"Сбербанку нужно не тестами торговать": Эксперты о тех, кто наживается на эпидемии ( 2 фото )

Наряду с теми, кто страдает от пандемии и тотальной самоизоляции, есть и те, кому кризис только на руку. Они активно лоббируют свои интересы, подсчитывают прибыли, а затем даже получат дополнительную поддержку от государства. Как такое возможно и что с этим делать, ответили доктор экономических наук, профессор Института экономики РАН Олег Сухарев и известный российский экономист Михаил Хазин.

Автор:
Кучер Егор

Царьград: Кто, на ваш взгляд, больше всего наживается на нынешней ситуации с коронавирусом, кому она выгодна?

Олег Сухарев: Во-первых, нужно отметить, что вирус является форс-мажорным обстоятельством, вряд ли его кто-то готовил с какой-то стратегической выгодой. Этот кризис очень опасный. А во-вторых, в любом кризисном явлении, даже при военных действиях, есть определённые субъекты экономики, которые наживаются, используют спекулятивные механизмы для обогащения.

Мы увидели, например, как сначала пропали защитные маски, а затем цена на них взлетела в 10–20 раз, как и на антисептики и другие препараты. Но самое плохое состоит в другом. Ещё до кризиса и до коронавирусной атаки мы наблюдали рецессионное сползание как мировой, так и российской экономики. Плюс мы уже имели снижение цен на нефть, когда эпидемия Россию ещё сильно не затронула. И этой ситуацией, как и сейчас, воспользовались спекулянты валютного рынка.

Опять сработала та же схема, что в 2008–2012 годах. На удивление, одним из верных решений ЦБ России (а таковых очень мало) стал отказ от резкого повышения процентной ставки и её понижение. Регулятор как будто даже навострился на это понижение. Возможно, идёт апробация какой-то политики, которая приближается к рекомендациям академика РАН Сергея Глазьева, хотя до них ещё далеко. Так что необходимо добиваться блокировки деятельности спекулянтов, хотя сейчас это делается осторожно.

Также выигрывают те, кто имеет монополию на средства защиты, медицинские препараты, фармацевтика, поставщики лекарств и их посредники, изготовители масок и аппаратов искусственной вентиляции лёгких. Они сейчас не просто выигрывают — они завалены заказами.

Михаил Хазин: Прежде всего, в кризис выгоду имеют те, кто осваивает бюджеты на борьбу с коронавирусом. Они это делают точно. Более того, есть подозрение, что многие специфики статистики по коронавирусу и её искажению связаны именно с этим.

Решил подзаработать и Сбербанк, продающий тесты на коронавирус. Только они, по-моему, на антитела это делают, хотя, возможно и на сам вирус тоже. То, что много кто захочет на этом деле нажиться, это точно. Сбербанк, который теоретически должен быть основой экономики и инструментом стратегического инвестирования, стал крупным коммерческим игроком. Я не уверен, что это правильно.

— То есть основные выгодоприобретатели — это банки и спекулянты?

Олег Сухарев: Что касается банков, спекулянтов, агентов, которые выводят капитал, то они используют кризис для решения собственных задач. Они бегут не с тонущего корабля, но с корабля с пробоиной. Однако решение президента о введении 15-процентного налога на офшорный капитал — это неплохо. Но нужны ужесточения, блокирующие саму спекулятивную деятельность, особенно в период кризиса.


Сбербанк начал зарабатывать на продаже тестов населению, хотя мог бы не деньги делать, а наоборот, передать дополнительные средства врачам, больницам, дать средства на создание вакцины в России. Фото: Tramp57/Shutterstock

Такие предложения неоднократно давались как вашим покорным слугой, так и Сергеем Глазьевым и Валентином Катасоновым. Но они не принимаются, а почему? Потому что вводится лишь налог, позволяющий решать бюджетные проблемы, но не устраняющий саму проблему спекуляций и наживы на кризисе.

Михаил Хазин: Вы понимаете, нам нужна стратегия. Вот вы мне скажите, чего вы хотите, какой у вас образ будущего. Если вы можете объяснить, какой у вас образ, то вперёд. Но поскольку у нас никто это объяснить не может, то по этой причине говорить о чём-то я не вижу смысла.

Олег Сухарев: Принимаются сбалансированные решения по принципу "лишь бы кого не обидеть". И вообще эти люди сейчас лоббируют меры по снятию карантинных ограничений в своих личных капиталистических целях. Они имеют коттеджи, покупают аппараты ИВЛ вообще на дом. Причём лоббирование о снятии ограничений началось тут же, с 28 марта, как только Владимир Путин объявил о введении особого режима. Либеральная среда активизировалась.

— Тот же Сбербанк начал зарабатывать на продаже тестов населению, хотя мог бы не деньги делать, а наоборот, передать дополнительные средства врачам, больницам, дать средства на создание вакцины в России. Но нам говорят, что банки очень пострадали от коронавируса, — так ли это?

Михаил Хазин: Я пока не вижу, чтобы банки сильно пострадали. Они могут пострадать в том случае, если граждане перестанут платить деньги. Поскольку у нас процентная ставка очень высокая, то я не исключаю, что они не сильно пострадают, потому что у них компенсационный механизм очень высокий. То есть они берут за риски суммы сильно большие, чем это категорически необходимо.

Олег Сухарев: Да, у Германа Грефа есть прибыль, и им никто не мешал собрать совет директоров и предложить "Вектору", НИИ "Микроб" и Институту гриппа в Санкт-Петербурге какую-то поддержку. Спросить — что вам нужно, какие ресурсы, какие люди? Кто это должен делать, как не главный банк? Такое вложение имело бы большой резонанс, и Сбербанк сразу почувствовал бы себя "человеком", если так можно сказать. Это была бы мощная пиар-акция организации, которая взяла бы на себе решение, без преувеличения, мировой задачи.

— К Сбербанку и госбанкам вообще сейчас много вопросов. Экономисты говорят, что такими темпами у нас скоро весь частный бизнес окажется в госбанках — Сбербанке, ВТБ, например. И что экономикой начнут управлять люди, которые не должны этим заниматься, потому что они накапливают капитал, а не вкладывают в людей и экономику.

Михаил Хазин: Банкам нужно не брать деньги с населения за эти полтора-два месяца самоизоляции. По банальной причине — люди просто не заработали этих денег, из которых они могли бы выплачивать эти проценты.

Второе обстоятельство состоит в том, что нам необходимо, чтобы банки выдавали очень дешёвые кредиты на пополнение оборотных средств бизнесу. Промышленным предприятиям, предприятиям реального сектора, а не занимались валютными спекуляциями. Это принципиально важно. Отдельно государство должно обеспечить инвестиционный процесс, но это должно происходить, вероятно, независимо от банковской системы.

Олег Сухарев: Я согласен, идёт концентрация банковского капитала. Государственная бюрократия сливается с крупным бизнесом, потому что развитие этого бизнеса очень сильно зависит от условий, которые ему предоставляет государство. Происходит смычка корпоративной и государственной бюрократии, которая могла бы быть оправдана в случае мобилизационной экономики. Но банки и корпорации даже не пытаются к ней готовиться.

— Тогда возникает вопрос о том, как должны вести себя банки в нынешней ситуации. Меры по отсрочке выплат по кредитам для граждан и бизнеса по идее должны исходить от самих банков, а не от государства, которое им по шапке надавало, и теперь они пытаются что-то сделать?

Михаил Хазин: Они на самом деле не очень-то и пытаются. Пока им по шапке не дадут, они ничего не делают. Даже если дают, они всё равно хватаются за своё. Это вещь неприятная. Но для того чтобы её радикально изменить, для этого нам нужен некий образ будущего, и под него выстраивать и экономику, и экономические институты. Когда образа будущего нет, тогда все живут сегодняшним днём.

Олег Сухарев: Банки должны добровольно отказаться от спекулятивной игры на финансовом и валютном рынке. Не поощрять игроков и не давать им счета и переводы для такой игры, которая ведётся специально для подрыва рубля. Причём Центробанк и крупные банки всё равно так или иначе связаны с финансовой разведывательной деятельностью. Они прекрасно знают этих игроков. Они знают и их зарубежных бенефициаров, спонсирующих эту игру, и наживающихся на ней.

Банки также должны обеспечить все меры правительства по отсрочке кредитных платежей, по гарантиям хотя бы до конца года. Вторая задача — предоставление кредитов реальному сектору. Но для этого нужны новые меры со стороны правительства — например, дифференцированную норму резервирования делать 2%, чтобы поощрять банк на поддержку предприятий. А если банк замечен в поддержке валютной игры, спекулянтов, то норма резервирования в Центробанке должна быть 25%, пусть отдают.

— Если говорить о списке системообразующих предприятий, которые получат приоритетную поддержку, то по спискам Минпромторга в их число вошёл почти весь продовольственный ретейл. Это популярные гипермаркеты и супермаркеты — "Лента", "Глобус", "Окей", "Дикси", "Вкусвилл" и многие другие. Неужели они пострадали так же, как, например, кафе и рестораны?

Олег Сухарев: Все списки разрабатываются по инициативе чиновников, но при обобщении обращений разного бизнеса. Это в общем-то итог контактов с бизнесом, но по существу это та самая смычка бизнеса с госвластью, которая позволяет реализовать те или иные лоббистские предпочтения. Это лоббизм, потому что та же "Лента", к примеру, продолжает прекрасно функционировать в карантин.

При этом продукты даже раскупаются больше, чем обычно, ретейлеры едва ли имеют такие космические убытки, как компании в сфере туризма, как в гостиничном бизнесе, в авиационном транспорте, а также в ресторанном бизнесе, где продукция не запакована.

Михаил Хазин: Вот опять-таки, с этими списками системообразующих компаний нужно разбираться. Но абсолютно очевидно, что это некий сложный процесс конкуренции лоббистских структур. И первоначальное включение в эти списки букмекеров — это чисто лоббистская спецоперация. При этом я не думаю, что с исключением букмекеров из списков этого лоббизма стало меньше, потому что среднее звено аппарата не изменилось.