«Мы — вежливые люди»: О высоком стиле внешней политики России ( 1 фото )

Россия верно выбрала свой внешнеполитический стиль: он под стать авторитетному арбитру, считает колумнист ФАН Роман Носиков.

Народ у нас в России любит конкретику. Чтобы все было ясно, понятно, разложено по полочкам. Справа — наши хорошие чудо-богатыри, слева — чужая гнусная солдатня. Справа — кровь с молоком, слева — морды нажрали.

Особенно ярко эта черта начинает играть, когда дерутся соседи. Потому что в каждой драке должен ведь быть кто-то хороший и кто-то плохой. Тот, за кого Россия, — тот и хороший, весь в белом, зубы золотые, улыбка — как скидка на хурму. А тот, кто плохой, — у того нос крючком и ухмылка наглая, а хурма — с ГМО. Поэтому каждый раз руководству страны приходится не только внешние конфликты разруливать, но и объяснять народу, что вообще происходит.

Впрочем, некоторые успехи на этом поприще все же есть. Например, президент так филигранно вставляет слово «партнеры» в словосочетания «наши западные» и «наши американские», что вместо него всем явно слышится совсем другое слово — куда более соответствующее обсуждаемым персонам, но не подходящее под цензурные нормы. А министру иностранных дел стоит только покачать головой с печальным взглядом, как нам уже ясно, что он имел в виду.

Однако на этом выразительные инструменты руководства, пожалуй, и заканчиваются. И это — препятствие на пути донесения до глубинного народа всех внешнеполитических смыслов.

Армяно-азербайджанский конфликт, который только что завершила Россия, — прекрасный пример всего вышеописанного.

К примеру, ни президент Турции, ни президент Азербайджана, ни премьер-министр Армении в ходе войны ничуть не стеснялись в выражениях. Президент Азербайджана обсмеял премьер-министра Армении. Премьер-министр Армении угрожал президенту Азербайджана и президенту Турции. Президент Турции делал громкие решительные заявления.

И только руководство России не делало громких заявлений, никого не проклинало, никому не угрожало, а лишь печально качало головой, призывая партнеров побыть, ради исключения из правил, людьми.

Все это воспринималось частью общества как нерешительность и даже слабость. Российское руководство склоняли по всем падежам как на «Ухе Столицы», так и на «Цезарь-городе». В представлениях журналистских коллективов двух равноуважаемых изданий наша власть была обязана рвать и метать, колотить по столу и рычать.

А потом все закончилось. Под печальное мотание головой нашего министра в Карабах вошли российские миротворцы, и все вокруг заткнулись. Потому что никакого смысла в болтовне и эпатаже просто не осталось. Чего говорить, если тут уже русские?

В итоге сложилась некоторая двоякость. С одной стороны, Россия завершила военный конфликт, усилила позиции в Закавказье и преподала некоторым прекрасный урок о том, чем кончается хитрая многовекторность. А с другой — всухую продула соревнования по выкрикам, угрозам и дразнилкам.

Для части моих соотечественников такое поражение стоит намного больше, чем любая победа. Им до слез обидно, что очередную победу России не удается должным образом оформить в причитающуюся победителю и приятную скромнику наглость.

Я хочу утешить страдальцев и объяснить им, наконец, почему у нас такой дефицит с яркими высказываниями.

Понимаете, дорогие друзья, чем ты ярче — тем больше похож на клоуна. А мы — не клоуны. Ни наш президент, ни министр иностранных дел, ни российские солдаты. Наш образ уже сложился, и он как никогда удачный и эргономичный.

Мы — вежливые люди.

Вежливые — каждый на своем месте. Президент на своем, министр на своем, а раздаватели котов в балаклавах — на своем. Наш метод — не про ярко и незабываемо, с хождением колесом и фейерверком. А про эффективно и молча.

Когда никто еще не успел даже сказать что-то зажигательное, а уже все сделано, и ничего изменить уже нельзя. Когда Крым — наш, когда Донбасс — под защитой, когда Абхазия и Южная Осетия — независимы, а у любителей громких речей, угроз и обещаний — рот занят. Например, галстуком.

Россия верно выбрала свой внешнеполитический стиль: он под стать авторитетному арбитру. Этот стиль не годится для тех, кто ведет яркие и незабываемые конфликты. Но очень подходит для того, кто эти конфликты заканчивает. Когда приходит Россия — наступает тишина. Для кого-то долгожданная, для кого-то — гробовая.

Тишина — это черный костюм с бабочкой. Тишина — джентльмен. Она очень идет к хорошей спортивной фигуре, мозгам и непустому кошельку. Она их оттеняет самым лучшим образом.

Тишина дает окружающим время подумать — точно ли им стоило шуметь? И разительно отделяет нас от зарубежных партнеров, по которым остается только печально качать головой.

Автор: Роман Носиков, ФАН