Вильнюс, 13 января 1991 года: как ренегаты и антисоветчики деморализовали защитников СССР ( 1 фото )
- 18.01.2021
- 4 435
Вильнюс, 13 января 1991 года: как ренегаты и антисоветчики деморализовали защитников СССР
Юрий НОСОВСКИЙ
Середина января 1991 года в Литве ознаменовалась кульминацией противостояния сепаратистов-антисоветчиков и сил, выступавших за сохранение государственной целостности СССР. Люди в форме, выполнявшими присягу и приказы командования, были преданы. Это стало прелюдией распада Советского Союза.
Антисоветские настроения в Литовской ССР начали развиваться с избранием в 1985 году Верховного Совета республики нового состава. Горбачевская перестройка воспринималась многими представителями республиканских верхов как такое время, когда всё можно. Это проявлялось в «возрождении национальных традиций» (в ущерб единству большой страны), в принятии деклараций о суверенитете. Верховный Совет Литовской ССР принял такую декларацию в мае 1989 года, записав в ней, что любые союзные законы действуют на территории республики лишь после утверждения их республиканскими властями.
В Москве особо не возражали. Хотя «серый кардинал» Горбачева – Яковлев, согласно мемуарам Шеварднадзе еще в 1975 году обсуждавший с ним вопрос о «будущем распаде Союза», прекрасно понимал, чем это должно закончиться.
Курс литовских коммунистов-ренегатов получил организационное завершение в декабре 1990 года с образованием независимой от КПСС Компартии Литвы во главе с бывшим республиканским первым секретарем Альгирдасом Бразаускасом. Оппонировавшие им здоровые силы образовали независимую компартию, сохранявшую связи с КПСС, в главе с Миколасом Бурокявичусом.
***
После выборов в Верховный Совет республики в феврале 1990 года большинство в нем получили представители националистического движения «Саюдис». Они тут же отменили решения Народного Сейма 1940 года о вхождении Литвы в состав СССР. На Конституцию СССР и советские законы не оглядывались.
Нельзя сказать, что Москва совсем не реагировала. С весны 1990 против литовских националистов у власти был введен ряд санкций; перестроечные СМИ назвали это блокадой свободолюбивой республики. «Блокада» не помешала националистам взяться за «реформы», с января 1991 года, то есть за год до начала в РСФСР гайдаровской «шоковой терапии», цены на основные продукты питания в Литве подскочили в 3 с лишним раза. Националистическая пропаганда назвала это следствием «угнетением литовского народа советской империей», хотя уровень жизни в Литве и других советских республиках Прибалтики был самым высоким среди республик СССР.
В Москве было принято решение о восстановлении в республике действия союзной Конституции и законов. И создание 11 января 1991 год литовскими коммунистами Комитета национального спасения, именуемое сегодня в Литве «антигосударственным переворотом», было попыткой сорвать действительный переворот, осуществлявшийся сепаратистами из «Саюдиса» и их западными покровителями.
10 января Москва потребовала от Вильнюса возвращения в законодательное поле Союза, перед этим в республику были введены десантники и группа спецназа КГБ «Альфа». Они, не встречая сопротивлния, заняли большинство ключевых объектов в литовской столице, кроме здания Верховного Совета. Лидер националистов Ландсбергис призвал «идти защищать демократию», и в ночь с 12 на 13 января у телецентра в Вильнюсе собралась толпа саюдистов. Тогда и появились «сакральные жертвы» – в числе полутора десятков человек!
Спустя годы тогдашний министр охраны края Аудрюс Буткявичюс поведал британским журналистам о том, что в толпу стреляли его снайперы. Лучше всего о подоплеке тех событий можно судить по отрывку из интервью Буткявичюса изданию «Обзор»; цитируется (https://regnum.ru/news/polit/1369522.html) по публикации информационного агентства «Регнум»
Жертвы январских событий Вы планировали?
– Да.
То есть Вы сознательно шли на эти жертвы?
– Да.
И Вы не чувствовали угрызений совести ну… за то, что Вы людей в общем-то подставили?
– Чувствовал. Но и мои родители тоже там были. Я не имел никакой личной гарантии. Вот это единственное мое оправдание. Там стояли мои папа и мама. Я не охранял себя даже бронежилетом. Я не имел какой-то личной охраны. Я просто играл, ясно сознавая, что произойдет.
Но я хочу сказать, по сравнению с тем, что происходило в других местах Союза, это были очень маленькие жертвы. Я не могу оправдать себя перед родными погибших. Но перед историей – да.
Я могу сказать другое – эти жертвы нанесли сильный удар по двум главным столпам советской власти – по армии и по КГБ, произошла их компрометация. Я прямо скажу – да, я планировал это.
Я работал долгое время с институтом Эйнштейна, с профессором Джином Шарпом, который занимался, что называется, гражданской обороной. Или психологической войной. Да, и я планировал, как поставить советскую армию в очень неудобную психологическую позицию, чтобы любой офицер стал стыдиться того, что он там находится.
Это была психологическая война. В этом конфликте мы не могли выиграть, употребляя силу. Это было ясно. И я старался перетянуть конфликт на другую фазу – на фазу психологической стычки.
Я выиграл. Я могу сказать «я», потому что планы ненасильственной обороны были разработаны задолго до январских событий. И это лежало на мне как на человеке, со студенческих лет занимавшемся психологией. В том числе и психологической войной, как дисциплиной.
Вы не обижайтесь, но Вы стали своеобразным психологическим провокатором, Вы просто спровоцировали…
– А как же? Да. Да, я намеренно шел на то, думая, какие действия будут. Зная, как будет выглядеть игра с ИХ стороны…
***
Кровавая провокация в Вильнюсе удалась именно так, как она была задумана. Явно её успеху содействовали западные центры психологической войны, неявно – тогдашние лидеры СССР. Как можно назвать отступление Горбачева после того, как армия и спецназ практически восстановили конституционный порядок в Литве? Горбачев трусливо ушел в кусты, заявив, что он «не отдавал приказа на ввод в республику ни десантников, ни группы «Альфа»!
По моральному состоянию военных был нанесен тяжелый удар. Не в вильнюсские ли события 13 января 1991 года уходит корнями одна из главных причин поражения Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) в Москве, когда военные ни на что не решились?
Проигранная борьба за восстановление советской законности в Литовской ССР в январе 1991 года стала прологом гибели великой страны…
Юрий НОСОВСКИЙ
Середина января 1991 года в Литве ознаменовалась кульминацией противостояния сепаратистов-антисоветчиков и сил, выступавших за сохранение государственной целостности СССР. Люди в форме, выполнявшими присягу и приказы командования, были преданы. Это стало прелюдией распада Советского Союза.
Антисоветские настроения в Литовской ССР начали развиваться с избранием в 1985 году Верховного Совета республики нового состава. Горбачевская перестройка воспринималась многими представителями республиканских верхов как такое время, когда всё можно. Это проявлялось в «возрождении национальных традиций» (в ущерб единству большой страны), в принятии деклараций о суверенитете. Верховный Совет Литовской ССР принял такую декларацию в мае 1989 года, записав в ней, что любые союзные законы действуют на территории республики лишь после утверждения их республиканскими властями.
В Москве особо не возражали. Хотя «серый кардинал» Горбачева – Яковлев, согласно мемуарам Шеварднадзе еще в 1975 году обсуждавший с ним вопрос о «будущем распаде Союза», прекрасно понимал, чем это должно закончиться.
Курс литовских коммунистов-ренегатов получил организационное завершение в декабре 1990 года с образованием независимой от КПСС Компартии Литвы во главе с бывшим республиканским первым секретарем Альгирдасом Бразаускасом. Оппонировавшие им здоровые силы образовали независимую компартию, сохранявшую связи с КПСС, в главе с Миколасом Бурокявичусом.
***
После выборов в Верховный Совет республики в феврале 1990 года большинство в нем получили представители националистического движения «Саюдис». Они тут же отменили решения Народного Сейма 1940 года о вхождении Литвы в состав СССР. На Конституцию СССР и советские законы не оглядывались.
Нельзя сказать, что Москва совсем не реагировала. С весны 1990 против литовских националистов у власти был введен ряд санкций; перестроечные СМИ назвали это блокадой свободолюбивой республики. «Блокада» не помешала националистам взяться за «реформы», с января 1991 года, то есть за год до начала в РСФСР гайдаровской «шоковой терапии», цены на основные продукты питания в Литве подскочили в 3 с лишним раза. Националистическая пропаганда назвала это следствием «угнетением литовского народа советской империей», хотя уровень жизни в Литве и других советских республиках Прибалтики был самым высоким среди республик СССР.
В Москве было принято решение о восстановлении в республике действия союзной Конституции и законов. И создание 11 января 1991 год литовскими коммунистами Комитета национального спасения, именуемое сегодня в Литве «антигосударственным переворотом», было попыткой сорвать действительный переворот, осуществлявшийся сепаратистами из «Саюдиса» и их западными покровителями.
10 января Москва потребовала от Вильнюса возвращения в законодательное поле Союза, перед этим в республику были введены десантники и группа спецназа КГБ «Альфа». Они, не встречая сопротивлния, заняли большинство ключевых объектов в литовской столице, кроме здания Верховного Совета. Лидер националистов Ландсбергис призвал «идти защищать демократию», и в ночь с 12 на 13 января у телецентра в Вильнюсе собралась толпа саюдистов. Тогда и появились «сакральные жертвы» – в числе полутора десятков человек!
Спустя годы тогдашний министр охраны края Аудрюс Буткявичюс поведал британским журналистам о том, что в толпу стреляли его снайперы. Лучше всего о подоплеке тех событий можно судить по отрывку из интервью Буткявичюса изданию «Обзор»; цитируется (https://regnum.ru/news/polit/1369522.html) по публикации информационного агентства «Регнум»
Жертвы январских событий Вы планировали?
– Да.
То есть Вы сознательно шли на эти жертвы?
– Да.
И Вы не чувствовали угрызений совести ну… за то, что Вы людей в общем-то подставили?
– Чувствовал. Но и мои родители тоже там были. Я не имел никакой личной гарантии. Вот это единственное мое оправдание. Там стояли мои папа и мама. Я не охранял себя даже бронежилетом. Я не имел какой-то личной охраны. Я просто играл, ясно сознавая, что произойдет.
Но я хочу сказать, по сравнению с тем, что происходило в других местах Союза, это были очень маленькие жертвы. Я не могу оправдать себя перед родными погибших. Но перед историей – да.
Я могу сказать другое – эти жертвы нанесли сильный удар по двум главным столпам советской власти – по армии и по КГБ, произошла их компрометация. Я прямо скажу – да, я планировал это.
Я работал долгое время с институтом Эйнштейна, с профессором Джином Шарпом, который занимался, что называется, гражданской обороной. Или психологической войной. Да, и я планировал, как поставить советскую армию в очень неудобную психологическую позицию, чтобы любой офицер стал стыдиться того, что он там находится.
Это была психологическая война. В этом конфликте мы не могли выиграть, употребляя силу. Это было ясно. И я старался перетянуть конфликт на другую фазу – на фазу психологической стычки.
Я выиграл. Я могу сказать «я», потому что планы ненасильственной обороны были разработаны задолго до январских событий. И это лежало на мне как на человеке, со студенческих лет занимавшемся психологией. В том числе и психологической войной, как дисциплиной.
Вы не обижайтесь, но Вы стали своеобразным психологическим провокатором, Вы просто спровоцировали…
– А как же? Да. Да, я намеренно шел на то, думая, какие действия будут. Зная, как будет выглядеть игра с ИХ стороны…
***
Кровавая провокация в Вильнюсе удалась именно так, как она была задумана. Явно её успеху содействовали западные центры психологической войны, неявно – тогдашние лидеры СССР. Как можно назвать отступление Горбачева после того, как армия и спецназ практически восстановили конституционный порядок в Литве? Горбачев трусливо ушел в кусты, заявив, что он «не отдавал приказа на ввод в республику ни десантников, ни группы «Альфа»!
По моральному состоянию военных был нанесен тяжелый удар. Не в вильнюсские ли события 13 января 1991 года уходит корнями одна из главных причин поражения Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) в Москве, когда военные ни на что не решились?
Проигранная борьба за восстановление советской законности в Литовской ССР в январе 1991 года стала прологом гибели великой страны…
Материал взят: Тут