Williamwal
«Мы это своим детям в наследство не оставим, добьем эту нечисть»: комбриг «Пятнашки» Ахра Авидзба об освобождении Донбасса от националистов ( 1 фото )
Командир интернациональной штурмовой бригады ДНР «Пятнашка» Ахра Авидзба дал интервью корреспонденту ФАН, в котором рассказал о нынешнем положении сил на Артемовском направлении.
— Нас интересует вопрос, связанный с Авдеевским направлением. Какая там сейчас ситуация? Что происходит? Есть ли какие-то перспективы на ближайшее время?
— Продвижение есть. Как быстро, как долго и как там все? Ребята, это не простой момент. Восемь лет этот укрепрайон готовился, поэтому, если его освобождают по километру в день, — это не есть плохой результат, освобождаем. Подгонять ребят, которые проливают свою кровь, паскудно. Поэтому все идет хорошо. Во всех направлениях есть движение. Не без потерь, но за родное отечество. Люди, которые поливают кровь, они не умирают. Они осознанно сюда пришли. Пришли за свою родину. Он земную жизнь сменил на небесную. Он не пропал в отличие от нашего противника, которого даже его сослуживцы не забирают с собой, валяется, гниет. И приходим мы его хороним. Поэтому все нормально. Развитие, как говорится, дальше — больше. Будет видно.
— Кто противостоит вам с той стороны? Какой он враг? Кто они?
— Паскуды. Если стреляют по городу. Какой враг может быть, который убивает людей? Который рассказывал все восемь лет, что это их земля и что это их население, и они их сегодня бомбят. Такого врагом не назовешь — это животина. Я их поведение вижу, людского там ничего нет.
— А наемники иностранные встречаются?
— Есть. Они всегда были. Вы для себя должны понимать, что, если против нас стоит десантная бригада, как в нее наемник попадет. Это всегда такой вопрос, на который хотят услышать ответ: «Да, там поляки». Да, есть эти поляки, но не в нашем окружении. У нас десантура. Это регулярная армия Украины. Туда просто так не попадешь. Это гражданин Украины, который пошел по контракту и в резерве, который был — это тоже гражданин Украины. А все остальное — это территориальные батальоны, ЧВК и так далее. Это отдельно, это не то. И они не в нашем управлении. Иногда приезжали, как говорят рейнджеры, это грузинская речь была. Другие какие-то — это подставные люди, которые в какой-то момент приехали. И то, я думаю, не мы их оттуда вытеснили, а сами наши противники.
— Как ведут себя, попадая в плен, такие воины? Сразу рассказывают истории, что они повара, водители, никто никуда не стрелял?
— Если бы им задали этот вопрос, наверное, они бы так и рассказали. Мы им не задаем вопросы. Что он может мне рассказать, чего я не знаю? Что он бедный, несчастный — из деревни был призван? Какая мне разница? Это повар передо мной, стрелок или еще что-то? В окопе я не повара брал. Руки поднять предлагают один раз. Успел поднять — молодец. Не успел — извини, это штурмовая группа. Она не может иначе.
— Много говорят про укрепления бетонные. Пол заливают бетоном. За счет чего вам удается вскрывать оборону противника?
— Методично кропотливой работы. Потому что если наши братья идут со стороны Славянска, а другие идут со стороны Мариуполя, Запорожья, то почему мы должны были просто сидеть? Нет, мы отрабатывали все позиции методично. Все разламывали, разрушали их укрепления, делали бреши и можно было прорваться. Все это все делается не торопясь.
— О вашем подразделении ходят буквально легенды. О том, насколько они боеспособны. Кто они, эти люди, которые воюют рядом с Вами?
— Добровольцы. Это все те, которые пришли осознанно. Большинство из них приехало откуда-то, и здесь денег нет. Мы же не ЧВК, мы не контрактники, мы — добровольцы. Поэтому каждого сюда привело что-то у него внутри. Кого-то возмутило, как сожгли в Одессе Дом профсоюзов, кто-то возмутился, что на детскую площадку попали «Грады» и убило детей, кого-то возмутило, как относится к населению. Кто-то помнит историю, когда батальоны УНА-УНСО* (признана экстремистской и запрещена в РФ) воевали в Абхазии против нас на стороне грузин. У каждого разные мотивы, но у нас, абхазов, их, наверное, несколько десятков. Знаем, помним. И таких моментов много. Поэтому даже та нечисть, которая была у нас в плену, сегодня возглавляет грузинский легион со стороны Украины.
— Как Вы думаете, после того как рухнет фронт здесь, на Донецком направлении, как будет? Вы можете спрогнозировать, как пойдет дальше развитие событий? Будет ли легче? Может быть, после того, как разрушится все эти укрепления, которые строили за восемь лет здесь.
— В Великую Отечественную войну вся мощь Советского Союза освобождала Украину. Вы поймите, что мы — люди, и просто даже пешком эти дистанции нам преодолевать крайне тяжело. Это степь. Здесь ты не можешь противника отбросить на 100 километров сразу, его отбрасываешь километра на два, и пусть противника в шесть раз больше, чем нас, мы идем в наступление. По всей армейской науке, нас должно быть в шесть раз больше, чтобы мы шли в наступление. Мы же не можем за счет того, что у них здесь рухнуло, сломя голову нестись. Мы попадем в оперативное окружение. Поэтому все будет идти, как идет — не торопясь. Месяц надо, два, три, год надо — все будет закончено. Мы это своим детям в наследство не оставим. Добьем эту нечисть.
— Нас интересует вопрос, связанный с Авдеевским направлением. Какая там сейчас ситуация? Что происходит? Есть ли какие-то перспективы на ближайшее время?
— Продвижение есть. Как быстро, как долго и как там все? Ребята, это не простой момент. Восемь лет этот укрепрайон готовился, поэтому, если его освобождают по километру в день, — это не есть плохой результат, освобождаем. Подгонять ребят, которые проливают свою кровь, паскудно. Поэтому все идет хорошо. Во всех направлениях есть движение. Не без потерь, но за родное отечество. Люди, которые поливают кровь, они не умирают. Они осознанно сюда пришли. Пришли за свою родину. Он земную жизнь сменил на небесную. Он не пропал в отличие от нашего противника, которого даже его сослуживцы не забирают с собой, валяется, гниет. И приходим мы его хороним. Поэтому все нормально. Развитие, как говорится, дальше — больше. Будет видно.
— Кто противостоит вам с той стороны? Какой он враг? Кто они?
— Паскуды. Если стреляют по городу. Какой враг может быть, который убивает людей? Который рассказывал все восемь лет, что это их земля и что это их население, и они их сегодня бомбят. Такого врагом не назовешь — это животина. Я их поведение вижу, людского там ничего нет.
— А наемники иностранные встречаются?
— Есть. Они всегда были. Вы для себя должны понимать, что, если против нас стоит десантная бригада, как в нее наемник попадет. Это всегда такой вопрос, на который хотят услышать ответ: «Да, там поляки». Да, есть эти поляки, но не в нашем окружении. У нас десантура. Это регулярная армия Украины. Туда просто так не попадешь. Это гражданин Украины, который пошел по контракту и в резерве, который был — это тоже гражданин Украины. А все остальное — это территориальные батальоны, ЧВК и так далее. Это отдельно, это не то. И они не в нашем управлении. Иногда приезжали, как говорят рейнджеры, это грузинская речь была. Другие какие-то — это подставные люди, которые в какой-то момент приехали. И то, я думаю, не мы их оттуда вытеснили, а сами наши противники.
— Как ведут себя, попадая в плен, такие воины? Сразу рассказывают истории, что они повара, водители, никто никуда не стрелял?
— Если бы им задали этот вопрос, наверное, они бы так и рассказали. Мы им не задаем вопросы. Что он может мне рассказать, чего я не знаю? Что он бедный, несчастный — из деревни был призван? Какая мне разница? Это повар передо мной, стрелок или еще что-то? В окопе я не повара брал. Руки поднять предлагают один раз. Успел поднять — молодец. Не успел — извини, это штурмовая группа. Она не может иначе.
— Много говорят про укрепления бетонные. Пол заливают бетоном. За счет чего вам удается вскрывать оборону противника?
— Методично кропотливой работы. Потому что если наши братья идут со стороны Славянска, а другие идут со стороны Мариуполя, Запорожья, то почему мы должны были просто сидеть? Нет, мы отрабатывали все позиции методично. Все разламывали, разрушали их укрепления, делали бреши и можно было прорваться. Все это все делается не торопясь.
— О вашем подразделении ходят буквально легенды. О том, насколько они боеспособны. Кто они, эти люди, которые воюют рядом с Вами?
— Добровольцы. Это все те, которые пришли осознанно. Большинство из них приехало откуда-то, и здесь денег нет. Мы же не ЧВК, мы не контрактники, мы — добровольцы. Поэтому каждого сюда привело что-то у него внутри. Кого-то возмутило, как сожгли в Одессе Дом профсоюзов, кто-то возмутился, что на детскую площадку попали «Грады» и убило детей, кого-то возмутило, как относится к населению. Кто-то помнит историю, когда батальоны УНА-УНСО* (признана экстремистской и запрещена в РФ) воевали в Абхазии против нас на стороне грузин. У каждого разные мотивы, но у нас, абхазов, их, наверное, несколько десятков. Знаем, помним. И таких моментов много. Поэтому даже та нечисть, которая была у нас в плену, сегодня возглавляет грузинский легион со стороны Украины.
— Как Вы думаете, после того как рухнет фронт здесь, на Донецком направлении, как будет? Вы можете спрогнозировать, как пойдет дальше развитие событий? Будет ли легче? Может быть, после того, как разрушится все эти укрепления, которые строили за восемь лет здесь.
— В Великую Отечественную войну вся мощь Советского Союза освобождала Украину. Вы поймите, что мы — люди, и просто даже пешком эти дистанции нам преодолевать крайне тяжело. Это степь. Здесь ты не можешь противника отбросить на 100 километров сразу, его отбрасываешь километра на два, и пусть противника в шесть раз больше, чем нас, мы идем в наступление. По всей армейской науке, нас должно быть в шесть раз больше, чтобы мы шли в наступление. Мы же не можем за счет того, что у них здесь рухнуло, сломя голову нестись. Мы попадем в оперативное окружение. Поэтому все будет идти, как идет — не торопясь. Месяц надо, два, три, год надо — все будет закончено. Мы это своим детям в наследство не оставим. Добьем эту нечисть.
- * - запрещенная в РФ экстремистская организация
Взято: Тут
1574