Всегда возвращаясь на Родину ( 6 фото )

Этот пост должен был быть размещён вчера, ко Дню Космонавтики, но получился настолько мрачным (на мой взгляд), что я его перенёс, чтобы не портить хороший праздник.



Я люблю советскую фантастику. С каждым годом я нахожу в ней всё больше и больше достоинств, так что даже откровенная белиберда меня не рпаздражает, а забавляет. Это связано с тем, что я перестал воспринимать беллетристику, особенно массовую, только как литературу, и привык рассматиривать её, как проявление тех или иных культурных тенденций. Вписанность того или иного литературного произведения в социальный и культурный контекст сейчас для меня важнее, чем собственно беллетристические достоинства. Возможно, позже это изменится, но пока это так.
И вот что становится заметным с такой точки зрения: радикальное отличие советской НФ от англо-американской... Американской, в основном... И дело не в так называемой «железной стене», упомянутой в повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». В конце концов, в советской фантастике тоже полным-полно книг, полных страха перед будущим, и не всегда это антиамериканские памфлеты. Различие более фундаментальное, не идеологическое, а культурное.

Огромное количество англоязычной НФ со спокойной уверенностью постулирует безостановочную экспансию человечества во Вселенную. Как только появятся подходящие средства транспорта, человечество в целом устремится к звёздам, уверены американцы. Люди начнут заселять другие звёздные системы. Другие планеты станут родным домом для части человечества, а Земля останется не более чем колыбелью, как это предсказыавал великий русский космист, Константин Циолковский.

Примеров подобного взгляда на будущее не счесть, это своеобразное «общее место» англоязычной НФ.



Но ничего подобного вы не найдёте в советской фантастике.

У советских фантастов люди живут на Земле и только на Земле. В Космосе они работают или отдыхают, но живут – только на Земле. Даже у самых продвинутых советских фантастов, Ивана Ефремова и Сергея Снегова, люди не решаются отрываться от Земли, а у Стругацких Землю вообще именуют просто «Планета», подчёркивая её центральность и уникальность в человеческом универсуме.
По всей видимости, сами советские фантасты не замечали этой ограниченности. Она была естественна для них, как дыхание, как сердцебиение. Это система Птолемея, вбитая в головы всем комплексом отечественной культуры. Всегда есть центр, от которого расходятся силовые линии. Из центра на переферию Вселенной летят посланники, ангелы, которые должны изменить отдалённые районы по образцу и подобию сакрального центра. Космическая экспансия человечества в советской НФ строго ограничена. Можно изучать окраины, можно устанавливать взаимовыгодные контакты с аборигенами, но жить там нельзя, это буквально не укладывется в голове: как можно жить за пределами Москвы? Ведь Москва это и есть Вселенная, а всё остальное суть искажённое её отражение. Из этого зазеркалья всегда надо возвращаться на Родину. Надо. И это «надо» не обсуждается и не нуждается ни в каких обоснованиях, «потому что – а как же иначе?» Нет выбора - жить на Земле или ещё где-то. Надо жить, где родился - и точка.



Я полагаю, что к началу 80-х советская Нф деградировала и превратилась в ультрареакционное трэш-варево именно из-за вышеуказанной неосознаваемой империалистической концепции. Мир советского человека начал обрушиваться внутрь себя, как вселенная вокруг героя «Человека без лица» Альфреда Бестера, и фантастика отреагировала на этот коллапс вполне адекватно.