Reuters: Поляки уже стоят в огромных очередях за плохим углём ( 1 фото )

Русские антрацит и газ в Польше не всем по карману, а замерзать не хочет никто

Юрий Енцов


Материал комментируют:

Алексей Анпилогов

Жители польского города Люблина с ночи занимают очередь за углём перед шахтой Любельская Вегель Богданка. Ждать приходиться сутки напролет. Десятки автомобилей, выстроившихся за угольком, напомнили про День шахтера. У нас он отмечается в последнее воскресенье августа, а в Польше — 4 декабря, в день святой Варвары, покровительницы тяжёлого труда и благодатной смерти.

Поляки его называют Барбурка и в своей профессиональный польский праздник горняки надевают черные дедовские камзолы наподобие военных, натягивают снежно белые галифе и хромовые сапоги ботфорты.

И вдруг, бац: в стране с давними шахтерскими традициями люди спят в своих машинах, чтобы не потерять очередь, вспоминая при этом коммунистические времена. Никому и в голову не приходило, что можно дожить до того, что тогдашний дефицит покажется не таким уж страшным, процитировало РИА Новости агентство Reuters. А все из-за того, что премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий неосторожно ляпнул, что Польша вскоре столкнётся с нехваткой угля.

Политолог, эксперт в энергетической сфере Алексей Анпилогов напоминает, что в Польше осталось мало своего качественного антрацита:

— Вообще угля хватает, но его качество упало в силу истощения месторождений. Поэтому поляки закупали уголь за рубежом, в первую очередь в Российской Федерации, на Украине и, что самое удивительное… в ДНР и ЛНР. Уголь с Донбасса через территорию России поступал в Польшу и там успешно сжигался в топках ТЭЦ, давая тепло и электроэнергию.

Попытки перейти на уголь другого происхождения, будь то американский, южноафриканский или австралийский, затруднялись тем, что логистика значительно сложнее. Опять же, если речь идет о российском или украинском угле, то его можно везти вагонами, железнодорожными составами, небольшими партиями в сотни и тысячи тонн. Но если уголь поставляется морем, то речь может идти о десятках и сотнях тысяч тонн, для того, чтобы можно было обеспечить фрахт балкера, специализированного судна для перевозки грузов насыпью (навалом).

Второй фактор, который возник у Польши в последние полтора года — это рост цены на природный газ.

«СП»: — Казалось бы, где газ, а где уголь…

— Эти энергоносители являются конкурентами, и, соответственно рост цен на уголь объясняется ростом цены на газ. Механика простая: при подорожании газа многие котлы, работающие на комбинированном топливе, пытаются полностью перевести на уголь. Когда убирают так называемую «газовую подсветку», это сразу же поднимает требования к углю. Ведь она позволяет жечь низкокалорийный уголь в смеси угля и газа. Если из-за дороговизны блоки обычного паротурбинного цикла переводятся на уголь, то необходим качественный уголь для того, чтобы сохранить экономику. Ведь теплотворная способность угля ниже, чем у эквивалентного количества газа. Тонна угля в полтора раза менее калорийна, чем тысяча кубов газа.

Поэтому при росте цены на газ растет и цена на уголь. Более того, растет и потребность в качественном угле, для замещения газа. А своего качественного в Польше нет. Приходится втридорога покупать его по импорту. Здесь возникает замечательная ситуация, вдруг ведущими «экспортерами угля» становятся Эстония и Латвия, а также другие такие же «угледобывающие» соседи Польши. Но мы же понимаем, откуда на самом деле поступает этот высококачественный уголь.

Поляки сейчас стоят враскоряку — энергетика не может остановиться. Ведь в этом случае можно и промышленность свою закрывать. Но русофобская политика диктует такие кривые схемы покупки «прибалтийского» угля. Однако даже такие схемы вызывают только его удорожание. Если в лучшие времена тонна угля стоила пятьдесят долларов, то сейчас качественный уголь уже продают и по двести, и по триста, и по четыреста долларов. Биржевая цена на уголь мягкая, поскольку есть разные сорта с разной калорийностью.

Сколько сейчас Польша теряет, сказать достаточно трудно. Но, судя по всему, расходы польской энергетики выросли в разы, ведь зависимость этой страны от угля — определяющая. Ну и внятных источников, альтернативных российскому и украинскому углю, у Польши просто нет.

«СП»: — Но для частных домовладений, наверное, никакой «газовой подсветки» пока не придумали, можно греться либо газом, либо углем?

— Да, это только для огромных котлов, сжигающих десятки и сотни тонн в час. В частном секторе либо газовая, либо угольная печь. И это тоже проблема, ведь в Польше отопление очень децентрализованное. Там много домов с печами, с водонагревательными котлами, которые используют уголь. Для нас с вами это выглядит удивительно, у нас повсюду газификация. Если какая-то отдаленная деревня остается без трубопроводного газа или в репортажах из Якутии рассказывается о том, что завозится уголь на зиму, это вызывает у нас удивление.

А в Польше большинство домохозяйств на угольном отоплении. Рост стоимости энергетического угля бьет по частному сектору, и это один из обсуждаемых моментов в польских социальных медиа.

В частности, приводился пример, как один поляк решил выяснить, сколько платят за уголь в соседней Украине. Оказалось, что украинские граждане даже в момент надвигающейся разрухи платят за тонну угля в разы меньше, чем поляки.

«СП»: — И гражданам незалежной Польша при этом должна помогать… Но что ждет самих поляков к зиме, рассосется летний ажиотаж или наоборот усилится — и грядет катастрофа?

— Мы не знаем, превратится ли проблема в катастрофу. Скорее всего, можно говорить только о таких категориях как «прохладно», «холодно» и «продрогли до костей».

Можно сказать, что Польшу ждет такая же «топливная бедность», как та, что который год снедает население Британии. Там ведь зимняя смертность на десятки тысяч человек больше летних показателей. Британцы экономят на отоплении и потом получают весь букет простудных заболеваний. Соответственно в преклонном возрасте это приводит к преждевременной смерти.

С другой стороны, существующие в Европе механизмы репрессий, подавление инакомыслия в той же Польше и распространенный нарратив о том, что «во всем виновата Россия и лично Путин» позволят избежать социального взрыва. Люди будут просто тихо замерзать и умирать у себя дома. Конечно родственники будут знать, что какой-нибудь Кшиштоф Пшебышевский замерз до смерти, но это будет частное горе семьи, а не социальная проблема, обсуждаемая не то, что на уровне массового сознания, а хотя бы на уровне «массового бессознательного». Но вопрос о том, почему Польша, имея месторождения угля на своей территории, платит за него больше, чем в соседних странах, уже поднимается…

Пока польские властители умов размышляют о том, что на улице — летняя жара, а некоторые хозяйственные куркули (словечко понятное и русским, и украинцам, и полякам) надеются прикупить пару тонн угля для зимнего обогрева. При этом местные власти обустроили для озабоченных граждан пластмассовые туалеты, а руки помыть негде, жалуются в очереди из грузовиков, тракторов с прицепами и частных авто. Как-то некультурно, не по-европейски!

А еще ажиотажный спрос вынудил шахты, контролируемые государством, ограничить продажи особенно через онлайн-платформы. Спекуляция не пройдет!

И, наконец, народ собирает квитанции, надеясь получить субсидии на топливо. Так за отдельными частными случаями от массового сознания и скрывается суть проблемы.

В Польше уголь доминирует над прочими видами топлива, он ведь свой, привычный, от него еще не успели отказаться, вот домовладельцы и стоят в очереди, чтобы запастись на зиму, стоят целыми днями. В этой стране чуть ли не четыре миллиона жителей используют уголь для отопления. Они наиболее остро столкнулись с нехваткой угля и ростом цен после того, как Польша и Европейский Союз ввели эмбарго на российский уголь после начала спецоперации.

Польша немедленно запретила закупки, забежав впереди паровоза, хотя Евросоюз обязал отказаться от российского угля только к августу. Причем другие польские властители умов стараются доказать, что сокращение российского импорта началось «когда Москва начала использовать железнодорожные пути для военных перевозок», причем еще в январе. Хотя признаются, что конечно главная причина дефицита — эмбарго.

Последние угольные шахты должны закрыться в 2049 году. Президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен припугнула, что ЕС планирует выделить четверть своего бюджета, более триллиона евро, на борьбу с изменением климата. Польским шахтерам ничего другого не остается, кроме как потребовать признать угольную энергетику «зеленой» и экологически чистой. Она, по их мнению, ничем не хуже атомной энергетики и сжигания природного газа.

Материал взят: Тут