „Катетер“. Песня, которую они пели, содержала такие приблизительно слова: „Я мастер скоростного спуска…“, „…я быстро кончаю… рукой в унитаз…“, „…бабы, ешьте капусту, от этого у вас вырастают большие сиськи…“ И это в московском эфире совершенно спокойно. <…> Я годами пишу одну детскую книжку, будоражу в ребенке веселое и хорошее. А такая гадость по уважаемой радиостанции растлит его в течение десяти минут. Родители, к оружию!» — гневался классик детской литературы.

Не сумев распознать в радиоэфире шутку, кое в чем Эдуард Успенский все-таки оказался прав. Как нетрудно догадаться из его письма, даже в лихие девяностые программа Лаэртского часто казалась слишком провокационной, а в наши времена ее содержание и вовсе выглядит неполиткорректным и оскорбительным настолько, что мы даже не чувствуем себя в полном праве советовать «Монморанси» читателям «Ножа». Вместо этого мы лучше расскажем о том, каким категориям населения не стоит приближаться к отдельным ее выпускам.

Так, беременным женщинам и интеллигенции ни в коем случае не следует слушать беседу Лаэртского с поэтессой Алиной Витухновской.

Значительная часть этой программы посвящена вопросам деторождения, а довольно бесцеремонные вопросы радиослушателей вертятся вокруг того, неужели Алина действительно не хочет завести себе грудничка и что она будет делать без детей и мужа, осознав наступление старости. В студии также присутствуют абстрактные Мужчина и Женщина, периодически вмешивающиеся в ход разговора, а также обсуждаются принудительная стерилизация и пропаганда гомоэротики в качестве лекарств от перенаселения планеты. Что же касается интеллигенции, то последнюю может разозлить то, как «Черная икона русской литературы» проехалась в гостях у Лаэртского катком по одному из ее излюбленных занятий — чтению: «Я считаю, что вообще не надо читать книжек. Писать еще ладно, я очень с трудом понимаю, как можно писать книжки, но читать книжки это… это очень неправильное занятие. Оно лучше, чем заводить детей, но тоже как бы не стоит…»


Убежденным трезвенникам, вегетарианцам, а также людям, чьи религиозные чувства требуют к себе особенно бережного отношения, лучше воздержаться от прослушивания эфира «Монморанси» с поэтом Ильей Кормильцевым и диджеем Айратом Дашковым, предметом обсуждения которых стала семантика и метафизика сочетания водки, хрена и холодца. Как объясняет Лаэртский, триада этих продуктов символизирует собой маленькую модель мира, а Кормильцев обнаруживает в ней мифологические и религиозные коннотации, приходя к почти кощунственным отождествлениям.

Людям, не терпящим нецензурной брани и с подозрением относящимся к высокой культуре, мы бы порекомендовали воздержаться от прослушивания эфира «Монморанси» с выдающимся оперным певцом Эриком Курмангалиевым (существовавшим реально) и искусствоведом Эдуардом Гомоздой (существовавшим только в рамках этой передачи). О том, что изысканный эстет Курмангалиев приехал в студию в неестественно взбудораженном состоянии, можно догадаться уже по самому началу программы, когда в ответ на попытку Лаэртского представить своего гостя: «Это известный достаточно певец…», Эрик перебил его возмущенным возгласом: «Достаточно?! Ты *** ***!» [с ума сошел, блин. — Р.К.] Постепенно собеседники приходят к обсуждению левитирующих пенисов и вида со сцены Большого театра, на которой Курмангалиеву приходилось не раз выступать.


Воинствующим атеистам, прагматикам и сциентистам на пушечный выстрел не следует приближаться к интервью Александра Лаэртского с поэтом и алхимиком Евгением Головиным. Рассуждая о магической цивилизации прошлого, отстоящей от нас всего на несколько веков, мэтр российской метафизики делает в этой программе заявления, которые любому рационалисту, несомненно, покажутся пугающими и дикими: например, он утверждает, что камень — такое же живое существо, как человек, у египетских пирамид и индийских храмов не было строителей, потому что они росли как цветы, древние люди не знали никаких хворей, а дикий слон может самостоятельно излечить себя от любого заболевания.

Наконец, эфир «Монморанси» с Владимиром Жириновским лучше не слушать вообще никому, ведь на протяжении большей части этой программы два конгениальных мастера разговорного жанра задевают чувства едва ли не всех существовавших на тот момент социальных групп. Патриота своей страны и человека, мало-мальски обеспокоенного вопросами экологии, наверняка до глубины души возмутит предложение Жириновского превратить Россию в гигантский могильник ядерных отходов для всего мира, чтобы самим ее жителям переехать на вырученные за их хранение деньги на Багамы, в Арабские Эмираты или на Кипр. Человека социалистических взглядов покоробит сравнение депутата Шандыбина с левыми эсерами, а женщин — устало-пресыщенное и потребительское отношение к ним Владимира Вольфовича. «Мне всё надоело — я всё перебрал в этом мире, и мне уже противны все машины, аэропорты, чужие страны, пища, и вы, женщины, противны — потому что всё уже известно как что будет», — сетует Жириновский в конце беседы.

Всё это веселое и чрезвычайно талантливое безобразие продолжалось в эфире почти двадцать лет и даже выходило некоторое время на двух радиостанциях сразу: в 1996 году «Монморанси» транслировали одновременно и «Эхо Москвы», и «Серебряный дождь». Проблемы у культовой передачи начались то ли из-за либеральной цензуры, не простившей ее создателю приглашения в эфир представителей красно-коричневой оппозиции (по версии поклонников Лаэртского), то ли из-за неукротимого желания ведущего материться в прямом эфире и отказ признавать, что радиостанцию могут лишить за это лицензии (по версии главного редактора «Эха Москвы» Алексея Венедиктова).

Так или иначе, последней каплей, благодаря которой терпение Венедиктова лопнуло, стала публикация в газете «Завтра» беседы Лаэртского с Александром Прохановым под заголовком «До полной трепанации мозга», в ходе которой собеседники обсуждали, растут ли волосы руководителя «Эха Москвы» внутрь головы. Карьера Лаэртского как радиоведущего на этом закончилась.

«Квачи прилетели»

SNC, 1991–1992, «Серебряный дождь», 1996–2000

Популярный в конце прошлого века музыкальный коллектив «Тайм-Аут» — далеко не самая известная и, будем честны, не самая великая группа русского рока, однако ей удалось сформировать вокруг себя целый культ с запутанной мифологией и эзотерическими терминами, основанный на мотологическом учении.

Происхождение слова «мотология», если верить легенде, таково: в один прекрасный день сооснователь группы «Тайм-Аут» Павел Молчанов обнаружил на свалке расколотую на две части табличку с надписью «стоматология»: ту часть таблички, на которой красовалось буквенное сочетание «матология», Павел забрал себе и стал использовать это слово в качестве жизненного кредо. Позднее, когда популярность «Тайм-Аута» возросла, «а» в слове «матолог» решено было заменить на «о», дабы не вызывать у журналистов и владельцев радиостанций подозрений будто участники группы — фанаты нецензурной ругани.

Мотологическая мифология формировалась по мере того, как музыканты «Тайм-Аута» выступали в конце восьмидесятых с гастролями по городам Северного Кавказа и сталкивались с беспросветным абсурдом провинциальных гостиниц: в одной из них, например, не было крана в ванной, а в другой постояльцам предлагалась лишь половина унитаза.

Официальной же датой начала мотологического движения считается 29 мая 1991 года: день, когда музыканты Молчанов и Минаев пришли в эфир радио SNC и на протяжение часа поражали умы советского слушателя разнузданными несуразицами. Директору SNC Стасу Намину такое поведение очень понравилось, и он предложил музыкантам вести на радио собственную передачу, получившую название «Здрасьтенафиг! Квачи прилетели».


Квач — один из важнейших образов мотологической мифологии. Так называется существо будущего: птицерыба в валенках и с выменем. Благодаря наличию вымени Квач находится на полном самообеспечении — он питается молоком, которое сам же и производит.

Музыканты «Тайм-Аута» выходили в эфир под псевдонимами Акакий Назарыч Зирнбирнштейн и Торвлобнор Петрович Пуздой, рассказывали бредовые истории, отвечали на звонки радиослушателей, давая им бессмысленные советы по разным поводам, и исполняли песни собственного сочинения с названиями вроде «Где-то за лесом кактус гниет» и «Где мои винтики?»

«Через некоторое время в адрес мотологической передачи стали приходить целые мешки писем. Содержание было абсолютно разным, но попадались и гневные письма. В них просили закрыть передачу, а кто-то из Подмосковья даже требовал расстрелять радиоведущих перед райкомом партии своего города. Впрочем, популярность передачи „Здрасьтенафиг! Квачи прилетели!“ неуклонно росла, несмотря на эфир вне прайм-тайма. С 15:00 до 16:00 люди бросали работу ради прослушивания мотологических прогонов», — утверждает официальный сайт «Тайм-Аута».

После закрытия SNC в 1992 году Минаев и Молчанов помыкались некоторое время по разным радиостанциям, пока в 1996-м не обосновались прочно на «Серебряном дожде». Там передача о квачах просуществовала почти четыре года, а к составу ее ведущих присоединился Гагей Гагеевич Сикорский (Сергей Степанов). Несмотря на то, что таймаутовская передача пережила еще несколько инкарнаций с разными ведущими (последняя выходила в 2005–2006 годах под названием «На ход ноги» на радио «Юность»), именно период «Серебряного дождя» считается ее поклонниками золотым веком мотологического движения.

Одним из центральных элементов программы было чтение вслух «рассказок» про Зопуха: так в соответствии с представлениями музыкантов группы «Тайм-Аут» звали сына и земного наместника Жомы Головы — квачиного бога.

В созданном фантазией Минаева и Молчанова мире, где культ абсурда занял место религии, Зопух играл роль Мессии, а «рассказки» о нем соответствовали Священному писанию. Это несчастное существо «с выпученными дебильными глазами» постоянно влипало в бессмысленные и унижающие его достоинство приключения: то каталось на желтых слонах, при ближайшем рассмотрении оказывавшихся тараканами, то пыталось поцеловаться с женщиной по имени Сабир Алиевич, но не могло дотянуться даже до второго ее подбородка, а то и вовсе путешествовало на пиратском корабле, будучи подвешенным вместо флага.

Почему ежик с точки зрения квачей является беспонтовым зверем, дятел — мотологической птицей, а кукушка пользуется особенным почетом? Зачем каждый день нужно крутить фонарики несколько раз по полчаса и какой напиток следует употреблять для образования в теле приятной гибкости? Ответить на эти вопросы невозможно без глубокого погружения в контекст мотологической философии.

Если вы считаете себя человеком, открытым к экспериментам, непременно прослушайте весь архив радиопередач о квачах, перемежая их альбомами группы «Тайм-Аут». Что произойдет с вами дальше? Дальше, если верить Акакию Зирнбирнштейну и Торвлобнору Пуздою (а у нас нет никаких оснований им не верить), вы сами станет квачом. И останетесь им навсегда.

Finis Mundi

«Радио 101», 1996–1997

Одиозный мыслитель и идеолог национал-большевизма Александр Дугин в 1990-е также успел попробовать себя в качестве радиоведущего на «Радио 101». Каждый из шестнадцати выпусков его авторской программы Finis Mundi (то есть «Конец мира») длился примерно час и представлял собой что-то вроде музыкального радиоспектакля, посвященного одной из ключевых фигур дугинского пантеона.

Первая программа цикла, разумеется, рассказывала про основателя философии традиционализма Рене Генона, «самого мрачного и глубокого, самого неожиданного и революционного человека нашего времени», по определению Дугина.


Иллюстрацией «страшного приговора Рене Генона», вынесенного им современной цивилизации, послужила «индустриальная музыка Дженезиса Пи-Орриджа»: песня Jesus Walk Down on the Water группы Psychic TV, если быть точным. Соседство неслучайное: Пи-Орридж, объяснял Дугин, «интересуется традиционализмом, так же как и весь индастриал и дарквэйв». Реальный Пи-Орридж интересовался скорее идеями оккультистов Кроули и Остина Османа Спейра, а также сатаниста Антона Шандора ЛаВея, чем неким «традиционализмом», но почему бы нам не простить мэтру эту небольшую неточность?

Знакомясь с рассуждениями Дугина в зрелом возрасте, трудно не заметить, сколь часты в них подобные преувеличения, умалчивания или откровенные передергивания. Четверть века назад, однако, выпуски Finis Mundi, несомненно, выполняли для массы людей важную культуртрегерскую функцию.

Так, слушатели «Радио 101» едва ли могли узнать из другого источника, что «вопреки дурдомовским и неостроумным конструкциям Энгельса» древние люди «были не неандертальскими идиотами, рассованными по пещерам и дубасящими друг друга палками, а ангелическими существами, голубоглазыми, высокими и чуждыми дурными помыслам» (Finis Mundi, № 7, «Герман Вирт»).


Без этой программы они едва ли узнали бы о существовании двух Россий, одна из которых вращается вокруг чиновника, обывателя, Петра I и Леонида Брежнева, а другая хоть и была стерта с лица земли, но чудом сохранилась «в темных и странных, мракобесных по видимости, таежных, лесных, сокровенных поселениях, скитах, деревнях, пустынях» (Finis Mundi, № 15, «Николай Клюев»).

И наконец, совсем уж маловероятной представляется возможность узнать в те годы без Finis Mundi о существовании румынского конспиролога Жана Парвулеско (тем более что согласно наиболее очевидной версии последний представляет собой литературную мистификацию самого Александра Гельевича) и о шокирующей встрече Дугина с одним из его «дублей» на парижском вокзале: «Дубль, снова начинается… Это плохо. <…> Конечно, меня там не было. В этот момент у меня как раз был слабый сердечный приступ» (Finis Mundi, № 10, «Жан Парвулеско»).


Догадаться, кто были герои остальных передач, нетрудно, если вы хоть немного знакомы с творчеством Александра Дугина: это православные мистики (архимандрит Киприан, Жан Бьес), консервативные мыслители (Петр Савицкий, Карл Хаусхофер), мастера «черной фантастики» (Густав Майринк, Жан Рэй), а также Фридрих Ницше, барон Унгерн, Мирча Элиаде и Ги Дебор.

Особый шарм программе Finis Mundi придавало ее мелодическое сопровождение: рассуждения о Кали-Юге и неминуемом конце западной цивилизации перемежались с дарк-фолком или индастриалом, ритуальной музыкой народов мира, сочинениями Верди, шведским блэк-металлом или записями малоизвестных рок-групп.

Столь эклектичный аудиоряд делает каждый выпуск Finis Mundi полноценным произведением концептуального искусства (ну, или историко-магической мистерией, если выражаться языком самого автора).

Черным бриллиантом в короне этих программ сверкает эфир, посвященный графу Лотреамону, который Дугин провел совместно с Георгием Осиповым и Евгением Головиным. Три темных интеллектуала в этой программе отправляются в опасное плавание по волнам океана, населенного гигантскими кракенами, крылатыми спрутами, похотливыми акулами и прочими порождениями безжалостной фантазии легендарного предтечи сюрреализма и декаданса: если у вас достаточно смелости и любопытства, можете рискнуть и отправиться вслед за ними.

Материал взят: Тут