"ОМИКРОН" УЖАСНЫЙ И... ИСКУССТВЕННЫЙ. КТО РАССКАЖЕТ ПРАВДУ О ПАНДЕМИИ? ( 2 фото )

ФОТО: HESTHER NG / GLOBALLOOKPRESS

Завершается 2021 год, прошедший, как и предыдущий, под знаком ковида, штаммов коронавируса и ограничений. Главными словами года, согласно опросу ВЦИОМ, жители нашей страны назвали "коронавирус" и "QR-коды". Чего же ждать в 2022-м?

Смогли ли мы понять, с чем имеем дело, что это за напасть навалилась на нас и никак не отпустит? Итоги уходящего года в программе "Вакцина правды" ведущая Елена Афонина подвела вместе с доктором медицинских наук Владиславом Шафалиновым и врачом общей практики Денисом Прокофьевым.

Так ли страшен "омикрон"?

Елена Афонина: Начнём с "омикрона". Что это за напасть, так неожиданно появившаяся под конец 2021 года, когда, как уже казалось, всё должно ограничиться "дельтой"? Нам сообщают, что это невероятно опасный штамм, что в США уже 90% заболевших именно этом штаммом. Что это такое?

Денис Прокофьев: Штамм "омикрон" – одна из разновидностей коронавируса. На "дельте" мутация не остановилась. "Омикрон" пришёл из африканских стран. Главная опасность этого штамма – быстрое распространение по всему миру. Сначала никто не мог понять, что можно ждать от "омикрона", а сейчас уже поняли, что протекает заболевание, вызванное этим штаммом, легко.

Как и любому коронавирусу, "омикрону" присущи три основных момента: проблема гиперкоагуляции, проблема развития вирусной пневмонии и проблема развития цитокинового шторма. Несмотря на то что "омикрон" переносится легко, нельзя гарантировать того, что после него не будет осложнений или постковидного синдрома.

Что можно ожидать от этого штамма в будущем, сейчас предсказать сложно. Нет ответа и на вопрос, остановится ли мутация на "омикроне". Пока мы видим очень быстрое распространение этого штамма. Как его остановить – неизвестно.

– Между тем в Великобритании установлен очередной рекорд по новым случаям заболевания COVID-19 – почти 120 тысяч случаев. Но госпитализированных значительно меньше, что можно увидеть на опубликованных графиках. То есть не так страшен "омикрон", как его малюют? Да и как-то "вовремя" он появился, когда у людей уже стали появляться вопросы.

Владислав Шафалинов: У меня с самого начала, с самого первого штамма, не было сомнений в том, что этот вирус имеет искусственное происхождение. А сейчас многие академики вполне обоснованно заявили о том, что "омикрон", по их мнению, искусственно созданный штамм, потому что мутации с такой скоростью, как в случае с "омикроном", не происходят.


СКРИНШОТ: ЦАРЬГРАД.

Но давайте остановимся на графиках из Великобритании. Как правило, любой эпидемический процесс заканчивается снижением вирулентности и, возможно, увеличением контагиозности вируса. Что и произошло в данном случае.

Сегодня мы знаем, что новый штамм более заразен, но менее смертелен. График госпитализаций показывает, что люди более активно заражаются вирусом, что очень напоминает ежегодную вспышку гриппа, который сейчас куда-то исчез.

Я очень надеюсь, что "омикрон" – это штамм, который, возможно, закончит эпидемию, не вызывая летальности и других неприятных моментов. Хотя постковидный синдром возможен и после этого штамма, в этом я с коллегой согласен.

Как не заболеть COVID-19 и что делать с постковидным синдромом?

– Практически то же самое заявил гендиректор ВОЗ Тедрос Гебрейесус, по словам которого в 2022 году с пандемией коронавируса, скорее всего, будет закончено. Откуда такая уверенность, Денис Александрович? 

Д.П.: Скорее всего, речь идёт о том, что этот вирус получит настолько масштабное распространение, что никакой новой мутации уже не появится. На самом деле их и без того было очень-очень много. Другое дело, как будут разбираться с последствиями, которые появятся на фоне этого вируса.

И конечно, надо оценивать смертность на текущий момент. Согласно официальной статистике, в последние 20 дней в России от коронавируса умирают по тысяче человек в день. И это немаленькая цифра. А есть ещё и отсроченные последствия, которые мы увидим через три месяца, через полгода или год.

Мы неоднократно с доктором Шафалиновым обсуждали последствия в отношении репродуктивной функции, не усилит ли это демографическую катастрофу. Это то, на что нам придётся ответить в будущем, как и на огромное число нарушений со стороны нервной системы, психиатрических заболеваний, рост которых мы наблюдаем на фоне ковида. Всё это те ответы, которые придётся дать не только в следующем году, но и намного-намного позже.

– Почему-то мнения специалистов сводятся к одному: пока не разработаны какие-то специфические методы лечения или профилактики последствий ковида. И если люди сталкиваются с какими-то нарушениями мозговой деятельности или сердечно-сосудистой системы, то их надо лечить по тем же принципам, как если бы эти заболевания появились и без коронавируса.

В.Ш.: Но это же правильно. В данном случае актуален синдромальный подход, а астеновегетативный синдром может появиться после любого заболевания. Конечно, есть и специфические методы лечения, но в основном это неспецифика.

– Очень важный вопрос профилактики. Мы так и не поняли, что нужно сделать для того, чтобы не заразиться ковидом.

В.Ш.: Я давно понял и говорю об этом. Конечно, это высмеивается – на центральных каналах говорят про "чай с лимоном". Но если говорить серьёзно, то лучшей профилактикой является здоровый образ жизни.

Обратите внимание, подавляющее большинство людей перенесло ковид в лёгкой форме, на ногах и без температуры. И все они – в принципе здоровые люди. То есть, если человек ведёт здоровый образ жизни, то это самый лучший способ профилактики.

– Денис Александрович, а что вы посоветуете делать в этих условиях, чтобы не заболеть?

Д.П.: Безусловно, степень заболеваемости ковидом зависит от вирусной нагрузки, которую получил непосредственно пациент. Это ключевой момент, который может обусловливать лёгкое, среднее, тяжелое течение.

В моей клинической практике за время борьбы с коронавирусом неплохо себя зарекомендовали интерфероны, особенно назальные – это классический подход, который позволяет иммунитету быстрее среагировать на любой вирусный агент. Это не специфический препарат против коронавируса, об этом было известно давно. Ещё я хотел бы выделить пептиды, которые находят очень хорошее применение в реабилитационном периоде – это уже специфический препарат.

Безусловно, очень важно введение всех заболеваний в стадию ремиссии. Неконтролируемый сахарный диабет или бронхиальная астма – это отягощающие факторы тяжелейшего течения ковида.

Отмечу, что во время пандемии люди стали больше обследоваться, выявилось гораздо больше патологий, не связанных с ковидом. Люди стали за собой следить.

Я думаю, что в ближайшее время будут сформулированы факторы риска развития ковида. Сейчас это просто огромнейший список.

– Интересно, что вы, медики, не дали конкретного ответа на мой вопрос: что надо сделать, чтобы не заболеть ковидом, а ответ может быть только один…

Д.П.: Надо вакцинироваться.

Пару слов о QR-кодах: имеет ли смысл их вводить?

– Да, это ответ номер один. Тогда ещё ответ номер два: носить маски и ввести QR-коды. Потому что нас по-прежнему уверяют, что даже если мы переболели, даже если мы вакцинировались, всё равно надо носить маски, и давайте думать о QR-кодах. Под девизом о кодах у нас весь декабрь прошёл, какие баталии по этому вопросу даже в Госдуме разворачивались, все знают. А что сказал по этому поводу президент Владимир Путин? "Нужно хорошенько этот вопрос проработать". Как вы думаете, в этом вопросе поставлена точка или многоточие?

В.Ш.: Я надеюсь, что будет поставлена жирная точка. Кстати, президент именно об этом сказал, что должно быть взаимное уважение. И взаимное уважение гораздо важнее, чем решение вопроса носить или не носить маски, вакцинироваться или нет. Потому что, если треснет иммунитет у государства, то нам иммунитет наш собственный покажется малозначительной деталью.

– Денис Александрович, тот же вопрос вам по теме QR-кодов.

Д.П.: QR– коды – инструмент неплохой. Но с ним опоздали, слишком долго тянули с решением. Нужно было сделать выбор: либо мы его вводим повсеместно, и никаких исключений, либо эта идея не проходит.

Мы за пандемию ковида увидели много инструментов, которые используются. Что-то оказывается более, что-то менее удачным. Но, безусловно, QR-код должен был ограничить и разграничить два потока: людей потенциально опасных, и людей, которые безопасны. Так не получилось. Просто потому, что у нас большая страна, большие рабочие коллективы. И теперь надо просто признать, что с этим инструментов ничего не получилось. И нет смысла сейчас это обсуждать.

Если вы хотите использовать QR-коды на каких-то мероприятиях, возможно, внутри стационаров, внутри амбулаторных заведений, детских учреждений – пожалуйста, локально этот механизм может работать, но при определённых условиях. А обсуждать это, устраивать какие-то войны уже нет смысла. Всё, время "куаров" ушло.

– И тем более, что опыт других стран, где пошли путём жёстких ограничений, не показал серьёзного результата.

В.Ш.: Как правильно сказал коллега, изначальная идея была при помощи этих QR-кодов разграничить потоки, то есть отделить тех, кто потенциально может нести заражение, от тех, кто заразить не может.

Но потом появились результаты исследований, которые показали, что заболеть и заразить других могут и вакцинированные граждане. А значит, QR-код уже не имеет смысла. А эти коды ограничивают возможности людей и, будем говорить откровенно, их гражданские права.

– Если я не ошибаюсь, в Хабаровске стали проводить плановые операции в больницах только по QR-коду. Ну что это такое?

Д.П.: Когда планируется хирургическое вмешательство, пациенту даётся список обследований, которые он должен пройти. Видимо, чтобы человек мог попасть в стационар, он должен был быть вакцинирован от коронавируса, а QR-код должен был это подтвердить. Возможно, врач просто не увидел отметки о вакцинации и замкнулся на "куаре", как одном из необходимых требований.

В.Ш.: Я думаю, что так и было на самом деле.

Правда о "коллективном иммунитете"

– Коллективный иммунитет – это то, чего никто, как кажется, не понимает. Нам говорили: будет коллективный иммунитет на уровне 60% – заживём счастливо, избавимся от ковида, вообще забудем. Сейчас говорят – не менее 80%.  При этом в некоторых странах коллективный иммунитет уже чуть ли не 90%, а заболеваемость снова рванула вверх, начинается очередная волна. Так что нам делать всем? Сидеть на берегу и ждать, когда коронавирус мимо тебя пронесётся? Что такое коллективный иммунитет, в конце концов?

В.Ш.: Я много раз об этом говорил – это очень размытое понятие. Но суть его в том, что при его наличии среди населения не происходит эпидемической вспышки.

Соответственно, понятие "коллективный иммунитет" было сформировано для естественных процессов, происходящих в популяции. Это естественное переболевание и формирование коллективного иммунитета. Но во многих странах, как и у нас, коллективный иммунитет достигается вакцинацией. Но известны случаи заболевания и даже смерти после третьей ревакцинации. Отрицать такие случаи глупо.

Но мы понимаем, что добиться коллективного иммунитета за счёт вакцинации довольно сложно. Его можно добиться только путём переболевания. И здесь появляются риски. К сожалению, у нас за полтора года выросла летальность от коронавируса. И это печальный статистический факт.

Если бы летальность оставалась на уровне гриппа, скажем, 1%, то можно было бы сказать, что мы столкнулись с новой формой гриппа, который надо просто научиться правильно лечить.

Люди, переболевшие коронавирусом, заболевают повторно только в 1% случаев. Я думаю, даже 1% нет или заболевают те, у кого есть какие-то поломки в клеточном иммунитете или вообще в иммунной системе.

– Если говорить об этом "коллективном иммунитете", который нам преподносили как единственное возможное решение, он вообще реален? Или все разговоры об этом в нынешних условиях стали бессмысленны?

Д.П.: Есть чёткое понятие, что такое коллективный иммунитет. Это когда ваш организм знает, как бороться с этой инфекцией. И, предположим, у всего населения мира в каком-то процентном соотношении вырабатываются антитела, и организм при встрече с этой инфекцией понимает и к ней адаптируется.

Почему этого не произошло? На мой взгляд, здесь много причин. Мы, безусловно, опоздали с вакцинацией. И тут тоже есть разные мнения. Кто-то говорит о том, что не стоило вакцинировать всех, потому что это большой эксперимент, и у вас не было готово лекарство. С другой стороны, вакцина продемонстрировала, что способна вырабатывать тела и является даже, может быть, не профилактическим, а лекарством в отношении коронавирусной инфекции.

С другой стороны, мы прививали в разгар пандемии, когда этого нельзя было делать, но других инструментов у нас не было, а смертность росла. И получилось так, что вакцинировать сейчас тех людей, которые не вакцинировались ни разу, уже смысла нет, они уже столкнулись с этим вирусом.

Можно ли было создать коллективную прослойку, коллективный иммунитет? Можно было, но тогда нам нужно было вводить обязательную вакцинацию, к которой мы не пришли, а целый год обсуждали различные мнения. Кроме того, кто-то должен был взять на себя ответственность за принятие решения об обязательной вакцинации.

А сейчас всё смешалось – люди, которые болеют, люди, которые вакцинируются, люди, которые прививаются разными вакцинами, люди, которые не понимают, что делать, и те, что вообще до сих пор сомневаются в том, что коронавирусная инфекция существует. И в таких условиях нам приходится работать.

Президент сказал о том, что не надо никого заставлять, не надо давить. А сейчас это и сделать невозможно, и смысла особого нет.

Зачем прививать детей?

– То есть вы говорите, что нет необходимости в обязательной вакцинации, и всех стройными рядами отправлять на прививку смысла нет. Но почему тогда вакцинацию подростков с 12 до 17 лет внесли в календарь прививок по эпидемиологическим показаниям?

Д.П.: На самом деле, эта новость о введении в календарь прививок к медицине особого отношения не имеет. Это, во-первых, повышение доверия к нашей вакцине. А во-вторых – это обеспечивает планирование вакцинации на последующий период. То есть мы говорим о том, что производятся определённые закупки этих лекарственных препаратов, планирование самого календаря вакцинации. И все вакцины, которые выполняются, они внесены в этот календарь. Поэтому это больше нормативный акт.

Почему необходимо прививать эту возрастную группу? Дело в том, что в возрастной группе от 12 до 18 лет есть так же определённые группы риска – дети, страдающие иммунодефицитными заболеваниями, системными заболеваниями, сахарными диабетами, которые нуждаются в защите, и не только от коронавирусной инфекции.

Мы не должны забывать, что вакцинация подростков будет проводиться только с согласия родителей. И отец, мать несут ответственность за ребёнка. И прекрасно понимают, что они делают и зачем. Если я понимаю, что у моего ребёнка есть факторы риска и ему необходима защита, я приму правильное решение о вакцинации.

В.Ш.: С 15 лет – без согласия родителей. Я считаю, что это неправильно. Кроме того, я думаю, что вакцинация детей совершенно излишняя. Об этом говорят и русские академики. И недавно об этом заявил изобретатель мРНК вакцины Роберт Мэлоун. Это объективная информация. Мэлоун сам давно вакцинировался, но считает, что категорически нельзя прививать детей, потому что это вмешательство в генетический аппарат ребёнка. И для того чтобы это делать, нужно быть уверенным, что процедура не несёт никакой опасности.