Как я работал грузчиком на вино-водочном складе ( 1 фото )

Первый же рабочий день выдался странным. 2008 год, июль, 8 утра — я сидел на теплотрассе возле склада и наблюдал, как потертого вида мужчина лет пятидесяти вышел из магазина, достал из черного пакета поллитровую бутылку водки и начал хлебать из нее прямо у входа.

Он пил с таким наслаждением, с такой оттяжечкой, что мне даже стало немного завидно. Мужик всосал бутылку, не сделав ни единой паузы на передышку, после чего с кислой рожей покивал себе под ноги, как бы горько одобряя происходящее, и убрал пустой пузырь обратно в пакет. Затем он вытащил из пакета бутылку портвейна, посмотрел на нее оценивающе — но в итоге спрятал за пазуху и куда-то побрел.

Я понял, что жизнь моя в ближайшее время будет интересной. И не прогадал.

Вообще, этот магазин был мне знаком, но в основном именно его вечерний и ночной антуражи — рядом с ним мы зависали с пацанами. Покупали вскладчину пару пузырей дешманского пойла и предавались интеллектуальным беседам о школьных буднях и тяготах мироздания, перемежая их играми в сокс и прочими забавами.

С точки зрения тусовок это было идеальное место: с одной стороны бесконечный песчаный пустырь, упирающийся в трассу и густые марийские леса, с другой — две длиннющие десятиэтажки, между которыми втиснулся магазинчик «Юность» (название изменено), где тот самый вино-водочный склад и располагался. Поскольку подъезды были на другой стороне домов, за магазином практически никто не ходил. Разве что пара забулдыг случайно могла зарулить, но нашей чудесной компании это не мешало.

Мешали ли мы местным жителям, под чьими окнами развлекались плюс-минус каждый вечер на протяжении нескольких лет? Возможно. Но милиция приезжала на пустырь по вызову лишь пару раз, так что в целом наши отношения можно было бы назвать добрососедскими.

С работницами магазина мы тоже подружились. Они выходили покурить, изредка стреляли сигареты и доводили до нас текущую обстановку в городе и мире. Среди прочих из дам выделялись две: чрезвычайно тучная Галя-1 с лицом бога веселья Хотэя и чуть пухленькая, но симпатичная Галя-2, которая через смену приходила в синяках. Кажется, Галя-2 собрала за свою 30-летнюю жизнь максимум отрицательных перков: «Скверный характер», «Плохое образование», «Тяга к маргинальным личностям» и еще жменю всякого по мелочи.

Мужик у Гали-2 был соответствующий. Весь то ли в «зоновских», то ли в «школьных» выцветших наколках, с плохими зубами, которыми он не стеснялся улыбаться во весь рот, когда травил байки. А травил он их часто — порой по несколько раз за день приезжал к любимой на работу на древнем УАЗике. Они по-быстрому ругались и мирились, после чего он выходил к нам покурить и объяснял про жизнь.

Запомнился мне мужик вот чем: у него было очень странное лицо, менявшееся в зависимости от угла зрения. С правой стороны он казался молодым парнем лет 25 со следами легкого похмелья, с левой — зрелым, изрядно потрепанным 40-летним мужчиной, а в анфас имел вид скорее старческий. Удивительный человек, что и говорить.

Галя-1 была могучей. В отличие от коллеги, у нее не было и не могло быть синяков — на первый взгляд добродушная толстушка лет 50-ти мгновенно менялась в лице, если что-то шло не так.

Самые лихие хулиганы и выпивохи прекращали в магазине любые шалости, стоило ей только пристально на них посмотреть. В этом взгляде была не ярость и не вызов, а замогильный холод, дыхание самого Вельзевула.

Но обычно Галя-1 была дружелюбной. Именно это ее дружелюбие и привело меня на работу, однако тут нужно рассказать поподробнее.

***

В 2007 году я закончил школу и поступил в ВУЗ. Соображал я тогда не очень хорошо, но любил «ковыряться в компутерах», а потому семья решила направить меня на путь инженера. Несмотря на любовь к компутерам, в программировании я ничего не понимал, поэтому инженерная специальность казалась здравой альтернативой. Практика показала, что таковой она не являлась.

К первой сессии мой мозг был забит чем угодно, но не учебой. Помимо прочего, я напрочь забил на лекции по высшей математике, понадеявшись на то, что сумею стремительно зазубрить весь материал за неделю до экзаменов, либо перехитрю всех смекалочкой. В итоге провалились оба варианта. Препод сильно огорчился из-за моей дурости и сказал, что ляжет костьми, но в этом ВУЗе с такими знаниями я учиться не буду.

Так и закончилась моя карьера инженера. В семье траур, полный крах надежд — перспективный, но непроходимо тупой сокол был сбит на взлете. Тем не менее, скорбь длилась недолго. На тот момент мне было всего 17 лет, так что следовало быстрее определяться — поступать ли куда-то еще, искать работу или все же повеситься. Где-то в ближайшей перспективе маячила армия, так что времени на размышления было немного.

Волевым решением я решил поступать на журфак и параллельно искать работу. Но я был бы не я, если бы и тут не напортачил. Работа нашлась только к лету, ко времени экзаменов, так что все это было скорее формальностью — нужно же показать родителям, что я не просто лоботряс и дармоед.

И вот тут в мою жизнь и вошла Галя-1.

В один из летних вечеров за магазином мне сильно приспичило в туалет. Хезать по углам (тогда еще) было как-то стремновато, да и озорные кореша наверняка не дали бы мне спокойно уединиться, поэтому пришлось напроситься в магазин. Туалет там, к слову, всего один — и на склад, и на магазин.

Если бы в тот вечер за прилавком стояла Галя-2, то внутрь меня бы точно не пустили. Из-за бесконечных споров с мужиком она частенько была не в духе, так что рассчитывать на ее благосклонность не приходилось. Она скорее пнула бы меня в живот и выставила на улицу в обгаженных портках, чем пустила в святая святых магазина. Еще и на всю улицу наверняка бы закричала: «Посмотрите, люди добрые, на этого обосранного говнаря! Гоните его, насмехайтесь над ним!», — и все такое прочее.

Но Галя-1 просто открыла прилавок и кивнула в сторону сортира — иди, мол, если так надо. Лишь в момент, когда я скрюченный впопыхах рвал ручку двери, она добавила: «Только не делай там ничего такого…», — и ее дружелюбный взгляд сменился фирменной хладной гримасой.

Уточнять нюансы я не стал. Вместо этого хорошенько прогадился — понос был настолько свирепым, что ни о каких скромностях и попытках приглушить характерные звуки и речи не шло. Без преувеличения, процесс был настолько интенсивным, что напоминал родео — и я держался в белом седле как заправский ковбой, ловко оседлавший тугую струю.

После мы с Галей-1 пошли курить. В сортире я убрал, так что ругать меня было не за что. Да и комичность ситуации располагала к более доверительной беседе — тогда-то она мне и предложила работу.

Я пожаловался на то, что скоро поступать, а подработка все никак не находится, на что Галя-1 высказала здравую идею: почему бы мне не пойти грузчиком на склад, если все равно я 24/7 тусуюсь на районе? После чего показала на приклеенную к входной двери бумажку с вакансией, которую я в фекальном порыве не заметил.

Складу требовался крепкий паренек на 3 дня в неделю, платить обещали 4 300 рублей. Не весть какие деньги даже по тем временам, но всего за 3 рабочих дня сойдет — будут деньги на всякую мелочь, да и остается аж 4 выходных на всякие абитуриентские дела!

К сожалению, вышло все не так радужно.

***

На следующий день я отнес документы в контору, которая заведовала магазином «Юность» и складом. Никаких вопросов мне не задали — очевидно, нужда в грузчике была такой острой, что ни возраст, ни отсутствие опыта никак не повлияли. Не задал никаких вопросов и я, вроде все и так очевидно. Первую рабочую смену поставили на завтра — в среду. Таким образом, не прошло и пары дней, как я вновь пошел в магазинный сортир, но уже не как засеря-мимокрокодил, а как важный член рабочего коллектива.

Минут через 10 после того, как ушел мужик, запылесосивший пузырь водки, складская дверь открылась и меня поманили внутрь.

Встретила меня женщина по имени Завскладом Любовь Яковлевна — строгая дама лет пятидесяти, которую никто не звал иначе как Завскладом Любовью Яковлевной. Между собой все ее звали ЗЛЯ — но это исключительно в тех случаях, когда заведующей не было рядом.

Светлые волосы, короткая стрижка, строгая юбка, туфли и пиджак. Она скорее походила на школьную директрису или начальницу какого-нибудь отдела в министерстве финансов, но никак не на заведующую вино-водочным складом. Как бы то ни было, авторитет она имела солидный — в ее присутствии никто даже не матерился.

Завскладом Любовь Викторовна завела меня на склад и показала фронт работ. Возле задней двери стоял грузовик «ЗИЛ», моей задачей было загрузить его ящиками с бухлом по накладной и ждать дальнейших распоряжений. Оценив скромные размеры помещения, я прикинул масштаб всего действа. Склад небольшой, примерно 6 на 6 метров; ящики стоят редкими кучками максимум по 3 ряда вверх (выделялся лишь террикон в 7 ящиков с портвейном «777») — намечается непыльная работенка.

Возле кучи портвейна меня встретил пучеглазый менеджер Олег. Чем именно он занимался, я так и не понял — большую часть времени на складе он играл на кнопочном телефоне в какие-то кубики и напевал себе под нос на разные лады мое имя. Зачем? Я тоже не понял. Но не было и дня, чтобы он упялившись в телефон самозабвенно не напевал вполголоса: «ВолоОООдяя… ВооооОООлооодЯЯЯ… ВолодЯЯЯЯ..».

Разумеется, Олег мне не понравился. И не только из-за пения, но еще и из-за комментариев на тему бухла, которые он отпускал по поводу и без. То спрашивал, не горят ли у меня трубы, то предлагал бросить все и накидаться водкой, то невпопад сыпал присказками в духе «с утра выпил — весь день свободен» и т.д. К тому же он не помогал мне таскать ящики. Хотя это и не входило в его обязанности, осадочек остался!

Так и началась первая смена. ЗЛЯ зачитывала из накладной наименования синьки, я шустро рыскал по складу в поисках правильной кучки, после чего нес ящик (а то и сразу два!) к «ЗИЛу», где их принимал и со знанием дела расставлял водитель Андрюха. И все это под заунывное «ВолОООдЯЯЯЯ…ВолодяяяяяЯЯЯ…».

Часам к 11, когда машина была загружена примерно на треть, Завхоз Любовь Яковлевна закончила чтение, расписалась в накладной и отдала один экземпляр Андрюхе. По неопытности я основательно выдохся, но грела мысль — ЗЛЯ говорила, что если управимся с работой пораньше, то и уйти можно будет днем. Вот только тут мы друг друга немного не поняли.

После вопроса, как скоро можно пойти домой, ЗЛЯ посмотрела на меня с недоумением. На ее лице появилось такое выражение, будто она недоумевала по поводу самого моего существования — как такой человек смог дожить до 17 лет и не умереть по тупости, наевшись песка или утонув в тарелке супа? Андрюха с Олегом хмыкнули, а ЗЛЯ указала на машину: «Теперь вы повезете товар по магазинам. Как только все развезете — на сегодня свободны».

По наивности я реально думал, что в магазинах работают другие грузчики, а в мои обязанности входит лишь закинуть несколько ящиков в «ЗИЛ» да пару раз перекурить в процессе. А на деле мало того, что я должен был выгружать ящики в 11 магазинах по всему городу, так еще и выходные вторник и четверг были никакими не выходными — в эти дни мне предстояло заполнять сам склад, разгружая фуры.

В тот день помещение было почти пустым из-за того, что предыдущий грузчик, как выразился Олег, «кончился». Умер, спился или просто перетерся в пыль от тяжести бытия — я не уточнял. Ясно было лишь то, что работы в ближайшее время будет немало. Столько, что и я скорее всего быстро «кончусь». Оценивал грустные перспективы я уже в «ЗИЛе», всхрипывавшем коробкой передач каждый раз, когда Андрюха вырывал и вставлял передачи.

Об Андрюхе, к слову, надо рассказать отдельно. Это был невысокий, крепкий деревенский парень лет 27, молчаливый и с очень тяжелым взглядом.

Таких ребят я видел в хрониках про Чеченскую войну — смолящих папиросы и глядящих исподлобья прямо тебе в душу. Только в случае с Андрюхой это вряд ли были какие-то послевоенные синдромы — скорее сказывалось злоупотребление спиртным.

За несколько месяцев работы мы с ним ни разу толком и не поговорили, хотя и виделись практически ежедневно. Тем не менее, кое-что от него я все-таки узнал. Например, что все 11 магазинов мини-сети «Юность» раньше назывались женскими именами — «Зоя», «Надежда», «Любовь», «Светлана», «Аделаида» и так далее. Нюанс в том, что владелец назвал их так в честь любимых дам — жены, матери, дочери и, кажется, даже собаки.

Узнал и кое-что о нем. В свободную минуту Андрюха любил лежать на ящиках с водкой и смотреть на телефоне порноролики в шакальном качестве, в дороге слушал исключительно Петлюру и заунывный романтический полублатняк, а также разработал нехитрую схему по доступу к практически безлимитному бухлу.

Схема была простой, но эффективной. Хотя Андрюха и водил довольно аккуратно, практически каждую смену был бой — обычно из-за тряски билась пара бутылок паршивого портвейна, но иногда лопались и водка с козырным вином. На такой случай у Андрюхи имелась куча пластиковых баклажек, куда он через марлю сцеживал алкашку из разбитой тары.

Распределялись напитки так. Портвейн проходил по категории «шлак» и сливался сразу в пятилитрушки — на моей памяти не было смены, когда бы не разбилась пара-тройка бутылок с «тремя топорами». Может, причина в хлипких коробках или некачественном стекле, точно сказать не могу.

Водка шла в категорию «крепыш». Ее Андрюха сливал по полторашкам без учета марок, консистенции и прочих нюансов, из-за чего в результате бормотуха принимала мутноватый цвет. Настойки, первачи и люксовые спирты — чего там только не было.

Третья категория — «белая» и «красная элита». Как не трудно догадаться, это были баклашки с более-менее приличным вином, которое сливалось по цвету в две полторашки.

«Элитой» Андрюха поил знакомых дам, очевидно, не особенно привередливых в плане винных букетов. А вот «шлаком» и «крепышом» пробавлялся сам — заходил после работы в наливайку возле дома, заказывал там пару бутербродов с селедкой, яйца и крабовые палочки и пировал, не забывая угощать местных пропоиц.

ЗЛЯ не спрашивала с Андрюхи за бой. Он просто говорил в конце смены сколько бутылок побилось на этот раз, а заведующая списывала их в накладной. С одной стороны, доверие начальства он заслужил потому, что никогда не накидывал «лишнего» боя — все было в рамках разумного. С другой — «шлак» и «первач» он пускал еще и на подкуп локальных алкоголиков возле склада, которые за бутылочку-две чистили снег, убирали мусор, а иногда и помогали с разгрузкой фур.

Если бы не пагубность алкоголизма, это была бы просто идеальная во всех смыслах схема. Как он умудрялся выживать в таких условиях — одному богу известно. Каждое утро Андрюха был с бодуна, так что пару часов до выезда всегда отсыпался прямо на ящиках. Я в это время закидывал бухло в «ЗИЛ», благо постепенно освоил основы тетриса с коробками в кузове и в присмотре уже не нуждался.

Пару раз он предлагал мне выпить после смены, но я отказывался. Как-никак мне еще грызть гранит науки, и к пьянству еще успею пристраститься в институте.

В целом, Андрюха мне нравился. Пусть и поддающий, но в нем чувствовалась какая-то основательность — горьким пьяницей он не был, работу не прогуливал и как-то очень дельно молчал. А иногда и очень дельно говорил.

Помню, в одну из поездок песня Петлюры на его магнитофоне внезапно сменилась на главную тему из «Пиратов Карибского моря». Андрюха посмотрел на меня, усмехнулся и сказал: «Я, типа, Джек Воробей, а ты, ты, типа, Уильям Тернер». Я спорить не стал.

Не исключено, что в другой ситуации мы могли бы и подружиться, но тут как-то не срослось — он чаще молчал о чем-то своем, а я о своем.

***

Конец первой смены я помню плохо — так устал, что таскал ящики уже на автомате. Но настоящие мучения были еще впереди. На следующий день я с отваливающимися руками пришел разгружать фуру — и вот это был настоящий ад. Особо хлипким я себя никогда не считал, но лишь здесь впервые узнал, что значит выражение «вся задница в мыле».

К 3 часам дня, когда пустая фура отъехала от склада, я пропотел просто бессчетное количество раз. Тушка грелась до таких температур, что для ее охлаждения впору было не потеть, а каждые 15 минут принимать ледяной душ. Руки превратились в два ватных обрубка, ноги тоже приказали долго жить. Единственный плюс в том, что я не сорвал спину, поскольку помнил главную заповедь тяжелоатлетов — поднимать тяжести можно только ногами, а не спиной.

Вообще, люди часто проводят параллели между атлетизмом и таким вот изнуряющим физическим трудом. Дескать, хочешь стать здоровым и накачанным — иди в грузчики, и нечего тратить деньги на спортзалы. Отчасти это верно.

Физическая работа придает крепости, но мышц на ней не нарастить. Вместо здоровенных бицепсов можно разве что нажить горб. Если не верите, посмотрите на работяг — много ли среди них бодибилдеров? То-то же!

Но несмотря на усталость и тотальную подавленность в целом чувствовалось и какое-то удовлетворение. Ведь вот он я — труженик! Прошли те времена, когда я был безусым юнцом и лоботрясом. Теперь я отведал фунт лиха, съел пуд соли и всякое такое — и перешел из юношеского разряда по знанию жизни как минимум в кандидатский!

И с каждым днем это чувство лишь крепло. Через пару недель я «научился уставать» и начал не просто более разумно распределять нагрузку, но и просто толковее двигаться. Через месяц я уже спокойно воспринимал любые фуры, и вечером после смены шел гулять, как будто и не таскал весь день тяжести. Через пару месяцев был обретен тотальный дзен — я настолько преисполнился в искусстве тягания ящиков с бухлом, что просто перестал потеть.

К этому прибавилось и то, что ко мне перестала липнуть грязь. Если на первых сменах я выглядел натурально как черт, уговняный с ног до головы, то теперь после смены я мог и в душ не ходить — настолько был свеж и светел. Кстати, что касается запахов, то и тут я понабрался житейской мудрости. Один из посетителей магазина (почему-то сейчас мне кажется, что это был тот выпивоха-пылесос с первого рабочего дня) как-то раз поделился умной мыслью, когда брал на кассе бутылку водки: «От настоящего мужчины должно пахнуть перегаром, свежим бритьем… и всем остальным!». И спорить с ним было трудно — потертый вид выдавал в нем человека могучего и опытного.

Так рабочие будни постепенно превратились из изматывающей рутины в весьма неплохую работку, где пусть и платили слезы (но ведь платили!), но открывалась возможность изучить какой-то кусочек родной страны под специфическим углом. И про угол — это я не только о специфическом контингенте таких вот вино-водочных магазинчиков.

Любой, кто хоть раз ездил в кабине «ЗИЛа», знает это чувство величия, когда смотришь на всех сверху вниз.

Мотор ревет, играет музычка и солнечные лучи как-то уютно подсвечивают пыль и сигаретный дым в кабине в жаркий летний полдень — приятные моменты рабочего дня честного трудяги. И главное, никто тебя как будто и не видит.

Грузчик — часть городского пейзажа, безмолвный NPC с набором несложных функций, остающийся абсолютно незаметным в своей по-монашески блаженной неге летнего перекура. Отсюда и прекрасная возможность изучить окружающих, не опасаясь быть пойманным — посмотреть, кто во что одет, чем занят и даже о чем радуется или переживает.

Вот стайка подростков тушуется на кассе с бутылем «блейзера», вот мужчина в кепке злобно смотрит куда-то в пространство и ругает что-то почти шепотом, вот дама с плохо замазанным фингалом покупает чекушку водки — может, идет задабривать мужика, а может и сама поддает с горя.

Но больше всего мне запомнились не посетители, а одна из продавщиц нашей сети. В ее магазин мы заезжали в самом конце. Она была настолько прекрасной, что и словами не описать — натурально Синди Кроуфорд в лучшие годы. С пышными волосами, длинными от ушей ногами и осиной талией. У нее и родинка над губой имелась!

Единственное, что отличало ее от супермодели — передник продавщицы. Обычно девчонки в нем выглядят нормально, но на ней он был как седло на корове. Вообще, весь магазин ей не шел, но тут уж ничего не поделать — вместо подиума она прохаживалась на своих роскошных ногах между полок с продуктами.

Однажды я заносил в магазин коробку с портвейном. Держал его одной рукой, а другой не глядя открывал дверь. В этот момент она выходила и потянула ручку на себя, так что я нащупал не дверь, а всей пятерней приложился к ее груди. Уровень неловкости возникшей паузы был максимальным — я так резко одернул клешню, что едва не выкинул коробку в потолок. Она раскраснелась, но ничего не сказала. Только чуть улыбнулась и убежала вглубь магазина.

Для подростка лето — целая жизнь. И в той жизни я впервые потрогал взрослую, невероятно красивую женщину за грудь. Пусть и случайно, но дела это не меняет. В то трудовое лето я стал практически мужчиной. Хоть и с оговорками.

Честно говоря, больше я ничего о том периоде и не помню. Ни как увольнялся, ни как сдавал экзамены. Помимо вышенаписанного отчетливо помню лишь два момента, первый из которых — за то лето я не выпил ни капли на работе. Да, странно и даже как-то нелепо, но факт. Второй момент — помню, как команда сменщиков перевернулась на «газели» прямо возле склада. У водилы родилась дочка, по поводу чего он прямо на работе накидался водкой с шампанским. В итоге и машину попортили, и весь груз разбили, и с работы их поперли — тройная «победа».

Воспоминания стираются, но через столько лет кое-что вернулось, когда я на днях сидел на балконе. Лучи солнца начали играть с пылью, и я словно вновь оказался в том «ЗИЛе». Ностальгия разлилась во всю ширь, так что решил поделиться ей с вами — вдруг в эти непростые времена и вам моя писанина навеет что-нибудь эдакое.

P.S. Много ли можно узнать о жизни, работая грузчиком на вино-водочном складе? Не знаю, но кое-что точно можно. Например, я понял, что пьянство — это не блажь и даже не болезнь, а самая настоящая КИПУЧАЯ РАБОТА. Многие ругают пьяниц за тунеядство, но я осознал: у них столько дел и тревог, что ни на какую другую работу времени тупо нет. Со столькими людьми нужно обсудить насущные вопросы, столько таланта и харизмы нужно применить, чтобы выцыганить у прохожих копеечку — на иное растрачиваться просто не успевают.

Материал взят: Тут