Казахстан готов сочетать и режим санкций против России, и статус её союзника ( 1 фото )

Казахстан будет следовать санкционному режиму, заявил в ходе визита в Германию президент РК Касым-Жомарт Токаев на пресс-конференции по итогам переговоров с канцлером ФРГ Олафом Шольцем. «Что касается возможного обхода санкций, то Казахстан однозначно заявил, что будет следовать санкционному режиму, мы имеем контакты с соответствующими организациями по соблюдению санкционного режима», – сказал он.

Этого казахстанскому лидеру показалось недостаточно, и он еще раз заверил собеседника: «Каких-либо опасений немецкой стороны в отношении возможных действий, направленных на то, чтобы обойти санкционный режим, мне кажется, не должно быть».

Слышать такое О. Шольцу было, безусловно, приятно. Он выразил большое удовлетворение тем, что правительство Казахстана поддерживает Запад в усилиях по недопущению обхода санкций, принятых в отношении России.

Едва ли происшедшее можно назвать какой-то ошеломительной новостью. Официальные лица Казахстана говорят об этом давно. Еще в апреле 2022 года первый замглавы администрации президента РК Тимур Сулейменов заявил, что Астана «не будет инструментом для обхода санкций против России со стороны США и Евросоюза». «Мы будем соблюдать санкции. (…) Меньше всего мы хотим, чтобы к Казахстану применялись вторичные санкции», – сказал он.

А в декабре прошлого года глава МИД РК Мухтар Тлеуберди заявил, что его страна не станет вводить против России санкции по примеру западных стран, однако не будет помогать и обходить. Отказ Казахстана помогать нарушать рестрикции третьих стран против – одну минуточку – своего стратегического союзника Москвы глава МИД РК назвал одним из принципов его экономической политики, пообещав строго придерживаться этого правила в будущем.

И никакая эквилибристика в формулировках – «не станет вводить санкции» и «не будет помогать их обходить» – сути дела не меняет. Разницы ведь нет никакой: отказ от помощи в обходе санкций означает де-факто их введение, просто без объявления об этом де-юре.

В этом, кстати, заключается ответ на вопрос, который многие наверняка задают себе в недоумении: а как же обязательства, принятые Казахстаном в рамках ЕАЭС? А никак! Нахождение в Евразийском союзе не запрещает одной стране-члену не продавать что-либо другой. Вводить санкции официально нельзя, а фактически осуществлять их можно. В этом, пожалуй, большая недоработка самой системы взаимоотношений в рамках Союза. Вероятно, когда система строилась, никому и в голову не могло прийти, что дойдет до нынешней ситуации.

Объяснить действия Казахстана можно. Ограничения, веденные США и Евросоюзом, носят экстерриториальный характер и подразумевают вторичные санкции против стран, которые их обходят, какие бы отношения с подсанкционным государством их ни связывали. Попасть под вторичные санкции не хочет никто, и это относится не только к странам периферийного капитализма, но и к странам с мощной экономикой – типа того же Китая, чьи компании самостоятельно решают, соблюдать им санкции или нет. Для Казахстана попадание под вторичные санкции может оказаться куда болезненнее, чем для КНР, с учетом размера его экономики, даже вне зависимости от степени ее зависимости от российской.

А степень зависимости достаточно существенная. Поэтому Казахстан, равно как и другие страны ЕАЭС, оказывается перед сложным выбором, о чем официальные лица страны постоянно напоминают западным лидерам, очевидно, желая поднять цену за свою поддержку. «Экономику Москвы и Астаны связывают тесные взаимоотношения, а потому ограничения причинят ущерб благосостоянию казахских граждан в первую очередь», – заявил тогда Мухтар Тлеуберди, давя Запад «на жалость».

В феврале с. г. в ходе переговоров в Астане с госсекретарем США Энтони Блинкеном М. Тлеуберди также подчеркивал зависимость республики от российской экономики, но обещал не помогать России в обходе санкций.

А Тимур Сулейменов прошлой осенью заявил (сказано это было, к слову, во время его визита в Брюссель), что Казахстан продолжит торговать и инвестировать в Россию, так как по-другому экономика страны не может.  Он также отметил, что текущая ситуация создает множество проблем для многих отраслей промышленности Казахстана, поскольку большая часть маршрутов проходит через Россию, и понадеялся, что после окончания войны проблемы решатся. Однако, по его словам, Казахстану все равно нужно диверсифицировать экспортные пути.

«Да, мы в ЕАЭС, но мы независимое государство со своей системой, и мы будем соблюдать ограничения, наложенные на Россию и Беларусь. Мы не хотим и не рискнем оказаться в одной корзине. И мы хотели бы расширить наше сотрудничество со странами ЕС и Евросоюзом в целом», – подчеркнул он.

Так что нового сказал К.-Ж. Токаев на встрече с О. Шольцем в Берлине? Ничего. Едва ли следовало ждать от него каких-то других заявлений, тем более что Евросоюз в последнее время начал увеличивать давление на страны региона, чтобы те ограничили «параллельный импорт» запрещенных товаров в Россию, рост которого беспокоит европейских чиновников.

В конце марта The Telegraph писал, что ЕС рассматривает вопрос введения санкций против стран Центральной Азии за оказываемую ими помощь России. По данным издания, Брюссель уже тогда фиксировал рост экспорта в регион товаров с технологиями двойного назначения, и опасался того, что эти технологии транзитом попадают в Россию в обход санкций. Речь шла, например, о стиральных машинах, фотоаппаратах, автомобилях, которые якобы могли быть использованы в военных целях (в частности, подозревается, что извлеченные полупроводники шли на ремонт беспилотников). «Мы должны дать сильный сигнал физическим и юридическим лицам в третьих странах», – говорилось в некоем конфиденциальном документе, на который ссылалось издание. И Казахстан, один из ближайших партнеров Москвы в регионе, уже пообещал контролировать товары, проходящие через страну.

А в апреле в ходе визита в Астану помощник министра финансов США по борьбе с финансовыми преступлениями Элизабет Розенберг заявила о возрастающих рисках вторичных санкций в отношении казахстанских банков и компаний за помощь в обходе введенных против России ограничений.

По сути, это был ультиматум. И от слов к делу американцы перешли достаточно быстро. В августе Минфин США ввел санкции против казахстанской компании якобы за участие в сделках по поставкам вооружения между Северной Кореей и РФ. А месяцем ранее за сотрудничество с Россией в санкционный список американского правительства попали четыре компании из Киргизии.

В ответ Казахстан действительно начал предпринимать шаги, к которым их склоняли США. Так, весной заработала система обязательного оформления сопроводительных накладных на товары в электронном виде и отслеживание движения товаров на пространстве ЕАЭС с помощью электронных пломб (ЭЦП). По версии Астаны, сделано это было для борьбы с подделкой накладных. Однако незадолго до этого Financial Times со ссылкой на источники в казахстанском правительстве написала о том, что страна с 1 апреля запускает онлайн-систему для отслеживания товаров, пересекающих ее границы, и что сделано это, «чтобы продемонстрировать соблюдение западных санкций в отношении России».

Итак, объяснить линию поведения официальной Астаны можно. Но можно ли её оправдать? Как поддержка Казахстаном санкционного режима в отношении России может сочетаться со статусом союзника Москвы?

Казахстан боится понести потери в случае введения Западом вторичных санкций против него. Но при этом он почему-то не боится утратить льготы, которые ему дает членство в ЕАЭС, не боится утратить преимущества, которые он получает в результате сотрудничества с Россией. И на недоработки статуса членства в Евразийском союзе это не спишешь.

Кому не ясно, что постоянные публичные заявления казахстанских чиновников о строгом соблюдении санкционного режима против Москвы являются демонстративным шагом, который дает понять всему миру, чью же сторону выбрала Астана. Кому еще непонятно, как это явно не лучшим образом сказывается на репутации ЕАЭС и наших двухсторонних отношениях.

Стоит напомнить, что многовекторность Казахстана как государственный курс появилась не сегодня и даже не вчера и касается не только вопросов экономики. Однако многое указывает сегодня на то, что от политики многовекторности Астана готова сделать заметный крен в сторону Запада, что наглядно видно по количеству подписанных буквально в течение последнего года двухсторонним соглашениям республики с США, Великобританией и ЕС. Эти соглашения по факту расширяют американское, британское присутствие в экономике страны, в которой и так треть всех налоговых отчислений приходится на компании с иностранным капиталом, а «нефтянка» уже полностью принадлежит американцам и британцам.

Теперь для западных компаний вводятся все новые льготы, им отдаются все новые месторождения и готовится приватизация остатка государственных активов в пользу иностранцев, в частности запущен процесс передачи месторождений редкоземельных металлов (около 60% мировой добычи) в руки американских и европейских корпораций оборонно-промышленного комплекса (и это уже подножка не нам, а Китаю). Недавний президентский форум С5+1 в Нью-Йорке явно был направлен на закрепление политических и экономических результатов процесса смены вектора всеми странами региона и постановку перед ними новых целей.

Все идет к тому, что Запад интенсифицирует процесс отрыва постсоветских государств от России и их отказа от политики многовекторности в пользу единственного вектора – своего собственного. И под этим давлением дают очевидную слабину даже те, кто охотно прибегал к преимуществам сотрудничества с Россией в иные, мирные и досанкционные времена.

Дмитрий Родионов, по материалам: Ритм Евразии