«Улыбаюсь курам на школьном дворе»: молодые учителя в городах и селах России — о своей работе ( 5 фото )
- 02.06.2020
- 8 319
Букмейт запускает кампанию «Летнее чтение» — книжные рекомендации от экспертов российского образования. В рамках этой кампании мы поговорили с четырьмя участниками программы «Учитель для России», в которой молодые люди едут работать преподавателями в разные регионы страны. Нередко это люди без опыта, зато с новыми идеями и желанием улучшить образование в маленьких городах и поселках.
В школах, участвующих в программе «Учитель для России», стараются вводить новые, нестандартные формы обучения..
На наши вопросы ответили учительница русского языка и литературы в селе Липовка в Воронежской области Лиля Велленова; социальный педагог в поселке Ближне-Песочное в Нижегородской области Анастасия Сорокина; учитель информатики в поселке городского типа Каменка в Воронежской области Владислав Акульшин и учительница русского языка и литературы в городе Бутурлиновка в Воронежской области Мадина Магамедова.
Почему вы приняли участие в такой программе?
Мадина Магамедова: Я окончила журфак в саратовском вузе и после выпуска восемь лет работала по специальности. Но еще в студенческие времена набирала подработки: часть рабочего дня проходила в редакциях или на мероприятиях, другая уходила на репетиторство. Работала и со школьниками, которым нужно было повысить успеваемость, и со взрослыми, желавшими просто улучшить грамотность. Получив диплом, я больше не набирала учеников, но иногда мои «старички» давали контакты друзьям и знакомым с положительными рекомендациями. Как правило, я не отказывала: мне нравилось репетиторство, это было своего рода хобби. И оно же сыграло на руку.
Мадина Магамедова раньше работала в журналистике, и обнаружила, что у учителя и журналиста может быть много общего. Фото: Никита Савостиков, «Учитель для России»
Какое-то время я работала в Израиле, и там выпала возможность вести занятия в гимназии. Тогда я поняла, что в работе учителя есть много плюсов и это очень похоже на журналистику: ты собираешь, обрабатываешь, осмысливаешь информацию, а потом выдаешь ее аудитории и получаешь обратную связь. И самое главное — это настоящий креатив, творчество, на который всегда есть спрос. Вернувшись в Россию, я решила попробовать себя в более серьезных образовательных проектах и наткнулась на программу «Учитель для России». Здесь как раз можно было практиковать альтернативные методы образования, используя творческий лояльный подход, да и прокачать профессиональные и человеческие навыки (если так можно выразиться).
Владислав Акульшин: До программы я работал помощником юриста, помощником следователя в СК и менеджером проектов. Постепенно я понял, что моя работа ничего не меняет в мире: я просто зарабатываю деньги, чтобы есть, сплю — и снова иду на работу. Не совсем bullshit job, но очень близко. Замените меня любым другим человеком — и никто не заметит.
У меня было желание сделать мир немного другим. Я считал, что есть места, где с людьми могут происходить ужасные в своей бессмысленности вещи, — тюрьмы и школы. Про первые я писал магистерскую диссертацию в Саратовском государственном университете, но работать в них был морально и физически не готов. А школы — почему нет? Ресурсы, потраченные на образование, окупают себя в разы эффективнее, чем те, что потрачены на борьбу с преступностью.
Лиля Велленова: До программы я работала в рекламном агентстве. Все было классно, но я не чувствовала свою работу нужной. В то же время я начала робко подумывать о том, чтобы попробовать себя в роли учителя. В какой-то момент я даже получила педагогическое образование, однако до выхода в школу дело так и не дошло: было страшно оказаться на новом месте без какой-либо поддержки. Потом узнала об «Учителе для России», и как-то все сложилось: работа в школе, поддержка методистов, крутое сообщество, по-настоящему полезное и нужное дело. Все еще было страшно, но я решилась. Для меня это возможность не только попробовать себя в новой роли, но и получить, быть может, самый необычный и интересный опыт в своей жизни.
Какими были ваши первые впечатления, когда вы сюда приехали?
Лиля Велленова: Я работаю в маленькой школе, расположенной в селе Липовка, что в Воронежской области. В моем детстве не было даже летнего отдыха в деревне у бабушки, всю свою жизнь я провела в городе. Поэтому для меня контакт с селом — совершенно новый опыт. Помню, как в первый день с круглыми от восторга глазами я бегала с камерой за баранами, гусями и козами. Через полчаса я наконец опомнилась и поняла, что если ты еще никому не знакомая молодая учительница в сельской школе, то красться вдоль домов за баранами — не самая лучшая идея. Прошел уже почти год, а я продолжаю улыбаться курам, которые иногда заходят на школьный двор.
Анастасия Сорокина: Я работаю в рабочем поселке Ближне-Песочное рядом с городом Выкса в Нижегородская области. Я не предметница и сначала было непонимание со стороны детей. Они меня спрашивали: «А что вы преподаете?» или «Когда вы будете у нас вести урок?». А я социальный педагог. Самим городом была приятно удивлена. А школа — это моя отдельная любовь: маленькое двухэтажное здание с деревянными полами и видом на соседние дома.
Анастасия Сорокина не ведет какой-то предмет, она социальный педагог — что сначала вызывало непонимание среди детей. Фото: Никита Савостиков, «Учитель для России»
Мадина Магамедова: Я живу и работаю в городе Бутурлиновка Воронежской области. Когда я первый раз его посетила, как бы банально это ни звучало, была приятно удивлена. Чистые улицы, книжный магазин, великолепно оснащенная школа; коллеги, которые оказались очень открытыми и дружелюбными; активные, энергичные дети. Особенное впечатление произвел охранник школы: у нас как-то возникла заминка с водой, пить из-под крана я не рисковала, и он выручил — протянул двухлитровую бутылку с водой и сказал: «Берите, еще в дороге жажда замучает. Я-то знаю». В этот момент я подумала, что неплохо было бы здесь остаться на пару лет.
Владислав Акульшин: Сейчас я преподаю в Воронежской области, в поселке городского типа Каменка. Первое впечатление было — «вокруг все очень аккуратное и чистое». На улицах асфальт и плитка, фасады зданий чистые, школа просторная и светлая. Есть местные предприниматели и всякие частники — я очень люблю готовить, и благодаря им у меня разнообразный рацион. У них самый вкусный хлеб, сыр, мясо, сладости и пельмени. Ну и овощи, конечно.
Какая разница между процессом обучения в большом городе и в маленьком?
Лиля Велленова: В селе процесс обучения сильно ограничен тем, что может предложить школа. Если захотите играть на барабанах или заниматься балетом, придется минут 40 ехать до ближайшего города. Особенность именно нашей школы — в микроскопических классах: почти в каждом всего по два-три ученика. С одной стороны, это означает почти индивидуальное обучение: на уроках я могу уделить необходимое количество времени каждому ученику, дать развернутую обратную связь. С другой стороны, класс из двух-трех учеников сразу отсекает некоторые формы занятий: никакой тебе групповой или даже парной работы.
Но отличия от городской школы чувствуются уже на пороге. Это совсем другая атмосфера и культура общения. Здесь каждый знает каждого (или даже является ему дальним родственником). Ученики общаются не по классам: на перемене второклассница может общаться с восьмиклассницей, а мальчишки из четвертого, седьмого и девятого классов — вместе проходить новые игры.
Владислав Акульшин: Я не преподавал в большом городе, но, по ощущениям, ребята здесь гораздо ближе к жизни, чем я в своем возрасте. Они ковыряются в мотоциклах, ставят Linux на компьютеры, моют дома посуду. Почти у всех есть братишки-сестренки. В некоторых семьях, и это в разы чаще, чем в городах, отцов подолгу не бывают дома, потому что у них вахтовая работа. Жизненные аналогии здесь приводить в некотором смысле проще. С другой стороны, они не особо знакомы с идеей регулярного перемещения на общественном транспорте и плохо ориентируются в том, как устроено предпринимательство и рынок труда. Карьерные треки связаны с местным заводом, ближайшим ПТУ и военщиной. Многие уходят после девятого класса, кто-то идет в колледж, получая еще четыре года на самоопределение и самообразование.
Лиля Велленова сравнивает село Липовка, где она работает, с островком размеренной жизни. Фото: Никита Савостиков, «Учитель для России»
Анастасия Сорокина: Закончился мой первый учебный год, до этого я не имела опыта работы в школе. У детей много житейских навыков, они лучше меня знают, например, когда нужно сажать помидоры или когда цветет яблоня. В то же время однажды девочка из среднего звена спросила меня, каждый ли день я приезжаю в школу из Питера. Есть некоторая закрытость, рамочность, и это влияет на процесс обучения. При этом их чаще всего легко чем-то заинтересовать. В ноябре я собирала шишки, чтобы раскрасить их с детьми и сделать игрушки и гирлянды — и не подозревала, что на необязательные занятия придут больше 35 человек. Просто чтобы акрилом покрасить шишки.
Что читают ваши ученики?
Владислав Акульшин: На первом уроке я раздал ученикам анкеты, чтобы узнать, что это за люди, что им интересно и нужно. Ребята любят «Ведьмака» — человек пять Сапковского читали полностью. Человек десять так или иначе говорили про «В метре друг от друга», даже в нашем кинозале просили посмотреть. Кажется, есть ребята, которым интересен нон-фикшен — я купил несколько книг для библиотеки, хочу посмотреть, как пойдет.
Среди шестиклассниц есть девчата, которые дико угорают по фантастике и читают все, что находится по запросу «романтика фантастика рассказ». Дал им почитать Дяченко — говорят, что жутко интересно, но ничего не понятно. Дяченко вообще хорошо заходят — у меня были очереди на Vita Nostra. Есть мальчишка в четвертом классе, который трилогию «Маг дороги» осилил примерно за неделю.
Мне кажется, интерес к нон-фикшену у них растет оттуда же, откуда интерес к фантастике — хочется почитать, как интересно и необычно что-то устроено. Свой мир или чужой — разница небольшая. Есть девчата, которым интересна психология. Кто-то пробует литературу по саморазвитию. Мне кажется, они таким образом пытаются решить какие-то вопросы с социализацией и стать лучше. Вроде получается давать им что-то стоящее: одна ученица до сих пор «Не рычите на собаку!» возвращать не хочет.
Мадина Магамедова: Самой популярной среди детей стала серия книг о котах-воителях Эрин Хантер. Мои ученики ее обожают: покупают в бумажном варианте, делают коллажи, цитируют диалоги героев. Даже сравнивают с ними классическую литературу: «А вот Рыжик так с Муму не поступил бы. Он бы вместе с песиком возглавил всю деревню!» Другая часть в восторге от «Зерцалии» Евгения Гаглоева. Иногда на уроках мы проходим внепрограммные произведения, и теперь многие ученики читают книжки Кейт ДиКамилло.
Анастасия Сорокина: Мне кажется, кроме отрывков из школьной программы, самое популярное сейчас чтение среди подростков — фанфики и манга. В начальной школе дети в восторге от энциклопедий, особенно на темы транспорта, космоса и динозавров. Был интересный опыт с учениками начальной школы: я приобрела несколько книг издательства «Самокат» и принесла их детям на переменке. Среди них была книжка «Лес» Марка Мартина, — с красивыми иллюстрациями, о проблемах вырубки деревьев и небрежного отношения к природе. Было интересно наблюдать за их дискуссией, кто что понял и что можно сделать.
Лиля Велленова: Я работаю со старшими классами и не могу сказать, что мои ребята много и с интересом читают. Но у каждого совершенно точно за этот год был момент истинного интереса к книге, просто у каждого — к своей. Для кого-то это рассказы Айзека Азимова, а для кого-то (внезапно) — «Мцыри». Некоторые читают не только то, что мы проходим в классе. Обычно это популярная современная литература, например, «451 градус по Фаренгейту» или романы Стивена Кинга. Иногда ребята берут что-нибудь почитать из маленькой библиотеки в моем кабинете. Наибольшей популярностью пользуются «Вафельное сердце» Марии Парр и «Сахарный ребенок» Ольги Громовой.
Что вы сами сейчас читаете не по работе?
Мадина Магамедова: Перечитываю рассказы Говарда Лавкрафта. В перерывах между делами почитываю графические новеллы. Сейчас это «Сурвило».
Лиля Велленова: Почти все, что я читаю, все равно имеет какое-то отношение к работе. Сейчас я перечитываю книги зарубежных авторов, которые предложила на лето девятиклассникам и которые мы с ними будем обсуждать в новом учебном году. Совсем недавно я закончила «1984» и теперь хочу приступить к «Жареным зеленым помидорам в кафе „Полустанок“». Последнее, что я читала только для себя и вряд ли смогу как-то применить в школе, — книги «Она же Грейс» Маргарет Этвуд и «Америка» Франца Кафки.
Владислав Акульшин работал помощником юриста и помощником следователя в СК, а затем кардинально сменил профессию. Фото: Александра Моргун
Анастасия Сорокина: Прямо сейчас читаю сборник рассказов Николая Гумилева «Африканская охота». Но вообще трудно выделить время на чтение книг, которые не связаны с работой. Были периоды, когда я ничего не читала дополнительно, и казалось, что моя речь превращается в термины.
Владислав Акульшин: Мне пришел большой заказ от «Бумкниги» — читаю комиксы и графические романы. Это скорее исследование, чем досуг — я готовлюсь к запуску образовательного проекта, и мне важно понять, как устроено визуальное повествование. Когда расправлюсь с ними, закажу в НЛО «Опасные советские вещи» и «Страну имен» — я веду настольные ролевые игры в постсоветском антураже, и мне хочется углубить свое понимание того наследия, с которым мы живем.
И жду зарплаты — тогда закажу в фонде поддержки социальных исследований «Хамовники» сразу несколько книг. «Хамовники» финансируют социологические исследования российской повседневности, очень увлекательные. Например, «Жизнь по понятиям» — она про уличные группировки Татарстана: как в них попадают, как они устроены и как функционируют. Еще куплю книгу «Гаражники» — про целый сектор российской экономики, о которой я слышал только краем уха. И «Неформальное здравоохранение» — про феномен того, как мы спрашиваем у провизора в аптеке «что-нибудь от суставов».
Как учителя характеризуют свои места работы и что почитать учителям об учителях ищите на Bookmate Journal
В школах, участвующих в программе «Учитель для России», стараются вводить новые, нестандартные формы обучения..
На наши вопросы ответили учительница русского языка и литературы в селе Липовка в Воронежской области Лиля Велленова; социальный педагог в поселке Ближне-Песочное в Нижегородской области Анастасия Сорокина; учитель информатики в поселке городского типа Каменка в Воронежской области Владислав Акульшин и учительница русского языка и литературы в городе Бутурлиновка в Воронежской области Мадина Магамедова.
Почему вы приняли участие в такой программе?
Мадина Магамедова: Я окончила журфак в саратовском вузе и после выпуска восемь лет работала по специальности. Но еще в студенческие времена набирала подработки: часть рабочего дня проходила в редакциях или на мероприятиях, другая уходила на репетиторство. Работала и со школьниками, которым нужно было повысить успеваемость, и со взрослыми, желавшими просто улучшить грамотность. Получив диплом, я больше не набирала учеников, но иногда мои «старички» давали контакты друзьям и знакомым с положительными рекомендациями. Как правило, я не отказывала: мне нравилось репетиторство, это было своего рода хобби. И оно же сыграло на руку.
Мадина Магамедова раньше работала в журналистике, и обнаружила, что у учителя и журналиста может быть много общего. Фото: Никита Савостиков, «Учитель для России»
Какое-то время я работала в Израиле, и там выпала возможность вести занятия в гимназии. Тогда я поняла, что в работе учителя есть много плюсов и это очень похоже на журналистику: ты собираешь, обрабатываешь, осмысливаешь информацию, а потом выдаешь ее аудитории и получаешь обратную связь. И самое главное — это настоящий креатив, творчество, на который всегда есть спрос. Вернувшись в Россию, я решила попробовать себя в более серьезных образовательных проектах и наткнулась на программу «Учитель для России». Здесь как раз можно было практиковать альтернативные методы образования, используя творческий лояльный подход, да и прокачать профессиональные и человеческие навыки (если так можно выразиться).
Владислав Акульшин: До программы я работал помощником юриста, помощником следователя в СК и менеджером проектов. Постепенно я понял, что моя работа ничего не меняет в мире: я просто зарабатываю деньги, чтобы есть, сплю — и снова иду на работу. Не совсем bullshit job, но очень близко. Замените меня любым другим человеком — и никто не заметит.
У меня было желание сделать мир немного другим. Я считал, что есть места, где с людьми могут происходить ужасные в своей бессмысленности вещи, — тюрьмы и школы. Про первые я писал магистерскую диссертацию в Саратовском государственном университете, но работать в них был морально и физически не готов. А школы — почему нет? Ресурсы, потраченные на образование, окупают себя в разы эффективнее, чем те, что потрачены на борьбу с преступностью.
Лиля Велленова: До программы я работала в рекламном агентстве. Все было классно, но я не чувствовала свою работу нужной. В то же время я начала робко подумывать о том, чтобы попробовать себя в роли учителя. В какой-то момент я даже получила педагогическое образование, однако до выхода в школу дело так и не дошло: было страшно оказаться на новом месте без какой-либо поддержки. Потом узнала об «Учителе для России», и как-то все сложилось: работа в школе, поддержка методистов, крутое сообщество, по-настоящему полезное и нужное дело. Все еще было страшно, но я решилась. Для меня это возможность не только попробовать себя в новой роли, но и получить, быть может, самый необычный и интересный опыт в своей жизни.
Какими были ваши первые впечатления, когда вы сюда приехали?
Лиля Велленова: Я работаю в маленькой школе, расположенной в селе Липовка, что в Воронежской области. В моем детстве не было даже летнего отдыха в деревне у бабушки, всю свою жизнь я провела в городе. Поэтому для меня контакт с селом — совершенно новый опыт. Помню, как в первый день с круглыми от восторга глазами я бегала с камерой за баранами, гусями и козами. Через полчаса я наконец опомнилась и поняла, что если ты еще никому не знакомая молодая учительница в сельской школе, то красться вдоль домов за баранами — не самая лучшая идея. Прошел уже почти год, а я продолжаю улыбаться курам, которые иногда заходят на школьный двор.
Анастасия Сорокина: Я работаю в рабочем поселке Ближне-Песочное рядом с городом Выкса в Нижегородская области. Я не предметница и сначала было непонимание со стороны детей. Они меня спрашивали: «А что вы преподаете?» или «Когда вы будете у нас вести урок?». А я социальный педагог. Самим городом была приятно удивлена. А школа — это моя отдельная любовь: маленькое двухэтажное здание с деревянными полами и видом на соседние дома.
Анастасия Сорокина не ведет какой-то предмет, она социальный педагог — что сначала вызывало непонимание среди детей. Фото: Никита Савостиков, «Учитель для России»
Мадина Магамедова: Я живу и работаю в городе Бутурлиновка Воронежской области. Когда я первый раз его посетила, как бы банально это ни звучало, была приятно удивлена. Чистые улицы, книжный магазин, великолепно оснащенная школа; коллеги, которые оказались очень открытыми и дружелюбными; активные, энергичные дети. Особенное впечатление произвел охранник школы: у нас как-то возникла заминка с водой, пить из-под крана я не рисковала, и он выручил — протянул двухлитровую бутылку с водой и сказал: «Берите, еще в дороге жажда замучает. Я-то знаю». В этот момент я подумала, что неплохо было бы здесь остаться на пару лет.
Владислав Акульшин: Сейчас я преподаю в Воронежской области, в поселке городского типа Каменка. Первое впечатление было — «вокруг все очень аккуратное и чистое». На улицах асфальт и плитка, фасады зданий чистые, школа просторная и светлая. Есть местные предприниматели и всякие частники — я очень люблю готовить, и благодаря им у меня разнообразный рацион. У них самый вкусный хлеб, сыр, мясо, сладости и пельмени. Ну и овощи, конечно.
Какая разница между процессом обучения в большом городе и в маленьком?
Лиля Велленова: В селе процесс обучения сильно ограничен тем, что может предложить школа. Если захотите играть на барабанах или заниматься балетом, придется минут 40 ехать до ближайшего города. Особенность именно нашей школы — в микроскопических классах: почти в каждом всего по два-три ученика. С одной стороны, это означает почти индивидуальное обучение: на уроках я могу уделить необходимое количество времени каждому ученику, дать развернутую обратную связь. С другой стороны, класс из двух-трех учеников сразу отсекает некоторые формы занятий: никакой тебе групповой или даже парной работы.
Но отличия от городской школы чувствуются уже на пороге. Это совсем другая атмосфера и культура общения. Здесь каждый знает каждого (или даже является ему дальним родственником). Ученики общаются не по классам: на перемене второклассница может общаться с восьмиклассницей, а мальчишки из четвертого, седьмого и девятого классов — вместе проходить новые игры.
Владислав Акульшин: Я не преподавал в большом городе, но, по ощущениям, ребята здесь гораздо ближе к жизни, чем я в своем возрасте. Они ковыряются в мотоциклах, ставят Linux на компьютеры, моют дома посуду. Почти у всех есть братишки-сестренки. В некоторых семьях, и это в разы чаще, чем в городах, отцов подолгу не бывают дома, потому что у них вахтовая работа. Жизненные аналогии здесь приводить в некотором смысле проще. С другой стороны, они не особо знакомы с идеей регулярного перемещения на общественном транспорте и плохо ориентируются в том, как устроено предпринимательство и рынок труда. Карьерные треки связаны с местным заводом, ближайшим ПТУ и военщиной. Многие уходят после девятого класса, кто-то идет в колледж, получая еще четыре года на самоопределение и самообразование.
Лиля Велленова сравнивает село Липовка, где она работает, с островком размеренной жизни. Фото: Никита Савостиков, «Учитель для России»
Анастасия Сорокина: Закончился мой первый учебный год, до этого я не имела опыта работы в школе. У детей много житейских навыков, они лучше меня знают, например, когда нужно сажать помидоры или когда цветет яблоня. В то же время однажды девочка из среднего звена спросила меня, каждый ли день я приезжаю в школу из Питера. Есть некоторая закрытость, рамочность, и это влияет на процесс обучения. При этом их чаще всего легко чем-то заинтересовать. В ноябре я собирала шишки, чтобы раскрасить их с детьми и сделать игрушки и гирлянды — и не подозревала, что на необязательные занятия придут больше 35 человек. Просто чтобы акрилом покрасить шишки.
Что читают ваши ученики?
Владислав Акульшин: На первом уроке я раздал ученикам анкеты, чтобы узнать, что это за люди, что им интересно и нужно. Ребята любят «Ведьмака» — человек пять Сапковского читали полностью. Человек десять так или иначе говорили про «В метре друг от друга», даже в нашем кинозале просили посмотреть. Кажется, есть ребята, которым интересен нон-фикшен — я купил несколько книг для библиотеки, хочу посмотреть, как пойдет.
Среди шестиклассниц есть девчата, которые дико угорают по фантастике и читают все, что находится по запросу «романтика фантастика рассказ». Дал им почитать Дяченко — говорят, что жутко интересно, но ничего не понятно. Дяченко вообще хорошо заходят — у меня были очереди на Vita Nostra. Есть мальчишка в четвертом классе, который трилогию «Маг дороги» осилил примерно за неделю.
Мне кажется, интерес к нон-фикшену у них растет оттуда же, откуда интерес к фантастике — хочется почитать, как интересно и необычно что-то устроено. Свой мир или чужой — разница небольшая. Есть девчата, которым интересна психология. Кто-то пробует литературу по саморазвитию. Мне кажется, они таким образом пытаются решить какие-то вопросы с социализацией и стать лучше. Вроде получается давать им что-то стоящее: одна ученица до сих пор «Не рычите на собаку!» возвращать не хочет.
Мадина Магамедова: Самой популярной среди детей стала серия книг о котах-воителях Эрин Хантер. Мои ученики ее обожают: покупают в бумажном варианте, делают коллажи, цитируют диалоги героев. Даже сравнивают с ними классическую литературу: «А вот Рыжик так с Муму не поступил бы. Он бы вместе с песиком возглавил всю деревню!» Другая часть в восторге от «Зерцалии» Евгения Гаглоева. Иногда на уроках мы проходим внепрограммные произведения, и теперь многие ученики читают книжки Кейт ДиКамилло.
Анастасия Сорокина: Мне кажется, кроме отрывков из школьной программы, самое популярное сейчас чтение среди подростков — фанфики и манга. В начальной школе дети в восторге от энциклопедий, особенно на темы транспорта, космоса и динозавров. Был интересный опыт с учениками начальной школы: я приобрела несколько книг издательства «Самокат» и принесла их детям на переменке. Среди них была книжка «Лес» Марка Мартина, — с красивыми иллюстрациями, о проблемах вырубки деревьев и небрежного отношения к природе. Было интересно наблюдать за их дискуссией, кто что понял и что можно сделать.
Лиля Велленова: Я работаю со старшими классами и не могу сказать, что мои ребята много и с интересом читают. Но у каждого совершенно точно за этот год был момент истинного интереса к книге, просто у каждого — к своей. Для кого-то это рассказы Айзека Азимова, а для кого-то (внезапно) — «Мцыри». Некоторые читают не только то, что мы проходим в классе. Обычно это популярная современная литература, например, «451 градус по Фаренгейту» или романы Стивена Кинга. Иногда ребята берут что-нибудь почитать из маленькой библиотеки в моем кабинете. Наибольшей популярностью пользуются «Вафельное сердце» Марии Парр и «Сахарный ребенок» Ольги Громовой.
Что вы сами сейчас читаете не по работе?
Мадина Магамедова: Перечитываю рассказы Говарда Лавкрафта. В перерывах между делами почитываю графические новеллы. Сейчас это «Сурвило».
Лиля Велленова: Почти все, что я читаю, все равно имеет какое-то отношение к работе. Сейчас я перечитываю книги зарубежных авторов, которые предложила на лето девятиклассникам и которые мы с ними будем обсуждать в новом учебном году. Совсем недавно я закончила «1984» и теперь хочу приступить к «Жареным зеленым помидорам в кафе „Полустанок“». Последнее, что я читала только для себя и вряд ли смогу как-то применить в школе, — книги «Она же Грейс» Маргарет Этвуд и «Америка» Франца Кафки.
Владислав Акульшин работал помощником юриста и помощником следователя в СК, а затем кардинально сменил профессию. Фото: Александра Моргун
Анастасия Сорокина: Прямо сейчас читаю сборник рассказов Николая Гумилева «Африканская охота». Но вообще трудно выделить время на чтение книг, которые не связаны с работой. Были периоды, когда я ничего не читала дополнительно, и казалось, что моя речь превращается в термины.
Владислав Акульшин: Мне пришел большой заказ от «Бумкниги» — читаю комиксы и графические романы. Это скорее исследование, чем досуг — я готовлюсь к запуску образовательного проекта, и мне важно понять, как устроено визуальное повествование. Когда расправлюсь с ними, закажу в НЛО «Опасные советские вещи» и «Страну имен» — я веду настольные ролевые игры в постсоветском антураже, и мне хочется углубить свое понимание того наследия, с которым мы живем.
И жду зарплаты — тогда закажу в фонде поддержки социальных исследований «Хамовники» сразу несколько книг. «Хамовники» финансируют социологические исследования российской повседневности, очень увлекательные. Например, «Жизнь по понятиям» — она про уличные группировки Татарстана: как в них попадают, как они устроены и как функционируют. Еще куплю книгу «Гаражники» — про целый сектор российской экономики, о которой я слышал только краем уха. И «Неформальное здравоохранение» — про феномен того, как мы спрашиваем у провизора в аптеке «что-нибудь от суставов».
Как учителя характеризуют свои места работы и что почитать учителям об учителях ищите на Bookmate Journal
Материал взят: Тут