Урус-Мартан и Серноводск. Проснувшийся в Армагеддоне. ( 67 фото )

Урус-Мартан - второй по величине (62 тыс. жителей) населённый пункт Чечни в 20 километрах к юго-западу от Грозного. То ли гипертрофированный аул, то ли недоразвитый город, для понимания этого края он не менее важен, чем Ичкерия - хотя бы потому, что живут здесь крупнейшие ичкерийские тейпы Гандаргеной и Беной, историю чеченского народа писавшие в своих тептарах (хрониках). Или - хранившие в своих дворах: первый "скансен" Чечни за много лет до официальных Герменчука и Хоя создал в одиночку (!) да на излёте войны (!!!) местный житель Адам Сатуев по прозвищу Донди.

В Донди-Юрт мы заезжали с "Неизвестной Россией" в её классическом туре по пути в Аргунское ущелье, но сегодня покажу ещё и Серноводск (12 тыс. жителей) - главный чеченский курорт у ингушской границы, куда, как и в показанный в прошлой части высокогорный Шарой, мы добирались уже сами.

Во всех прошлых частях о чеченской глубинке я строил повествование так, будто мы стартовали из Грозного. Сегодня же представим, что мы въехали в Чечню по Бакинке (трассе "Кавказ") со стороны Ингушетии, мимо монументального блокпоста, где с гостей пылинки сдувают, а вот местным могут устроить досмотр с пристрастием по малейшему подозрению. Достопримечательность Бакинки в вайнахских республиках - Турецкие Фуры, этакий неофициальный посёлок турок и среднеазиатов, растягивающийся порой на несколько десятков километров. Они ждут очереди на проход через Верхний Ларс по Военно-Грузинской дороге, и каждая лавина, каждый обвал затягивает ожидание на дни. Водители, впрочем, не унывают - зарплата им всё равно капает, а ответственные чеченцы развозят воду и еду.


Сама территория у въезда - спорная: из 17 районов Чечено-Ингушской АССР 13 были в основном чеченскими, 3 - в основном ингушскими, и только в Сунженском районе жили и те, и другие. Чеченская война и обособление Ингушетии только усложнили дело: если прежде за невидимой чертой чеченские сёла сменялись ингушскими, то в 1990-х и западную половину заполонили чеченские беженцы. По факту тут и не та республика была, и не другая, а вместе с соседним Надтеречным районом - Чеченская республика РФ, не подконтрольная сепаратистам. Когда же кончилась война и беженцы (в 2002 году составлявшие 1/3 населения района) начали возвращаться в родные аулы, два вайнахских народа принялись делить Сунженский район. Спорили долго, жарко, и кабы ни федеральный центр - наверное в итоге в итоге бы передрались. Простейшее решение провести границу, исходя из этнического состава сёл вдоль неё упиралось в детали - тут священная гора ингушской фамилии, там родовое пастбище чеченского тейпа, и одно на другое не поменять! Окончательно урегулирован, естественно к неудовольствию обеих сторон, вопрос был лишь в 2018 году - 3/4 района с городом Сунжа (до 2016 года - крупнейшая в России станица Орджоникидзевская) отошли Ингушетии, остальное же стало Серноводским районом Чечни. Само Серноводское (по-чеченски Эна-Хишка) в 5 километрах от трассы - первое от границы село на маловодной по верховьям Сунже:


Земля, на которой оно стоит, в прошлом называлась Малая Чечня. Как уже не раз говорилось, горские тейпы с 16-17 веков обзаводились натуральными колониями на плоскости. Крупнейшей из таких колоний был Чечен-Аул, происхождение названия которого толком не известно, но это по нему народ нохчи прозвали чеченцами, а не наоборот. В горах лежали метрополии тукхумов и тейпов - Ичкерия и Чеберлой, Шарой и Шатой, Чантий и Терлой, Малхиста и Акхи да общий с ингушами Орстхой, а Чечнёй называлась именно совокупность их колоний. Краем земли для горцев долгое время оставалась Сунжа, в которую впадают все их реки, и до Сунжи лежала Большая Чечня. Следующим рубежом сделался Терек, и междуречье с парой мощных гребней Терского и Сунженского хребтов стало Малой Чечнёй, спорной землёй с казаками. За которыми, конечно, стояла Россия, помимо старожилов-гребенцев то и дело подкидывавшая на гребни ещё казаков с Дона и Волги. У минеральных источников, открытых ещё петровским естествоиспытателем Готлибом Шобером в 1717 году, в 1819-м появился Преградный Стан - так же назывался и хутор, вскоре образовавшийся под его защитой. К 1846 году он разросся до станицы Михайловской, абсолютно в общем заурядной среди остальных станиц. Затем случилась депортация - и нет, не 1944 года, когда вайнахов выселили в степь Казахстана, а 1922 года, когда казаков отогнали за Терек. Михайловская была переименована в Асламбек в честь вождя красных чеченцев Асламбека Шерипова, и в 1926-29 годах даже стала центром Новочеченского округа, достигшего вполне современной мононациональности - нохчи составляли тут 95% населения. В 1944 году, однако, и их выслали куда как дальше, а селение вновь переименовали - теперь в Серноводское. Это название пережило и возвращение вайнахов, и эпоху сепаратизма, и новые волны коренизации при Кадыровых.


Маршрутки в Серноводск ходят с грозненской автостанции у базара Беркат, и ходят каждые 25-30 минут. Немаленькое селение, внешне конечно скорее городок, они проезжают насквозь, плавно взбираясь по склону Сунженского хребта:


Если вы турист - то ехать лучше до конечной: от неё рукой подать до курорта Серноводск-Кавказский. И попробуйте только не догадаться, почему на стеле над курортом буковки "АК"!


Серноводский курорт начинался в 1848-57 годах с военного госпиталя, или скорее реабилитационного центра в тылу бесконечной Кавказской войны. Затем сюда стали ездить поправить здоровье отставные солдаты, работники грозненских нефтепромыслов и казаки, а в 1893-95 годах, когда рядом прошлая железная дорога, был выстроен официальный курорт. От него остался парк, превратившийся в диковатый лесок, но очертания аллей сохранивший:


У чеченцев даже в курортном парке расслабляться не стоит:



На холме одиноко стоит Храм Воздуха - беседка, которую построил в 1914 году главврач Николай Вертепов в память о сыне, погибшем в Первой Мировой войне:


Впрочем, сколько тут подлинного, а сколько воссозданного в 2013 году, когда у Фонда Кадыровых дошли руки до восстановления курорта - не берусь предполагать:


Табличка на втором ярусе гласит "Ты такъ хотѣлъ родныя горы посмотрѣть". Нам эти горы не родные, а потому вместо роскошной панорамы всего вайнахского Кавказа вплоть до Казбека нам предстал только туманный горизонт:


В другой проём виден завод по розливу минеральных вод - "Серноводскую" в Чечне пьют кубометрами, но меня она в общем не впечатлила:


Курорт Серноводск-Кавказский когда-то выглядел так - не Ессентуки или Пятигорск, конечно, но с Горячим Ключом сравниться мог вполне:


Разрушили всё это, скорее всего, даже не в войну, а в 1971 году, когда Серноводск-Кавказский получил республиканский статус и тотальную реконструкцию. А вот корпуса 1970-х привели в порядок в 2009 году:


С востока, на фоне Чечни - лаконичный и запущенный Мемориал Славы 2010-х годов:


С запада, за перемычкой полей - Ингушетия, начало сплошной застройки, тянущейся вдоль Сунжи до самой Осетии:


Ну а в дорожке, ведущей сюда от остановки маршруток мы далеко не сразу признали железнодорожную насыпь:


Вот всё, что осталось от станции Серноводск-Кавказский. Пущенная в 1893 году железная дорога Беслан-Гудермес круто изменила жизнь Чечни, принеся в Грозный индустриализацию: один из первых поездов привёз владикавказскому армянину-адвокату Ивану Ахвердову буровое оборудование, и считанные месяцы спустя близ города заработала первая скважина. Сотню лет здесь ходили поезда на Грозный, Махачкалу и Баку, но при Дудаеве их начали, словно на Диком западе, то грабить, то взрывать (причём последним занимались, вероятно, не чеченцы, а армяне - взрывались поезда, идущие в Баку), а в 1994-95 железная дорога и вовсе была разрушена войной. Восстановили на ней только восточный участок от Грозного до Гудермеса, где единственный московский поезд описывает целую спираль. С запада же рельсы оканчиваются в Сунже, от неё до Серноводска сохранились хотя бы мосты да дренажные арки, а дальше до самого Грозного линия выглядит примерно вот так. Её детальное фотоописание есть здесь, ну а среди чеченцев ходят упорные слухи, что в республику зачастили комиссии РЖД и в скором времени участок начнут восстанавливать:


Масштабу разрушений удивляться не приходится - кровью здешняя земля пропитана не хуже, чем нефтью под Грозным. Так, название речки Валерик только для русского уха звучит смешно - на самом деле она Валарта, и древнее вайнахское слово значило ни больше ни меньше Река Смерти. В 1840 и 1850 годах на её берегах разворачивались решающие сражения Кавказской войны за плоскость, причём в первом отличился Лермонтов, а во втором номинально участвовал цесаревич - будущий Александр II. О той войне стихи слагали так:

Вот разговор о старине
В палатке ближней слышен мне;
Как при Ермолове ходили
В Чечню, в Аварию, к горам;
Как там дрались, как мы их били,
Как доставалося и нам;


И совсем другие строки - о войне недавней:

Я убит под Бамутом,
А мой друг в Ведено.
Как Исусу воскреснуть
Нам уже не дано.
Так скажите мне, люди,
В этот смертный мой час:
Кто послал нас, мальчишек,
Умирать на Кавказ?

Напротив Серноводска за Бакинкой стоит станица Ассиновская (11 тыс. жителей), заложенная в 1847 году на месте орстхойского аула Агу-Борзой. Тамошнюю Никольскую церковь (1859) впервые разгромили в 1992 году, расстреляв иконы из автоматов и унизив батюшку прямо на алтаре. Дальше таявшая год от года община провела в глухой обороне: в 1997 и 1999 были убиты настоятели, в 2002 и сам храм сожжён, и лишь в 2013 году восстановлен. Чуть южнее Ассиновской затаился Бамут (5,5 тыс. жителей) - "чеченский Сталинград", который генерал Владимир Шаманов штурмовал 14 раз, пытаясь выбить отряд боевиков Хизира Хачукаева и Руслана Хайхороева из тоннелей ракетной базы. В тех боях полегло не менее тысячи русских солдат, противник же потерял в разы, а то и в десятки раз меньше и в конце концов тихонько ушёл под угрозой окружения. От села за это время остались лишь головешки и шебень, и отстроили Бамут в 2014-16 годах едва ли не последним в республике. Чуть ближе к Грозному - село Самашки (13 тыс. жителей) с заброшенным вокзалом без путей, 8-14 апреля 1995 года вошедшее в историю Чеченских войн самой жестокой "зачисткой" под руководством генералов Анатолия Куликова и Анатолия Романова. Тогда по селению мелко рассеялся отряд боевиков, в медленном бою с которыми федеральные войска потеряли 16 солдат и убили едва ли не сотни чеченцев - как настоящих боевиков, так и мирных жителей, ставших жертвами случайного огня или "на всякий случай" брошенной в погреб гранаты. Алхан-Юрт, Ачхой-Мартан, Урус-Мартан, Новый Шарой, Гехи, Гойты - эти названия врезались в память на всю жизнь и даже сейчас, читая, режешься о них, как об острый край книжной страницы...


Алхан-Юрт, меж тем - это уже предместье Грозного, которое Бакинка и полоса полей отделяет от Урус-Мартана. Название его иногда переводят как "Смерть русским!", конечно же имея в виду, что Путин такое терпит на карте своей страны. На самом деле название реки Мартан значит "Изобильная", а Урус-Мартаном село сделалось от заложенного в 1810 году Усть-Мартанского редута. Его окружали селения ичкерийских тейпов, неоднократно уничтожавшиеся в 19 веке карателями, и вот в 1840 году местный вождь Иса Гендаргеноевский, сподвижник поднявшего прошлое восстание 1820-х годов Бейбулата Таймиева, разыскал в ичкерийских лесах битого под Ахульго имама Шамиля да предложил ему создать антиимперский союз Чечни и Дагестана. Так Урус-Мартан сделался опорой Северо-Кавказского имамата на плоскости, главным перевалочным пунктом зерна из степных полей в горные аулы. Взятие Урус-Мартана целым Михаилом Воронцовым в 1848 году подорвало экономику горского государства. Но само хлебное торжище никуда не делось и по окончании Кавказской войны превратило Урус-Мартан в крупнейшее чеченское селение с сотнями дворов и тысячами жителей. По сути дела именно Урус-Мартан, а не многонациональный Грозный, можно было считать тогдашней столицей Чечни, и даже крупнейший чеченский съезд прошёл именно здесь 15 января 1918 года. Лидер Горской республики, самый умный и осведомленный из тогдашних чеченцев нефтяной магнат Тапа Чермоев понимал, что горцам надо объединяться с казаками против красных, но в итоге был с позором изгнан и освистан - и вот уже с белыми воевал странный союз теократического Северо-Кавказского эмирата из Ведено и "красных чеченцев" из Шатоя. К 1939 году в Урус-Мартане жило 13 тысяч человек - куда как меньше, чем в Грозном (172 тыс. жителей), но больше, чем в любом другом селении ЧИАССР, включая Гудермес или Назрань. В 1944 Урус-Мартан был переименован в Красноармейское, но что удивительно, стереть это название с карты советская власть не постеснялась уже в 1957 - представьте себе ракцию общественности на такое в наше время... Чеченским селением №2 Урус-Мартан оставался всё это время, и в 1990 году получил статус города.


Ну а хозяевами Урус-Мартана во все времена оставались два крупнейших в Чечне тейпа, разросшихся по сути дела в полноценные субэтносы. Беноевцы, над которых приходится до четверти всех чеченцев, узнаваемы даже внешне: рослые длинноногие русые или рыжие бородачи - это они. Классический беноевец в чеченских анекдотах друг о друге - это неуклюжий здоровяк, который, однако, в бою храбрец, а в делах хитрец, и за друзей свернёт любые горы. Ещё считается, что беноец никогда не назовёт себя вайнахом - только и не иначе как нохчи. И если вы узнали в этом описании батяню-Рамзана - то неспроста: Кадыровы и их верные "кадыровцы" - это тоже Беной, в послевоенной Чечне ставший главным из тейпов.


Более старым и влиятельным в прошлые века был Гандаргеной, ныне насчитывающий не менее 100 тысяч представителей. Предки гандаргенойцев давным-давно спустились из высокогорной Нашхи в тёплые леса Ичкерии, а оттуда - на плоскость, уже в 17 веке основав на Мартане первый котар (хутор). Поначалу гендаргеноевцы сражались в авангарде антирусского сопротивления: хотя сам Бейбулат Таймиев был из тейпа Билтой, важнейшие полководцы его восстания все как на подбор были гендаргеноевскими. Мулла Учар-Хаджи, в младенчестве подброшенный беженцами в прихожую чужого дома, в 1825 году из-за инцидента на переговорах лично заколол двух русских генералов - Николая Грекова и Дмитрия Лисаневича, прежде "прославившегося" в Карабахе убийством ханской семьи. В Гражданскую войну, однако, именно гандаргеноевский кадий Билу-Хаджи Гайтаев начал странный союз исламистов с большевиками. Из первых во второе и перетёк этот тейп в последующие десятилетия, и авангардом оппозиции орстхоевцу Джохару Дудаеву в 1990-х годах тоже стали гендаргенойцы. Из них был Доку Завгаев, официальный руководитель "российской" Чечни, и именно в Урус-Мартан отступил военный лидер антидудаевского сопротивления Бислан Гантамиров (сам из не входящего ни в один из тукхумов тейпа Чилхой), когда боевики Шамиля Басаева устроили погром в грозненской мэрии... В Первую Чеченскую Урус-Мартан оставался российским анклавом в глубине Республики Ичкерия, которая брала над ним контроль пару раз да максимум на неделю. И именно местные гандаргеноевцы стали основой администрации Чечни, когда федеральные войска взяли Грозный. И даже, пусть это и совпадение, Дудаев был убит в апреле 1996 года на окраине урус-мартановского предместья Гехи-Чу...


Совсем иначе всё сложилось, когда федеральные войска ушли. 14 октября 1996 года город был взят Русланом Гелаевым, выходцем из чантийского тейпа Гухой, но урожецем близлежащего села Комсомольское (ныне Гой-Чу)... однако Республика Ичкерия здесь вновь не утвердилась. Более того, масхадовская Ичкерия отсюда казалась оплотом разума, порядка и русофильства: в 20 километрах от её столицы возник Урус-Мартанский джамаат 10 "братьев-генералов" (7 родных и 3 двоюродных) Ахмадовых. Жизнь здесь напоминала Кандагар тех же лет или Ракку середины 2010-х - с публичными порками и казнями, обязательными хиджабами для женщин и разгулом беззакония во всём, что не касалось строгостей ислама. Так, в 1998 году ахмадовцы похитили нескольких британских инженеров, приехавших налаживать в Ичкерии сотовую связь, несколько недель держали их в подвале, снимая на камеру пытки и требуя выкуп, а когда масхадовцы попытались освободить англичан - отрезали им головы да разбросали по Бакинке, служившей границей джамаата. Нетрудно представить, какой удар это нанесло по правительству Аслана Масхадова, фактически похоронив его надежды на помощь Запада. Но выбить Братьев-Генералов из Урус-Мартана сумела лишь Россия в декабре 1999 года - с помощью авиации, "Точек-У" и ракетных кораблей Каспийской флотилии.


Одним из самых жарких мест Чечни, впрочем, Урус-Мартан оставался и дальше, и даже последним крупным боем той войны стал в марте 2000 года штурм Комсомольского, фактически урус-мартанского предместья, где засел Гелаев с парой тысяч боевиков. В общем, с такой историей немудрено, что даже в остальной Чечне Урус-Мартан (даром что ещё и не обзаведшийся Сити!) впечатляет своей нерусскостью - петляя по его улочкам на бусике "Неизвестной России", я не мог отделаться от ощущения, что нахожусь как минимум в Иране:


Но вот из бесконечного лабиринта однообразных домов и высоких заборов бусик выехал к воротам, которые лишь вывеска отличает вт ворот соседних домов. За ними скрыта одна из самых пронзительных достопримечательностей послевоенной Чечни:


Ворота - как портал в другое измерение, где даже вкус воздуха - иной. Пока кругом бушевало "время разбрасывать камни", здесь жил человек, который их собирал: Адам Сатуев из тейпа Беной, родившийся в 1956 году в Казахстане. Обратный путь дался семье тяжело, и на родину предков маленького Адама привезли тяжело больным. Чтобы вылечить внука, бабушка Сатуева использовала средство, которым горцы пользовались не один век - как тщедушный Али стал грозным Шамилем, так и Адам получил новое имя Донда в честь легендарного богатыря-кузнеца. Болезнь отошла, а Сатуев так и остался под двумя именами - Адамом в документах и Донди в семье. Однажды отец Супьян взял его в горы, и в волнах бурной речки мальчика поразила красота камней. Так, лет с 12, и начал он собирать камни, какие-то принося домой в карманах, а за какими-то подбивая друзей снарядить УАЗ. Первый раз увидев камень, который не сможет унести, Донда расстроился, а позже успокоил себя тем, что лежал ведь этот камень тысячи лет - а значит, и его возвращения дождётся. Кузнецом Донда так и не стал, а вот богатырём - вполне: в юности он увлёкся борьбой самбо, и вот уже в спортивной сборной объехал весь СССР, став мастером спорта и чемпионом России. Ещё он был прекрасный, как сказали бы сейчас, косплеер, на чёрно-белых фотографиях представая то джигитом в черкеске, то кем-то вроде Конана Варвара.


А в городах, куда ехал Донда на соревнования, он неизменно шёл в музей - смотреть, какие здесь собраны камни. Карьеру борца, однако, в 1984 году прервала автоавария, в которой Адам покалечился так, что врачи давали прогнозы от "не проживёт и нескольких дней" до "никогда не встанет с кровати". Из вторых рук я слышал, что встать Донди помогла Совдат - его будущая жена, тогда работавшая медсестрой в больнице. Он, говорят, с первого взгляда влюбился в неё, но чувство это проявлялось в стеснении - так сильно он не хотел встречать её беспомощным, что однажды с утра, забыв, что это невозможно, встал. В спорт вернуться Адам Супьянович уже не мог, но по старым связям пошёл в милицию. Тогда же, в 1980-х, он прочёл утопию "Город Солнца" Томмаза Кампанеллы и задался мечтой построить свой. Хотя бы в виде музея, к созданию которого Донда впервые приступил в 1991-м... но дальше случилась война. Уйдя из дудаевской милиции, поначалу Сатуев уехал в Москву, где работал телохранителем, но при первой возможности вернулся на родину, где продолжил собирать камни. Вернее, уже не одни камни: ведь на любой войне гибнут не только люди, но и уникальные творения их рук. На Донди смотрели как на чудака и жители разрушенных аулов, и озверевшие солдаты с блок-постов, но даже в них зрелище камней, сундуков, старых черкесок в багажнике машины вселяло надежду, что однажды кончится война. Особенно в сочетании, видимо, со старыми связями "в органах"... В 2000 году, на деньги, частью заработанные в Москве, частью полученные продажей дома чета Сатуевых выкупили на окраине Урус-Мартана 4 участка, и в 2003 там распахнул свои двери музей, а в 2008 в эти двери вошёл родич по тейпу Рамзан Кадыров, а с ним - слава и помощь.


Но как и прежде, Донди-Юрт (Дондин дом) - это дело рук единственной семьи, не бизнес, а подвижничество. Часов работы у Донди-Юрта нет и договариваться о визите туда обязательно надо заранее. Первым делом нас встретила Совдат, спокойная интеллигентная женщина, рассказ которой сводился больше к тому, где и как Донди-Юрт известен. Сам Донда под её рассказ словно очень медленно материализовывался на заднем плане...


...и наконец вышел к нам - светлый старик с мягким голосом и неторопливой речью:


Облачённый в фамильную черкеску, оставшуюся от прадеда из Дикой дивизии - её, как и тептар (родовую хронику) предки успели зарыть под старой алычой на заре советской эпохи. Ту алычу давно свели, и участок застроили, но вернувшись из депортации, семья Сатуевых успела снова обрести свои реликвии. Когда-то к черкеске прилагался ещё и кинжал в изукрашенных ножнах... но коллекцию оружия из музея давным-давно украли.


"Говорят, в Чечне 70 рек. Не знаю... Своими ногами и я прошёл от истока до устья 97" - сказал Донда. В его коллекции - 1705 камней, а древнейшим из них считается желток яйца одного из последних динозавров.


Каждый камень тут чем-то примечателен, и за каждым стоит история то ли мальчика, увидевшего красоту на дне реки, то ли отставного милиционера с несвоевременным хобби:


Древности Донди-Юрта хаотичны - не то, что Донда специально искал по всему свету, а то, что само попалось ему в руки на опустошённой земле:


Будь то давным-давно отколотые от своих могил надгробия...


...или крестьянский инвентарь и обветшалые арбы без рессор:


Куда же без кадки из целого дерева?


Донди-Юрт располагается как бы на двух террасах и состоит из 5 дворов - 3 наверху и 2 внизу, - которые экскурсанты проходят по кругу. Над дворами высится 5 башен разных типов - вот впереди, как я понял, полубоевая. Двор камней (название даю сам) с Главным двором соединяют лестница и каменная арка (кое-где пишут, что построенная из фрагментов Красных ворот Грозной крепости), но одуванчики между ступеней как бы намекают, что это не основной путь:


Повозки и кадки стоят на втором этаже здания с полукруглыми окнами:


Через него группа проходит и спускается во двор узкой лесенкой, переплетающейся с ручейком. Обратите внимание - на дне бассейна тоже какие-то экспонаты. Не удивлюсь, если однажды Донда сложит там камни так, как увидел их в реках:


Донди-Юрт замышлялся как аул-музей и одновременно аул-утопия. Получился, я бы сказал, аул-метафора или аул-космогония. В главном дворе вещи в основном так или иначе связаны с трудом и творчеством (и пушка выглядит скорее только вышедшей из мастерской, чем готовой к бою), но задний план к ним - склепы-кашковы:



Как уже говорилось, Донда - прирождённый косплеер, и на другой стороне Главного двора полная картина экспозиции складывается, когда в неё входит он сам. Здесь Адам Супьянович рассказал нам про художника Григория Гагарина, в 19 веке написавшего много чрезвычайно атмосферных картин жизни Кавказа, среди которых была и такая: "Чечня. Старик на базаре". Картину я не нашёл, но представить её не трудно:


А вот у входа в башню хозяин Донди-Юрта рассказывает нам про кузнеца Донду... у фамильной наковальни с датой "1738" на боку:


Ни нижнем этаже башни - музейная комната, а на верхние Донда иногда забирается сам отдохнуть и побыть в одиночестве:


Следующий двор с прудом встретил нас пением лягушек, и по словам Донды, он выпустил их сюда сам, поймав в близлежащей речке - иначе пруд не был живым.


С четвёркой башен соседствует пара домов, известных как "дом Дюма" и "дом Геродота". Один построен по зарисовке из мемуаров французского писателя:


Другой - по описаниям кавказских народов древнегреческим "отцом истории":


Здесь же - идол:


И уравновешивающие его мусульманские надписи:


Внутри - снова вещи из аулов отнюдь не геродотовских времён:


Войлочные ковры-истанги, переносные люльки, явно ношенные черкески и папахи, кинжалы и шашки - коллекция тут вполне достойна музея в Грозном. Но тот музей был разрушен войной, и создавался вновь на несколько лет позже Донди-Юрта...


Ну а о сущностях вайнахских предметов у меня был отдельный историко-этнографический пост.


И сила, и слабость Донди-Юрта в том, что по сути это не столько этнографический музей, сколько художественное произведение, гигантская инсталляция, в которой интереснее вглядываться в тонкие переклички символов и смыслов, чем в историю и искусство. На старые дома же посмотреть лучше ехать в Герменчук, Хой или новенький (2018) Серийн-Тогин в Урус-Мартане, где 12 домов представляют 12 селений района.
В "доме Геродота" - и сам Донда в разных возрастах и образах:


Во Дворе пруда есть ещё и пара козочек на привязи - одна ласковая, другая бодливая. Их хозяева держат на молоко. Здесь же - повозка начала ХХ века, в которой ездил староста тогдашнего Урус-Мартана:


Рядом ещё пара повозок:



Миниатюрный домик для молитв, мусульманская приусадебная часовня:



У подъём в Верхний двор - шестая Сломанная башня, построенная в память Ахмата Кадырова:


А в пруду, куда из башни стекает вода, снуют рыбки, как бы иллюстрируя слова Донди о том, что жизнь неистребима:


Мы снова взошли в верхний двор. За кадром почему-то остался один из самых необычных экспонатов - с виду просто велосипед советской сборки, на котором местный житель Магомед-Саид Джанаралиев в 2009 году совершил хадж, причём кружным путём через Иран, Ирак, Сирию и Палестину. В лесах под Астарой 63-летнего паломника чуть не задрали волки, в Мекке его допустили внутри Каабы, в странах Залива один шейх предлагал за велосипед три машины, а в Грузии Михаил Саакашвили так хотел быть лучшим другом чеченцев, что готов был предоставить новоявленному хаджи свой личный самолёт. Но в итоге Джанаралиев в Каабе помолился за рай для всех безвинно павших на войне, шейху ответил, что своим конём чеченец не торгует, а Саакашвили от души поблагодарил, но вернулся всё же своим ходом - за несколько месяцев он проехал 12 тысяч километров и 13 стран. У меня же вопрос о велосипеде-хаджи напрочь вылетел из головы, да и мог я его просто проглядеть, пока Донди вёл группу дальше, а я делал безлюдные фото.


В Верхнем дворе - ещё пара мазанок в традиции 19 века, какими был застроен сам Урус-Мартан:


И солидный хозяйский дом - как и подобает чеченцу, семья у Донди большая:


Гостей по своему музею Адам Супьянович водит совсем не так, как ожидаешь на популярной достопримечательности - в его речах нет ни малейшей усталости и заучённой казёнщины. Думается, каждая его экскурсия не похожа на другие - чужие посты о Донди-Юрте частью совпадают, но в каждом мелькнёт что-то своё. После экскурсии Донда показывает фотографии, а если время есть - наверное, и чаем напоит, а гидам у ворот только и остаётся соображать, как выдёргивать на дальнейший маршрут увлечённую речами аксакала группу.


Из фотографий больше всего меня впечатлила вот эта - легко ли поверить, что на ней да на кадре выше один и тот же человек? Проповедник-пацифист Кунта Кишиев, ходивший по Кавказу во времена мятежного Шамиля или собиратель осколков войны Адам Сатуев - это тоже очень чеченские типажи. Гуманисты в краю, где жизнь никогда не была главной ценностью, пацифисты в самом воинственном народе - уже не теоретики, но практики. И в общем что эмпанирует мне в чеченцах - это именно ощущение "всё впереди". Сейчас это народ-подросток, наглый, обидчивый и жестокий, но есть в этой подростковости и что-то многообещающее, как было в русском народе сто с небольшим лет назад. Лет за 100-200 чеченцы подрастут до нескольких десятков миллионов жителей, остепенятся и освоятся, и ещё скажут такое слово в человеческой культуре, которое пока от них никак не ждёшь...


Ну а следующая часть, заключительная о Чечне, будет, пожалуй, самой трагической - поедем в казачьи станицы за Тереком.

ЗЕМЛЯ ВАЙНАХОВ-2021

Обзор поездки и оглавлление серии.
Вайнахский мир. История и культура.
Чечня

Реалии современности.
Грозный. Общий колорит.
Грозный. История и что от неё осталось.
Грозный. Проспект Кадырова и проспект Путина.
Грозный. ПромыслА.
Окрестности Грозного. Шали, Аргун, Чечен-Аул.
Чеченские скансены. Хой и Герменчук.
Ведено и Ичкерия.
Кезеной-Ам.
Аргунское ущелье.
Шарой и Химой.
Урус-Мартан и Серноводск.
Шелковской район. Парабоч и Старогладовская.
Ингушетия

Магас и ингушская идентичность.
Назрань и окрестности.
Сунжа, Малгобек, Галашки.
Горная Ингушетия. Таргимская котловина.
Горная Ингушетия. Эгикал и Эрзи.
Горная Ингушетия. Армхи и поход на Столовую гору.
Северная Осетия - Алания (не вайнахи!)

Моздок.
Беслан.

Материал взят: Тут