Быть или не быть российским кибервойскам ( 3 фото )

Рыцари программного кода

В очередной раз вспомнили про кибервойска в составе Вооруженных Сил Российской Федерации в связи с высказыванием руководителя Минцифры Максуда Шадаева. Он заявил, что неплохо бы организовать войска информационных операций в качестве одного из вариантов прохождения службы по контракту. Смелое и достаточно неоднозначное заявление от столь высокопоставленного чиновника. Шадаева можно понять – с начала спецоперации программисты организованно отправились в добровольную эмиграцию. И это совсем не в пользу Министерства цифрового развития.

Не менее 100 тысяч программистов выехали в прошлом году, и отток не прекратился в нынешнем. Львиная доля пока продолжает работать в российских компаниях, только теперь в удаленном режиме. Для смягчения ситуации правительство оформило отсрочку для IT-специалистов от армии до 30 лет. Правда, для этого придется работать в соответствующих аккредитованных компаниях – различные фрилансеры под льготу не попадают.

Глава Минцифры намерен еще больше упростить жизнь айтишникам, предложив создать кибервойска. В новый род войск предполагается набирать по контракту IT-специалистов широкого профиля.

С одной стороны, идея здравая и своевременная. У американцев имеется свое киберкомандование USCYBERCOM, так почему бы и нам не создать соответствующую структуру?

Зашевелились и в остальном в мире – прообразы или действующие структуры имеются в Южной и Северной Корее, Великобритании и Китае. Если хорошо покопаться, то в каждой уважающей себя державе есть хотя бы отдел войсковой кибербезопасности.

Казалось бы, Россия отстает не только от Соединенных Штатов, но и от всего мира, поскольку вопрос о кибервойсках поднят только сейчас. Это не так – в той или иной форме в армии уже десять лет существуют подразделения, занятые в информационной борьбе. Например, Центр специальных разработок Минобороны. По имеющейся открытой информации, в каждом военном округе организованы Центры киберзащиты, работают они в штатном режиме с 2020 года.

Декларируемая цель структуры – обеспечение защиты критически важной инфраструктуры армии от компьютерных атак. В современных условиях к этому явно должны добавиться превентивное уничтожение объектов противника и полноценная информационная война.

Но сейчас вдруг поднят вопрос о создании специального рода войск, связанных с кибербезопасностью. Одним из объяснений может стать полномасштабное внедрение искусственного интеллекта в боевые системы Российской Армии. В начале октября в технополисе «Эра» под руководством министра промышленности и торговли Дениса Мантурова обсудили вопросы дальнейшей роботизации боевой техники. Тогда же было сказано, что в программе вооружений на 2025–2034 гг. появится раздел об искусственном интеллекте. Время не ждет и специалисты соответствующего профиля в армии нужны были еще вчера.

Поиски целесообразности

Максуд Шадаев не первый гражданский чиновник, указавший на необходимость создания кибервойск в России. В прошлом году об этом говорил Василий Шпак, заместитель Дениса Мантурова. Подошел к вопросу он масштабнее – в кибервойска предложено брать даже солдат срочной службы. Наподобие научных рот в упоминаемом выше технополисе «Эра».

К слову, о научных разработках конторы совсем не слышно. Многомиллиардный научный центр на второй год спецоперации должен был просто завалить фронт инновационными решениями.

Но в открытом пространстве тишь да гладь. Некоторые прототипы разработок технополиса представлены на «Армии-2023», но ничего уникального в них не просматривается. В скромном портфолио «Эры» классический дрон-разведчик «Сарыч», система для обучения поражения БПЛА из стрелкового оружия и ручной автономный комплекс «Тканевой пистолет» для медицинской службы. О появлении на фронте, само собой, ничего не известно.

Не случится ли что-то подобное и с кибервойсками, о которых говорят в российских министерствах? Искусственный интеллект у военных будет присутствовать, но как бы и нет.


Для начала стоит разобраться, что подразумевают под модным термином кибернетические или информационные войска.

Похоже, четкого определения до сих пор не существует, либо о нем пока не распространяются.

Можно ли считать оператора дрона бойцом кибернетического фронта? Или программиста, взламывающего серверы СБУ?

Если обратиться к монографии «Сетецентрическая война – принципы, технологии, примеры и перспективы», то к обширной области информационно-технического оружия относятся удаленные сетевые атаки, написание компьютерных вирусов, создание программных и аппаратных закладок, ложных объектов информационного пространства и многое другое.

Киберподразделения должны стать системным интегратором огромного множества военных структурур – компьютерной, космической и технической разведок, начиная с тактического яруса и заканчивая стратегическим уровнем. Хорошо бы научить программистов и прочих киберспециалистов управлять поведением социальных групп и совершать масштабные психологические операции в стане врага.

В общем, фронт работ у кибербойцов слишком обширен. Нюанс в том, что в Российской Армии давно работают отдельные структуры, неплохо справляющиеся со всем вышеописанным. И не только в армии, но и в ФСБ, СВР, МВД и Росгвардии.

Среди лоббистов кибервойск бытует мнение, что создание единого центра командования для всех силовых структур позволит последним сосредоточиться на выполнении основных задач. В частности, подобная мотивация была у авторов создания американского киберкомандования USCYBERCOM, которое некоторое время было под руководством разведчиков из АНБ. Но гладко было на бумаге.

В настоящее время две эти структуры по сути дублируют друг друга. И не только они. В разведывательном сообществе Соединенных Штатов с лихвой хватает контор, занимающихся информационной войной и кибероружием. Например, министерство национальной безопасности напрямую занято кибербезопасностью. Как и разведывательное управление министерства обороны. USCYBERCOM – это лишь конкурирующая структура, построенная по принципу «разделяй и властвуй».

Киберкомандование США в начале 2023 года отказалось от внешних разведданных – теперь этим занимается собственный центр разведки. Лишний раз подчеркивается, что никакой уникальностью или целесообразностью структура не обладает. Это лишь очередной инструмент Пентагона в информационной войне. Неограниченные бюджеты позволяют американцам многое.


Похоже, причины создания отечественных кибервойск примерно такие же – необходима альтернативная структура, ведущая работу как сообща, так и отдельно от IT-структур силовых ведомств. Само собой, это должно повысить качество и конкурентность результатов работы.

Только вот насчет формата нового рода войск есть сомнения.

Наделять программистов, пишущих коды для взлома вражеских серверов, благами и привилегиями военнослужащих Российской Армии, наверное, неправильно. Бойцов за экраном монитора априори нельзя сравнивать со штурмовиками, танкистами, летчиками и разведчиками. Программисты рискуют своей жизнью и здоровьем в последнюю очередь.

При этом нисколько не умаляются заслуги наших хакеров в стране, мире и на информационных фронтах спецоперации. Идеальные кибервойска – это сложная структура, львиную долю задач которых выполняют гражданские специалисты на аутсорсинге. В стране найдется немало структур, готовых работать по найму на Министерство обороны и прочие спецслужбы.

Как ни крути, но самый эффективный менеджмент именно в подобных конторах, которые уже обвыклись на рынке и имеют высокопрофессиональный штат сотрудников. Если сейчас на пустом месте создать кибервойска, то пройдет не один год (если не десятилетие), прежде чем воспитаются специалисты должного уровня. Становится смешно, когда в такие структуры предлагают приводить солдат срочной службы. Что можно освоить за год службы «боевым программистом»? Вопрос риторический.

Получается парадокс.

С одной стороны, кибервойска России нужны, и чем больше, тем лучше.

С другой – армейские структуры перестанут быть армейскими, когда им поручат сугубо вопросы кибербезопасности.

Во всех остальных случаях мы получим лишь пустышку с модным и резонансным именем.

Автор:Евгений ФедоровИспользованы фотографии:mil.ru

Материал взят: Тут