Империя на войне ( 4 фото )
- 23.12.2019
- 7 553
- Россия в 1914 - 1918 гг. Мнения очевидцев.
Я придерживаюсь того подхода, что некоторые вещи объяснять совершенно не нужно - и данная подборка из дневников и газетных статей, частных писем и публичных выступлений, как раз попадает под такую категорию. Опытный читатель без труда оценит мою идею, а неопытный... что же, ему надо расти над собой.
В большинстве случаев датировка дана согласно григорианскому календарю, но, к сожалению, есть и исключения. Впрочем, разница в 13 дней не имеет в данном случае принципиального значения. От замысла комментирования мне пришлось отказаться ввиду большого объема текста, хотя в отдельных случаях такого рода "заметки на полях" будут попадаться - это, так сказать, развалины первоначального замысла.
Я постарался разбавить текст аутентичными материалами того времени - в дальнейшем к картинкам и музыке добавится кинохроника. Эта серия постов будет разбита на четыре части и сегодня у нас 1914 год.
Итак, начнем.
"Русское слово", 13 июля -
Как и следовало ожидать, дипломатические сношения между Австро-Венгрией и Сербией прерваны. Сербское правительство оставило без ответа дерзкую ноту графа Берхтольда, и австрийский посланник вчера, вечером, уехал из Белграда. Столица Сербии покинута двором и правительством, переехавшим в Ниш, и, быть может, австрийские мониторы в эту минуту плывут к Белграду. Приближается грозный час, когда заговорят пушки, и вековой спор Габсбургской монархии с ее южной соседкой будет решен силой оружия. Вина за такой исход печальных событий всецело падает на австрийское правительство, пожелавшее воспользоваться сараевским преступлением для превращения Сербии в свою провинцию. Если для Сербии не было иного выбора, как или погибнуть с честью, или безмолвно покориться надменному врагу, можно было не сомневаться в решении сербской нации. Даже после завоевания двуедиными полчищами участь Сербии, все равно, не может быть хуже, чем в случае добровольной капитуляции перед наглыми требованиями венского кабинета.
А.М. Коллонтай (социалистка и нимфоманка). Дневник, 13 июля -
Нет, что-то тревожное нарастает. Газеты серьезно пишуто войне. Обидно, что читаем запоздалые новости. Кругом говорят о возможном вмешательстве Германии, об осложнениях с Россией. Конечно, это все больше толки „курортных обитателей“, но со вчерашнего вечера в Кольгрубе вдруг стало тревожно и неуютно... Некоторые курортные гости решили уехать восвояси. Как-то не верится в возможность войны. Никто ее не хочет. С кем ни заговоришь, все считают, что это было бы „der grosste Unsinn“ (величайшее безумие). Курортная жизнь идет своим чередом. Барышни танцуют, „грузные тети“ сплетничают. Смешно наблюдать, как все стараются друг друга уверить, что война невозможна. А на душе все же тревожно и все будто чего-то ждут. Или это мне только так кажется?..
Барон Икскуль фон Гильденбандт, 14 июля -
Когда я выехал из Петербурга, встретил в поезде Пиленко. На мой вопрос, почему он так нападает на Германию, Пиленко мне ответил, что, во-первых, Пурталес хотел его подкупить (заплатив ему 500 руб. в месяц и 2000 руб., если не появится его статей против Германии), а во-вторых, будто бы старик Суворин оставил ему такое завещание: «ругай всегда и всех». Я его спрашивал, почему он тогда не нападает на наш новый кабинет и о том, что он получил «субсидии» от Маккензи Валлас, но он об этом умолчал.
Реакция барона вполне понятна - он был из русских немцев и радоваться происходящему конечно не мог. Любопытна характеристика, которую ему в своих мемуарах дал крайне правый и "природный русский" В.И. Гурко -
Статс-секретарями отделения законов были за описываемый период барон Ю. А. Икскуль-фон-Гильденбандт, а позднее Г. И. Шамшин. Первый — Икскуль — в душе был ярым балтийцем, в смысле отстаивания баронских интересов, но, однако, тщательно это скрывал и одновременно принимал близко к сердцу общегосударственные интересы. Думается мне, однако, что опять-таки в душе он преклонялся лишь перед германской культурой и отрицал всякое культурное значение за русским народом. Редактор барон Икскуль был превосходный и законодательной техникой обладал в совершенстве. Все поступавшие при нем в департамент проекты подвергались самому тщательному рассмотрению, причем происходило это при участии всего состава служащих в отделении. Словом, происходило форменное коллегиальное совещание, состоявшее в том, что сначала лицо, которому поручалось данное дело, излагало его сущность и подвергало его всесторонней, как по существу, так и во всех его подробностях, критике; затем в обсуждении принимали участие все остальные чиновники отделения вплоть до зеленой молодежи. Порядок этот, способствующий тщательному ознакомлению статс-секретаря с проектом, а следовательно, через его посредство и председателя департамента, служил превосходной школой для всех участников совещания.
Итак - работник превосходный, но в душе - по мнению патриота Гурко - не любит народа. Впрочем, некоторые современники, в свою очередь, называли Гурко беспринципным.
Княгиня М.Н. Волконская министру иностранных дел С.Д. Сазонову, 14 июля -
1) Объявить настоящую конституцию, а не пародию на нее, и государю присягнуть оной. 2) Заявить войскам (не исключая нижних чинов), что на случай смерти или увечья их семьи или они сами будут обеспечены помощью Гос. казначейства. 3) Призвать всех казаков на войну и пустить их в Германию как дикую орду на уничтожение немедленно, даже при помощи имеющихся в распоряжении Военного министерства средств, мостов, телеграфов, вызвать охотников на аэропланах это сделать. 4) Немедленно все ценности Гос. банка вывезти на всякий случай в глубь России, хотя бы в Пермь. 5) Если можно, употребить все средства и усилия немедленно занять Вену, а чехам объявить их независимость на вечные времена, и их полки перейдут на сторону России. Я полагаю, что французы будут драться хорошо, в надежде получить обратно Эльзас и Лотарингию. Не воспользуется ли Япония вмешательством России в распри Австрии и Сербии и не пожелает ли объявить нам войну - ведь ныне государства руководятся не принципом права, а силою...
Вполне революционно - хотя ни сотни, если не тысячи, подобных свидетельств, ни манифест к полякам великого князя, ни использование "чешской карты" с первых же мгновений войны - все это ничуть не мешает современным российским авторам с серьезным видом писать о "немецком золоте" и кайзере Вильгельме, первым в истории призвавшем подданных враждебной державы выступить против своего государя. И это не шутка - так и пишут в 2019 году.
"Ранее утро", 15 июля -
В воскресенье, 13 июля, в театре при ст. Химки, Николаевской ж. д., был устроен бал-маскарад. Когда явился военный оркестр, публика стала настойчиво требовать исполнения гимна. Раздались крики: — Долой Австрию! Это не понравилось пьяненькому дирижеру танцами. Забравшись на сцену, он крикнул: — Мы сюда собрались веселиться. И незачем поэтому заниматься политикой! Слова его были встречены шиканьем.
М.К. Лемке, историк (скорее "собиратель") российской журналистики и "революционного движения". Дневник, 16 июля -
В обществе настроение двойственное: все крайнее левое не ждет от нашей армии ничего доброго и поэтому склонно приготовляться к приему войск Вильгельма в столицу не позже 1 сентября — это не преувеличено; все остальные преисполнены надежд на быстрый и решительный успех, особенно, если оправдаются надежды на активное союзничество Франции и Англии. Я полагаю, что тогда в полгода война будет кончена на погибель Германии. Народ настроен еще более оптимистически и рад свести счеты с немцем, которого давно ненавидит; именно народ знал его всегда с самой неприглядной стороны как управляющих имениями или помещичьих приказчиков, мастеров и администраторов на фабриках и т. п. Еще со времен крепостного права, когда немцы-управляющие угнетали крестьян, ненависть эта таится, а временами и обстоятельствами то росла, то проявлялась.
"Петербургский листок", 17 июля -
Редкое зрелище являла толпа манифестантов, встретившая на углу Невского и Литейного пр. другую толпу, во главе которой несли среди национальных стягов портрет Государя Императора. — На колени! — раздался чей-то крик. Толпа мгновенно опустилась на колени и среди нее находились не только рабочие, но и студенты, чиновники и офицеры. Пение гимна «Боже, Царя храни» было исполнено на коленях.
В окнах ресторана «Москва», на углу Владимирского и Невского пр., по требованию толпы появились музыканты и исполнили народный гимн.
Толпа молчаливо выслушала его и с криками «ура» направилась во 2-м часу ночи по Невскому пр. снова к памятнику Царя-Миротворца на Знаменской площади.
А.С. Арутюнов, ротный писарь. Дневник, 18 июля -
Наскоро приготовившись в дорогу, я последний раз (быть может) приятно провёл время в кругу своих родных и жены, с которой после свадьбы прожил всего лишь 45 дней, пообедав и, затем, напившись чаю в 4 часа мы все направились к вокзалу, где уже был подан поезд для запасных...
Народу было много — все вышли провожать своих. Настал час разлуки и мне, дали третий звонок, и я, расцеловавшись и попрощавшись с родными, сел в вагон. Поезд тронулся... Наши все прослезились и я тоже не выдержал... Но приходилось крепиться и покоряться судьбе. Россия встала на защиту угнетённых братьев Славян, и надо было стать за честь и достоинство св. Руси.
Б.В. Никольский (юрист, историк, поэт, адвокат и "союзник" - я надеюсь посвятить ему отдельную серию постов). Дневник, 19 июля -
Слухи, что Германия прислала запрос о нашей мобилизации и полученный ответ нашла неудовлетворительным. Хорошо бы, если бы так, — это свидетельствовало бы, что мы не зеваем и сохраняем активную роль. Ох, несколько бы нам деньков еше выгадать! Если план немецкой войны действительно сводится к тому, чтобы в первую очередь обрушиться на нас, то Франция должна первая начать войну. Это спутало бы все карты. Хоть бы два денька нам объявить после Франции! Конечно, это невозможно. Во всяком случае, Франция должна начинать и нападать: это громадный шанс в нашу пользу и в военном, и в дипломатическом отношении. Пишу все это, а сам волнуюсь, потому что ничего не знаю. Вот они, желанные, жданные события... Не могу принудить себя усомниться в нашем успехе. Что бы ни было, наша должна взять. Или нет ни Бога, ни истории.
И.С. Ильин, кадровый офицер (после эмиграции - публицист). Дневник, 19 июля -
Начальник дивизии генерал Зайончковский телеграфирует, что Германия объявила войну, с чем и поздравляет. Никак не могу понять, с чем тут поздравлять?! Итак, значит, война. Массовое избиение, разорение, сотни тысяч изувеченных, разоренные города и села, целые страны! Отправился за лошадьми. На станции Спасская Полесть стон и плач. Откуда-то вдруг взялась масса женщин. Пристают, спрашивают - правда ли, что война? Одна баба так рыдает, что меня даже зло взяло: и чего ревет! Ведь даже точно ничего еще не знает. Она была в шляпке и, видимо, не крестьянка, бабы попроще, деревенские, ее же утешали.
Зайончковский - это "тот самый" автор "самой лучшей истории ПМВ" (по мнению россиян), а также советский военоспец и сексот.
"Ранее утро", 19 июля -
Вчера, в 6 час. вечера, на Красной площади, у памятника Минину и Пожарскому, состоялся митинг, привлекший несколько тысяч человек.
У подножия памятника, где воздвигнуть был временный помост с трибуной, образовалось живое море голов, над которыми развевались национальные флаги. Из храма Василия Блаженного показался крестный ход, в котором принимали участие: прот. Восторгов, священники — Ковалевский, Гревцов, Федоров, Борисоглебский, иером. Илларий и протодиакон о. Розов.
При приближении крестного хода; толпа расступилась, и на устроенный помост внесли образ Христа Спасителя (из замоскворецкой часовни), образ Божьей Матери из храма Василия Блаженного, образ св. Николая Чудотворца, Всех скорбящих радости, Иоанна Воина, преподобного Серафима и святителя Ермогена. Когда образа были установлены, на трибуну взошел прот. Восторгов и предложил публике спеть «Спаси, Господи». На помосте к этому времени собрались члены славянского комитета, некоторые московские адвокаты, врачи и общественные деятели.
Началось молебствие.
К 6 час. на митинг прибыли и заняли центральное место на помосте сначала пом. градоначальника полк. В. Ф. Модль, a затем и градоначальник свиты Его Величества ген.-м. А. А. Адрианов.
Во время молебна прот. Восторгов обратился к публике с следующей речью: — Православные русские люди! От этого памятника, напоминающего нам о великом единении русской земли, о решимости в тяжелую годину принести все жертвы, напоминающего о свободе от иноземного врага, раздается первое слово призыва к самопожертвованию за освобождение сербов, когда-то освобожденных уже нами, но теперь, принявших жестокий ударь врага. Правому русскому делу грозят миллионы ощетинившихся германских штыков. Сейчас перед нами вопрос, быть или не быть нам великой державой, остаться оплотом для всего славянства, или отступить и отречься от былой славы. В этот грозный час пусть в душе каждого родится молитва, упование на Бога, который венчает правое оружие. Бросим в такой момент все наши временные разногласия, тяжбы и дадим слово на исторической Красной площади, которая видела столько русских подвигов, также совершить великий подвиге за Русь, Бог рассудит нашу вековую вражду с врагом. Помните, что с нами Бог, с нами небесные силы, с нами святые! Пойдем за крест, за веру православную, за оскорбленную православную Русь! Заложим жен наших и детей, но отомстим за обиду!
Речь прот. Восторгова была покрыта громовым «ура!»
"Утро", 19 июля -
Вчера, около 10 час. утра, на улицах Харькова произошла новая патриотическая манифестация с выражением сочувствия Сербии.
Толпа направилась по Старо-Московской улице в центр города. Часть-же рабочих прошла по Петипской улице на Павловскую площадь.
Манифестанты прошли мимо английского консульства с приветственными криками «да здравствует Англия!» и пытались затем пройти к австрийскому консульству, но здесь были встречены чинами полиции и принуждены возвратиться обратно; затем толпа пошла на Сумскую к французскому консульству, у которого была произведена сочувственная Франции манифестация.
При возвращении манифестантов в центре города, на Сумской улице, произошел инцидент. Проезжавший в вагоне койки господин громко произнес: — «Это не манифестанты, а хулиганы!» Господина отправили в участок. Задержанный оказался владельцем бакалейной лавочки по Пушкинской улице Павлом Халябурдой. Полицией составлен об этом случае протокол.
М.К.Лемке, 20 июля -
Царь с членами своей фамилии прибыл из Нового Петергофа на яхте к Николаевскому мосту, пересел там на катер и подъехал к дворцу. Толпа забывшего все его зло народа кричала «ура». При прохождении царя к Иорданскому подъезду густые толпы стали на колени, кричали «ура» и пели «Боже, царя храни»...
...
Толпа ревела всей грудью, опустилась на колени, склонила национальные флаги и запела гимн. Царь и царица кланялись на все стороны, а затем с семьей вернулись тем же порядком в Петергоф. Впереди толпы были видны флаги, плакаты с надписью «Боже, царя храни». Беспрерывно то в одном месте, то в другом поют гимн и «Спаси, Господи, люди твоя». То здесь, то там слышны возгласы: «Долой Германию!», «Да здравствует Россия!», «Да здравствует Франция!»...
Через толпу проводят запасных. Они под командой нескольких офицеров в сопровождении жен и матерей. Громкое «ура» несется за ними все время, пока они видны на площади.
Громадная площадь живет; толпы сменяются — народ считает долгом побыть на ней хоть несколько минут. Крест, которым увенчана Александровская колонна — этот символ первой Отечественной войны, — теперь символизировал настроение столицы перед началом второй, во много раз, вероятно, более трудной... Кто был на Дворцовой площади 9 января 1906 года, тот поймет глубокое значение этой манифестации. Тогда простодушные люди шли молить царя об обуздании произвола возглавляемого им правительства; сегодня они все еще верили в своего так долго обманывавшего всех царя. Тогда думали, что, нарушая полицейское запрещение о сборищах и став рядом с царем, услышат от него слово освобождения; сегодня, забыв тогдашний гром пушек и свист картечи, преисполненный веры в лучшее близкое будущее, надеявшийся на немедленные реформы, которым не помешала бы свора придворных немцев, гордый сознанием своего единения, народ опять шел туда же... Салюты с верков Петропавловской крепости если и напоминали гром орудий 1906 года, то радостное и светлое настроение сияющих лиц говорило о другом.
Как легко править таким народом! Каким надо быть тупым и глупым, чтобы не понять народной души, и каким черствым, чтобы ограничиться поклонами с балкона... Да, Романовы-Гольштейн-Готторпы не одарены умом и сердцем.
Весь день гудят колокола. У всех церквей толпы молящихся. Настроение праздничное и приподнятое; ни тоски, ни равнодушия. Мало кто может не поддаться общему порыву; так и тянет на улицу. Бахвальства тоже нет, «шапками закидаем» не слышно; каждый понимает, что враг серьезен, но верит в близкий и полный успех.
Н.И. Тихомиров (химик, ракетчик) Л.А. Тихомирову, 20 июля -
Бояться нам нечего, так как никогда еще Россия не была в таком выгодном положении. У нас есть союзники. На Францию, конечно, можно положиться, а может быть, и Англия на сей раз сдержит свое слово. Мало того - настоящая война объединила в одном чувстве патриотизма не только все партии, но и все народы России, за исключением лишь, может быть, немцев и финляндцев. Латыши ненавидят немцев. Я слышал от многих латышей, что они никогда не уступят немцам Риги. Если русским войскам придется очистить Прибалтийский край, то как бы ни спешила германская армия, она здесь не найдет в живых ни одного немца.
Вчера отправляли из Крейцбурга запасных. Я никак не ожидал увидеть такую картину. Пьяных совсем нет. Перед посадкой в вагоны торопливое пожатие руки — и больше ничего. Ни слез, ни жалоб. Только евреи портили картину и голосили вовсю. Тем больше нельзя было не любоваться выдержкой латышей. Правда, картина в общем тяжелая, но видно было, что все понимают необходимость приносимых жертв...
"Одесские новости", 21 июля -
Целый день, вечер и ночью редакцию «Мал. Одесск. Нов.» и «Од. Нов.» осаждаются тысячной толпой, читающей выставленный последние бюллетени. Кого только нет в этой толпе. Стерлись все вероисповедные, национальные перегородки. И грозный час общей опасности перейдены все партийные черты. Вечером на митинге—манифестации против Робина слышатся удивительные речи.
Вл. Глобачев кается в своем «жидоедском» отношении к евреям. Студенты-евреи говорят с ним на одном языке. - Мы все сыны одной родины... А толпа, которой вообще чужда национальная рознь, внимательно слушает и горячо приветствует примирительные речи. Здравый смысл подсказывает ей, что, если уж суждено нам проливать кровь извне, то хоть внутри мы должны установить мир между собой.
Впрочем, там, где находится подлинный народ, там и мириться нечего. И русский, и еврей, и поляк, и татарин одинаково хотят мира и одинаково понимают, что нет другого исхода, как война.
Некто Дементьев графу В.Н. Коковцову, 23 июля -
Вы увидите, с каким остервенением будут бить немцев все окружающие их соседи. Это значительно облегчает задачи России. Нужно только довести дело до конца; твердо, без колебаний, отбросив даже тень мысли о миролюбии, а конец должен заключаться в полном распадении Австрии по национальностям и в низведении Германии до такого положения, чтобы она перестала навсегда быть угрозою для других народов.
Война - средство, которое выведет Россию из создавшегося тупика, из ее убитого морального состояния. Верю, что война выдвинет сильных духом и талантливых людей. Быть может, мы еще будем благодарить немцев за то, что они пожелали накостылять нам шею...
"Петербургский листок", 23 июля -
Известия о возмутительном отношении немцев к Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице Марии Феодоровне вызвало небывалое возмущение патриотически настроенной толпы народа. После митинга на Невском просп. огромная толпа манифестантов с флагами и портретами обожаемого Монарха направилась по Невскому просп., а затем по улице Гоголя к германскому посольству. По пути манифестанты бросили нисколько камней в редакцию немецкой газеты «Цейтунг» и в расположенный под ней немецкий магазин.
С ресторана «Вена» на улице Гоголя манифестанты сняли флаги с подъезда. У германского посольства манифестантов встретил большой отряд жандармов и конных городовых. С криками «ура» и «долой немцев» толпа прорвала цепь полиции и проникла к зданию германского посольства.
В окна посольства посыпались камни. Началась форменная бомбардировка.
— Долой ненавистный германский герб! Долой безнравственные фигуры! — слышались раскаты многотысячной толпы. Жандармы и городовые пробовали сдерживать толпу но из их усилий ничего не выходило.
— Что вы держите нас? - раздавались протесты. — Немцы бросали камни в наше посольство еще до объявления войны! Валяй, братцы!
С криками «ура» толпа прорвалась к самому посольству. Двери и ворота были вскоре сломаны. Манифестанты прежде всего бросились на крышу.
Дружными усилиями они свалили германский герб и сорвали германский флаг. На флагштоке взвился русский флаг.
— Ура! Да здравствует Россия и русское воинство! Другие манифестанты принялись сваливать фигуры мужчин, которые так возмущали население столицы. Обе фигуры в конце-концов были свалены и вместе с гербом сброшены на мостовую. Герб утопили в Мойке.
После этого манифестанты перенесли свои действия во внутренние помещения посольства. Оттуда при громких кликах были вынесены портреты Государя Императора и Государынь Императриц. Вынесенные портреты Высочайших Особ были помещены на памятнике Императору Николаю Первому.
После этого в посольских комнатах начался форменный разгром.
В самый разгар разгрома к посольству на автомобиле прибыл новый петербургский градоначальник генерал-майор князь Оболенский со своим помощником генерал-лейтенантом Вендорфом. Многотысячная толпа беспрепятственно пропустила их к зданию посольства, но разойтись решительно отказалась.
Все усилия градоначальника оттеснить толпу при помощи жандармов и полиции ни к чему не привели. Толпа все увеличивалась.
В первом часу ночи на сегодня, 23-е Июля народом была занята вся площадь перед посольством, Исаакиевский сквер, Мариинская и Исаакиевская площади.
На место происшествия были вызваны пожарные.
Николай II, самодержец. Дневник, 20-24 июля -
Хороший день, в особенности в смысле подъема духа. В 11 час. поехал с Мари и Анастасией к обедне. Завтракали одни. В 2¼ отправились на «Александрии» в Петербург и на карете прямо в Зимний дв. Подписал манифест об объявлении войны. Из Малахитовой прошли выходом в Николаевскую залу, посреди кот. был прочитан маниф. и затем отслужен молебен. Вся зала пела «Спаси, Господи» и «Многая лета».
Сказал несколько слов. При возвращении дамы бросились целовать руки и немного потрепали Аликс и меня. Затем мы вышли на балкон на Александровскую площадь и кланялись огромной массе народа. Около 6 час. вышли на набережную и прошли к катеру через большую толпу из офицеров и публики. Вернулись в Петергоф в 7¼. Вечер провели спокойно.
...
Сегодня Австрия, наконец, объявила нам войну. Теперь положение совершенно определилось. С 11½ на Ферме у меня происходило заседание Совета министров. Аликс утром ходила в город и вернулась с Викторией и Эллой. Кроме них завтракали: Костя и Мавра, только что вернувшиеся из Германии и тоже, как Алек, с трудом проехавшие через границу. Целый день шел теплый дождь. Погулял. Виктория и Элла обедали и затем уехали в город.
Б.В. Никольский, 25 июля -
Если бы Вы знали, сколько я простил нашему полковнику! Теперь я боюсь только за ликвидацию войны после победы. Если он и там не напортит, то видит Бог, я все ему прощу. В мои студенческие годы у меня висела карта Европы, где наша западная граница шла по Эльбе. Теперь я соглашусь даже на Одер. Наконец, если мы проведем ее по Висле, так и то я согласен стерпеть. Но не меньше.
Думаете ли Вы, что эта война — конец? Горе нам, если мы так подумаем. Впереди Япония, Америка, впереди Англия, славяне, — тут масса войн и вооружений. Но, ликвидировав Германию, мы должны прежде всего создать могучий боевой флот, и в том числе на Тихом океане; мы должны получить Персию. Вот из-за Персии-то у нас и могут возникнуть первые столкновения с Англиею. Вы скажете, что смешно теперь об этом думать? А я Вам говорю, что преступно об этом не думать.
Не во мне дело: что такое я? Ах, если б обо всем этом думал и все это понимал наш полковник!
Сколько бы нам ни говорили о готовности Германии, никто этому не поверит. Разве это готовность — иметь разбросанный флот, рискуя войною с Англиею? Но как же не учесть этого риска? Да, Гогенцоллернам конец.
Н.Е. Марков (председатель "Союза русского народа") выступает в Государственной Думе, 26 июля -
Я вышел для того, чтобы рассказать вам, как в одном из городов России, в Курске, часть русского народа провожала свою армию, ту часть армии, которая находится в Курске. Было более 20 000 людей, среди которых, я думаю, не было ни одного, который не отправил бы в армию или брата, или сына, или мужа; было много женщин; они шли проводить полки, идущие на войну, они шли проводить тех своих родных по духу и по крови, которые, быть может, никогда не вернутся и сложат свои головы на защиту дорогого отечества. Я был среди них несколько часов: народ благословлял войска иконами, и я не слышал ни одного слова, ни одного упрека по поводу того: зачем война? Весь народ, как один, и я оттеняю, среди них было много фабричных, слесарей железной дороги, всех тех, кого именуют пролетариатом, и ни один голос не возвышался против войны, ни один голос не упрекал никого: зачем война; все говорили только об одном, все думали только об одном: Господи, пусть будет победа. Только о победе думает русский народ на всем пространстве великой матушки - России, это единственная мысль, которая занимает в это время, и никакие мысли, никакие торги, никакие условия не ставятся народом своей великой армии и своему могущественному флоту.
Из передовицы Вестника Союза Русского Народа -
Нападение на братскую Сербию, а вслед затем и на Россию было так грубо и нагло, что все без различия партий (кроме ничтожнейшей кучки оголтелых социал-ослов) русские люди дрогнули от негодования, и из края в край великого русского царства поднялась могучая волна любви к Царю и Родине. Жиды съежились, притихли и ждут. Немцы втихомолку давно и упорно готовились к нападению на Россию. Мобилизация у них началась гораздо раньше, чем у нас, и уже кончилась. У нас она идет блестяще, но не могла еще пройти вся. Поэтому в начале войны очень возможны и вероятны успехи немцев; мы будем вынуждены поначалу отступать от немецкой границы. И вот жиды ждут, что эти временные и незначительные неудачи наших войск вызовут в России новые волнения и новую смуту, которую жиды постараются разжечь. Но Союз Русского Народа бдительно следит за внутренними врагами Царя и Отечества, и каждый союзник в эту грозную годину исполнит свой долг гражданина, как повелевает ему данная им Царю-Самодержцу присяга!
Некто Петя Ф.Д. Самарину, 25 июля -
Хорошо и то, что неудачи прошлой войны смиряют нашу гордость. Здесь, в деревне, нет того энтузиазма, который в городах, чувствуется тягость разлуки, тягость лишения работников в самую страдную пору. Но ропота нет. Идут спокойно исполнять свой долг, идут трезвые. Народ здоровый, крепкий вообще. Спокойствие его производит впечатление.
А. Пашков князю А.Д. Оболенскому, 27 июля -
Надо же, наконец, сломить эту злую бисмарковщину, которая уже 45 лет угнетает и коверкает всю Европу. Ведь все то, на что вы жалуетесь в современной политике - национализм, милитаризм, грубый материализм, поклонение кулаку - происходит оттуда, только ученики беззастенчивостью и кичливостью далеко превзошли учителя, утратив по пути его ум и чувство меры. Материальных благ эта война никому не принесет, ибо она - война против идей. А идея такого порядка, что иной борьбы, как с оружием в руках, быть не может. Если только удастся сломить бисмарковскую Германию, мир вздохнет свободно и Круппы и Ко отойдут на задний план.
...
«Подъема» у нас тут нет никакого. Идут спокойно, не понимая, в чем дело, но, как всегда, зная лучше нас, балованных людей, что смерть, и страдания, и горе, и нужда неизбежны - все равно - от войны ли, от чумы ли, или от недорода. Впрочем, запасные вздумали было буянить на местах, вспоминая конец японской войны. Теперь они уходят, вина нет. Стерлитамак сам вооружился и расстрелял расходившихся хулиганов - и все спокойно. Но будет ли спокойно в случае неудач. Говорят, что начинают появляться агитаторы (крайне низкого разряда) - но тут много вообще говорят вздору, так как еще близки тут в памяти 6-7 года, что нельзя ничему верить. На войну, во всяком случае, идут безропотно, трения происходят только от темноты, бездорожья и неорганизованности. Оренбург и Уфа спокойны и «патриотичны»...
М.М. Пришвин (писатель). Дневник, 27 июля -
Город. Рассказ кондуктора о событиях: депутат на белом коне с трехцветною лентой, а полиции не было, картина высшего состояния человека: пьяных нет, все закрыто, запасные чинно гуляют (не пьют)... Рыжий мужик спрашивает: а будет ли царь на войне? Водку заперли, и самоуправление возле казенки. Как в солнечном затмении наблюдают солнце, так и в пьянстве русский народ. «Водку заперли — это государь молодец, дай Бог здоровья».
...
Меньшиков уже все учел и разделил Австро-Венгрию; его слова: «Буря — явление, в котором выражается исключительная роскошь природы, раздается гром — и какая свежесть, сколько озона!» Он же об инородцах и евреях: «В куколке их души невидимо сформировалась как бы некая бабочка и готова вылететь совсем новым существом».
"Столичная молва", 28 июля -
Вчера в 5 час. дня в магазин Шютте явился пристав Шебеко, арестовавший 14 человек германских подданных. Все они под сильным конвоем доставлены в управление участка. При них найдены разного рода документы, планы и крупные деньги.
Вчера же около 6 час. вечера наряд полиции прибыл в дом № 74 по Невскому, где в меблированных комнатах был арестован запасный чин германской армии, готовившийся к отъезду из Петербурга. Выяснилось, что 5 месяцев тому назад он уволился в запас и все время проживал в России. Аресту его придают серьезное значение.
Сегодня на Знаменской площади арестована немка, по-видимому, ехавшая с Николаевского вокзала. При арестованной оказался билет до ст. Торнео и значительная сумма денег. Задержанная отказалась дать о себе какие бы то ни было сведения полиции. Под сильным конвоем она препровождена в охранное отделение.
"Донецкая жизнь", 29 июля -
Члены Гос. Думы, возвратившиеся из Одессы, передают, что Пуришкевич шел во главе союзнической манифестами в Одессе. Навстречу вышла манифестация с представителями еврейского населения, несших свиток торы и портрет Государя Императора. Пуришкевич подошел к ним, перецеловался с ними, поцеловал свиток торы и произнес речь, в которой заявил, что все, что он прежде говорил и думал о евреях — есть ложь и заблуждение. „Все слова я беру назад. В великий исторический день я убедился, что евреи - такие же верноподданные русскому Государю, как и я. Нет больше евреев и русских, есть один великий нераздельный русский народ”.
...
Разумеется, весь пост в ЖЖ не поместился, а потому смотрим полную версию тут, на дриме. ССЫЛКА.
...
Д.В. Скрынченко (богослов и публицист) -
Газеты полны ужасов тех зверств, которые учиняются немцами над русскими, бельгийцами и др. Если нельзя было читать без негодования о немецких издевательствах над тысячами русских, наполнивших немецкие курорты и наполнявших тем самым немецкие карманы, то что же сказать о тех ужасах, которым подвергается население занятых немцами российских областей? Читая о немецких зверствах, многие из нас в тайнике души могли еще думать: а может быть, эти сведения не верны или преувеличены? разве можно допустить, чтобы в высокой степени культурная нация, давшая миру гениев мысли, опозорила себя актами, которым место в пустынях Африки? Но теперь, когда опубликовано сфотографированное объявление начальника прусского отряда Прейскера жителям г. Калиша от 4 авг. 1914 г., когда в Киеве есть уже очевидцы, повествующие о немецких зверствах, сомнения в последних уже ни у кого не может быть.
- Напрасно вы думали иное о немцах, - сказал нам посетивший редакцию один чех, - в настоящее время немцы проделывают то же самое, что и в борьбе с французами: и тогда они тысячами расстреливали французов без всякого основания; у них было одно основание: запугать всех тех, по земле которых проходят немецкие войска... Но ведь подобного варварства мы не видели даже от язычников-японцев; наоборот, насколько известно, к русским пленным и в Порт-Артуре, и на полях Манчжурии, и в самой Японии оказывалось возможное внимание и доброжелательство. Мы не можем забыть того, как японцы водрузили в Манчжурии кресты над братскими могилами русских воинов... А теперь?.. Теперь слышен сплошной крик негодования против немецких зверств: настала пора европейскому человечеству раздавить немецкую голову, чтобы она не могла снова воскреснуть и насмехаться над великой человеческой правдой и культурой. Надо уничтожить немецкую сверхчеловеческую мораль, полную животного эгоизма. При одной мысли об этой морали невольно сжимаются кулаки... Еще несколько подобных же дней с немецкими варварствами, и негодование против немцев разольется по лицу всей земли. И тогда придет конец разжиревшим сверхчеловекам и их пещерной морали.
Про зверства мифического майора в том же году вышел фильм под названием... "Зверства немецкого майора Прейскера". Более того, вскоре зловредный майор был пленен российской армией. Журнал "Нива" сообщает нам подробности -
Лица, приехавшие в Варшаву из Люблина, передают, что туда доставлен «швабский зверь» — взятый в плен прусский майор Прейскер, бывший комендант Калиша. Это — здоровый детина, с типично прусским наглым лицом и мутными глазами. Когда этого «зверя» вели с партией пленных по улице и из толпы раздались крики и проклятия, Прейскер трусливо замешался в толпу пленных, стараясь скрыться. Зато в заключении, под конвоем наших солдат, Прейскер принял пришедшего к нему русского офицера сидя, нагло развалившись в кресле. Конвойные «помогли» ему подняться и вытянуться во фронт.
Я придерживаюсь того подхода, что некоторые вещи объяснять совершенно не нужно - и данная подборка из дневников и газетных статей, частных писем и публичных выступлений, как раз попадает под такую категорию. Опытный читатель без труда оценит мою идею, а неопытный... что же, ему надо расти над собой.
В большинстве случаев датировка дана согласно григорианскому календарю, но, к сожалению, есть и исключения. Впрочем, разница в 13 дней не имеет в данном случае принципиального значения. От замысла комментирования мне пришлось отказаться ввиду большого объема текста, хотя в отдельных случаях такого рода "заметки на полях" будут попадаться - это, так сказать, развалины первоначального замысла.
Я постарался разбавить текст аутентичными материалами того времени - в дальнейшем к картинкам и музыке добавится кинохроника. Эта серия постов будет разбита на четыре части и сегодня у нас 1914 год.
Итак, начнем.
"Русское слово", 13 июля -
Как и следовало ожидать, дипломатические сношения между Австро-Венгрией и Сербией прерваны. Сербское правительство оставило без ответа дерзкую ноту графа Берхтольда, и австрийский посланник вчера, вечером, уехал из Белграда. Столица Сербии покинута двором и правительством, переехавшим в Ниш, и, быть может, австрийские мониторы в эту минуту плывут к Белграду. Приближается грозный час, когда заговорят пушки, и вековой спор Габсбургской монархии с ее южной соседкой будет решен силой оружия. Вина за такой исход печальных событий всецело падает на австрийское правительство, пожелавшее воспользоваться сараевским преступлением для превращения Сербии в свою провинцию. Если для Сербии не было иного выбора, как или погибнуть с честью, или безмолвно покориться надменному врагу, можно было не сомневаться в решении сербской нации. Даже после завоевания двуедиными полчищами участь Сербии, все равно, не может быть хуже, чем в случае добровольной капитуляции перед наглыми требованиями венского кабинета.
А.М. Коллонтай (социалистка и нимфоманка). Дневник, 13 июля -
Нет, что-то тревожное нарастает. Газеты серьезно пишуто войне. Обидно, что читаем запоздалые новости. Кругом говорят о возможном вмешательстве Германии, об осложнениях с Россией. Конечно, это все больше толки „курортных обитателей“, но со вчерашнего вечера в Кольгрубе вдруг стало тревожно и неуютно... Некоторые курортные гости решили уехать восвояси. Как-то не верится в возможность войны. Никто ее не хочет. С кем ни заговоришь, все считают, что это было бы „der grosste Unsinn“ (величайшее безумие). Курортная жизнь идет своим чередом. Барышни танцуют, „грузные тети“ сплетничают. Смешно наблюдать, как все стараются друг друга уверить, что война невозможна. А на душе все же тревожно и все будто чего-то ждут. Или это мне только так кажется?..
Барон Икскуль фон Гильденбандт, 14 июля -
Когда я выехал из Петербурга, встретил в поезде Пиленко. На мой вопрос, почему он так нападает на Германию, Пиленко мне ответил, что, во-первых, Пурталес хотел его подкупить (заплатив ему 500 руб. в месяц и 2000 руб., если не появится его статей против Германии), а во-вторых, будто бы старик Суворин оставил ему такое завещание: «ругай всегда и всех». Я его спрашивал, почему он тогда не нападает на наш новый кабинет и о том, что он получил «субсидии» от Маккензи Валлас, но он об этом умолчал.
Реакция барона вполне понятна - он был из русских немцев и радоваться происходящему конечно не мог. Любопытна характеристика, которую ему в своих мемуарах дал крайне правый и "природный русский" В.И. Гурко -
Статс-секретарями отделения законов были за описываемый период барон Ю. А. Икскуль-фон-Гильденбандт, а позднее Г. И. Шамшин. Первый — Икскуль — в душе был ярым балтийцем, в смысле отстаивания баронских интересов, но, однако, тщательно это скрывал и одновременно принимал близко к сердцу общегосударственные интересы. Думается мне, однако, что опять-таки в душе он преклонялся лишь перед германской культурой и отрицал всякое культурное значение за русским народом. Редактор барон Икскуль был превосходный и законодательной техникой обладал в совершенстве. Все поступавшие при нем в департамент проекты подвергались самому тщательному рассмотрению, причем происходило это при участии всего состава служащих в отделении. Словом, происходило форменное коллегиальное совещание, состоявшее в том, что сначала лицо, которому поручалось данное дело, излагало его сущность и подвергало его всесторонней, как по существу, так и во всех его подробностях, критике; затем в обсуждении принимали участие все остальные чиновники отделения вплоть до зеленой молодежи. Порядок этот, способствующий тщательному ознакомлению статс-секретаря с проектом, а следовательно, через его посредство и председателя департамента, служил превосходной школой для всех участников совещания.
Итак - работник превосходный, но в душе - по мнению патриота Гурко - не любит народа. Впрочем, некоторые современники, в свою очередь, называли Гурко беспринципным.
Княгиня М.Н. Волконская министру иностранных дел С.Д. Сазонову, 14 июля -
1) Объявить настоящую конституцию, а не пародию на нее, и государю присягнуть оной. 2) Заявить войскам (не исключая нижних чинов), что на случай смерти или увечья их семьи или они сами будут обеспечены помощью Гос. казначейства. 3) Призвать всех казаков на войну и пустить их в Германию как дикую орду на уничтожение немедленно, даже при помощи имеющихся в распоряжении Военного министерства средств, мостов, телеграфов, вызвать охотников на аэропланах это сделать. 4) Немедленно все ценности Гос. банка вывезти на всякий случай в глубь России, хотя бы в Пермь. 5) Если можно, употребить все средства и усилия немедленно занять Вену, а чехам объявить их независимость на вечные времена, и их полки перейдут на сторону России. Я полагаю, что французы будут драться хорошо, в надежде получить обратно Эльзас и Лотарингию. Не воспользуется ли Япония вмешательством России в распри Австрии и Сербии и не пожелает ли объявить нам войну - ведь ныне государства руководятся не принципом права, а силою...
Вполне революционно - хотя ни сотни, если не тысячи, подобных свидетельств, ни манифест к полякам великого князя, ни использование "чешской карты" с первых же мгновений войны - все это ничуть не мешает современным российским авторам с серьезным видом писать о "немецком золоте" и кайзере Вильгельме, первым в истории призвавшем подданных враждебной державы выступить против своего государя. И это не шутка - так и пишут в 2019 году.
"Ранее утро", 15 июля -
В воскресенье, 13 июля, в театре при ст. Химки, Николаевской ж. д., был устроен бал-маскарад. Когда явился военный оркестр, публика стала настойчиво требовать исполнения гимна. Раздались крики: — Долой Австрию! Это не понравилось пьяненькому дирижеру танцами. Забравшись на сцену, он крикнул: — Мы сюда собрались веселиться. И незачем поэтому заниматься политикой! Слова его были встречены шиканьем.
М.К. Лемке, историк (скорее "собиратель") российской журналистики и "революционного движения". Дневник, 16 июля -
В обществе настроение двойственное: все крайнее левое не ждет от нашей армии ничего доброго и поэтому склонно приготовляться к приему войск Вильгельма в столицу не позже 1 сентября — это не преувеличено; все остальные преисполнены надежд на быстрый и решительный успех, особенно, если оправдаются надежды на активное союзничество Франции и Англии. Я полагаю, что тогда в полгода война будет кончена на погибель Германии. Народ настроен еще более оптимистически и рад свести счеты с немцем, которого давно ненавидит; именно народ знал его всегда с самой неприглядной стороны как управляющих имениями или помещичьих приказчиков, мастеров и администраторов на фабриках и т. п. Еще со времен крепостного права, когда немцы-управляющие угнетали крестьян, ненависть эта таится, а временами и обстоятельствами то росла, то проявлялась.
"Петербургский листок", 17 июля -
Редкое зрелище являла толпа манифестантов, встретившая на углу Невского и Литейного пр. другую толпу, во главе которой несли среди национальных стягов портрет Государя Императора. — На колени! — раздался чей-то крик. Толпа мгновенно опустилась на колени и среди нее находились не только рабочие, но и студенты, чиновники и офицеры. Пение гимна «Боже, Царя храни» было исполнено на коленях.
В окнах ресторана «Москва», на углу Владимирского и Невского пр., по требованию толпы появились музыканты и исполнили народный гимн.
Толпа молчаливо выслушала его и с криками «ура» направилась во 2-м часу ночи по Невскому пр. снова к памятнику Царя-Миротворца на Знаменской площади.
А.С. Арутюнов, ротный писарь. Дневник, 18 июля -
Наскоро приготовившись в дорогу, я последний раз (быть может) приятно провёл время в кругу своих родных и жены, с которой после свадьбы прожил всего лишь 45 дней, пообедав и, затем, напившись чаю в 4 часа мы все направились к вокзалу, где уже был подан поезд для запасных...
Народу было много — все вышли провожать своих. Настал час разлуки и мне, дали третий звонок, и я, расцеловавшись и попрощавшись с родными, сел в вагон. Поезд тронулся... Наши все прослезились и я тоже не выдержал... Но приходилось крепиться и покоряться судьбе. Россия встала на защиту угнетённых братьев Славян, и надо было стать за честь и достоинство св. Руси.
Б.В. Никольский (юрист, историк, поэт, адвокат и "союзник" - я надеюсь посвятить ему отдельную серию постов). Дневник, 19 июля -
Слухи, что Германия прислала запрос о нашей мобилизации и полученный ответ нашла неудовлетворительным. Хорошо бы, если бы так, — это свидетельствовало бы, что мы не зеваем и сохраняем активную роль. Ох, несколько бы нам деньков еше выгадать! Если план немецкой войны действительно сводится к тому, чтобы в первую очередь обрушиться на нас, то Франция должна первая начать войну. Это спутало бы все карты. Хоть бы два денька нам объявить после Франции! Конечно, это невозможно. Во всяком случае, Франция должна начинать и нападать: это громадный шанс в нашу пользу и в военном, и в дипломатическом отношении. Пишу все это, а сам волнуюсь, потому что ничего не знаю. Вот они, желанные, жданные события... Не могу принудить себя усомниться в нашем успехе. Что бы ни было, наша должна взять. Или нет ни Бога, ни истории.
И.С. Ильин, кадровый офицер (после эмиграции - публицист). Дневник, 19 июля -
Начальник дивизии генерал Зайончковский телеграфирует, что Германия объявила войну, с чем и поздравляет. Никак не могу понять, с чем тут поздравлять?! Итак, значит, война. Массовое избиение, разорение, сотни тысяч изувеченных, разоренные города и села, целые страны! Отправился за лошадьми. На станции Спасская Полесть стон и плач. Откуда-то вдруг взялась масса женщин. Пристают, спрашивают - правда ли, что война? Одна баба так рыдает, что меня даже зло взяло: и чего ревет! Ведь даже точно ничего еще не знает. Она была в шляпке и, видимо, не крестьянка, бабы попроще, деревенские, ее же утешали.
Зайончковский - это "тот самый" автор "самой лучшей истории ПМВ" (по мнению россиян), а также советский военоспец и сексот.
"Ранее утро", 19 июля -
Вчера, в 6 час. вечера, на Красной площади, у памятника Минину и Пожарскому, состоялся митинг, привлекший несколько тысяч человек.
У подножия памятника, где воздвигнуть был временный помост с трибуной, образовалось живое море голов, над которыми развевались национальные флаги. Из храма Василия Блаженного показался крестный ход, в котором принимали участие: прот. Восторгов, священники — Ковалевский, Гревцов, Федоров, Борисоглебский, иером. Илларий и протодиакон о. Розов.
При приближении крестного хода; толпа расступилась, и на устроенный помост внесли образ Христа Спасителя (из замоскворецкой часовни), образ Божьей Матери из храма Василия Блаженного, образ св. Николая Чудотворца, Всех скорбящих радости, Иоанна Воина, преподобного Серафима и святителя Ермогена. Когда образа были установлены, на трибуну взошел прот. Восторгов и предложил публике спеть «Спаси, Господи». На помосте к этому времени собрались члены славянского комитета, некоторые московские адвокаты, врачи и общественные деятели.
Началось молебствие.
К 6 час. на митинг прибыли и заняли центральное место на помосте сначала пом. градоначальника полк. В. Ф. Модль, a затем и градоначальник свиты Его Величества ген.-м. А. А. Адрианов.
Во время молебна прот. Восторгов обратился к публике с следующей речью: — Православные русские люди! От этого памятника, напоминающего нам о великом единении русской земли, о решимости в тяжелую годину принести все жертвы, напоминающего о свободе от иноземного врага, раздается первое слово призыва к самопожертвованию за освобождение сербов, когда-то освобожденных уже нами, но теперь, принявших жестокий ударь врага. Правому русскому делу грозят миллионы ощетинившихся германских штыков. Сейчас перед нами вопрос, быть или не быть нам великой державой, остаться оплотом для всего славянства, или отступить и отречься от былой славы. В этот грозный час пусть в душе каждого родится молитва, упование на Бога, который венчает правое оружие. Бросим в такой момент все наши временные разногласия, тяжбы и дадим слово на исторической Красной площади, которая видела столько русских подвигов, также совершить великий подвиге за Русь, Бог рассудит нашу вековую вражду с врагом. Помните, что с нами Бог, с нами небесные силы, с нами святые! Пойдем за крест, за веру православную, за оскорбленную православную Русь! Заложим жен наших и детей, но отомстим за обиду!
Речь прот. Восторгова была покрыта громовым «ура!»
"Утро", 19 июля -
Вчера, около 10 час. утра, на улицах Харькова произошла новая патриотическая манифестация с выражением сочувствия Сербии.
Толпа направилась по Старо-Московской улице в центр города. Часть-же рабочих прошла по Петипской улице на Павловскую площадь.
Манифестанты прошли мимо английского консульства с приветственными криками «да здравствует Англия!» и пытались затем пройти к австрийскому консульству, но здесь были встречены чинами полиции и принуждены возвратиться обратно; затем толпа пошла на Сумскую к французскому консульству, у которого была произведена сочувственная Франции манифестация.
При возвращении манифестантов в центре города, на Сумской улице, произошел инцидент. Проезжавший в вагоне койки господин громко произнес: — «Это не манифестанты, а хулиганы!» Господина отправили в участок. Задержанный оказался владельцем бакалейной лавочки по Пушкинской улице Павлом Халябурдой. Полицией составлен об этом случае протокол.
М.К.Лемке, 20 июля -
Царь с членами своей фамилии прибыл из Нового Петергофа на яхте к Николаевскому мосту, пересел там на катер и подъехал к дворцу. Толпа забывшего все его зло народа кричала «ура». При прохождении царя к Иорданскому подъезду густые толпы стали на колени, кричали «ура» и пели «Боже, царя храни»...
...
Толпа ревела всей грудью, опустилась на колени, склонила национальные флаги и запела гимн. Царь и царица кланялись на все стороны, а затем с семьей вернулись тем же порядком в Петергоф. Впереди толпы были видны флаги, плакаты с надписью «Боже, царя храни». Беспрерывно то в одном месте, то в другом поют гимн и «Спаси, Господи, люди твоя». То здесь, то там слышны возгласы: «Долой Германию!», «Да здравствует Россия!», «Да здравствует Франция!»...
Через толпу проводят запасных. Они под командой нескольких офицеров в сопровождении жен и матерей. Громкое «ура» несется за ними все время, пока они видны на площади.
Громадная площадь живет; толпы сменяются — народ считает долгом побыть на ней хоть несколько минут. Крест, которым увенчана Александровская колонна — этот символ первой Отечественной войны, — теперь символизировал настроение столицы перед началом второй, во много раз, вероятно, более трудной... Кто был на Дворцовой площади 9 января 1906 года, тот поймет глубокое значение этой манифестации. Тогда простодушные люди шли молить царя об обуздании произвола возглавляемого им правительства; сегодня они все еще верили в своего так долго обманывавшего всех царя. Тогда думали, что, нарушая полицейское запрещение о сборищах и став рядом с царем, услышат от него слово освобождения; сегодня, забыв тогдашний гром пушек и свист картечи, преисполненный веры в лучшее близкое будущее, надеявшийся на немедленные реформы, которым не помешала бы свора придворных немцев, гордый сознанием своего единения, народ опять шел туда же... Салюты с верков Петропавловской крепости если и напоминали гром орудий 1906 года, то радостное и светлое настроение сияющих лиц говорило о другом.
Как легко править таким народом! Каким надо быть тупым и глупым, чтобы не понять народной души, и каким черствым, чтобы ограничиться поклонами с балкона... Да, Романовы-Гольштейн-Готторпы не одарены умом и сердцем.
Весь день гудят колокола. У всех церквей толпы молящихся. Настроение праздничное и приподнятое; ни тоски, ни равнодушия. Мало кто может не поддаться общему порыву; так и тянет на улицу. Бахвальства тоже нет, «шапками закидаем» не слышно; каждый понимает, что враг серьезен, но верит в близкий и полный успех.
Н.И. Тихомиров (химик, ракетчик) Л.А. Тихомирову, 20 июля -
Бояться нам нечего, так как никогда еще Россия не была в таком выгодном положении. У нас есть союзники. На Францию, конечно, можно положиться, а может быть, и Англия на сей раз сдержит свое слово. Мало того - настоящая война объединила в одном чувстве патриотизма не только все партии, но и все народы России, за исключением лишь, может быть, немцев и финляндцев. Латыши ненавидят немцев. Я слышал от многих латышей, что они никогда не уступят немцам Риги. Если русским войскам придется очистить Прибалтийский край, то как бы ни спешила германская армия, она здесь не найдет в живых ни одного немца.
Вчера отправляли из Крейцбурга запасных. Я никак не ожидал увидеть такую картину. Пьяных совсем нет. Перед посадкой в вагоны торопливое пожатие руки — и больше ничего. Ни слез, ни жалоб. Только евреи портили картину и голосили вовсю. Тем больше нельзя было не любоваться выдержкой латышей. Правда, картина в общем тяжелая, но видно было, что все понимают необходимость приносимых жертв...
"Одесские новости", 21 июля -
Целый день, вечер и ночью редакцию «Мал. Одесск. Нов.» и «Од. Нов.» осаждаются тысячной толпой, читающей выставленный последние бюллетени. Кого только нет в этой толпе. Стерлись все вероисповедные, национальные перегородки. И грозный час общей опасности перейдены все партийные черты. Вечером на митинге—манифестации против Робина слышатся удивительные речи.
Вл. Глобачев кается в своем «жидоедском» отношении к евреям. Студенты-евреи говорят с ним на одном языке. - Мы все сыны одной родины... А толпа, которой вообще чужда национальная рознь, внимательно слушает и горячо приветствует примирительные речи. Здравый смысл подсказывает ей, что, если уж суждено нам проливать кровь извне, то хоть внутри мы должны установить мир между собой.
Впрочем, там, где находится подлинный народ, там и мириться нечего. И русский, и еврей, и поляк, и татарин одинаково хотят мира и одинаково понимают, что нет другого исхода, как война.
Некто Дементьев графу В.Н. Коковцову, 23 июля -
Вы увидите, с каким остервенением будут бить немцев все окружающие их соседи. Это значительно облегчает задачи России. Нужно только довести дело до конца; твердо, без колебаний, отбросив даже тень мысли о миролюбии, а конец должен заключаться в полном распадении Австрии по национальностям и в низведении Германии до такого положения, чтобы она перестала навсегда быть угрозою для других народов.
Война - средство, которое выведет Россию из создавшегося тупика, из ее убитого морального состояния. Верю, что война выдвинет сильных духом и талантливых людей. Быть может, мы еще будем благодарить немцев за то, что они пожелали накостылять нам шею...
"Петербургский листок", 23 июля -
Известия о возмутительном отношении немцев к Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице Марии Феодоровне вызвало небывалое возмущение патриотически настроенной толпы народа. После митинга на Невском просп. огромная толпа манифестантов с флагами и портретами обожаемого Монарха направилась по Невскому просп., а затем по улице Гоголя к германскому посольству. По пути манифестанты бросили нисколько камней в редакцию немецкой газеты «Цейтунг» и в расположенный под ней немецкий магазин.
С ресторана «Вена» на улице Гоголя манифестанты сняли флаги с подъезда. У германского посольства манифестантов встретил большой отряд жандармов и конных городовых. С криками «ура» и «долой немцев» толпа прорвала цепь полиции и проникла к зданию германского посольства.
В окна посольства посыпались камни. Началась форменная бомбардировка.
— Долой ненавистный германский герб! Долой безнравственные фигуры! — слышались раскаты многотысячной толпы. Жандармы и городовые пробовали сдерживать толпу но из их усилий ничего не выходило.
— Что вы держите нас? - раздавались протесты. — Немцы бросали камни в наше посольство еще до объявления войны! Валяй, братцы!
С криками «ура» толпа прорвалась к самому посольству. Двери и ворота были вскоре сломаны. Манифестанты прежде всего бросились на крышу.
Дружными усилиями они свалили германский герб и сорвали германский флаг. На флагштоке взвился русский флаг.
— Ура! Да здравствует Россия и русское воинство! Другие манифестанты принялись сваливать фигуры мужчин, которые так возмущали население столицы. Обе фигуры в конце-концов были свалены и вместе с гербом сброшены на мостовую. Герб утопили в Мойке.
После этого манифестанты перенесли свои действия во внутренние помещения посольства. Оттуда при громких кликах были вынесены портреты Государя Императора и Государынь Императриц. Вынесенные портреты Высочайших Особ были помещены на памятнике Императору Николаю Первому.
После этого в посольских комнатах начался форменный разгром.
В самый разгар разгрома к посольству на автомобиле прибыл новый петербургский градоначальник генерал-майор князь Оболенский со своим помощником генерал-лейтенантом Вендорфом. Многотысячная толпа беспрепятственно пропустила их к зданию посольства, но разойтись решительно отказалась.
Все усилия градоначальника оттеснить толпу при помощи жандармов и полиции ни к чему не привели. Толпа все увеличивалась.
В первом часу ночи на сегодня, 23-е Июля народом была занята вся площадь перед посольством, Исаакиевский сквер, Мариинская и Исаакиевская площади.
На место происшествия были вызваны пожарные.
Николай II, самодержец. Дневник, 20-24 июля -
Хороший день, в особенности в смысле подъема духа. В 11 час. поехал с Мари и Анастасией к обедне. Завтракали одни. В 2¼ отправились на «Александрии» в Петербург и на карете прямо в Зимний дв. Подписал манифест об объявлении войны. Из Малахитовой прошли выходом в Николаевскую залу, посреди кот. был прочитан маниф. и затем отслужен молебен. Вся зала пела «Спаси, Господи» и «Многая лета».
Сказал несколько слов. При возвращении дамы бросились целовать руки и немного потрепали Аликс и меня. Затем мы вышли на балкон на Александровскую площадь и кланялись огромной массе народа. Около 6 час. вышли на набережную и прошли к катеру через большую толпу из офицеров и публики. Вернулись в Петергоф в 7¼. Вечер провели спокойно.
...
Сегодня Австрия, наконец, объявила нам войну. Теперь положение совершенно определилось. С 11½ на Ферме у меня происходило заседание Совета министров. Аликс утром ходила в город и вернулась с Викторией и Эллой. Кроме них завтракали: Костя и Мавра, только что вернувшиеся из Германии и тоже, как Алек, с трудом проехавшие через границу. Целый день шел теплый дождь. Погулял. Виктория и Элла обедали и затем уехали в город.
Б.В. Никольский, 25 июля -
Если бы Вы знали, сколько я простил нашему полковнику! Теперь я боюсь только за ликвидацию войны после победы. Если он и там не напортит, то видит Бог, я все ему прощу. В мои студенческие годы у меня висела карта Европы, где наша западная граница шла по Эльбе. Теперь я соглашусь даже на Одер. Наконец, если мы проведем ее по Висле, так и то я согласен стерпеть. Но не меньше.
Думаете ли Вы, что эта война — конец? Горе нам, если мы так подумаем. Впереди Япония, Америка, впереди Англия, славяне, — тут масса войн и вооружений. Но, ликвидировав Германию, мы должны прежде всего создать могучий боевой флот, и в том числе на Тихом океане; мы должны получить Персию. Вот из-за Персии-то у нас и могут возникнуть первые столкновения с Англиею. Вы скажете, что смешно теперь об этом думать? А я Вам говорю, что преступно об этом не думать.
Не во мне дело: что такое я? Ах, если б обо всем этом думал и все это понимал наш полковник!
Сколько бы нам ни говорили о готовности Германии, никто этому не поверит. Разве это готовность — иметь разбросанный флот, рискуя войною с Англиею? Но как же не учесть этого риска? Да, Гогенцоллернам конец.
Н.Е. Марков (председатель "Союза русского народа") выступает в Государственной Думе, 26 июля -
Я вышел для того, чтобы рассказать вам, как в одном из городов России, в Курске, часть русского народа провожала свою армию, ту часть армии, которая находится в Курске. Было более 20 000 людей, среди которых, я думаю, не было ни одного, который не отправил бы в армию или брата, или сына, или мужа; было много женщин; они шли проводить полки, идущие на войну, они шли проводить тех своих родных по духу и по крови, которые, быть может, никогда не вернутся и сложат свои головы на защиту дорогого отечества. Я был среди них несколько часов: народ благословлял войска иконами, и я не слышал ни одного слова, ни одного упрека по поводу того: зачем война? Весь народ, как один, и я оттеняю, среди них было много фабричных, слесарей железной дороги, всех тех, кого именуют пролетариатом, и ни один голос не возвышался против войны, ни один голос не упрекал никого: зачем война; все говорили только об одном, все думали только об одном: Господи, пусть будет победа. Только о победе думает русский народ на всем пространстве великой матушки - России, это единственная мысль, которая занимает в это время, и никакие мысли, никакие торги, никакие условия не ставятся народом своей великой армии и своему могущественному флоту.
Из передовицы Вестника Союза Русского Народа -
Нападение на братскую Сербию, а вслед затем и на Россию было так грубо и нагло, что все без различия партий (кроме ничтожнейшей кучки оголтелых социал-ослов) русские люди дрогнули от негодования, и из края в край великого русского царства поднялась могучая волна любви к Царю и Родине. Жиды съежились, притихли и ждут. Немцы втихомолку давно и упорно готовились к нападению на Россию. Мобилизация у них началась гораздо раньше, чем у нас, и уже кончилась. У нас она идет блестяще, но не могла еще пройти вся. Поэтому в начале войны очень возможны и вероятны успехи немцев; мы будем вынуждены поначалу отступать от немецкой границы. И вот жиды ждут, что эти временные и незначительные неудачи наших войск вызовут в России новые волнения и новую смуту, которую жиды постараются разжечь. Но Союз Русского Народа бдительно следит за внутренними врагами Царя и Отечества, и каждый союзник в эту грозную годину исполнит свой долг гражданина, как повелевает ему данная им Царю-Самодержцу присяга!
Некто Петя Ф.Д. Самарину, 25 июля -
Хорошо и то, что неудачи прошлой войны смиряют нашу гордость. Здесь, в деревне, нет того энтузиазма, который в городах, чувствуется тягость разлуки, тягость лишения работников в самую страдную пору. Но ропота нет. Идут спокойно исполнять свой долг, идут трезвые. Народ здоровый, крепкий вообще. Спокойствие его производит впечатление.
А. Пашков князю А.Д. Оболенскому, 27 июля -
Надо же, наконец, сломить эту злую бисмарковщину, которая уже 45 лет угнетает и коверкает всю Европу. Ведь все то, на что вы жалуетесь в современной политике - национализм, милитаризм, грубый материализм, поклонение кулаку - происходит оттуда, только ученики беззастенчивостью и кичливостью далеко превзошли учителя, утратив по пути его ум и чувство меры. Материальных благ эта война никому не принесет, ибо она - война против идей. А идея такого порядка, что иной борьбы, как с оружием в руках, быть не может. Если только удастся сломить бисмарковскую Германию, мир вздохнет свободно и Круппы и Ко отойдут на задний план.
...
«Подъема» у нас тут нет никакого. Идут спокойно, не понимая, в чем дело, но, как всегда, зная лучше нас, балованных людей, что смерть, и страдания, и горе, и нужда неизбежны - все равно - от войны ли, от чумы ли, или от недорода. Впрочем, запасные вздумали было буянить на местах, вспоминая конец японской войны. Теперь они уходят, вина нет. Стерлитамак сам вооружился и расстрелял расходившихся хулиганов - и все спокойно. Но будет ли спокойно в случае неудач. Говорят, что начинают появляться агитаторы (крайне низкого разряда) - но тут много вообще говорят вздору, так как еще близки тут в памяти 6-7 года, что нельзя ничему верить. На войну, во всяком случае, идут безропотно, трения происходят только от темноты, бездорожья и неорганизованности. Оренбург и Уфа спокойны и «патриотичны»...
М.М. Пришвин (писатель). Дневник, 27 июля -
Город. Рассказ кондуктора о событиях: депутат на белом коне с трехцветною лентой, а полиции не было, картина высшего состояния человека: пьяных нет, все закрыто, запасные чинно гуляют (не пьют)... Рыжий мужик спрашивает: а будет ли царь на войне? Водку заперли, и самоуправление возле казенки. Как в солнечном затмении наблюдают солнце, так и в пьянстве русский народ. «Водку заперли — это государь молодец, дай Бог здоровья».
...
Меньшиков уже все учел и разделил Австро-Венгрию; его слова: «Буря — явление, в котором выражается исключительная роскошь природы, раздается гром — и какая свежесть, сколько озона!» Он же об инородцах и евреях: «В куколке их души невидимо сформировалась как бы некая бабочка и готова вылететь совсем новым существом».
"Столичная молва", 28 июля -
Вчера в 5 час. дня в магазин Шютте явился пристав Шебеко, арестовавший 14 человек германских подданных. Все они под сильным конвоем доставлены в управление участка. При них найдены разного рода документы, планы и крупные деньги.
Вчера же около 6 час. вечера наряд полиции прибыл в дом № 74 по Невскому, где в меблированных комнатах был арестован запасный чин германской армии, готовившийся к отъезду из Петербурга. Выяснилось, что 5 месяцев тому назад он уволился в запас и все время проживал в России. Аресту его придают серьезное значение.
Сегодня на Знаменской площади арестована немка, по-видимому, ехавшая с Николаевского вокзала. При арестованной оказался билет до ст. Торнео и значительная сумма денег. Задержанная отказалась дать о себе какие бы то ни было сведения полиции. Под сильным конвоем она препровождена в охранное отделение.
"Донецкая жизнь", 29 июля -
Члены Гос. Думы, возвратившиеся из Одессы, передают, что Пуришкевич шел во главе союзнической манифестами в Одессе. Навстречу вышла манифестация с представителями еврейского населения, несших свиток торы и портрет Государя Императора. Пуришкевич подошел к ним, перецеловался с ними, поцеловал свиток торы и произнес речь, в которой заявил, что все, что он прежде говорил и думал о евреях — есть ложь и заблуждение. „Все слова я беру назад. В великий исторический день я убедился, что евреи - такие же верноподданные русскому Государю, как и я. Нет больше евреев и русских, есть один великий нераздельный русский народ”.
...
Разумеется, весь пост в ЖЖ не поместился, а потому смотрим полную версию тут, на дриме. ССЫЛКА.
...
Д.В. Скрынченко (богослов и публицист) -
Газеты полны ужасов тех зверств, которые учиняются немцами над русскими, бельгийцами и др. Если нельзя было читать без негодования о немецких издевательствах над тысячами русских, наполнивших немецкие курорты и наполнявших тем самым немецкие карманы, то что же сказать о тех ужасах, которым подвергается население занятых немцами российских областей? Читая о немецких зверствах, многие из нас в тайнике души могли еще думать: а может быть, эти сведения не верны или преувеличены? разве можно допустить, чтобы в высокой степени культурная нация, давшая миру гениев мысли, опозорила себя актами, которым место в пустынях Африки? Но теперь, когда опубликовано сфотографированное объявление начальника прусского отряда Прейскера жителям г. Калиша от 4 авг. 1914 г., когда в Киеве есть уже очевидцы, повествующие о немецких зверствах, сомнения в последних уже ни у кого не может быть.
- Напрасно вы думали иное о немцах, - сказал нам посетивший редакцию один чех, - в настоящее время немцы проделывают то же самое, что и в борьбе с французами: и тогда они тысячами расстреливали французов без всякого основания; у них было одно основание: запугать всех тех, по земле которых проходят немецкие войска... Но ведь подобного варварства мы не видели даже от язычников-японцев; наоборот, насколько известно, к русским пленным и в Порт-Артуре, и на полях Манчжурии, и в самой Японии оказывалось возможное внимание и доброжелательство. Мы не можем забыть того, как японцы водрузили в Манчжурии кресты над братскими могилами русских воинов... А теперь?.. Теперь слышен сплошной крик негодования против немецких зверств: настала пора европейскому человечеству раздавить немецкую голову, чтобы она не могла снова воскреснуть и насмехаться над великой человеческой правдой и культурой. Надо уничтожить немецкую сверхчеловеческую мораль, полную животного эгоизма. При одной мысли об этой морали невольно сжимаются кулаки... Еще несколько подобных же дней с немецкими варварствами, и негодование против немцев разольется по лицу всей земли. И тогда придет конец разжиревшим сверхчеловекам и их пещерной морали.
Про зверства мифического майора в том же году вышел фильм под названием... "Зверства немецкого майора Прейскера". Более того, вскоре зловредный майор был пленен российской армией. Журнал "Нива" сообщает нам подробности -
Лица, приехавшие в Варшаву из Люблина, передают, что туда доставлен «швабский зверь» — взятый в плен прусский майор Прейскер, бывший комендант Калиша. Это — здоровый детина, с типично прусским наглым лицом и мутными глазами. Когда этого «зверя» вели с партией пленных по улице и из толпы раздались крики и проклятия, Прейскер трусливо замешался в толпу пленных, стараясь скрыться. Зато в заключении, под конвоем наших солдат, Прейскер принял пришедшего к нему русского офицера сидя, нагло развалившись в кресле. Конвойные «помогли» ему подняться и вытянуться во фронт.
Материал взят: Тут