Репрессированное краеведение ( 1 фото )
- 21.12.2020
- 16 100
Говоря о репрессиях нужно помнить не только «Большой террор 1937-38 гг.», но и другие компании показывающие отношение советского государства к какой-нибудь весьма безобидной деятельности.
Вот возьмём, например, краеведение. Вот кто скажет, что плохо, когда неспециалисты интересуются и изучают историю, культуру, природу или что-то ещё связанное с местами в которых они живут? Занятие полезное интересное, весьма далёкое от политики и дающее возможность реализовать себя активным людям.
Развито оно было и в СССР. В 1920-е гг. годы краеведения было практически массовым увлечением. Популярно оно было и до революции, но теперь снялись многие ограничения, а круг интересующихся краеведением сильно расширился. Можно отметить музейный бум – в Российской империи в 1913–1914 гг. было около 150–200 музеев, располагавшихся, в основном, в русских регионах, а к 1928 году их стало в пять раз больше.
В 1929 в РСФСР насчитывалось более полутора тысяч, а во всём СССР около 2700 различных краеведческих организаций (обществ, кружков, музеев и т. д.) в которых состояло более 100 тысяч человек. В том числе немало видных учёных. Их работу координировало Центральное бюро краеведения, находившееся в ведении Наркомпроса РСФСР. Выходил всесоюзный журнал «Краеведение», а около 150 обществ издавали свои периодические сборники. Проходили многочисленные регулярные краеведческие конференции и съезды.
Краеведы проводили серьёзную работу по сохранении памятников истории и культуры, спасению частных коллекций брошенных владельцами в своих усадьбах после 1917 года. Они пополняли музеи, архивы и библиотеки новыми экспонатами и создавали новые. Разрабатывались даже проекты региональных энциклопедий. Краеведческие общества организовывали сохранение и изучение многих памятников и вели обширную экскурсионную деятельность, рассказывая о своём крае.
Без имени-1.jpg starcheolog.iMGSRC.RU
Однако к концу 20-х годов тоталитарные настроения усилились и «государство» стало видеть заговорщиков в любой группе людей, которые могли самостоятельно объединиться и организоваться. Да и планы у правительства были другие, финансирование стали сокращать, а из центрального бюро разослали письмо, в котором краеведам предлагалось активно содействовать вывозу за границу "археологических, ботанических, зоологических, минералогических, этнографических и иных коллекций". Государству ведь нужна валюта, а в награду за продажу сохранённого огромными усилиями, государственная структура "Новоэкспорт" обязуется 10% от денег, вырученных от продажи отечественных памятников истории и культуры, возвращать "заготовителям" (так в письме, и указано – "заготовителям") на приобретение оборудования и инструментов. Естественно это письмо было практически полностью проигнорировано. Так выяснилось, что краеведы не хотят народного счастья.
Началом разгрома стало «Дело краеведов» последовавшее за «Академическим». ОГПУ обратило внимание на председателя Воронежского городского бюро краеведения и ответственного секретарь Воронежского областного бюро краеведения С.Н. Введенского, который на свою беду был дружен с академиком Платоновым, арестованным, осуждённым и сосланным по «Академическому делу» (умер в ссылке в 1933 г., реабилитирован в 1967-ом).
Введенского обвинили в создании вымышленного «Всенародного союза борьбы за восстановление свободной России» контролировавшегося Платоновым. По версии следствия в нём состояли, краеведы из Воронежа, Ельца, Задонска, Курска, Липецка, Орла, Острогожска, Старого Оскола и Тамбова, готовившиеся в случае начала интервенции против СССР «взять власть во избежание анархии». В ноябре 1930 – феврале 1931 в этих городах прошли массовые аресты краеведов, научных работников, преподавателей, а иногда и совсем случайных людей. Под психологическим давлением и пытками многие из них подписали показания продиктованные следователями. «Сознался» и сам Введенский.
Обвинение гласило – в городах Центральной чернозёмной области, особенно в Воронеже, «под прикрытием научной работы» в краеведческих организациях «проводилась антисоветская работа» в целях «уничтожения советского строя и замены его буржуазно-демократической республикой».
Пятого июня 1931 года Коллегия ОГПУ в Москве заочно, без вызова обвиняемых вынесла приговор. Пять человек (В. А. Бекенёв, Г. В. Ерёменко, А. П. Назаров, В. В. Петиков, Ф. И. Поликарпов) были расстреляны. Большинство осуждённых получило от 3 до 10 лет лагерей. Ещё несколько были отправлены в ссылку на Север, в Сибирь и Казахстан, а освобождён только один человек. В июле 1978 Воронежский областной суд отменил вынесенный приговор «за отсутствием события преступления» и все осуждённые были реабилитированы.
Но, как я сказал, это было только начало. Теперь всех краеведов стали подозревать в антисоветской деятельности. Началась общественная компания. Краеведов обвинили в полном отрыве от жизни и социалистических преобразований, в злостной ориентации на прошлое и идеализации его.
В печати выходили разгромные статьи. Примерно вот такие:
«Работа этих вредителей была направлена в основном к тому, чтобы сузить краеведов до круга знатоков и любителей российских древностей и «вечных святынь», чтобы отвлечь идущие в краеведение массы от проблем настоящего и будущего, чтобы повернуть краеведение только к прошлому, превратив краеведные органы в некие сплошные «общества охраны старины» (охраны от революции)» (Карпыч В. Ф. Под знаменем большевистской партийности // Советское краеведение. 1930. № 7—8. С. 10)
«Классовый враг глубоко проник в работу краеведных организаций… Подбор людей производился из враждебных нам элементов, из среды интеллигенции, студенчества. Главная же ставка делалась на кулачество. Этими силами велась работа специально по подготовке интервенции. Ими изучались… районы, непосредственно граничащие с Польшей… Погибшую панско-рабскую культуру… контрреволюционные белорусские национал-демократы пытались возрождать и ею одурманивать головы трудящихся масс Белоруссии. Поэтому национал-демократы… ориентировались главным образом на церкви, синагоги, старинные замки… При организации музеев собирались и нагромождались иконы и всяческая другая ненужная и социально-вредная рухлядь» (Хлыпало Ю. На краеведном фронте Белоруссии и Украины // Советское краеведение. 1931. № 2. С. 19—21, 23).
«Краеведческие организации не раз служили теми углами, где укрывались, маскируясь под строителей социализма, лютые враги социализма, последыши разгромленных эксплуататорских классов и прямые контрреволюционеры для своей вредительской деятельности» (Ширямов А. Выше классовую бдительность // СК. 1936. № 10. С. 1–4)
В вину ставили то, что среди краеведов слишком много представителей духовенства, мещанства, дворянства или царской администрации и их детей (что уже подозрительно), а их деятельность в основном противоречит интересам пролетарского общества и государства.
Краеведческую работу решили направить в иное русло, сделав его основой районные краеведческие ячейки, открываемые по разнарядкам, которые должны были заниматься «полезными для общества» изысканиями. На остальных началось давление на всех уровнях. Многие музеи, посвящённые истории и быту, особенно размещавшиеся в усадьбах и монастырях были закрыты, а их коллекции изъяты. Одновременно началось интенсивное разрушение памятников старины – прежде всего снос и кардинальная перестройка церквей, дворцов, монастырей и т. п. Местные краеведческие издания были закрыты. Краеведы опять же выступали против всего этого (но, обычно, недолго). «Краеведческие процессы» прошли практически во всех регионах. В результате краеведческие общества массово расформировывались, а их участники попадали в поле деятельности ОГПУ. Например, в той же Белоруссии в 31 году было 333 краеведческих организации, а через пару лет из них осталось несколько десятков музеев, в которых занимались в основном идеологической пропагандой. Аналогичная ситуация была и в других республиках СССР.
Окончательный удар по краеведению был нанесён в 1937 году. 10 июня Совнарком РСФСР выпустил постановление «О реорганизации краеведческой работы в центре и на местах», по которому существование ЦБК и местных органов краеведения признавалось нецелесообразным. Все краеведческие организации должны были быть ликвидированы в течение двух месяцев.
А в апреле 1938 г., Наркомпрос РСФСР, создавший и курировавший более полутора десятилетий краеведческую сеть, в письме «О постановке и организации краеведческой работы» заявил, что «для краеведческой работы нет никакой необходимости создавать специальные и особые организации». Краеведческая работа теперь разрешалась лишь на уровне музеев, учебных заведений, культпросветучилищ и т. д Все краеведческие организации были окончательно закрыты как «крайне засорённые врагами народа».
По сути единственное доступной формой краеведения теперь стали музеи которые должны были вести пропагандистскую работу, а освещаемые ими темы были строго регламентированы:
• Введение;
• Естественно-исторический (должен был показывать ландшафты через показ, соответственно, геологии, рельефа, животного мира и т. д.);
• Историко-культурный (демонстрировал развитие классовой борьбы на фоне сменяющих друг друга орудий труда и средств производства, а также связи между культурой и средствами производства);
• Отдел строительства социализма.
Так было практически полностью уничтожено краеведческое движение вместе со многими участниками.
Вот возьмём, например, краеведение. Вот кто скажет, что плохо, когда неспециалисты интересуются и изучают историю, культуру, природу или что-то ещё связанное с местами в которых они живут? Занятие полезное интересное, весьма далёкое от политики и дающее возможность реализовать себя активным людям.
Развито оно было и в СССР. В 1920-е гг. годы краеведения было практически массовым увлечением. Популярно оно было и до революции, но теперь снялись многие ограничения, а круг интересующихся краеведением сильно расширился. Можно отметить музейный бум – в Российской империи в 1913–1914 гг. было около 150–200 музеев, располагавшихся, в основном, в русских регионах, а к 1928 году их стало в пять раз больше.
В 1929 в РСФСР насчитывалось более полутора тысяч, а во всём СССР около 2700 различных краеведческих организаций (обществ, кружков, музеев и т. д.) в которых состояло более 100 тысяч человек. В том числе немало видных учёных. Их работу координировало Центральное бюро краеведения, находившееся в ведении Наркомпроса РСФСР. Выходил всесоюзный журнал «Краеведение», а около 150 обществ издавали свои периодические сборники. Проходили многочисленные регулярные краеведческие конференции и съезды.
Краеведы проводили серьёзную работу по сохранении памятников истории и культуры, спасению частных коллекций брошенных владельцами в своих усадьбах после 1917 года. Они пополняли музеи, архивы и библиотеки новыми экспонатами и создавали новые. Разрабатывались даже проекты региональных энциклопедий. Краеведческие общества организовывали сохранение и изучение многих памятников и вели обширную экскурсионную деятельность, рассказывая о своём крае.
Без имени-1.jpg starcheolog.iMGSRC.RU
Однако к концу 20-х годов тоталитарные настроения усилились и «государство» стало видеть заговорщиков в любой группе людей, которые могли самостоятельно объединиться и организоваться. Да и планы у правительства были другие, финансирование стали сокращать, а из центрального бюро разослали письмо, в котором краеведам предлагалось активно содействовать вывозу за границу "археологических, ботанических, зоологических, минералогических, этнографических и иных коллекций". Государству ведь нужна валюта, а в награду за продажу сохранённого огромными усилиями, государственная структура "Новоэкспорт" обязуется 10% от денег, вырученных от продажи отечественных памятников истории и культуры, возвращать "заготовителям" (так в письме, и указано – "заготовителям") на приобретение оборудования и инструментов. Естественно это письмо было практически полностью проигнорировано. Так выяснилось, что краеведы не хотят народного счастья.
Началом разгрома стало «Дело краеведов» последовавшее за «Академическим». ОГПУ обратило внимание на председателя Воронежского городского бюро краеведения и ответственного секретарь Воронежского областного бюро краеведения С.Н. Введенского, который на свою беду был дружен с академиком Платоновым, арестованным, осуждённым и сосланным по «Академическому делу» (умер в ссылке в 1933 г., реабилитирован в 1967-ом).
Введенского обвинили в создании вымышленного «Всенародного союза борьбы за восстановление свободной России» контролировавшегося Платоновым. По версии следствия в нём состояли, краеведы из Воронежа, Ельца, Задонска, Курска, Липецка, Орла, Острогожска, Старого Оскола и Тамбова, готовившиеся в случае начала интервенции против СССР «взять власть во избежание анархии». В ноябре 1930 – феврале 1931 в этих городах прошли массовые аресты краеведов, научных работников, преподавателей, а иногда и совсем случайных людей. Под психологическим давлением и пытками многие из них подписали показания продиктованные следователями. «Сознался» и сам Введенский.
Обвинение гласило – в городах Центральной чернозёмной области, особенно в Воронеже, «под прикрытием научной работы» в краеведческих организациях «проводилась антисоветская работа» в целях «уничтожения советского строя и замены его буржуазно-демократической республикой».
Пятого июня 1931 года Коллегия ОГПУ в Москве заочно, без вызова обвиняемых вынесла приговор. Пять человек (В. А. Бекенёв, Г. В. Ерёменко, А. П. Назаров, В. В. Петиков, Ф. И. Поликарпов) были расстреляны. Большинство осуждённых получило от 3 до 10 лет лагерей. Ещё несколько были отправлены в ссылку на Север, в Сибирь и Казахстан, а освобождён только один человек. В июле 1978 Воронежский областной суд отменил вынесенный приговор «за отсутствием события преступления» и все осуждённые были реабилитированы.
Но, как я сказал, это было только начало. Теперь всех краеведов стали подозревать в антисоветской деятельности. Началась общественная компания. Краеведов обвинили в полном отрыве от жизни и социалистических преобразований, в злостной ориентации на прошлое и идеализации его.
В печати выходили разгромные статьи. Примерно вот такие:
«Работа этих вредителей была направлена в основном к тому, чтобы сузить краеведов до круга знатоков и любителей российских древностей и «вечных святынь», чтобы отвлечь идущие в краеведение массы от проблем настоящего и будущего, чтобы повернуть краеведение только к прошлому, превратив краеведные органы в некие сплошные «общества охраны старины» (охраны от революции)» (Карпыч В. Ф. Под знаменем большевистской партийности // Советское краеведение. 1930. № 7—8. С. 10)
«Классовый враг глубоко проник в работу краеведных организаций… Подбор людей производился из враждебных нам элементов, из среды интеллигенции, студенчества. Главная же ставка делалась на кулачество. Этими силами велась работа специально по подготовке интервенции. Ими изучались… районы, непосредственно граничащие с Польшей… Погибшую панско-рабскую культуру… контрреволюционные белорусские национал-демократы пытались возрождать и ею одурманивать головы трудящихся масс Белоруссии. Поэтому национал-демократы… ориентировались главным образом на церкви, синагоги, старинные замки… При организации музеев собирались и нагромождались иконы и всяческая другая ненужная и социально-вредная рухлядь» (Хлыпало Ю. На краеведном фронте Белоруссии и Украины // Советское краеведение. 1931. № 2. С. 19—21, 23).
«Краеведческие организации не раз служили теми углами, где укрывались, маскируясь под строителей социализма, лютые враги социализма, последыши разгромленных эксплуататорских классов и прямые контрреволюционеры для своей вредительской деятельности» (Ширямов А. Выше классовую бдительность // СК. 1936. № 10. С. 1–4)
В вину ставили то, что среди краеведов слишком много представителей духовенства, мещанства, дворянства или царской администрации и их детей (что уже подозрительно), а их деятельность в основном противоречит интересам пролетарского общества и государства.
Краеведческую работу решили направить в иное русло, сделав его основой районные краеведческие ячейки, открываемые по разнарядкам, которые должны были заниматься «полезными для общества» изысканиями. На остальных началось давление на всех уровнях. Многие музеи, посвящённые истории и быту, особенно размещавшиеся в усадьбах и монастырях были закрыты, а их коллекции изъяты. Одновременно началось интенсивное разрушение памятников старины – прежде всего снос и кардинальная перестройка церквей, дворцов, монастырей и т. п. Местные краеведческие издания были закрыты. Краеведы опять же выступали против всего этого (но, обычно, недолго). «Краеведческие процессы» прошли практически во всех регионах. В результате краеведческие общества массово расформировывались, а их участники попадали в поле деятельности ОГПУ. Например, в той же Белоруссии в 31 году было 333 краеведческих организации, а через пару лет из них осталось несколько десятков музеев, в которых занимались в основном идеологической пропагандой. Аналогичная ситуация была и в других республиках СССР.
Окончательный удар по краеведению был нанесён в 1937 году. 10 июня Совнарком РСФСР выпустил постановление «О реорганизации краеведческой работы в центре и на местах», по которому существование ЦБК и местных органов краеведения признавалось нецелесообразным. Все краеведческие организации должны были быть ликвидированы в течение двух месяцев.
А в апреле 1938 г., Наркомпрос РСФСР, создавший и курировавший более полутора десятилетий краеведческую сеть, в письме «О постановке и организации краеведческой работы» заявил, что «для краеведческой работы нет никакой необходимости создавать специальные и особые организации». Краеведческая работа теперь разрешалась лишь на уровне музеев, учебных заведений, культпросветучилищ и т. д Все краеведческие организации были окончательно закрыты как «крайне засорённые врагами народа».
По сути единственное доступной формой краеведения теперь стали музеи которые должны были вести пропагандистскую работу, а освещаемые ими темы были строго регламентированы:
• Введение;
• Естественно-исторический (должен был показывать ландшафты через показ, соответственно, геологии, рельефа, животного мира и т. д.);
• Историко-культурный (демонстрировал развитие классовой борьбы на фоне сменяющих друг друга орудий труда и средств производства, а также связи между культурой и средствами производства);
• Отдел строительства социализма.
Так было практически полностью уничтожено краеведческое движение вместе со многими участниками.
Материал взят: Тут