Однажды она не вернулась... ( 2 фото )

Сложно сказать, почему меня "затягивает" всё больше и больше.
Наверное, я просто слабый человек.

Я не могу остановить свои воспоминания, ставшие частыми гостями в моём полузаброшенном доме, в доме, в котором когда-то, ещё при Ней, царила уверенное спокойствие, мягкий, бархатный порядок и тихая, незамысловатая мелодия гармонии.
Тогда всё было иначе... Не было стеклянных похмельных рассветов и ватных, приглушённых предположительно рабочих предположительно дней. Каждое утро было настоящим, идеально чистым, как те чувства, которые у меня вызывали Её грациозные, мягкие передвижения по моей чумазой кухне, когда я неохотно покидал царство Морфея, оставляя на синей простыне человеческий силуэт - наверное, пытаясь уравновесить силуэты теней, чьи отпечатки оставлял в моём сознании безвозвратно ушедший сон.
Мой обычный вопрос - "Ну что, разбойница, как спалось?" и Её обычный ответ едва заметной, но ядовито ироничной усмешкой зелёных глаз стал ритуалом, без которого теперь начинать день почти невыносимо...

Вместе с ней этот дом покинула жизнь, как бы ни старался я себе доказать обратное - громко включённым радио или телевизором, очередной девушкой, с которой мне приходилось встречать утро или старым другом Лёшкой, который каждый раз приносил с собой комплект язвительных подколочек и неизбывную фразу на прощание - "Ты, старик, смешной, ей-богу... Их же вокруг - тьма, выбирай любую! Ну... Ну разве она того стоит?"

И я, оставаясь один думал, стоит ли она "того".
А память безжалостно рисовала картинки...

Мы с ней в кресле на балконе - она, лёжа у меня на коленях, глубоко задумавшись о чём-то, холодным, томным взглядом блуждает по засыпающему городу...
Она, сидя на краешке деревянного стола, с меланхоличной издевкой наблюдает за моими лихорадочными сборами на работу, и я вдруг понимаю, как забавно выгляжу в её глазах - останавливаюсь и смеюсь, порывисто целую её в прохладный нос...
Редкие моменты, когда мы в свободное время лежали вместе на диване, я гладил её по тёплой спние и читал вслух Борхеса...

Я вспомнил, как испугался, когда вернувшись домой во время грозы и поднявшись на свой десятый этаж, увидел её сидящей на открытом окне. Я бросился к ней, подхватил её на руки... А она вырвалась, выскользнула, обожгла презрительным взглядом неизменно холодных зелёных глаз.. И почти три дня дулась на меня, не смотря на мои робкие попытки объяснить ей, что она просто-напросто меня напугала, ведь кто знает, что было у неё в голове...

Я вспоминал, как она уходила из дома, и как я боялся, что она не вернётся... Мне можно было только бояться - заставить её сидеть дома я просто не мог... Я не мог отнять у неё свободу.
Она могла уйти утром, днём или вечером, и вернуться через три дня, когда я, обезумев от отчаяния, глотал новопассит... И конечно же, конечно она обиженно молчала, когда я срывающимся голосом орал: "Где ты, мать твою, была?!"

Я не врал себе... Я знал, что она не любила меня. Наверное, её заставляла возвращаться какая-то привязанность к дому, а может, она просто привыкла ко мне с моими выходками. И просто не могла понять, что она значит для меня слишком много...
Так или иначе, однажды она не вернулась.
Может быть, нашла кого-то ещё (от этой мысли меня охватывает тупая ревность, заглушаемая недоумением - "почему??"), может, просто устала от меня, а может, решила круто изменить свою жизнь...
Чтож.. наверное, оно и к лучшему.
Всё - к лучшему. Всё можно оправдать этими словами.

Но совершенно точно я знаю,
что никогда в этом доме,
как бы я не менялся
и что бы не менялось,
никогда
не будет
другой
кошки...