Прописи, или как мне поручили издеваться над первогодками ( 1 фото )

В апреле на боевое дежурство в японские офисы отправляются тысячи выпускников. Повестки в армию салариманов молодежь получает как правило еще летом (годом ранее), а месяцы, оставшиеся до начала съемок полнометражного "страха и трепета", тратит на написание диплома, поездки за границу и встречи с друзьями: в отпуск товарищей отпустят нескоро, а если и отпустят, то ненадолго.


В этом году из-за коронавируса кадровикам было не до выпускников: эйчары и так оказались меж двух огней: c одной стороны эксплуататоры, не желающие отправлять белорубашечных крепостных на карантин, а с другой эти самые крепостные, вздрагивающие от каждого покашливания соседа по опен-спейсу и шушукающиеся так громко, что начальство, и не напрягая слух, просекло, что мятеж не за горами:  "А "Эн-ти-ти" уже всех сотрудников перевела на удаленку, ща как возьмем и дружно уволимся!" Не до выпускников было кадровикам в апреле, да и в мае тоже: думали они исключительно о собственной шкуре. Много разного прекрасного происходило в офисе: у кого-то сдавали нервы, кто-то беспалевно смотрел с телефона сериалы, кто-то даже спал во время рабочего дня прямо в кресле -- после обеда по совету начальника ставили музычку, иногда бодрую, а иногда с седативным эффектом: эксперимент проводили над полуживыми от страха салариманами.

Наступил июнь. Бояться надоело всем: и офисным сидельцам, и их надсмотрщикам-кадровикам. Пора было приступать к работе: через не хочу, через не могу, через "а "Эн-ти-ти" и все гайси до сих пор на удаленке". Пора было вспомнить о стажерах. Все это время они сидели дома со списком макулатуры, штудировали "Как быть настоящим салариманом", "Первые шаги в офисе" и "Подробный путеводитель по бизнес-манерам", смотрели обучающие видео и боялись, что их светлое салариманское будущее так и не станет настоящим, а их найм, в мечтах пожизненный, на деле закончится так же быстро, как обрывается жизнь летучей мыши, пойманной уханьским браконьером.

"Меня зовут Акира Танака. Из-за пандемии я много нервничал и из-за этого много ел. За два месяца набрал почти 7 кило", -- так представился новый сотрудник и пошлепал себя по животу. Прямо на утреннем собрании, перед всем отделом. Какая прелесть, подумала я! Какая искренность! Этому в новых книжках по прикладной салариманщине учат? Почитать, что ли?

Желторотик прокашлялся и взял себя в руки:
-- Я ничего не умею и поначалу буду доставлять вам одни неудобства, но я буду стараться изо всех сил! Прошу любить и жаловать!

Закончил стандартными фразами и поклонился. Поклон вышел так себе. На черном предприятии, где я работала до этого, за такой поклон ему бы устроили публичную порку на глазах всего департамента, а потом словесно вылупили за загеленный хаир, расстегнутый пиджак и нечерные носки.

Нам в отдел отправили троих первогодок. На три недели. В отделе три команды: в каждой стажер должен был провести неделю, а потом поменяться командами с другим.

Танака оказался самым бодрым. Он со всеми громко здоровался и задавал много вопросов.

Второй парниша, Хирано был тихим и спокойным. Черные носки и ботанская стрижка добавляли ему очков по сравнению с Танакой, но и он не избежал бы разноса на черном предприятии, причем неизвестно, кому досталось бы больше. Хирано не пододвигал стул к столу, когда вставал, он кинул лист с цифрами в урну, а не шредер (за это в Синдзюку его бы расстреляли), он не выключил монитор, когда ушел на обед, аяяяй, -- окажись в офисе шпион, он бы в один клик влез в комп и выведали все наши секреты.

Я смотрела на первогодок с умилением. Ребята и не знали, как им повезло не попасть в большую черную корпорацию, -- там их психику порушили бы еще до окончания сезона дождей. Зачем? Так у японцев заведено. Офисная дедовщина. Издеваться над первогодками в той или иной форме принято почти во всех японских компаниях. Чем больше и консервативнее фирма, тем изощреннее пытки -- именно поэтому многие увольняются в первый год, а кто-то и вовсе берет "депрессивный больничный" на несколько месяцев (из него обычно не возвращаются).

В первый год из новых сотрудников пытаются вылепить "настоящих салариманов", то есть выбить из них дух свободы окончательно и бесповоротно и сделать их винтиками корпоративной машины. О том, как это происходит я во всех нюансах рассказала в "Узниках Птичьей башни", кому интересно, внизу ссылки на книгу.

В других командах первогодок муштровали тим-лидеры. Мой начальник решил доверить несчастных мне -- ему было в лом развлекать малолеток. Первую неделю я возилась с гипер-активным Танакой, вторую с зажатым Хирано.

Наступила третья неделя. Справа от меня посадили Аяку. Оказалось, что она китаянка, родившаяся и выросшая в Японии. В первый день я дала ей расписание на всю неделю и рассказала, чем мы будем заниматься.

Говорю, программа у нас на неделю насыщенная, после обеда будет много инфы, готовься, а пока -- свободное время. Можешь новости читать, можешь сайт наш изучать, можешь делать задания эйчаров.

Я клепаю отчет и краем глаза слежу, что она делает. Аяка смотрит "Ютуб": обучающее видео по иероглифике. Смотрит и прописывает иероглифы на специально разлинованной бумаге.

Думаю, ладно, видимо, надо было объяснить, что откровенно личными делами не стоит заниматься даже в свободное время. Одно дело новости читать, другое -- пялить на "Ютубе" видосы, которые к работе вообще никакого отношения не имеют. Я промолчала. Каждый раз когда Аяка получала свободное время, будь это пятнадцать минут или полчаса, она включала "Ютуб" и доставала разлинованные листы.

Я ломала голову, как сказать ей, что настоящие салариманы так себя не ведут, что это за гранью, но сказать так, чтобы, не дай бог, ее не обидеть. В конце дня я решила просто спросить, что это.

-- Ты каллиграфией увлекаешься? Хобби такое? -- начала я издалека.

Аяка подняла глаза от иероглифов и сделала страдальческое лицо.

-- Нет. Это...

Мимо проходила Ямаучи-сан, учившая Аяку салариманщине на той неделе. Та самая Ямаучи-сан, что водила меня к хироманту.

-- Анастасия-сан, у меня просьба. Аяка так неразборчиво пишет иероглифы! Я ни слова понять не смогла. Никуда не годится! А если увидит большое начальство? Это просто позор! -- Аяка сжалась. Видимо, прошлая неделька была полна "чудес". --  Но мы ей поможем, да? Я дала Аяке задание: каждый день она должна прописывать иероглифы. В конце рабочего дня она будет сдавать тебе не только стажерский дневник, но и прописи. Я понимаю, что у тебя и так много дел, но проверь, пожалуйста, и прописи ее заодно. И если там будут некрасивые, нечитабельные иероглифы, отметь их красной ручкой, чтобы она их на следующий день заново проработала. Спасибо!

Ямаучи-сан просеменила мимо.

В памяти сразу всплыло все то, что я уже три года изо всех сил пыталась забыть: как меня отчитывали за каждый пустяк, за ежедневник не того цвета, не тот голос, слишком широкие мейлы, руки в карманах, за непридвинутый к столу стул, за то, что стол не так протираю, за то, что пришла на работу за двадцать минут до начала рабочего дня, а не за полчаса и далее по списку.

У каждого первогодки непременно есть ковай-сэмпай -- страшный старший товарищ. Меньше всего на свете я хотела быть чьим-то ковай-сэмпаем. На старой работе, когда мне в подчинение дали двух девочек-первогодок, настрадавшихся достаточно в других отделах, я сразу им сказала: "Все будет по-другому, а если я начну вести себя, как ковай-сэмпай, говорите сразу, окей?" Я не хотела играть в салариманские игры и тем более рушить чью-то психику, как когда-то порушили мою.

Аяка смотрела на меня. Я смотрела на нее. Мы понимали друг друга без слов, крепла русско-китайская дружбы.

Аяка протянула мне стажерский дневник и прописи.

-- Аяка-сан, -- сказала я, пробежав глазами страницы. -- Иероглифы у тебя получились красивые. И читаются легко.

Они и правда были красивыми. Гораздо лучше, чем у Танаки и Хирано. Только Ямаучи-сан считала иначе. Я догадывалась, почему она так считала, и из-за этого была очень зла.

Начальник наблюдал за происходящим молча. Делал вид, что усердно работает, а на самом деле выжидал.

-- Смотрите, как Аяка красиво пишет иероглифы!

Протянула листки ему.

-- И правда! -- Он тоже прекрасно понимал, откуда дует ветер, и тоже был, мягко говоря, не в восторге. Попахивало сабэцу, а сабэцу, или дискриминация, это апогей офисного деспотизма. За сабэцу даже увольняют. За сабэцу могут прийти ревизоры. Ямаучи-сан играла с огнем.

-- Гораздо лучше, чем я, да? -- ситуацию надо было спасать. Ничего лучше мне в голову не пришло.

Начальник поржал.

-- Точно лучше, чем ты! И уж точно лучше, чем я!

Мы посмеялись. Аяка расслабилась.

-- Я думаю, с завтрашнего дня Аяка может не прописывать иероглифы, да?

Начальник кивнул.

Заставить китаянку прописывать иероглифы -- это сильно, да.

️️️️️

Рассказывайте, были ли у вас ковай-сэмпаи? Издевались ли над вам безумные начальники?

️️️️️

Понравился пост?
Автор пишет еще и книги:

"Узники Птичьей башни" (Роман о том, как невыносимо "весело" работать в большой японской корпорации. Длинный список литпремии "Лицей" 2019):
Литрес, Амазон, Букмейт

"Колодец памяти" (Повесть о том, как перестать позволять прошлому губить твое настоящиее. Длинный список литпремии "Лицей" 2020): Литрес, Амазон, Букмейт