Рецензия на фильм Великий Гэтсби ( 9 фото )
- 15.09.2017
- 1 252
В прокат вышла экранизация главного американского романа – «Великого Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Режиссер и большой поклонник оперы Баз Лурманн снова устраивает «пыщь-пыщь» – такое, что мало не покажется никому
Джей Гэтсби – это не столько мужчина, сколько сияющий от надежды подросток, и один из самых чудесных на планете; таких на ней почти что и не существует. Рассказывает о нем Ник Кэррауэй, человек, который сразу родился на свет стариком (подобно Бенджамину Баттону, еще одному фицджеральдовскому герою). На контрасте между персонажами роман Фицджеральда и держится; вся эта книга напоминает долгий завистливый, печальный вздох человека, который никого никогда не сможет так полюбить, как Гэтсби любит Дэйзи. Гэтсби – великий. Кэррауэй – нет. Рассказчик в курсе. Он знает, что его аккуратная жизнь уступает жизни Гэтсби, что не узнает он в ней ни настоящей радости, ни настоящей храбрости – но не может себе даже признаться; он и повествование начинает с «бу-бу-бу» и вел бы его как «бу-бу-бу»: бу-бу-бу, я правильный, а таких, как он, я презираю, однако, ибо… И вся его жизнь была бы такой, не промелькни в ней Гэтсби, как молния.
Разумеется, самая благодарная аудитория романа «Великий Гэтсби» – шестнадцатилетние. Его, впрочем, спокойно можно прочесть и в 20, и в 30 – он автоматом будит в тебе все лучшие и самые трепетные тинейджерские ощущения. И Баз Лурманн, автор «Ромео + Джульетта», «Мулен Ружа» и «Австралии», человек, у которого все персонажи всегда жили одними голыми эмоциями, снова пытается их разбудить.
Лурманн говорил, что решил снимать «Гэтсби…» во время путешествия по России в Транссибирском экспрессе: ехал через поля, слушал аудиокнигу и думал о русских богачах, которые внезапно нажили свои миллионы и ныне роскошествуют. На самом деле «Гэтсби…» по духу – в той же степени американская история, сколько и русская. Есть в нем что-то от Достоевского, что-то от фильма «Олигарх», что-то от пьяного богатого человека, самозабвенно пляшущего на столе под песню Бритни Спирс; что-то даже от «Жестокого романса»,только герой еще и молодой, почти безупречный американский красавец – ну продавал во времена «Сухого закона» алкоголь, так спасибо, спасибо ему, благодетелю; и все это романтизировано и мелодраматизировано до такой степени, что многие русские именно на этом романе (и на этом фильме) рыдали и будут рыдать.
Даже не знаю, как это объяснить. Вот автор TheNewYorkTimes в свежей рецензии пишет: «Великий Гэтсби» Лурманна – фильм сенсационный, пустой, гламурный, трэшевый, безвкусный, соблазнительный, отстраненный, сентиментальный и искусственный. Иными словами, это великолепная адаптация мелодраматического романа Ф. Скотта Фицджеральда». И дальше он пишет, что персонажи в романе неправдоподобные, что сам он – стилизованный, холодный, крутой, сексуальный и абстрактный, что в нем есть выхолощенность, нереальность, фальшивость сна, что сам Гэтсби как-то подозрителен…
В России (да, наверное, и в Америке, где это главный роман уже почти как сто лет) рецензенту набьют морду уже на третьем эпитете, не дожидаясь, пока он закончит их нагромождать. А че ваще такое: ну да, красивый и умный человек живет ради любви и средства нечестным путем наживает только ради любви, потому что ничего важнее у него нет. И умереть ради нее хоть и не хочет, но, в принципе, готов.
«А ведь так не бывает», – говорили влюбленные в одном из лучших советских фильмов 60-х, «Я шагаю по Москве». А потом, зажмурившись, сами себе отвечали: «А вот бывает».
* * *
В фильме Ник Каррауэй не такой сухарь, как в книге; дело меняет, с одной стороны, типичное для Тоби Магуайера глуповатое выражение лица, а с другой – то, что Лурманну резко не нравится карьера, которую избрал персонаж. С точки зрения Лурманна, главного голливудского любителя сделать блескуче и пышно, работа на Уолл-Стрит – это страшно тоскливо, и за весь фильм Ник Каррауэй проводит в офисе несколько секунд, а основное время уделяет пьянкам и вечеринкам. Вечеринки проходят в доме его соседа Гэтсби, живущего в фантастической роскоши.
Сам Фицджеральд упорно сравнивал Гэтсби с Тримальхионом, героем «Сатирикона» Петрония. Лурманн видит разницу в том, что Гэтсби всегда ходит в белом (даже если фактически он в черном). Он аферист, но благородный; он ни в коем случае не распутник; он не чревоугодничает и вообще почти не ест; хотя вокруг него все нажираются и ведут себя как свиньи, сам Гэтсби хранит верность не физическим удовольствиям, но идеалу. Он щедрый и добрый романтик, который каждый вечер всматривается в зеленый огонек, горящий через пролив напротив его дома в особняке, где живет его первая, последняя, единственная и вечная любовь, Дэйзи Бьюкенен. (Стоит ли говорить, что у щедрого Лурманна этот знаменитый зеленый огонек сияет в полэкрана почти весь фильм.)
Лурманн на самом деле довольно точно придерживается канвы романа, меняя только детали.
Лурманн вообще выжимает из тюбика с «Гэтсби…» куда больше, чем в него было заложено природой и автором. У него, кроме Гершвина (под которого впервые роскошно оборачивается и улыбается на зрителя прекрасный герой Леонардо ДиКаприо), звучат Jay-Z (один из продюсеров фильма), Бейонсе и Андре 3000; скандалы и объяснения в любви тоже похожи на отдельные музыкальные номера; некоторым картинкам в фильме хочется кричать «Остановитесь, вас еще не рассмотрели» (нью-йоркцы 20-х, доживи они до 2013-го, сильно удивились бы, узнай, в каком инопланетном городе они жили – иногда это почти «Пятый элемент»); все пучат глаза и надувают щеки; как Кидман в «Мулен Руж» имитировала оргазм, ДиКаприо здесь в отдельных сценах имитирует застенчивость и страсть (в трейлере это выглядело ужасно, но в фильме – ОК, вполне нормально).
Это вообще прекрасная мелодрама – газ выжат до предела, Гэтсби и Дэйзи несутся вперед, забыв обо всем, в растрепанных до предела чувствах, с голыми нервами. Ровно три минуты сверкает улыбкой Амитабх Баччан – ну как такое кино могло обойтись без Амитабха? Буквы в тексте, который сочиняет Ник Каррауэй (которого знакомство с Гэтсби сделало сверхчувствительным и который, только излив историю на бумаге, может от нее избавиться) то и дело кружатся в роскошном 3D. И ты вдруг понимаешь, что только Лурманн изо всех сегодняшних режиссеров мог рассказать ее правильно. Стремительно, страстно, звучно, громко (не будем бояться эпитетов, раз пошла такая пьянка), с раскрасневшимся от волнения ДиКаприо и зажатым от осознания собственного безрадостного будущего МакГуайером, с дрожащими губами Кэри Маллиган, с виски, вином, танцульками, с двумя выстрелами в финале. Сентиментально, соблазнительно, трэшево, нереально, сексуально, круто. Кажется, у него это не получилось с «Ромео+Джульеттой» – но с Гэтсби получилось в полной мере.
Можно представить, как этот роман экранизировал бы, скажем, сегодняшний Спилберг. Но что-то не хочется даже об этом думать.
Джей Гэтсби – это не столько мужчина, сколько сияющий от надежды подросток, и один из самых чудесных на планете; таких на ней почти что и не существует. Рассказывает о нем Ник Кэррауэй, человек, который сразу родился на свет стариком (подобно Бенджамину Баттону, еще одному фицджеральдовскому герою). На контрасте между персонажами роман Фицджеральда и держится; вся эта книга напоминает долгий завистливый, печальный вздох человека, который никого никогда не сможет так полюбить, как Гэтсби любит Дэйзи. Гэтсби – великий. Кэррауэй – нет. Рассказчик в курсе. Он знает, что его аккуратная жизнь уступает жизни Гэтсби, что не узнает он в ней ни настоящей радости, ни настоящей храбрости – но не может себе даже признаться; он и повествование начинает с «бу-бу-бу» и вел бы его как «бу-бу-бу»: бу-бу-бу, я правильный, а таких, как он, я презираю, однако, ибо… И вся его жизнь была бы такой, не промелькни в ней Гэтсби, как молния.
Разумеется, самая благодарная аудитория романа «Великий Гэтсби» – шестнадцатилетние. Его, впрочем, спокойно можно прочесть и в 20, и в 30 – он автоматом будит в тебе все лучшие и самые трепетные тинейджерские ощущения. И Баз Лурманн, автор «Ромео + Джульетта», «Мулен Ружа» и «Австралии», человек, у которого все персонажи всегда жили одними голыми эмоциями, снова пытается их разбудить.
Лурманн говорил, что решил снимать «Гэтсби…» во время путешествия по России в Транссибирском экспрессе: ехал через поля, слушал аудиокнигу и думал о русских богачах, которые внезапно нажили свои миллионы и ныне роскошествуют. На самом деле «Гэтсби…» по духу – в той же степени американская история, сколько и русская. Есть в нем что-то от Достоевского, что-то от фильма «Олигарх», что-то от пьяного богатого человека, самозабвенно пляшущего на столе под песню Бритни Спирс; что-то даже от «Жестокого романса»,только герой еще и молодой, почти безупречный американский красавец – ну продавал во времена «Сухого закона» алкоголь, так спасибо, спасибо ему, благодетелю; и все это романтизировано и мелодраматизировано до такой степени, что многие русские именно на этом романе (и на этом фильме) рыдали и будут рыдать.
Даже не знаю, как это объяснить. Вот автор TheNewYorkTimes в свежей рецензии пишет: «Великий Гэтсби» Лурманна – фильм сенсационный, пустой, гламурный, трэшевый, безвкусный, соблазнительный, отстраненный, сентиментальный и искусственный. Иными словами, это великолепная адаптация мелодраматического романа Ф. Скотта Фицджеральда». И дальше он пишет, что персонажи в романе неправдоподобные, что сам он – стилизованный, холодный, крутой, сексуальный и абстрактный, что в нем есть выхолощенность, нереальность, фальшивость сна, что сам Гэтсби как-то подозрителен…
В России (да, наверное, и в Америке, где это главный роман уже почти как сто лет) рецензенту набьют морду уже на третьем эпитете, не дожидаясь, пока он закончит их нагромождать. А че ваще такое: ну да, красивый и умный человек живет ради любви и средства нечестным путем наживает только ради любви, потому что ничего важнее у него нет. И умереть ради нее хоть и не хочет, но, в принципе, готов.
«А ведь так не бывает», – говорили влюбленные в одном из лучших советских фильмов 60-х, «Я шагаю по Москве». А потом, зажмурившись, сами себе отвечали: «А вот бывает».
* * *
В фильме Ник Каррауэй не такой сухарь, как в книге; дело меняет, с одной стороны, типичное для Тоби Магуайера глуповатое выражение лица, а с другой – то, что Лурманну резко не нравится карьера, которую избрал персонаж. С точки зрения Лурманна, главного голливудского любителя сделать блескуче и пышно, работа на Уолл-Стрит – это страшно тоскливо, и за весь фильм Ник Каррауэй проводит в офисе несколько секунд, а основное время уделяет пьянкам и вечеринкам. Вечеринки проходят в доме его соседа Гэтсби, живущего в фантастической роскоши.
Сам Фицджеральд упорно сравнивал Гэтсби с Тримальхионом, героем «Сатирикона» Петрония. Лурманн видит разницу в том, что Гэтсби всегда ходит в белом (даже если фактически он в черном). Он аферист, но благородный; он ни в коем случае не распутник; он не чревоугодничает и вообще почти не ест; хотя вокруг него все нажираются и ведут себя как свиньи, сам Гэтсби хранит верность не физическим удовольствиям, но идеалу. Он щедрый и добрый романтик, который каждый вечер всматривается в зеленый огонек, горящий через пролив напротив его дома в особняке, где живет его первая, последняя, единственная и вечная любовь, Дэйзи Бьюкенен. (Стоит ли говорить, что у щедрого Лурманна этот знаменитый зеленый огонек сияет в полэкрана почти весь фильм.)
Лурманн на самом деле довольно точно придерживается канвы романа, меняя только детали.
Лурманн вообще выжимает из тюбика с «Гэтсби…» куда больше, чем в него было заложено природой и автором. У него, кроме Гершвина (под которого впервые роскошно оборачивается и улыбается на зрителя прекрасный герой Леонардо ДиКаприо), звучат Jay-Z (один из продюсеров фильма), Бейонсе и Андре 3000; скандалы и объяснения в любви тоже похожи на отдельные музыкальные номера; некоторым картинкам в фильме хочется кричать «Остановитесь, вас еще не рассмотрели» (нью-йоркцы 20-х, доживи они до 2013-го, сильно удивились бы, узнай, в каком инопланетном городе они жили – иногда это почти «Пятый элемент»); все пучат глаза и надувают щеки; как Кидман в «Мулен Руж» имитировала оргазм, ДиКаприо здесь в отдельных сценах имитирует застенчивость и страсть (в трейлере это выглядело ужасно, но в фильме – ОК, вполне нормально).
Это вообще прекрасная мелодрама – газ выжат до предела, Гэтсби и Дэйзи несутся вперед, забыв обо всем, в растрепанных до предела чувствах, с голыми нервами. Ровно три минуты сверкает улыбкой Амитабх Баччан – ну как такое кино могло обойтись без Амитабха? Буквы в тексте, который сочиняет Ник Каррауэй (которого знакомство с Гэтсби сделало сверхчувствительным и который, только излив историю на бумаге, может от нее избавиться) то и дело кружатся в роскошном 3D. И ты вдруг понимаешь, что только Лурманн изо всех сегодняшних режиссеров мог рассказать ее правильно. Стремительно, страстно, звучно, громко (не будем бояться эпитетов, раз пошла такая пьянка), с раскрасневшимся от волнения ДиКаприо и зажатым от осознания собственного безрадостного будущего МакГуайером, с дрожащими губами Кэри Маллиган, с виски, вином, танцульками, с двумя выстрелами в финале. Сентиментально, соблазнительно, трэшево, нереально, сексуально, круто. Кажется, у него это не получилось с «Ромео+Джульеттой» – но с Гэтсби получилось в полной мере.
Можно представить, как этот роман экранизировал бы, скажем, сегодняшний Спилберг. Но что-то не хочется даже об этом думать.
Материал взят: Тут