"СПОР СЛАВЯН": ПРОРОЧЕСКАЯ КНИГА РАСКРЫЛА ИСТОКИ И СМЫСЛ СПЕЦОПЕРАЦИИ НА УКРАИНЕ ( 1 фото )

ФОТО: TATOHRA, STOCKMAMBADOTCOM / SHUTTERSTOCK.COM, VK.COM

МИХАИЛ ТЮРЕНКОВ

"Первый русский" начинает публикацию глав книги Станислава Куняева "Шляхта и мы". Книги, во многом предсказавшей сегодняшние события на Украине и дающей ответы на многие вопросы, почему русская военная спецоперация была обусловлена всем ходом истории взаимодействия России и Запада, и в том числе многовековыми русско-польскими отношениями.

Добро должно быть с кулаками.

Добро суровым быть должно,

чтобы летела шерсть клоками

со всех, кто лезет на добро...

Актуальные во все времена слова, вынесенные в эпиграф, уже давно принято считать "крылатыми". Хотя принадлежат они нашему современнику: уж простите за невольный каламбур, многолетнему главному редактору русского патриотического журнала "Наш современник" – поэту и публицисту Станиславу Куняеву, который, Бог даст, отметит в ноябре 2022 года своё 90-летие. Именно Станислав Юрьевич, на тот момент ещё совсем молодой поэт, написал их в уже достаточно далёком 1959-м. Выиграв своего рода поэтического состязание "на заданную тему" с Евгением Евтушенко. В итоге сам Евтушенко взял эти строки эпиграфом к одному из своих стихотворений. Что в итоге сыграло злую шутку: многие считают их "евтушенковскими".

Впрочем, сегодня речь не о поэзии. Ведь в последние десятилетия Куняев ничуть не меньше известен как глубокий политический мыслитель с очень чёткой и бескомпромиссной гражданской позицией. Пламенный трибун русскости и защитник тех самых традиционных ценностей, над которыми начиная с перестроечных времён было принято глумиться. Причём не только из леволиберального болота, но и из самых высоких кабинетов, формально разъехавшихся после "лихих" 1990-х, но во многом сохранивших идейное единство.

С тех же перестроечных времён сам Станислав Юрьевич ни в чём не перестраивался. Что называется, жёстко гнул свою линию, отражением которой был и остаётся возглавляемый им журнал. И в начале 1990 года вошёл в число авторов и подписантов уже легендарного "Письма 74-х", открытого обращения русской патриотической интеллигенции, встревоженной уже начавшимся разгулом русофобии и самой настоящей антигосударственной пропаганды (в том числе – "государственных" СМИ).

Под знамёнами объявленной "демократизации", строительства "правового государства"... в нашей стране разнуздались силы общественной дестабилизации, на передний край идеологической перестройки выдвинулись преемники откровенного расизма. Их прибежище – многомиллионные по тиражам центральные периодические издания, теле- и радиоканалы, вещающие на всю страну. Происходит беспримерная во всей истории человечества массированная травля, шельмование и преследование представителей коренного населения страны. Люди русского происхождения – ежедневно, без каких-либо объективных оснований именуются в прессе "фашистами"... Русофобия в средствах массовой информации СССР сегодня догнала и перегнала зарубежную, заокеанскую антирусскую пропаганду...

Да-да, эти слова были написаны почти за два года до "крупнейшей геополитической катастрофы XX века". Могло ли оно одно предотвратить распад сверхдержавы? Едва ли. Но пророческий характер многих его строк – налицо. И именно в подлинно пророческих интуициях его творчества Станиславу Куняеву точно не откажешь. Так, именно сегодня особое звучание приобретает его книга "Шляхта и мы", написанная два десятилетия назад. Книга, по пушкинскому слову, посвящённая многовековому "спору славян между собою". Начавшемуся в далёком средневековье как спор православной Руси и католической Польши и продолжающийся сегодня, в том числе в землях, которые никогда полякам и не принадлежали – в исконно русском Донбассе.

Понять сегодняшнюю спецоперацию на Украине невозможно, если не знать корни этого "спора славян". И именно в книге Станислава Куняева они разбираются не просто детально, но и захватывающе интересно. А главное – предельно понятно для любого читателя, что называется, от 16 и старше. И что особенно приятно, Станислав Юрьевич любезно предоставил "Первому русскому" возможность опубликовать эту книгу на наших страницах. Собственно, сегодня мы и начинаем эту публикацию, настоятельно рекомендуя всем нашим читателям и зрителям погрузиться в это увлекательное чтение.

"Шляхта и мы". Вступление

Впервые журнальный вариант книги "Шляхта и мы" был опубликован в майском номере журнала "Наш современник" за 2002 год, и эта публикация настолько всколыхнула польское общественное мнение, что "Московские новости" в июне того же года писали:

Польша бурлит от статьи главного редактора "Нашего современника". Польские газеты и журналы начали дискуссию о самом, наверное, антипольском памфлете со времён Достоевского. Куняева ругают на страницах всех крупных газет, но при этом признают – это самая основательная попытка освещения польско-русской темы.

В России книга стала историческим бестселлером, издавалась и переиздавалась в 2002-м, в 2003-м и в 2005 годах, а в 2006-м вышла в издательстве "Алгоритм" под названием "Русский полонез". Нынешнее издание по сравнению с предыдущими дополнено стихами русских и польских поэтов, начиная с Пушкина и Мицкевича о "споре славян между собою", свежими главами, написанными по следам драматических российско-польских событий, произошедших в последние годы, а также новыми открытиями историков, касающихся пакта Молотова – Риббентропа, Катыни, варшавского восстания, гибели польского самолёта под Смоленском и т. д.

Автор по всем вопросам дает жёсткий, но убедительный отпор профессиональным фальсификаторам истории, как польским, так и отечественным.

Часть I. Польское имя

Моя судьба каким-то странным образом с первых дней жизни была связана с Польшей. Я смутно понял это, когда в лютом январе 1943 года десятилетним отроком зашел отогреться в верхний храм калужской Георгиевской церкви, переполненной женщинами, одетыми в потертые пальтишки, плюшевые душегрейки и ватники. Их бледные измученные лица в обрамлении чёрных платков и коричневых шалей были обращены к алтарю, где стоял седовласый батюшка в златотканой одежде. Возле него худенький старичок дьякон помахивал кадилом, и синеватый дымок ладана тонкими струйками плыл над старушечьими платками, шалями и полушалками.

– Господи! Даруй победу российскому воинству право-славному-у-у! – дребезжащий голос дьякона раскатывался по углам и приделам храма, уплывал в темный купол, отражаясь от мерцающего паникадила, от тускло поблескивающего иконостаса, от застекленной иконы Калужской Божьей матери, в лике которой плясали язычки свечей...

От густой смеси запахов ладана, влажных несвежих одежд, человеческого дыханья и пота у меня покруживалась голова, я ухватился за чей-то тулуп и стал безвольно двигаться в общей очереди к причастию, предвкушая, как батюшка поднесет к моим пересохшим губам ложечку теплого красного вина. Я уже подошел под его руку, но священник чуть помедлил с причастием и спросил:

– А как звать тебя, отрок?

– Станислав! – послушно ответил я.

– Не крещёный... – вздохнул батюшка. – Имя-то не православное, польское! – И, чуть поколебавшись, всё-таки поднёс к моему рту заветную серебряную ложечку...

Вечером, вернувшись в нашу комнатёнку, в углах которой при свете керосиновой лампы поблескивал иней, я спросил у матери:

– Мама, а почему меня назвали Станиславом?

– Когда тебя принесли из Хлюстинского родильного дома, я спросила у Юры, как назовем мальчика? Отец твой в то время политикой увлекался, газеты читал. А в газетах писали о каком-то советско-польском договоре. Ну, Юра и говорит: "Давай в память этого договора сына Станиславом назовем!"

Когда я уже в почтенном возрасте крестился, то священник отец Владимир из церкви, что на Воробьёвых горах, почему-то оставил мне моё прежнее, хотя и христианское, но католическое имя. Я всё хочу сходить к нему и попросить имя православное. Но почему-то медлю, раздумываю, а вдруг это судьба с какой-то целью привязала меня к польской истории?

Открыв недавно историческую книгу под названием "Советско-польские войны", изданную в 2001 году, я прочитал на 130-й странице о том, что именно 27 ноября 1932 года, в день, когда я родился, Советский Союз и Польша ратифицировали Договор о ненападении... Вот, оказывается, в честь какого события отец окрестил меня Станиславом. Слава Богу, что не Марленом и не Жоресом.

Продолжение следует...

Материал взят: Тут