Горькая правда. Преступления ОУН-УПА ( 3 фото )

Виктор ПОЛИЩУК (1925-2008) (Канада)

Журнал «Камертон» начинает публикацию перевода книги канадского публициста, политолога, доктора философских наук Виктора Полищука «Горькая правда. Преступления ОУН-УПА», впервые изданной в 1995 году в Торонто на украинском и польском языках небольшим тиражом на собственные средства автора. Порой к названию книги добавляют еще и «Исповедь украинца».

Автор сам достаточно подробно расскажет о себе (это будет в следующей части), тем не менее, стоит хотя бы кратко сказать о нем и нам.

Виктор Полищук родился неподалеку от Ровно в городке Дубно – на тот момент в Польской Республике. Отец – украинец, мать – полячка. Родители воспитали сына в православной вере, и всю жизнь он идентифицировал себя как украинец. После вхождения Западной Украины в состав УССР отца расстреляли, а 14-летний Виктор с матерью и двумя сестрами стал спецпереселенцем в Казахстан. В 1944-1946 году семья жила в Днепропетровской области, а в 1946 году по ходатайству матери, указавшей, что ее сын поляк, Виктор Полищук выехал в Польшу, учился в польском лицее, закончил юридический факультет Вроцлавского университета и занимался юридической практикой. Уже тогда он написал три больших работы «Права человека в теории и практике СССР», «Права народов в теории и практики СССР», «Очерк анатомии большевизма», основной мыслью которых было, что «зло большевизма началось уже с Ленина, а не как тогда показывали, со Сталина». Оставим на совести автора его антисоветизм, важно, что Виктора Полищука трудно заподозрить в симпатии к коммунизму и Советскому Союзу, что делает его «Горькую правду» еще более ценной.

1981 году Виктор Полищук эмигрировал в Канаду и 7 лет проработал в Торонто техническим корректором в «Новом шляхе» («Новый путь»), издании «мельниковцев» – одного из трех течений Организации украинских националистов (ОУН(м)).

Общение с украинскими националистами, в том числе питавшими «ненависть ко всему польскому и русскому» побудило его начать исследования, результатом которых стал пятитомный труд «Интегральный украинский национализм как вид фашизма» с обширной подборкой доказывающих это документов.

В 1994 году Виктор Полищук защитил диссертацию «Идеология украинского национализма по Дмитрию Донцову» (Донцов – создатель теории украинского интегрального национализма) и получил ученую степень доктора философии.

Исследования Виктора Полищука получили разные оценки – как положительные, так и отрицательные, причем среди отрицательных заявление об «заимствовании утверждений советской официальной пропаганды и оценок экспертов КГБ», но как уже было сказано, его трудно заподозрить в симпатиях к «советской официальной пропаганде» и еще больше к КГБ.

Как написал сам Виктор Полищук, «я буду доказывать, что украинский национализм – это фашизм, империализм, тоталитаризм и даже расизм», к тому же «по плодам их узнаете их». Еще он написал: «Мне кажется, что существует необходимость перевода книги на русский язык, чтобы имели возможность прочитать ее те, кто живет на Украине, но не владеет украинским языком, чтобы имели возможность прочитать ее русскоязычные евреи». В свете событий последних лет на Украине перевод книги на русский язык стал еще более актуальным.

Михаил Корниенко

ГОРЬКАЯ ПРАВДА. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ОУН-УПА

По плодам их узнаете их.
Мф 7:16

Памяти жертв ОУН-УПА труд этот посвящаю. Пусть никто, чувствует себя украинским националистом, не кидает в меня грязью, не прочитав эту книгу.

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

В настоящее время по-соседски существует два самостоятельных государства — Украина и Польша. Установлению действительно добрососедских отношений между ними мешает до сих пор нерешенная проблема последствий деятельности Организации Украинских Националистов и созданной ею Украинской Повстанческой Армии. В объективном свете эта проблема в целостности еще не разработана ни историками, ни политологами, ни политиками, также неизвестна она обычным людям, как в Польше, так и на Украине.

Предлагаемый труд носит публицистический характер и содержит в себе три аспекта:

а) Научный: в нем на основании анализа документов, фактов, информации дан научно обоснованный ответ на вопрос: кто, когда и почему начал преступное дело массового народоубийства на Волыни и Галичине в 1941–1945 годах. В книге показан международно-правовой статус Западной Украины в тот период, описаны причины, методы и последствия деятельности ОУН-УПА, а также юридическая квалификация этой деятельности. Все утверждения автора исходят из источников данных, которые представлены отдельно в форме примечаний к каждому разделу. В книге также имеются доказательства из автопсии, поскольку автор как украинец на протяжении двенадцати лет жил в националистической украинской среде в Канаде и США.

б) Дидактический: книга с успехом может стать учебником для студентов высших школ гуманитарного профиля в области новейшей истории Украины и Польши. В ней систематизировано и компактно представлена информация о событиях и их причинах, которые имели место во время II мировой войны на Западной Украине. Книга представляет собой компендий информации об украинско-польских отношениях в Западной Украине в межвоенный период и во время II мировой войны. Из дидактических соображений в книге имеются повторения важнейших проблем, они призваны
осветить главные проблемы польско-украинских отношений и их причины.

в) Популярный: книга позволяет познакомиться с причинами, ходом и последствиями событий, которые имели место в 1941–1945 годах в Западной Украине, также людям только с оконченным начальным образованием.
Во избежание некоторых публицистических приемов в виде эпитетов, автор, рассчитывая на читателя без высшего образования, желал повторить некоторые важные утверждения, чтобы дать возможность лучше понять и запомнить их.

Такой характер книги продиктован потребностью в изложении до сих пор невыясненных историками проблем польско-украинских отношений первой половины нашего века, потребностью дать студентам гуманитарных факультетов материал, необходимый для усвоения фактов о событиях 1941-1945 годов на Западной Украине, а также потребностью прояснить проблему ОУН-УПА для широких масс, как на Украине, так и в Польше.

Книга должна вызвать действительно добрососедские отношения между украинским и польским народами.

Читателям, которые интересуются проблемой ОУН-УПА, предлагаю ознакомиться с моим трудом научного характера п.н. «Идеология украинского национализма по Дмитрию Донцову».

Автор обращается к читателям с просьбой отправлять отзывы о книге – позитивные и негативные, а также копии опубликованных и неопубликованных рецензий, информацию о других, не затронутых в книге фактах, которые имеют отношение к ОУН-УПА.

Упомянутые материалы следует отправлять по адресу:
Dr. Wiktor Poliszczuk 120 Timberlane Dr.,
Brampton, Ont.,
Canada, L6Y 4V7

Автор


 


Часть I ПРЕСТУПНОСТЬ ОРГАНИЗАЦИИ УКРАИНСКИХ НАЦИОНАЛИСТОВ

Раздел I НЕОБХОДИМОСТЬ ПРАВДЫ

Одним из политических проявлений антиукраинской кампании в Польше… является «откапывание» проблемы украинского национализма и сосредоточение внимания на его так называемой «опасности». Это – слова украинского историка и политолога из США, проф. Ярослава Пеленского, опубликованные в редактируемом им же журнале «Возрождение» №3/1985, Мюнхен, стр. 247. Хотя я и ценю проф. Я. Пеленского за его в некоторых случаях объективность, однако, не могу с ним согласиться относительно того, что:
а) проблему украинского национализма не следует «откапывать»,
б) что украинский национализм не представляет опасности,
в) что он отождествляет проблему украинского национализма с украинским народом («антиукраинская кампания»).

Считаю, что проблему украинского национализма следует не только «откопать», но и выкорчевать ее корни вверх, чтобы можно было понять преступную суть украинского национализма. Без понимания сути украинского национализма никогда не дойдет до примирения между украинским и польским народами.

Вопреки утверждению проф. Я. Пеленского, украинский национализм в дальнейшем представляет большую и реальную опасность, как для украинского народа, так и для польского, хотя бы потому, что в его сути лежит пересмотр существующих на сегодня границ, национальная ненависть и в дальнейшем – империалистическая экспансия.

Проф. Я. Пеленский под воздействием многолетней националистической пропаганды неоправданно отождествляет украинский национализм с украинским народом, а это – две разные вещи, два разных понятия. Украинский народ в своей массе никогда не принимал украинского национализма, отбрасывает его и сегодня и осуждает его деятельность во время II мировой войны. Именно это и является предметом этой книги.

Один доброжелатель сказал мне:
– Мужик, брось писать эту книгу, прекрати эту затею, они же тебя убьют! Я их узнал, я их знаю – националистов, бандеровцев – я видел, как они убивали, я знаю, на что они способны!
– Нет, не убьют, – ответил я, – не то нынче время, не тот теперь Миргород, Хорол-речка не та…

Однако, и в самом деле, перед тем, как взяться за написание этой книги, я проанализировал проблему возможных последствий для меня лично и для моей семьи, которые могли бы возникнуть в связи с этим. Я знал и знаю, что ОУН, то есть Организация Украинских Националистов, побеждала своих врагов террором — индивидуальным и массовым. Но с начальной стадии деятельности ОУН, с апогея террора военных лет прошло много лет и, самое главное, изменились обстоятельства, которые вынудили ОУН в это время прекратить физический террор, отказаться от убийств. В ОУН всегда властвовала жестокая дисциплина, была сознательной эта дисциплина или нет, здесь не так уж существенно. Скажу лишь одно, что все совершенные оуновцами убийства происходили по приказу или по инициативе организации, то есть ОУН.

После войны, оказавшись на Западе в демократических странах, ОУН, не отказываясь от цели, изменила методы своей борьбы. Теперь она не убивает, но это не означает, что она отказалась от убийств в будущем.

Из этого следует, что по собственной инициативе ни один оуновец не осмелится меня убить за эту книгу, а проводы (от «провод») (так в ОУН называют свои руководящие органы разного уровня, – прим. Пер.) и руководящие органы всех трех фракций ОУН сегодня не пойдут на такой шаг, это шло бы вразрез с сегодняшними заявлениями о демократизме и гуманизме в ОУН. При таких обстоятельствах, если бы со мной что-то произошло вследствие публикации этой книги, то только бы еще больше навредило ОУН, это стало бы еще одним доказательством преступности этой организации. А таких доказательств сегодня ОУН хочет избежать, хочет от них избавиться. Хотя было время, когда ОУН неприкрыто гордилась совершенными преступлениями.

Поэтому повторяю: Я не боюсь, что бандеровцы (поскольку это их специальность с момента раскола в ОУН) убьют меня. У них хватит разума, чтобы применить тактику замалчивания в отношении этой книги. Я не боюсь не только смерти, но и угроз, не боюсь презрения, которое могу ожидать от украинских националистов. Если они будут иметь место, то будут обнародованы в следующем издании этой книги как дополнение к ней.

Пишу эту книгу вопреки положению моих близких, в частности моих детей. Поэтому, думаю, что их не коснутся угрозы и другие последствия моей деятельности. А если нет, то и об этом напишу в следующем издании.

По правде говоря, в этой книге я не написал ничего до сих пор неизвестного. Бандеровцы против мельниковцев писали еще и не такое, и – наоборот, мельниковцы против бандеровцев.

И незаангажированные в политику украинцы писали о зверствах ОУН-УПА здесь, на Западе, достаточно вспомнить книгу украинского протестанта, если не ошибаюсь, баптиста, Михаила Подворняка из Виннипега, речь о которой пойдет дальше. Писали также другие украинцы, например, Григорий Стецюк, Даниил Шумук, которых тоже упомяну в этой книге. О зверствах ОУН-УПА писали польские авторы – историки, публицисты, мемуаристы. И их не убивали. Почему же меня должны убить? Не последними ли жертвами индивидуального террора ОУН были Ярослав Галан и отец Гавриил Костельник, и это было в 1948–1949 годах, когда на Западной Украине еще действовала УПА.

И еще: Оуновцы сегодня, хоть и фанатики, но не такие, как фундаменталисты под флагом Хомейни.

Почему я взялся за эту тему? И почему именно сейчас?

Минул год, как распалось государство под названием СССР, на его руинах возникли независимые национальные государства, в том числе и Украина. Еще раньше возникла независимая Польша. Возникла новая геополитическая ситуация. Украина и Польша стали соседями. Соседей не выбирают, они просто есть. В целом, как Польша, так и Украина сначала смотрели на Запад, как на панацею, с помощью которой все порожденные социалистическим строем хлопоты и болячки исчезнут за считанные минуты. Между тем, как оказалось (и не стоило умным людям надеяться на иное), Запад активно помог только свалить властвующие в Восточной Европе государственные строи. На Западе, в частности в США, Великобритании, Франции, свои проблемы, западные государства заботятся о своих стратегических интересах. Ни Польша, ни Украина в этой констелляции (стечении обстоятельств, – прим. пер.) не являются и не могут быть центром западной политики. США, например, еще долго будут заботиться о стабилизации в России, поскольку она стоит на границах еще до сих пор красного Китая. А если он перестанет быть красным, то приняв во внимание экспансивность желтой расы (милитаристскую и экономическую), Запад должен думать об опасности с востока.
В такой стратегическо-политической игре ни Украина, ни Польша никакой роли не играют. Нужно, следовательно, иметь осознание то, что, если Запад заботится о России, то делает это не из любви или симпатии, а из чистого расчета.
При таких обстоятельствах Украина и Польша должны были бы подумать о том, как найти собственное место в этом сложном мире. Я не буду подсказывать, в каком направлении должны идти эти два государства, эти два народа: на сближение с Западной Европой, на создание какого-то блока от Балтики до Черного моря или искать еще какие-то решения. Но я уверен в одном: между этими двумя странами, следовательно, народами и государствами, должно царить согласие. Любая конфронтация между Украиной и Польшей будет использована нашими недругами, она повредит, прежде всего, обоим народам. Де Голь как-то сказал, что у наций нет друзей, у них есть только интересы. Согласимся с этим. Интерес Украины и Польши – жить в согласии.

Но согласие должно опираться на взаимное доверие, состояния согласия можно достичь при условии устранения всех элементов до сих пор царящего недоверия, подозрения в неискренности заявлений. Чтобы устранить вражду, нужно достичь согласия, а согласие возможно только тогда, когда обе стороны скажут о своей вине в прошлом, когда признают ее, эту вину.

Затрону коротко проблему взаимного прощения вины. Существует мысль, что, по примеру польских епископов, следует сказать в адрес украинцев: прощаем и просим также нам простить (Jan Lukaszow (Tadeusz Andrzej Olszanski): Zeszyty Historyczne, Instytut Literacki, zeszyt 90, Paryi, 1989, – прим. авт.).

Действительно польские епископы вышли с таким обращением от имени польского народа в адрес немецкого народа. Однако основная разница между польско-немецкими и польско-украинскими (украинскими ли? – об этом буду говорить дальше) отношениями: Германия после войны признала свою вину, признала, что от ее имени осуществлялось убийство поляков как народа, немецкие суды выдали немало приговоров военным преступникам, они, немцы, покаялись. Поэтому и можно было сказать: «прощаем». Нельзя, вместо этого, прощать, когда виновный отрицает совершение преступления, когда не существует хотя бы капельки покаяния. И еще: хотя ОУН-УПА (Организация украинских националистов – Украинская повстанческая армия, – прим. пер.) – это далеко не весь украинский народ, хотя в ощущениях рядового поляка вину за преступления 1941–1945 годов несут украинцы. Но в действительности это не так – весь украинский народ не несет ответственности за деятельность ОУН-УПА. А сама ОУН никогда не признавала свою вину за совершенные преступления. Поэтому в ее адрес нельзя сделать заявление: «прощаем». А украинскому народу, как общности, прощать нечего. Потому что нельзя проводить аналогию между восстанием Богдана Хмельницкого, Колиивщиной (восстание гайдамаков из числа православного крестьянского и казацкого населения на Правобережной Украине в 1768 году против экономического, политического, религиозного и национального гнета в Речи Посполитой, – прим. пер.), восстаниями гайдамаков (аналогичные восстания в 1734, 1750, 1754, 1768 годах, – прим. пер.) и деятельностью ОУН-УПА. Это – совсем разные вещи.

Тем не менее, хотя речь идет не обо всем украинском народе, последствия деятельности ОУН-УПА все же и до сих пор препятствуют нормализации отношений между Польшей и Украиной. Имею в виду не формальные межгосударственные, составленные правительствами, договоренности, соглашения. Подразумеваю очищение атмосферы между народами.

Речь идет о выяснении того, что происходило к западу от Збруча в 1941–1945 годах (приток Днестра на границе Тернопольской и Хмельницкой областей, в 1921-1939 гг. по Збручу проходила советско-польская граница, – прим. пер.). Без такого выяснения не может идти и речи об очищении атмосферы между обоими народами.

Какой же подход к этой проблеме представляют стороны? ОУН, все три ее фракции, не чувствуют никакой своей вины, они энигматично (непонятно, загадочно, – прим. пер.) признают, да, была «взаимная резня», но не ОУН-УПА ее начала, начали поляки, поэтому не о чем говорить. Есть польские авторы, взять хотя бы непонятного для меня Тадеуша Олынанского, которые считают, что все, что было, следует забыть, не следует вникать в причины того, что было, поставить крест на всем и перейти к нормализации отношений. Другие польские авторы, а их большинство, добиваются, чтобы «украинцы» признали свою вину. Пишу «украинцы» в кавычках, потому что именно так говорят поляки (Feliks Budzisz: «Obowiazek pamieсі», «Gazeta Gdanska», 9.IV.1990; Zdzisiaw Jagodzinski: «Morituri viventes obligant», «Tydzien Polski», 3.XI.1990, Londyn, – прим. авт.). Есть поляки, которые считают, что без возврата Польше территорий до Збруча не может быть взаимопонимания между обоими народами. Их я назвал бы максималистами. Но есть и украинцы, в частности, ОУН представляет такую мысль, которые считают, что Украина как государство, должна быть построена на всех украинских этнических землях, то есть, по утверждению ОУН, Украина должна включать Лемковщину (территория исторического расселения лемков на юго-востоке современной Польши, иногда трактуется расширенно и включает также северо-восток Словакии и северо-запад Закарпатской области Украины; лемки – историческое самоназвание руснаки, русины, ныне часто трактуется как субэтническая группа украинцев, – прим. пер.), Холмщину (историческая область на левобережье Западного Буга, – прим. пер.), Подляшье (историко-географическая область на белорусско-польском пограничье между Холмщиной и рекой Нарев, – прим. пер.). Не упоминаю здесь другие территориальных претензии ОУН, потому что это совсем другая тема.

Какова же позиция в этом вопросе автора этой книги? Скажу о ней прямо и не в обиду любой из названных здесь групп. Считаю, что территория, которую буду называть Западная Украина, это этнически украинские земли, на которых веками жили и создавали культуру поляки. Считаю, что существующая между Украиной и Польшей граница должна быть нерушима, неприкосновенна, а свои рассуждения основываю, прежде всего, на Заключительном акте Хельсинки (Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, подписанный в Хельсинки в 1975 году главами 35 государств, – прим. пер.), в котором сказано: Государства-участники соглашаются о том, что границы между ними, как и границы всех других государств в Европе являются неприкосновенными, и поэтому они будут в настоящем и в будущем воздерживаться от посягательств на эти границы. В соответствии с этим, они будут также удерживаться от каких-либо действий или посягательств, которые бы шли в направлении завладения или узурпации части или целой территории какого-либо государства-участника (мой перевод с польского) (Akt Koncowy Bezpieczenstwa і Wspolpracy w Europie, Warszawa, 1990, – прим. авт.). Любое требование пересмотра существующих границ ведет к войне.

Считаю и буду это доказывать, что ОУН-УПА ужасными методами уничтожила физически, то есть совершила преступление геноцида (у автора народоубийства, – прим. пер.), по меньшей мере, ста тысяч человек польского населения, беззащитного населения. И что этот геноцид был запланирован за годы до его совершения.

Именно поэтому ОУН расцениваю как преступную организацию, а УПА и другие украинские националистические военизированные подразделения непосредственно прибегли к преступлениям геноцида – на поляках, евреях, русских и на десятках тысяч украинцев, которые были против ОУН-УПА. Вина, следовательно, утверждаю, целиком на стороне ОУН-УПА. Поляки в этой неправильно названной «украинско-польской войне» были теми, кто защищался. Преимущественно безуспешно. В этой книге говорится в основном о преступлениях против поляков, потому что нет у меня материала о преступлениях против евреев, русских и украинцев. Хотя я убежден, что такие преступления имели место, у меня есть даже доказательства этого, однако столько, чтобы говорить о них в подробностях.
Между украинцами и поляками существует спор не только относительно того, кто начал, между самими поляками также нет согласия во взглядах на то, каковы были причины резни поляков подразделениями УПА, СКО (Самооборонные кустовые отделы: вооруженные (часто вилами, палками, ножами) отделы, в состав которых входили местные крестьяне, подчиненные ОУН-УПА, – прим. авт.), УНС (орган ОУН. УНСО – Украинская национальная самооборона – подчиненные ОУН-УПА отделы крестьян в Галиции, аналог СКО на Волыни, – прим. авт). И, по моему мнению, ни один автор, даже А. Щенсняк и В. Шота, даже Р. Такжецкий не указали эту причину, хотя крутились вокруг нее, будто бы инстинктом ее чувствовали. А она, причина таких истязаний, существует, она выразительная, четкая.

О ней буду говорить дальше, ссылаясь на документы. Вместо этого украинские националистические историки сознательно обходят эту причину, потому что, указав на нее, нужно, чтобы ОУН взяла на себя вину за геноцид польского народа. Однако и между украинскими националистическими историками существуют разногласия по этому вопросу. В то время как одни приписывают полную вину полякам, например, Петр Мирчук (Петро Мірчук: «УПА 1942 – 1952», Мюнхен, 1953, – прим. авт.), то такие, как Ярослав Пеленский, колеблются в определении причин истязаний, хотя все они и не отрицают их «Віднова», №5/1986, Мюнхен, – прим. авт.).

Существует необходимость сказать правду. Горькую правду для украинцев, для украинского народа. И о ней скажу я – украинец. Эта правда горька для украинцев, потому что ОУН-УПА — это не только западноукраинское явление, ОУН-УПА в своей пропаганде пыталась проповедовать, что она действует от всего украинского народа, от его имени, что она, ОУН, является выразителем интересов всех украинцев, что УПА – это армия украинского народа. Поэтому я, украинец, хочу этому возразить. ОУН ни для меня, ни для нескольких десятков миллионов украинцев никогда не была родной. УПА никогда не была армией всех украинцев. Кого и как она представляла — об этом буду говорить в этой книге.

Абсолютной правды, кроме абсолюта правды Бога, не существует. Однако, здоровое общество всегда пытается приблизиться к правде — философской, исторической. В этой книге я не претендую на абсолютную правду в этой книге. Может, в чем-то я ошибаюсь, однако, не в существенных вопросах, не в существенных утверждениях. То, что здесь скажу, это не мои выдумки, это всего лишь суммирование фактов, из которых я делаю выводы. О событиях в Западной Украине в 1941–1945 годах нужно говорить не с идеологических позиций, а с позиций интеллектуальных, объективных.

Эта книга адресуется, прежде всего, тем миллионам украинцев, которые никогда не сталкивались с деятельностью ОУН-УПА, хотя слышали о ней, часто слышали неправду, искаженную либо большевистскими пропагандистами, либо же националистическими. Эта книга адресована также тем украинцам Волыни, Полесья, Галиции, Холмщины, Подляшья, Лемковщины, которые знают ОУН-УПА с момента наибольшего усиления междунациональной ненависти. Книга адресована тем украинцам, которые родились после 1935 года и которые знают об ОУН-УПА из фальсифицированной истории. Книга адресована также полякам, чтобы убедить их, что ОУН-УПА – это не весь украинский народ. Чтобы они знали оценку тех страшных событий пером украинца, который последних 12 лет жил в украинской националистической среде. Пусть эта книга станет попыткой очищения украинского народа от преступных действий части его племени. Поэтому книга должна выйти в свет на украинском и польском языках. Мне кажется, что существует необходимость перевода книги на русский язык, чтобы имели возможность прочитать ее те, кто живет на Украине, но не владеет украинским языком, чтобы имели возможность прочитать ее русскоязычные евреи. А перевод на английский язык привел бы к изменению бесполезного отношения к нам со стороны англоязычного мира, который смотрит на украинцев через призму дела Ивана Демьянюка (обвинен в соучастии в убийстве более 28 тыс. человек во время службы охранником в концентрационном лагере Собибор, – прим. пер.).

Я осознаю гнев и ненависть в мой адрес со стороны сознательных и несознательных оуновцев, упистов. Однако, я лелею надежду, что и среди них найдутся такие, которые признают за мной право. Ведь масса украинских националистов и до сих пор живет тем, чем ее кормили и в дальнейшем кормят националистические бонзы. А в рядах ОУН и УПА оказывались многие украинцы не по собственной воле, а если и по собственной воле, то бессознательно. И они впоследствии сожалели о своем шаге, но возврата уже не было.

Учитывая размер книги, я был вынужден пропустить два ее раздела – о собственном опыте работы в издательстве «Новый путь», в «Народной воле», во время издательской практики, а также раздел о людях, с которыми я столкнулся. А были и есть среди них люди гуманные, умные. Но их – действительно весьма мало.

Я осознаю то, что эта книга будет лишь дополнением к проблеме ОУН-УПА. То, что натворила ОУН, требует многостороннего, интердисциплинарного штудирования, изучения многих архивных материалов. Имеем надежду, что они, эти материалы из архивов Москвы, Украины, Польши, Германии, Великобритании, США станут в конечном итоге доступными. Считаю, что еще при моей жизни придут к созданию общего, украинско-польского интердисциплинарного института для изучения того явления, которое некоторые неоправданно называют «украинско-польской войной 1941–1945 годов». В этом институте будут иметь работу не только историки, но и психологи (жаль, что уже нет в живых ученого-украинца, профессора Варшавского университета, Степана Лоханея, выдающегося знатока психологии толпы), географы, этнографы, филологи. Одному человеку, к тому же пожилому, без доступа к архивным материалам нет возможности прояснить тему всеобъемлюще.
О преступлении и наказании одного человека, который имел на своей совести одну смерть, Федор Достоевский написал большой роман, в котором в совершенной форме проанализировал психическое состояние преступника («Преступление и наказание»). А где же наш, украинский писатель, который описал бы «вольные и невольные», то есть сознательные и несознательные убийства беззащитных людей, причем с применением изощренных методов пыток? Где те украинские писатели, которые сумели бы показать глубину (или мелочность) преступной души убийцы из УПА? Из вспомогательной полиции, которая активно помогала в истреблении евреев? Тех душ, которые, хотя и невиновны в убийствах, которые смотрели на зверства, но не имели возможности противодействовать им.
Не имели возможности, потому что боялись не столько за себя, сколько за детей своих, за своих внуков. Думаю, что это мог бы сделать, если бы был жив, Михаил Стельмах (советский писатель и драматург, 1912-1983 гг, – прим. пер.). Он, наверно, был бы способен описать это, хотя сердце его обливалось бы кровью, потому что нужно было бы писать о единокровных братьях. Но он верил в победу Добра над Злом, правды над кривдою.

А коль уж нет среди нас Михаила Стельмаха, который не случайно одному из своих произведений дал название: «Кровь человеческая – не водица», то неужели не найдется другого украинского писателя? Олесь Гончар (советский писатель, критик, общественный деятель, 1918– 1995 гг. прим. пер.) уже, по-видимому, не осилит, уже не те годы. Но есть, я его даже вижу: это Владимир Дрозд (советский и украинский писатель, журналист, 1939-2003 гг., – прим. пер.)! Писатель он еще молодой, он проницательный знаток души человеческой. Он прекрасный мастер украинского слова. И, по моему мнению – честный. Поэтому буду ждать, если не я, то мои дети, мои внуки, может, дождутся романа на безмерно глубокую, трагическую тему. Это нам, украинцам, пойдет только на пользу.

В семье не без урода. Таким уродом была ОУН-УПА в здоровой, хотя и измученной семье украинского народа.

Я бы, может, и не писал эту книгу, несмотря на то, что всегда имел такое желание. Но вижу, идет наступление ОУН, всех ее фракций, на Украину. Пользуясь поддельными и подрисованными лозунгами, преступно подменивая понятие патриотизма национализмом, ОУН овладевает каждый раз все более широкими кругами писателей, политиков и даже военных. И далеко не все осознают, что ОУН никогда не отказалась от своего стратегического плана: построить на всех этнических украинских территориях (по оценкам ОУН) государство, в котором власть будет принадлежать «инициативному меньшинству», «лучшим людям» – «вождям». От этой стратегической цели до сих пор не отказалась ни одна фракция ОУН, а это означает войну в скором будущем, которая может стать началом III мировой войны. Ни одна фракция ОУН также до сих пор не осудила индивидуальный и массовый террор, практиковавшийся ОУН на протяжении многих лет. Из уст главных деятелей ОУН один за другим можно услышать выраженные между строками истины о теперешней сути этой организации, о чем буду говорить дальше. Реализация стратегической цели ОУН в международных и внутренних отношениях представляет реальную угрозу для Украины, как демократического государства, для украинского народа. Это и является главной причиной, ради которой я собрал и проанализировал материал, изложенный с моими выводами в этой книге.
Несколько слов о стиле, о манере написания этого труда. Поскольку его тема касается меня лично как украинца, я не могу писать ее как бы со стороны. Тем более, что с марта 1946 года (почему именно с этого времени – напишу позже) я ходил будто оплеванный. Я знал свой народ, знал свою ближайшую семью, знал волынское село, знал также Надднепрянщину. И узнав из абсолютно достоверных уст о преступлениях украинцев, с того времени у меня нет покоя. Вот почему принятая к публикации версия этой книги часто написана от первого лица. Кроме объективных данных, утверждений, я хочу излить в этом труде свою боль, хочу откровенно сказать: мне стыдно за то, что среди моего народа появилась фашистского типа, тоталитарная, расистская организация – ОУН, которая поставила себе цель построить империалистическую Украину и которая породила УПА и другие милитаристские объединения, совершившие преступление народоубийства.

Адаптированная к публикации, адресованная широким читательским массам книга похожа на публицистический стиль, однако те, которые захотят знать источники моих мыслей, найдут их в многочисленных примечаниях, которые размещены в конце книги (так как книга публикуется по частям, эти примечания автора включены в основной текст, – прим. пер). Кого они не интересуют – не нужно в них и заглядывать. Вернусь еще к тому, что с марта 1946 года я хожу по этому миру будто оплеванный. В общей памяти поляков доминирует стереотип украинца-головореза, украинца из ОУН-УПА. Помимо того, что нужно с помощью правды об ОУН-УПА и других объединениях изменить общественное мнение поляков об украинцах, я также хочу лично очистить своих детей и внуков, которые чувствуют себя украинцами, от той скверны, которая к нам пристала из-за действий ОУН-УПА. Я хочу, чтобы с помощью этой правды очистились миллионы украинцев, которые не ведали, не гадали о существовании УПА.

Зло запоминается больше, чем добро. Следует ли удивляться полякам, что у них сложился именно такой, мягко говоря, негативный стереотип украинца? Считаю, что им нельзя удивляться. Поляки и украинцы последних 75 лет это — Западная Украина, то есть Волынь, частично Полесье и Галиция. Даже те поляки, которые жили до войны на Западной Украине, не знали или почти ничего не знали о действительной жизни украинцев к востоку от Збруча. Так что еще говорить о поляках из центральных и западных земель Польши? Польско-украинские отношения формировались именно там, на Западной Украине. Украинцы же из так называемой подсоветской Украины мало знали о поляках, даже о тех, которые жили на так называемых Кресах (Восточные Кресы польское название территорий нынешних Западной Украины, Западной Белоруссии и Литвы, входившие в состав Польши с 1918 года по 1939 год, «восточная окраина», – прим. пер.). И им нечего удивляться — они переживали искусственный голод, насильственную коллективизацию, раскулачивание, массовый террор ежовщины-бериевщины. О том, что творилось на Западной Украине с 1943 года, вся Польша узнала от тех поляков, которым удалось убежать от бандеровцев. Это они, уцелевшие, еще во время войны, и после нее, распространившись по всей Польше, несли весть об украинцах как о головорезах, насильниках, убийцах, грабителях. Говорили: украинцы убили, украинцы сожгли, украинцы ограбили. Говорили: украинцы, хотя имели в виду бандеровцев, различных националистов под знаком ОУН. Потому что до войны сосуществование украинцев и поляков складывалось нормально: друг с другом роднились, становились кумовьями, иногда ссорились, но не потому, что тот поляк, а тот украинец, а так, как и все люди между собой. Национальность не играла никакой роли.

И вот, начиная с 1943 года, поляки, которые жили на Западной Украине, несли по всей Польше весть об украинцах как о головорезах. У поляков из центральных земель Польши не было повода не верить своим землякам. Верили, упрощенно отождествляя истязателей с украинцами. Следовательно, и со мной. А мне от этого больно. Больно вот уже скоро 50 лет. И дети мои, которые учились в Польше в украинском лицее в Легнице, также получали обиды из-за этого, потому что они украинцы. Однако повторяю: полякам я не удивляюсь. То есть обычным людям. Потому что, слава Богу, за редким исключением, польские авторы, которые пишут на тему польско-украинских отношений с 1943 года, не обобщают, они пишут: украинские националисты либо бандеровцы, либо украинские фашисты и тому подобное. Хвала им за это.

Хотя обстоятельства и вынуждали меня скрывать свою национальность на протяжении десяти лет (с 1946 по 1956 годы), однако, я всегда был украинцем, я всегда думал по-украински. Я не стесняюсь ни своего украинского происхождения, ни того, что Олена, моя прабабушка по отцу, была крепостной, я не стесняюсь также Хмельнитчины, Колиивщины или Гайдаматчины. Некоторые польские авторы усматривают первопричину массовых убийств в тех исторических временах. А это – обидно для украинцев. Это – довольно мелкое видение событий. Это – результат незнания сути ОУН как организации, сформированной на тоталитарной идеологии исключительности украинцев. Некоторые евреи даже Тараса Шевченко обвиняют в апологии насилия, неправильно объясняя его «Гайдамаков». Эти события, хотя и в самом деле жестокие, не имеют ничего общего с украинским национальным характером. Тогда украинцы были поставлены в экстремальные условия, поставлены, в конечном итоге, не только самими поляками или евреями, но и такими украинцами, как Ярема Вишневецкий (князь Иеремия (Ярема) Михаил Корибут-Вишневецкий, 1612-1651 гг), – прим. пер.), дороги походов которого пестрели колами, на которые сажали украинских крестьян. Нельзя от доведенного до отчаяния человека требовать контролируемого поведения. Тем более нельзя требовать контролируемого поведения от масс. Пусть об этом скажут свое слово психологи. Хмельнитчина, Гайдаматчина, Колиивщина – это был крик отчаяния, это был занесение руки на ближнего, вызванный угрозой геноцида украинского народа.
Такой ситуации не было с украинской стороны перед и во время последней мировой войны. Точнее — не было с польской стороны такой угрозы. Такая угроза существовала, но со стороны гитлеровской машины.
Так вот возвращаюсь к тому, что я не стесняюсь своего украинско-крестьянского происхождения, хотя мой отец был интеллигентом в первом поколении, а мой дед с бабкой, мои дяди и тети от рассвета до заката трудились в поте лица. И я их нисколько не стесняюсь. Не стеснялся я их никогда, и после войны тоже, потому что никто из моей семьи не был ни в УПА, ни в подобный ей организациях.
Я не стесняюсь также тех украинцев из степной зоны Украины, которые (а среди них я жил некоторое время), гнули шеи в колхозах и совхозах, собирали кизяки (коровье дерьмо), чтобы было, чем топить, чтобы что-то сварить и обогреть зимой дом.
Я не стесняюсь тех украинцев-полищуков (жителей Полесья, – прим. пер.), которые всю свою жизнь перед войной проходили босиком или в лаптях, с ними же на плечах ходили в паломничество в Почаев, а шли неделю туда и неделю назад.
Напротив, я горжусь тем, что мои предки – вольнолюбивые казаки, что среди моего народа триста-четыреста лет назад почти все, в том числе и крестьяне, умели читать и писать, даже женщины, что было эвенементом (необычное событие, особый случай, сенсация, – прим. пер.) во всей Европе. Я горжусь трудолюбием моего народа, из которого вышли Григорий Сковорода – босоногий философ, Тарас Шевченко – рожденный крепостным; целая плеяда ученых, которые усилили сначала Москву, впоследствии Петербург. Я горжусь своим народом таким, каким он является, потому что я – его частица.

Но мне стыдно за то, что совершили мои земляки во время войны. Мне стыдно за тех, кто вел евреев на казнь. Стыжусь действий УПА, стыжусь ОУН, которая виновна в смерти поляков, евреев, русских, украинцев. Я скажу словами В. Коротича (русский и украинский советский писатель, поэт, сценарист, обозреватель, журналист, – прим. пер.), что мне стыдно за людей, которые из национальности делают профессию. Мое украинство должно объединять, в частности, с поляками, нашими соседями, а не противопоставлять меня другим.

Я готов был молчать о преступности ОУН и преступлениях УПА, я хотел об этом забыть, надеясь, что вместе со смертью тех, кто организовал преступления, кто принимал участие в них, перестанет существовать проблема. У меня была надежда, что молодое поколение украинцев и поляков будет жить в согласии, в мире. А тем временем… Те, из старого поколения, не только не ведут к согласию, но и делают из преступлений предмет геройства.

Мне могут сказать: не гадь в своем гнезде, не пятнай свой народ! Тогда я отвечу: не народ свой обгаживаю, не пятнаю его, а очищаю от той скверны, которую навлекла ОУН-УПА.

Потому что выходит, что: все украинцы убийцы? Какие же они фактически? В подсоветской Украине жило около 30 миллионов украинцев. Их большевики мучили, морили голодом, русифицировали, истязали по тюрьмам, депортировали, отбирали у них тяжким трудом нажитое имущество. Но, тем не менее, они, когда наступила война, когда Украину оккупировали гитлеровские войска, когда казалось и «теперь пора настала свое потребовать назад», как пелось в «Интернационале», они, эти 30 миллионов украинцев, не резали, не убивали большевиков, русских, не убивали партапаратчиков, комиссаров. Не вспоминая уже простых людей, среди которых также было много поляков. И поляки, мордуемые упырями, убегали за Збруч, на Житомирщину, убегали к украинцам, которые их там скрывали, спасали.
Поэтому дело ли в украинцах?

А националисты? Сколько смертей причинили поляки украинцам в межвоенный период? Проф. Ярослав Пеленский в упомянутом уже интервью говорит, что во время умиротворения некоторых галицких сел в 1930 году замучено 9 или 19 украинцев. Разница является результатом нечеткой записи в документах. И вот еще что: каким украинцам между войнами жилось хуже – тем, под большевиками или тем, кто под Польшей? Помним и такое, что хотя и была Береза Картузская (концлагерь для внесудебного интернирования противников правящего польского режима, существовал с 1934 по 1939 г., – прим. пер.), но она была не только для украинцев-националистов. В этом концлагере никто не умер, никого в нем не замучили, хотя и больно мучили. Но не только украинских националистов. И еще вспомним: когда началась война 1939 года – польская власть выпустила на волю всех заключенных, в том числе и политических, в том числе и Степана Бандеру. И еще вспомним в связи с этим – что сделали большевики с заключенными, отступая перед немецкой армией? Так что нужно спросить поляков, тоже спросить: разве то, что началось на Волыни осенью 1942 года и разгорелось весной и летом 1943 года, что распространилось в 1944 году на Галицию, а окончилось только после окончательного прихода большевиков, где-то аж в 1947 году, – это дело национального характера украинцев? Или это дело природы украинцев? Результат ли это преступной идеологии ОУН? Потому что вот белорусы: они также жили под Польшей и жили еще беднее, чем украинцы. То почему же у них не возникла какая-то БПА? Почему же они не мордовали поляков?

Не в народе дело. Причина всему – преступная идеология ОУН, о которой и буду писать более подробно.

Еще возвращаюсь к вопросу: почему нужно в конце концов сказать правду? Почему эту правду должен сказать украинец? Нужно ее, по моему мнению, сказать полякам, чтобы они изменили недоброе общественное мнение о нас. Да и чувство человеческой кривды в мире христианской морали приказывает не молчать о преступлении, приказывает сказать правду. Она, эта правда, может привести к тому, что украинский национализм не распространится на Украине, потому что если такое произойдет, то вся Европа отвернется от нас. Сильные мира сего ничего даром не дают. Нужно самому позаботиться о добрых отношениях с соседями. А этого можно достичь только на основе демократии, взаимного уважения, отринув всякий тоталитаризм не только из действий, но и из мысли. Прошло время фашизма-нацизма, прошло время марксизма-большевизма. Неужели Украина должна была бы заново пытаться стать на ноги, опираясь на украинскую разновидность фашизма – на донцовский национализм, воплощенный в 1929 году в форму Организации Украинских Националистов? А от программы ОУН с 1929 года и доныне не отмежевались все три фракции ОУН, ни одна не осудила тоталитаризм этой программы, не осудила применяемых ОУН методов. Должны ли мы снова быть исключением среди демократических стран Европы, мира? Немцы, итальянцы, испанцы, португальцы осудили фашизм-нацизм, а у нас, смотрите, и до сих пор ведущей идеологией является донцовский национализм. И пусть мне не возражают, что начиная с 1943 года ОУН перешла на демократический путь, потому что это был лишь тактический переход, смена лозунгов. Об этом буду говорить дальше. Этот переход должен был, казалось, произойти в ОУН Бандеры, но то же самое сделали после войны и в ОУН Мельника. На документах III Чрезвычайного большого собрания украинских националистов-бандеровцев с августа 1943 года, на документах Украинского главного освободительного совета (УГОС) базирует свою идеологию ОУН-з — «двойкари» (ОУН-з – Организация украинских националистов за рубежом, возникла в результате раскола в 1954 г. созданных С. Бандерой 1946 г. Иностранных частей ОУН; «двойкари» можно перевести как дублеры, – прим. пер.). Но все это — слова, слова, слова. А практика – своей донцовско-националистической дорогой. Об этом разногласии провозглашаемых лозунгов и практики буду говорить далее. А между тем, вспомним: какой сегодня за границей имидж Украины? Для русских на протяжении веков мы были малороссами, сегодня же они, не без оснований, ставят нам в упрек грубый национализм. Для поляков имидж украинца сложился, сформировался под воздействием деятельности галичан, ОУН, УПА. Для обычного поляка, украинец – это головорез. В глазах американцев мы – малокультурная нация. Нация ли? Ведь нас десятилетиями называли «рашен». Немцы всегда считали нас предметом своей политики. До настоящего времени такой имидж не изменился.

Чтобы это положение изменить, чтобы Украина стала субъектом в международных отношениях, ей нужно стать на путь демократизма, гуманизма, интеллектуальности. Нужно решительно и как можно быстрее отбросить даже намеки на возможность господства на Украине национализма, а следовательно, тоталитаризма. Украина в 1992 г. начала делать попытку войти в круг суверенных государств, в европейские и мировые структуры. Хотя человеческий и материальный потенциал ставит ее в ряд наибольших государств Европы, но учитывая сложившуюся геополитическую ситуацию, самостоятельно ей будет трудно быстрыми темпами стать равной среди равных. Входя в какие-либо межгосударственные структуры, нужно входить в них с каким-то балансом: позитивным и негативным. На этот баланс влияет прошлое народа, в частности, новейшая его история. Мир конца ХХ-го века признает одну универсальную философию: гуманизм. А разве не мы ли, частица нашего народа, частица наиболее известная миру, разве мы, входя в межгосударственные структуры, не имеем за собой греха антигуманности?

Были у нас такие грехи. Многие из украинцев активно строили тоталитарный строй красного цвета. Они, бывшие большевики, как представители красного тоталитаризма, из-за осуждения их идеологии, уже отошли, можно сказать, в прошлое, большевистская идеология обременяет украинцев не в большей мере, чем русских, белорусов и другие народы бывшего СССР.

Но за нами еще один грех, грех украинского национализма, который расцвел как разновидность нашего-таки фашизма. На украинском национализме – грех экстерминации (истребление, искоренение, – прим. пер.) польского мирного беззащитного населения, на нем грех убийств стариков, женщин, детей – зверских убийств!

Как на сегодня сложилась геополитическая ситуация посткоммунистических стран Восточной Европы? (книга впервые издана в 1995 г. – прим. пер.). Литва, Латвия и Эстония смотрят на запад, рассчитывают на него. А между тем не очень виден конец, когда российские войска покинут эти страны. Не здесь место объяснять, что это означает. Польша и Чехословакия (вскоре, Чехия и Словакия) рассчитывают на Западную Европу. Румыния собирается самостоятельно решать свои проблемы. Молдавия – смотрит на Румынию. Россия считает, что Америка должна ей дать миллиарды, чтобы не допустить экспансии Китая. Украина же необоснованно посматривает на США и Канаду, как на те государства, откуда придет панацея ото всех наших болячек. Украинская диаспора, не только по моей оценке, не считается фактором, который экономически или даже политически приведет к улучшению судьбы Украины. США и Канада имеют свои интересы. Им судьба Украины, как и других государств – безразлична, разве что они увидят в Украине свой бизнес. Украина положила глаз также на юг, на исламские страны, но это не может нравиться именно Америке, на которую Украина рассчитывает.

Геополитическая ситуация конца ХХ-го века в Восточной Европе сложилась так, что нечего на Москву нам засматриваться, но и самостоятельно нам не идти. Помимо Украины в подобной ситуации очутилась также Польша, поэтому, прежде всего, этим двум странам нужно сближаться. Но этого нельзя достичь без «очищения» от грехов недавнего прошлого. От них, грехов, нужно очиститься, чтобы свободнее и с чистым балансом войти в близкие отношения с европейским и мировым сообществом. Очиститься можно только одним путем: признать вину части нашего народа и попросить за это прощение. И еще одно условие: нужно официально немедленно отбросить и осудить антигуманную идеологию ОУН.
Грех этот можно (и нужно) смыть с души, осуждая преступную идеологию ОУН и одновременно указывая на виновных лиц: на организаторов преступления народоубийства, на идеологов преступного национализма. А кое-кто из них еще и до сих пор живет среди нас, даже ездит на Украину, выступает публично в защиту УПА, прославляя ее. Одним из них является Николай Лебедь, который возглавлял ОУН Бандеры с июля 1941 года, то есть с момента ареста Ст. Бандеры немцами, вплоть до августа 1943 года, когда проводником (главой, лидером, – прим. пер.) ОУН-б был выбран Роман Шухевич. Речь здесь о проводе ОУН-б в Западной Украине. Не кто другой, а именно он, Николай Лебедь, был организатором УПА, это он возглавлял печально известную С. Б. – Службу Безопасности ОУН, которая возникла еще в так называемой «материнской» ОУН Евгения Коновальца. Это о возглавляемой Николаем Лебедем С.Б. Григорий Стецюк пишет, что была она хуже, чем гестапо или НКВД (Григорий Стецюк «Непоставленный памятник», Виннипег, 1988, – прим. авт.) Грех этот нужно смыть с души еще и потому, что он довлеет над относительно небольшим процентом украинского народа, преимущественное количество которого вовсе непричастно к преступлениям.

Кто знает суть украинского национализма? Только узкий круг специалистов и несколько тысяч действительных членов ОУН. Сути национализма не знало большинство членов УПА, КОС, УНС, воинов дивизии СС «Галичина», не знали (знают ли теперь?) сути украинского национализма «схидняки» (восточники, – прим. пер.). Кто читал «Национализм» Дмитрия Донцова?

На основании наблюдений за жизнью на Украине, которые возможны с помощью чтения прессы с Украины, могу догадываться, что сути украинского национализма никто не знает, кроме, может, Степана Хмары и некоторых других. В частности же не знает ее, сути украинского национализма, писатель и публицист, лидер Украинской крестьянско-демократической партии Сергей Плачинда. Потому что он ставит знак равенства между национализмом и патриотизмом. Подмена этих понятий – одна из наибольших опасностей для сегодняшней Украины.

Вот почему существует необходимость правды. Правды об ОУН-УПА. Повторяю: нельзя наладить добрососедские отношения с польским народом, не признав вины ОУН-УПА. Поляки, как видно из их трудов, не добиваются наказания виновных, они всего лишь требуют справедливости в моральной, так сказать, плоскости. Летом 1992 г. в Замостье открыто памятное место, посвященное жертвам УПА на Волыни. Участница этого грустного события, этого торжества, Кристина Смык свои наблюдения из разговоров с прибывшими по этому поводу в Замостье людьми, подытожила так: Это было трагическое время, однако мы не хотим вызывать каких– либо враждебных чувств к украинскому народу, с которым в настоящее время налаживаем сотрудничество. Речь не идет о привлечении к ответственности исполнителей преступлений. Речь идет только об определении размеров этих преступлений, пока еще живы свидетели этих событий, речь идет о том, чтобы почтить память погибших. Если мы сумели окончательно выяснить и подвести подсчет пыток польских офицеров в Катыни, которые были еще до советской власти, то ради развития отношений с Украиной попытаемся таким же образом выяснить правду о Волыни («Kronika Zamojska» 1992 выдержка без точной даты, – прим. авт.).
Для поляков вопрос преступлений ОУН-УПА на Волыни и в Галиции является таким же болезненным, как для немцев была «Берлинская стена», как для японцев Курильские острова и как для поляков Катынь. До тех пор, пока украинцы четко и, по-видимому, официально не признают вины за злодеяния небольшой части своего народа, до тех пор не будет и не может быть искреннего понимания. Без этого признания поляки не забудут пыток, как армяне не забыли туркам резни своих соотечественников в 1915 году. А забудут, переболеют тогда, когда, как и немцы, признали вину гитлеризма, мы признаем вину ОУН-УПА. Было бы, кажется, легко это сделать, если бы эти преступления не были непосредственно связаны с потребностью осудить идеологию ОУН, «вооруженным течением» (также потоком, стремниной, – прим. пер.) которой (терминология ОУН-б) была УПА.
Между тем все три фракции ОУН в дальнейшем и все упорнее защищают эту идеологию. Эту идеологию, действия УПА, защищают, как видно, даже такие деятели демократических сил на Украине как Иван Драч (поэт, переводчик, сценарист, драматург, член КПСС, первый председатель Народного руха Украины, народный депутат, Герой Украины, – прим. пер.), который пожертвовал 1000 карбованцев (рубль по-украински до введения гривны, – прим. пер.) на памятник УПА на Ровенщине.

Упоминание об отношении Ивана Драча к ОУН и УПА не просто информация, это – тревожный симптом того, что начинает происходить на Украине. Отношение украинских писателей к украинскому национализму не может не вызывать тревоги, оно не способствует нормализации отношений между Украиной и Польшей. Мне не совсем понятно, понимает ли Иван Драч и другие сути украинского национализма (а должны бы осознать его преступную суть), или их отношение к ОУН продиктовано конъюктурой. Они, некоторые украинские, казалось бы, демократы, защищают идеологию, которая давно потерпела поражение на политической арене Европы: Германия А. Гитлера, Италия Б. Муссолини, Испания ген. Франко, Португалия Салазара. Связанные с этими странами и фамилиями движения, идеологии давно уже народы выбросили в «мусор истории», народы избавились от тоталитарной власти большевиков. А на Украине фашистская идеология ОУН возрождается, ставят памятники Е. Коновальцу, С. Бандере.

Нет! Украинский народ не заражен национализмом, его, национализм, пытаются насадить на Украине. Даже самые честные, например, Олесь Гончар (см. примечание ранее, – прим. пер.), не осмеливаются открыто осудить националистическое чудовище. А речь же идет о небольшом проценте репрезентантов украинского национализма, которые распоряжаются миллионами долларов, внесенных честными украинцами на национальные, а фактически на националистические цели. Речь идет о тех – из-за Океана, из Мюнхена. У них, повторяю, деньги. Деньги, которые не у одного заставили учащенно биться сердце, но которые, в сущности, не являются большими деньгами. И вот теперь, наблюдая бал ведьм ОУН на Украине, я побаиваюсь, что поляки действительно подумают, что все украинцы – головорезы.

Между тем, снова повторяю, речь идет о небольшом проценте украинцев под знаком ОУН, которые стали необоснованном у поляков негативном стереотипом украинца-головореза. Поэтому еще раз вернусь к вопросу стереотипов.

Закрепленное, устоявшееся общественное мнение – это сила, которая влияет не только на судьбу отдельных людей, но иногда и на государственную политику. Все мы знаем, что если к человеку в селе «приклеится» какое-то прозвище, оно за ним остается вплоть до смерти, иногда переходя и на детей. Эти факты отмечает литература, в частности украинская, где мы часто встречаем определение персонажу по имени и фамилии, дополненное «по-уличному». Поэтому нельзя пренебрегать явлением стереотипов, тем более, когда они негативны, и тем более, когда они не оправданы объективностью. Со стороны евреев «прилипло» к украинцам название «погромщиков», в глазах рядового поляка украинец – это головорез. Нужно осознавать, что с общественным мнением бороться тяжело, и еще тяжелее, если хотя бы в какой-либо степени оно, общественное мнение, оправдано.

Кратко рассмотрим вопрос стереотипа украинца, который сформировался у евреев и поляков. Прежде всего, нужно сказать, что эти мнимые стереотипы – весьма оскорбительны для украинцев как для народа. Потому что хотя и были еврейские погромы (чего скрывать), они были инспирированы враждебными украинскому народу силами, в этих погромах принимала участие, как правило, пена (также отбросы, прим. пер.), которая есть у каждого народа. Сознательные, объективные евреи согласятся с тем, что погромы евреев, если речь идет об украинцах, это дело рук именно отбросов общества или несознательных элементов, которые позволили себя подстрекнуть недругам нашего народа. Собственное раскрытие этих враждебных нам сил должно стать предметом исследований украинских историков. А между тем они, как правило, ограничиваются возражением фактам. Одним возражением многого сделать нельзя, и нельзя повлиять на изменение общественного мнения.

Имелись же факты зверских массовых убийств мирного и беззащитного польского населения, совершенные руками нередко совсем несознательных украинцев. Организаторами этих пыток была ОУН. Это – горькая правда. И нужно сегодня, когда возникла независимая Украина, выяснить, что участие в этих зверствах нескольких или даже нескольких десятков тысяч украинцев – это не более 1/3 процента всего народа. В 1943 г. УПА насчитывала максимум 40 тысяч воинов и имела около 60 тысяч помощников – крестьян, следовательно, всего их было 100 тысяч. В то время как во всей Украине жило 30 млн. украинцев, а в Западной Украине – 5 млн. Это означает, что ОУН-УПА составляла 1/3 % всех украинцев или 2 % украинцев Западной Украины. Тогда почему же украинские политические деятели уже свободной Украины не идут на то, чтобы отмежеваться от преступлений? Почему не пишут, не говорят о кривде, которую причинила украинскому народу ОУН? Почему не приводят аргументы, когда, говоря о позитивах или негативах какого-либо общества, следует руководствоваться массовостью и масштабами явления, типичным поведением большинства, а не поведением релятивно небольшой группы народа? Для оценки украинского народа количество и временная ограниченность деятельности ОУН в исторических масштабах – это действительно релятивно незначительные явления, хотя хватило украинских рук, чтобы по-зверски убить по крайней мере сто тысяч беззащитных поляков, в том числе детей, женщин, стариков.

Украинская политическая и писательская элиты имеют множество аргументов в оправдание народа. Народа, а не горстки преступников, которые пытались выступать от имени всего украинского народа. Если, например, говорим об экстерминации, то есть массовом истреблении евреев, нельзя забывать о том, что и среди евреев были гитлеровские прислужники, что была еврейская полиция в гетто, что некоторые «Юденраты» (административный орган еврейского самоуправления, который по инициативе германских оккупационных властей в принудительном порядке учреждался в каждом гетто для обеспечения исполнения нацистских приказов, касавшихся евреев, – прим. пер.) сыграли бесславную роль. Однако, в оправдание еврейских прислужников следует сказать, что они оказались в экстремальной ситуации, они, ведя на смерть своих соотечественников, спасали на некоторое время себя.

Я понимаю, что ложка дегтя портит бочку меда. Этой ложкой дегтя в украинской бочке меда была УПА. Украина в моем воображении – это исцеляющий мир красоты. А ОУН-УПА – капля яда. Зло действует даже тогда, когда оно в маленьких дозах. А маленького добра нет, добро – всегда большое. Нет такого лекарства, один грамм которого излечил бы смертельно больного человека. А вот грамм мышьяка убивает самого здорового.

ОУНовскую ложку дегтя сегодня пытаются смешать в бочке уже настоявшегося украинского меда. Этого нельзя допустить. Стереотипы возникают, между прочим, в связи с отсутствием знаний об истории народа. Именно это ведет к схематическому мышлению: немцы – гитлеровцы, русские – большевики, украинцы – головорезы, бандеровцы. В этом труде ставлю себе задачу отфильтровать оуновскую ложку дегтя из украинской бочки меда, надеясь, что она побудит других украинцев к тому же самому.

Во время написания этого труда я не «открываю Америку», хотя и имею надежду многим открыть глаза на то, чего до сих пор не замечали исследователи проблемы польско-украинских отношений на Западной Украине во время II мировой войны.

Весной 1992 года Ярослав Стецько, председатель Провода ОУН-б, сказал в Киеве во время конференции националистов на тему «Украинский национализм – прошлое, современное, будущее»: «Наш, украинский национализм – это антифашизм, антиимпериализм, антиколониализм, антитоталитаризм…». Я же буду доказывать, что украинский национализм – это фашизм, империализм, тоталитаризм и даже расизм.

Думаю, что в этом труде я дам убедительный ответ на вопрос: кто, когда и почему начал на Западной Украине события, которые вылились в массовую резню поляков, беззащитного населения.

Пишу этот труд, опираясь на основу: народ должен признать вину своих соотечественников. На настоящий момент поляки, в основном, признали вину, в то время как украинцы этого не сделали. Пишу так, чтобы не сказали: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: дай, я выну сучок из глаза твоего, а вот, в твоем глазе бревно?»,— Матфея 7:3,4.

В труде этом – моя боль, мой стыд за преступления моих соотечественников. Одно только утешение – их, организаторов, идеологов, было не так уж и много, хотя сознательных исполнителей преступлений было немало, а еще больше было тех, кого втянули в бездну кровопролития. Целью труда не является вызваться привлечь к уголовной ответственности многочисленные ряды членов УПА, других формирований ОУН. Потому что они, если посмотреть, сами стали жертвами. Однако нельзя не осудить идеологов, организаторов, а также сознательных сегодняшних апологетов преступного украинского национализма-фашизма.

Осудить – не означает наказать. Да и не карают же в свободной Украине большевистских преступников: врачей, психиатров, которые закрыли здоровых людей в «психушки», тех, кто приказывал уничтожать цвет нашего народа – Василия Стуса (1938-1995 гг., украинский поэт, диссидент, заключенный, посмертно реабилитирован в 1990 г., – прим. пер.) и ему подобных. И, по-видимому, некого из националистических убийц карать, думаю, что некоторых из них сама судьба наказала, если у них были какие-то остатки того, что мы называем совестью. Она, совесть, мучила и в дальнейшем мучает их на старости лет. Ведь они касаются теплых ручек своих внуков и вспоминают, что лишали жизни таких же маленьких созданий. А у кого совести не было, никакое наказание теперь уже не поможет. Хотя другой мысли в этом вопросе придерживается яростный националист, чудо-врач, Степан Хмара (украинский политический деятель, советский диссидент и заключённый, один из основателей Украинской республиканской партии, народный депутат, – прим. пер). Он в интервью для прессы сказал: «… Я руководствуюсь не чувством мести, а необходимостью справедливости. Ведь существует большая моральная проблема – любое ненаказанное зло порождает еще большее зло. Пока оно не наказано – нет гарантии, что такое зло не повторится?» («Литературная Украина», Киев, 14.11.1991 г., – прим. авт.).

Это мнение Степана Хмары не относится к преступлениям ОУН-УПА, только к органам «правосудия», которые над ним издевались. Интересно было бы знать мнение Степана Хмары – применил бы он свои слова к убийцам поляков? По-видимому, нет, у него в этих вопросах двойная мораль, свойственная всем «теоретикам» украинского национализма, которые, с одной стороны, добиваются (и правильно!) наказания преступников из КГБ, а с другой стороны, оправдывают преступления УПА, подтасовывают факты.

Труд этот, хотя задуманная тема достаточно узка, не может ограничиться доказательствами фактов народоубийства. Он должен затронуть причины возникновения ОУН, ее формирование, развитие, чтобы правильно отследить прямые и самые главные причины народоубийства. Понятно, что, учитывая предмет, родословная ОУН будет представлена в сокращенной форме. В такой же форме будет представлено современное организационное состояние ОУН, трех отдельных организаций.

Выражаю надежду, что в условиях независимости Украины, когда открылись или откроются до сих пор недоступные архивы КГБ, украинские историки займутся темой убийств украинцев, евреев, русских оуновцами, чтобы дать полную картину того, что совершалось на глазах современных нам людей. Раскрытие преступлений ОУН-УПА – так же важно, как раскрытие большевистских и нацистских преступлений.

Целью этого труда является также попытка помешать возрождению украинского национализма. Было время, когда я с болью в сердце смирился с тем, что было, пытался забыть зло, совершенное украинскими националистами. А теперь вижу, что это зло возрождается. Поэтому не могу больше молчать.
Было время разбрасывать камни, поэтому, думаю, должно наступить время их собирать. Потому что существует необходимость правды. Это – нужно сказать. Потому что горькая правда лечит лучше, чем сладкая ложь.

Осенью 1992 г. приехала в Торонто наша бывшая соседка из Дубно, украинка Вера Корецкая. В разговоре со мной она повторила мнение простого крестьянина из-под Дубно: ОУН-УПА так опозорила наш украинский народ, что этого пятна с нас уже никогда не смыть. А я говорю: с украинского народа можно и нужно это пятно смыть, сказав правду о преступлениях ОУН-УПА. Не весь народ был виновен, а небольшая его часть.

(Продолжение следует)

Перевод Михаила Корниенко

Материал взят: Тут