Султан из степей: как Сулейман ибн Кутулмыш шёл к власти ( 5 фото )
- 04.07.2020
- 4 969
После Манцикерта Византия погрузилась в смуту, а её победитель Алп-Арслан обрёл признание всего мусульманского мира. Однако вскоре на историческую сцену вышел Сулейман ибн Кутулмыш, которому суждено было стать властителем всей византийской Малой Азии.
После Манцикерта
Битва при Манцикерте (1071) раз и навсегда изменила баланс сил в Малой Азии. В мусульманском мире тюрки-сельджуки теперь были не просто кочевниками с Востока, а защитниками суннитского ислама и победителями старого врага — Византии.
Это позволило султану сельджуков Алп-Арслану не просто упрочить свои позиции — теперь он, выходец из степей, мог разговаривать с халифом Багдадским с позиции силы. Халиф контролировал южную часть современного Ирака и являлся формальным главой мусульман‑суннитов.
Власть сельджуков признали мусульманские властители Сирии и Палестины. Некоторые из них рассчитывали сыграть на противоречиях между новыми правителями Ирана и Египтом, в котором правили мусульмане-шииты во главе со слабым и неспособным аль‑Мустансиром.
На Востоке над державой сельджуков нависали недобитые потомки Мухаммеда из Газны (прежнего властителя территорий, завоёванных тюрками), в прикаспийских пустынях появились новые группы скотоводов, которые угрожали исконным землям тюрок.
В это время родственники Алп-Арслана начали оспаривать его власть внутри страны. В такой нестабильной обстановке, после восстания гарнизона крепости на востоке страны победитель Манцикерта и умер.
Алп-Арслан
Согласно одному из поздних ов, Алп-Арслан пал жертвой самоуверенности. Он приказал привести к себе пленного вождя повстанцев и освободить его. Пленник бросился на султана с кинжалом. Алп-Арслан захотел продемонстрировать свою ловкость и попытался уложить противника стрелой из лука. Он остановил телохранителей, прицелился — однако во время выстрела поскользнулся, стрела соскочила, и убийца смог добраться до султана раньше, чем верные гулямы. От полученных ран Алп-Арслан скончался.
Игры престолов
На момент смерти у Алп-Арслана было две жены, семь сыновей и три дочери. Это обеспечивало достаточное количество претендентов для долгой и последовательной борьбы за власть, которая могла бы сокрушить государство Тогрул‑бека.
Старшие наследники — братья Джалал и Тутуш — договорились выступить единым фронтом против своего дяди Кавурта, который поднял восстание, заручившись поддержкой нескольких полукочевых групп внутри султаната.
Не дремали и потомки Кутулмыша, тоже решившие воспользоваться ситуацией и получить свою долю власти. Среди них был и Сулейман ибн Кутулмыш, который некогда бежал из степей вместе с отцом, проигравшим борьбу за власть покойному Алп‑Арслану.
Однако султанат уже не был кочевым вождеством, власть в котором обеспечивалась исключительно силой степных богатырей. Претенденты на престол должны были заручиться поддержкой городских кругов — чиновников, торговцев и улемов, то есть представителей мусульманского духовенства.
Обеспечить их поддержку смог старший сын покойного Алп-Арслана — Джалал. В союзе с братом Тутушем и профессиональным управленцем Низамом аль-Мульком он добился поддержки большинства городов и полевых командиров и взошёл на престол под именем Малик‑Шаха.
Сулейман ибн Кутулмыш
Его брат получил в фактическое управление территории в западной части султаната, в районе современной Сирии, а Низам аль-Мульк стал главой имперских бюрократов.
Халиф Багдадский признал за Малик Шахом титул султана — и тем самым фактически легализовал его статус в мире ислама. Таким образом, несмотря на большое количество претендентов на престол, переход власти от султана к султану прошёл относительно быстро и мирно.
Хотя жители нескольких разорённых во время усобицы городов и казнённые военачальники вряд ли бы согласились с этим выводом.
Впрочем, число казней было невелико. Сельджуки вообще старались без лишней нужды не проливать кровь родственников. Именно так поступили с сыновьями Кутулмыша Сулейманом и Мансуром, которые в 1172 году исчезли из султаната, чтобы в 1175 появиться уже на территории Византии.
Смута в Византии
В Ромейской империи битва при Манцикерте спровоцировала цепь событий, которую с лёгкой руки византиниста Спироса Вриониса Младшего учёные окрестили Смутным временем (1071-1081). Началась смута с очередного переворота в Константинополе. Противники разбитого при Манцикерте Романа Диогена бежали с поля боя и посадили на престол юного императора Михаила Дуку.
Однако Роман Диоген неожиданно вернулся из сельджукского плена и попытался захватить власть обратно. Используя связи среди армянской знати, бывший василевс занял несколько крепостей, однако собрать большие силы не смог и был разбит прибывшими из Константинополя свежими силами.
Победители взяли Романа в плен и посулили ему жизнь и свободу в обмен на обещание уйти с политической арены, однако уговора не выполнили. Диоген был арестован, пострижен в монахи, а также зверски и неумело ослеплён. От нанесённой раны и гангрены Роман умер на острове Проти (ныне Киналиада). И если свержение императора в Византии было нормальным, то вот ослепление с нарушением обещания вызвало у подданных империи открытое недовольство.
«Что можешь сказать на это ты, император, и те кто готовил с тобой этот нечестивый заговор?» — возмущался по этому поводу византийский историк и очевидец событий Михаил Атталиат.
Высказанное через десять лет после описываемых событий возмущение не помешало Атталиату работать на нового правителя. Однако, например, многие военные, близкие к покойному Диогену, не были готовы простить молодому василевсу смерть царственного полководца.
На руку им сыграла и попытка Михаила Дуки реорганизовать сбор налогов, призванная восстановить баланс казны. Сборы увеличить не получилось, государство начало печатать монету с пониженным содержанием драгоценных металлов. Это предсказуемо привело к инфляции. И если в России одному из премьеров враги дали (возможно, несправедливое) прозвище «Миша два процента», то дружелюбные византийцы окрестили своего правителя «Михаил двадцать пять процентов» (Παραπινακης).
Михаил Дука
Указанная сумма обозначает объёмы инфляции — и подтверждается исследованиями Майкла Хенди. Согласно этим исследованиям, содержание драгоценных металлов в монетах Михаила Дуки было серьёзно ниже, чем в монетах его предшественников. Например, Исаака Комнина.
Таким образом, к проблемам репутационным прибавились экономические — и этого сочетания, как и войны на два фронта, империя выдержать уже не могла.
Первыми на инфляцию и падение налогов отреагировали латинские наёмники, которые подняли восстание. Их руководитель, Руссель, человек смешанного происхождения и редкой интуиции, подчинил себе византийские территории в центре Малой Азии и сделал своей столицей хорошо знакомый читателям город Анкару.
Земли к востоку от Анкары оказались предоставлены сами себе. Они попали в руки генералов и губернаторов, которые не очень стремились отправлять в Константинополь новые налоги.
Армянские аристократы захватывали замки, плели интриги и активно сводили старые счёты друг с другом. Одновременно с этим на территории Малой Азии стали появляться новые группы полукочевых тюрок, которые оценили отсутствие центральной власти. С этим хаосом Михаил Дука не мог сделать ничего. На западную часть империи обрушились печенеги, и немногочисленные оставшиеся после Манцикерта войска были брошены на Дунай.
Генералы и губернаторы европейской части также поглядывали на Константинополь без особой радости: в 1072 году в северной Греции случилась засуха, и попытки василевса собрать на этом фоне дополнительные налоги не добавляли ему очков.
Михаил Дука вместе со своим советником-философом Михаилом Пселлом привёл корабль империи в идеальный шторм, пережить который ей было на суждено
Подобием выхода для многих участников этой истории снова стали варвары.
Султан Сулейман
Пока наскоро собранные войска Михаила Дуки разбирались с латинскими наёмниками, в 1074 году в центре полуострова объявился — Сулейман ибн Кутулмыш. Он взял небольшую крепость Габалу и договорился с жителями города Иконий об установлении режима протектората. Историки не знают подробностей этого договора, однако можно предположить, что условия были достаточно гуманными.
В отличие от арабов эпохи Халифата тюрки-сельджуки не стремились обращать византийцев в ислам и не требовали от них высоких налогов за неверие — джизью.
Сулейману было важно получить точку опоры на новом месте, а жителям Иконии — понятного защитника в тяжёлое время.
Однако Икония была не очень богатым городом. Сулеймана же — претендента на трон султана Великих Сельджуков — привлекали богатые земли поблизости от Константинополя. А ещё территории долины древней Лидии, в районе современных городов Эскишехир и Кютахья, пригодные для выпаса скота. Как Сулейман пронюхал про них — мы, наверное, никогда не узнаем, но уже через год после взятия Иконии он был в Ликии, в неделе пути от византийской столицы.
Никифор Вотаниат, не побоявшийся просить сельджуков о поддержке
Можно предположить, что в регион Сулеймана и его воинов пригласили отчаявшиеся Дуки, которые к 1076 году осознавали тяжесть своего положения и нуждались хоть в каких-то силах. Численность группы Сулеймана мы установить не можем, однако по косвенным данным предполагаем, что речь идёт о двух-трёх тысячах хорошо подготовленных воинов. В условиях отсутствия в Византии профессиональной армии после Манцикерта этот отряд опытной кавалерии сыграл важную роль.
В 1077 году чаша терпения военных переполнилась, и заговоры против Дуки появились сразу в двух частях империи. В Анатолии и Западной Малой Азии движение возглавил опытный полководец и ветеран войн с болгарами и арабами Никифор Вотаниат. По византийским меркам он был не старым, а очень старым. На момент начала восстания ему было больше 70 лет. Опытный воин не хотел ввязываться в историю с захватом власти, однако друзья и знакомые убедили его выступить. Великий византинист Пол Магдалино сравнил его поведение с китом, выброшенным на берег.
Блокировать движение кита Дуки не могли и попросили о помощи тюрок Сулеймана. Дело было осенью, мобилизовать ополчение кочевников было удобно — и Сулейман со своими войсками встал на дороге между долиной Меандра и Никеей. Однако византийцы знали ландшафт лучше тюрок: маленькая армия Вотаниата обошла позиции Сулеймана к югу от Никеи и через форты на реке Сакарья и горные тропы вышла к городу. Здесь их уже ждали тюрки, которые окружили небольшой отряд. Но сражения не получилось: в рядах армии Вотаниата оказался соотечественник Сулеймана, а возможно и дальний родственник, — перебежчик Эрисген по прозвищу Хризоскул.
Он договорился с беглым сельджукским принцем — и вся честная компания под знамёнами Вотаниата дружно поехала к Никее, жители которой раскрыли ворота новым хозяевам.
В сопровождении тюрок Вотаниат отправился дальше на Константинополь занимать трон, а Сулейман вместе с братом Мансуром снова исчез из летописей. Что он делал — непонятно, однако уже через год византийский (Никифор Вриенний) именует его султаном.
Таким образом, после долгих мытарств сын Кутулмыша стал самостоятельным правителем и даже объявил о своих претензиях на трон Малик Шаха. Правда, притязания вождя группы кочевников на дальней западной окраине сельджукского мира не очень беспокоили повелителя державы, простиравшейся от Сирии и до восточного Туркестана.
Этого нельзя сказать о византийцах, которые наблюдали за лагерем тюрок на азиатском берегу пролива Босфор — и, судя по свидетельствам очевидцев, испытывали вполне объяснимую тревогу. Через семь лет после Манцикерта новые соседи империи оказались не на дальних подступах, а прямо напротив Святой Софии. И следующие десять лет византийские правители должны были эту проблему решать.
Пока же Никифор Вотаниат торжественно вступил в город и назначил своим генералом молодого человека из дружественного анатолийского клана. Этого молодого человека звали Алексей I Комнин.
Роман Шляхтин
После Манцикерта
Битва при Манцикерте (1071) раз и навсегда изменила баланс сил в Малой Азии. В мусульманском мире тюрки-сельджуки теперь были не просто кочевниками с Востока, а защитниками суннитского ислама и победителями старого врага — Византии.
Это позволило султану сельджуков Алп-Арслану не просто упрочить свои позиции — теперь он, выходец из степей, мог разговаривать с халифом Багдадским с позиции силы. Халиф контролировал южную часть современного Ирака и являлся формальным главой мусульман‑суннитов.
Власть сельджуков признали мусульманские властители Сирии и Палестины. Некоторые из них рассчитывали сыграть на противоречиях между новыми правителями Ирана и Египтом, в котором правили мусульмане-шииты во главе со слабым и неспособным аль‑Мустансиром.
На Востоке над державой сельджуков нависали недобитые потомки Мухаммеда из Газны (прежнего властителя территорий, завоёванных тюрками), в прикаспийских пустынях появились новые группы скотоводов, которые угрожали исконным землям тюрок.
В это время родственники Алп-Арслана начали оспаривать его власть внутри страны. В такой нестабильной обстановке, после восстания гарнизона крепости на востоке страны победитель Манцикерта и умер.
Алп-Арслан
Согласно одному из поздних ов, Алп-Арслан пал жертвой самоуверенности. Он приказал привести к себе пленного вождя повстанцев и освободить его. Пленник бросился на султана с кинжалом. Алп-Арслан захотел продемонстрировать свою ловкость и попытался уложить противника стрелой из лука. Он остановил телохранителей, прицелился — однако во время выстрела поскользнулся, стрела соскочила, и убийца смог добраться до султана раньше, чем верные гулямы. От полученных ран Алп-Арслан скончался.
Игры престолов
На момент смерти у Алп-Арслана было две жены, семь сыновей и три дочери. Это обеспечивало достаточное количество претендентов для долгой и последовательной борьбы за власть, которая могла бы сокрушить государство Тогрул‑бека.
Старшие наследники — братья Джалал и Тутуш — договорились выступить единым фронтом против своего дяди Кавурта, который поднял восстание, заручившись поддержкой нескольких полукочевых групп внутри султаната.
Не дремали и потомки Кутулмыша, тоже решившие воспользоваться ситуацией и получить свою долю власти. Среди них был и Сулейман ибн Кутулмыш, который некогда бежал из степей вместе с отцом, проигравшим борьбу за власть покойному Алп‑Арслану.
Однако султанат уже не был кочевым вождеством, власть в котором обеспечивалась исключительно силой степных богатырей. Претенденты на престол должны были заручиться поддержкой городских кругов — чиновников, торговцев и улемов, то есть представителей мусульманского духовенства.
Обеспечить их поддержку смог старший сын покойного Алп-Арслана — Джалал. В союзе с братом Тутушем и профессиональным управленцем Низамом аль-Мульком он добился поддержки большинства городов и полевых командиров и взошёл на престол под именем Малик‑Шаха.
Сулейман ибн Кутулмыш
Его брат получил в фактическое управление территории в западной части султаната, в районе современной Сирии, а Низам аль-Мульк стал главой имперских бюрократов.
Халиф Багдадский признал за Малик Шахом титул султана — и тем самым фактически легализовал его статус в мире ислама. Таким образом, несмотря на большое количество претендентов на престол, переход власти от султана к султану прошёл относительно быстро и мирно.
Хотя жители нескольких разорённых во время усобицы городов и казнённые военачальники вряд ли бы согласились с этим выводом.
Впрочем, число казней было невелико. Сельджуки вообще старались без лишней нужды не проливать кровь родственников. Именно так поступили с сыновьями Кутулмыша Сулейманом и Мансуром, которые в 1172 году исчезли из султаната, чтобы в 1175 появиться уже на территории Византии.
Смута в Византии
В Ромейской империи битва при Манцикерте спровоцировала цепь событий, которую с лёгкой руки византиниста Спироса Вриониса Младшего учёные окрестили Смутным временем (1071-1081). Началась смута с очередного переворота в Константинополе. Противники разбитого при Манцикерте Романа Диогена бежали с поля боя и посадили на престол юного императора Михаила Дуку.
Однако Роман Диоген неожиданно вернулся из сельджукского плена и попытался захватить власть обратно. Используя связи среди армянской знати, бывший василевс занял несколько крепостей, однако собрать большие силы не смог и был разбит прибывшими из Константинополя свежими силами.
Победители взяли Романа в плен и посулили ему жизнь и свободу в обмен на обещание уйти с политической арены, однако уговора не выполнили. Диоген был арестован, пострижен в монахи, а также зверски и неумело ослеплён. От нанесённой раны и гангрены Роман умер на острове Проти (ныне Киналиада). И если свержение императора в Византии было нормальным, то вот ослепление с нарушением обещания вызвало у подданных империи открытое недовольство.
«Что можешь сказать на это ты, император, и те кто готовил с тобой этот нечестивый заговор?» — возмущался по этому поводу византийский историк и очевидец событий Михаил Атталиат.
Высказанное через десять лет после описываемых событий возмущение не помешало Атталиату работать на нового правителя. Однако, например, многие военные, близкие к покойному Диогену, не были готовы простить молодому василевсу смерть царственного полководца.
На руку им сыграла и попытка Михаила Дуки реорганизовать сбор налогов, призванная восстановить баланс казны. Сборы увеличить не получилось, государство начало печатать монету с пониженным содержанием драгоценных металлов. Это предсказуемо привело к инфляции. И если в России одному из премьеров враги дали (возможно, несправедливое) прозвище «Миша два процента», то дружелюбные византийцы окрестили своего правителя «Михаил двадцать пять процентов» (Παραπινακης).
Михаил Дука
Указанная сумма обозначает объёмы инфляции — и подтверждается исследованиями Майкла Хенди. Согласно этим исследованиям, содержание драгоценных металлов в монетах Михаила Дуки было серьёзно ниже, чем в монетах его предшественников. Например, Исаака Комнина.
Таким образом, к проблемам репутационным прибавились экономические — и этого сочетания, как и войны на два фронта, империя выдержать уже не могла.
Первыми на инфляцию и падение налогов отреагировали латинские наёмники, которые подняли восстание. Их руководитель, Руссель, человек смешанного происхождения и редкой интуиции, подчинил себе византийские территории в центре Малой Азии и сделал своей столицей хорошо знакомый читателям город Анкару.
Земли к востоку от Анкары оказались предоставлены сами себе. Они попали в руки генералов и губернаторов, которые не очень стремились отправлять в Константинополь новые налоги.
Армянские аристократы захватывали замки, плели интриги и активно сводили старые счёты друг с другом. Одновременно с этим на территории Малой Азии стали появляться новые группы полукочевых тюрок, которые оценили отсутствие центральной власти. С этим хаосом Михаил Дука не мог сделать ничего. На западную часть империи обрушились печенеги, и немногочисленные оставшиеся после Манцикерта войска были брошены на Дунай.
Генералы и губернаторы европейской части также поглядывали на Константинополь без особой радости: в 1072 году в северной Греции случилась засуха, и попытки василевса собрать на этом фоне дополнительные налоги не добавляли ему очков.
Михаил Дука вместе со своим советником-философом Михаилом Пселлом привёл корабль империи в идеальный шторм, пережить который ей было на суждено
Подобием выхода для многих участников этой истории снова стали варвары.
Султан Сулейман
Пока наскоро собранные войска Михаила Дуки разбирались с латинскими наёмниками, в 1074 году в центре полуострова объявился — Сулейман ибн Кутулмыш. Он взял небольшую крепость Габалу и договорился с жителями города Иконий об установлении режима протектората. Историки не знают подробностей этого договора, однако можно предположить, что условия были достаточно гуманными.
В отличие от арабов эпохи Халифата тюрки-сельджуки не стремились обращать византийцев в ислам и не требовали от них высоких налогов за неверие — джизью.
Сулейману было важно получить точку опоры на новом месте, а жителям Иконии — понятного защитника в тяжёлое время.
Однако Икония была не очень богатым городом. Сулеймана же — претендента на трон султана Великих Сельджуков — привлекали богатые земли поблизости от Константинополя. А ещё территории долины древней Лидии, в районе современных городов Эскишехир и Кютахья, пригодные для выпаса скота. Как Сулейман пронюхал про них — мы, наверное, никогда не узнаем, но уже через год после взятия Иконии он был в Ликии, в неделе пути от византийской столицы.
Никифор Вотаниат, не побоявшийся просить сельджуков о поддержке
Можно предположить, что в регион Сулеймана и его воинов пригласили отчаявшиеся Дуки, которые к 1076 году осознавали тяжесть своего положения и нуждались хоть в каких-то силах. Численность группы Сулеймана мы установить не можем, однако по косвенным данным предполагаем, что речь идёт о двух-трёх тысячах хорошо подготовленных воинов. В условиях отсутствия в Византии профессиональной армии после Манцикерта этот отряд опытной кавалерии сыграл важную роль.
В 1077 году чаша терпения военных переполнилась, и заговоры против Дуки появились сразу в двух частях империи. В Анатолии и Западной Малой Азии движение возглавил опытный полководец и ветеран войн с болгарами и арабами Никифор Вотаниат. По византийским меркам он был не старым, а очень старым. На момент начала восстания ему было больше 70 лет. Опытный воин не хотел ввязываться в историю с захватом власти, однако друзья и знакомые убедили его выступить. Великий византинист Пол Магдалино сравнил его поведение с китом, выброшенным на берег.
Блокировать движение кита Дуки не могли и попросили о помощи тюрок Сулеймана. Дело было осенью, мобилизовать ополчение кочевников было удобно — и Сулейман со своими войсками встал на дороге между долиной Меандра и Никеей. Однако византийцы знали ландшафт лучше тюрок: маленькая армия Вотаниата обошла позиции Сулеймана к югу от Никеи и через форты на реке Сакарья и горные тропы вышла к городу. Здесь их уже ждали тюрки, которые окружили небольшой отряд. Но сражения не получилось: в рядах армии Вотаниата оказался соотечественник Сулеймана, а возможно и дальний родственник, — перебежчик Эрисген по прозвищу Хризоскул.
Он договорился с беглым сельджукским принцем — и вся честная компания под знамёнами Вотаниата дружно поехала к Никее, жители которой раскрыли ворота новым хозяевам.
В сопровождении тюрок Вотаниат отправился дальше на Константинополь занимать трон, а Сулейман вместе с братом Мансуром снова исчез из летописей. Что он делал — непонятно, однако уже через год византийский (Никифор Вриенний) именует его султаном.
Таким образом, после долгих мытарств сын Кутулмыша стал самостоятельным правителем и даже объявил о своих претензиях на трон Малик Шаха. Правда, притязания вождя группы кочевников на дальней западной окраине сельджукского мира не очень беспокоили повелителя державы, простиравшейся от Сирии и до восточного Туркестана.
Этого нельзя сказать о византийцах, которые наблюдали за лагерем тюрок на азиатском берегу пролива Босфор — и, судя по свидетельствам очевидцев, испытывали вполне объяснимую тревогу. Через семь лет после Манцикерта новые соседи империи оказались не на дальних подступах, а прямо напротив Святой Софии. И следующие десять лет византийские правители должны были эту проблему решать.
Пока же Никифор Вотаниат торжественно вступил в город и назначил своим генералом молодого человека из дружественного анатолийского клана. Этого молодого человека звали Алексей I Комнин.
Роман Шляхтин
Материал взят: Тут