nikitaknd
Советское кино, повседневная жизнь неандертальцев и еще пять хороших новых книг ( 7 фото )
The Village — о литературных новинках
Станислав Дробышевский
«Байки из грота»
Неандертальцы — первые предки человека, которые начали оценивать личную красоту сородичей. Они же первыми начали делать красители и другие синтетические вещества. Последние следы этой ветви человеческого рода обрываются в Крыму. В новой книге Станислава Дробышевского, самого известного исследователя древних людей, собраны 50 историй о предках человека.
«Байки из грота» можно отнести к док-фикшну. Первая часть каждой истории — художественная, вторая — научно-популярное объяснение первой. Самый частый сюжет в мире древнего человека — смерть. Например, в одной из первых глав антрополог описывает историю мальчика, которого кто-то стукнул по голове, но племя не бросило его: древний инвалид доживал свой век среди тех, кто о нем заботился.
Остатки целебных веществ в найденных зубах, за которыми охотились древние дизайнеры, глиняный мяч, следы предположительно первой домашней собаки — эти и другие открытия в самом деле переворачивают представления о нашем прошлом.
Игорь Мухин
«В поисках монументальной пропаганды»
12 апреля 1918 года вышел декрет Ленина о памятниках: жители только образовавшегося Советского Союза в массе своей были неграмотны и не знали многих своих вождей в лицо. С этого началась история советской монументальной пропаганды, которая окончательно оформилась при Сталине. По размеру, материалу и месту установки можно было сразу понять значимость фигуры для идеологии.
Советские люди, правда, так и не увидели Дворца Советов, который должен был появиться на месте храма Христа Спасителя: утопического монумента красной цивилизации с огромной фигурой ее творца — Ленина. По плану здание должно было быть выше Эмпайр-стейт-билдинг. Фотографии Игоря Мухина, с 80-х снимающего Москву и ее героев, помогают переосмыслить памятники Советского Союза и первых лет постсоветского мира. Одна из главных задач этого незаконченного проекта — калибровка расстояния между зрителем 2018-го и монументальной пропагандой, которую производили в СССР 70 лет.
Альбом Мухина, который открывают и закрывают статьи Анны Толстой и Михаила Рыклина, можно рассматривать как звено, связывающее две пропаганды — советскую и постсоветскую. Войны за память в современной России не утихают: демонтаж бронзового солдата в Таллине, массовые сносы памятников Ленину на Украине — только видимая часть противоречий постколониального мира, ожившего вокруг России за последние годы. Памятники Пушкину, Робеспьеру или Сталину сегодня напоминают об индустрии по производству следов эпохи, среди которых мы продолжим жить, несмотря ни на что.
Леонид Юзефович
«Маяк на Хийумаа»
1965 год. В дверь советской квартиры стучится латышский стрелок: 18 лет он сидел в лагерях, девять — в психиатрической больнице. Хозяин дома мог бы просто дать денег и закрыть дверь, но он зовет случайного гостя к столу и кормит борщом. В процессе нам открывается история одного из участников Гражданской войны.
Центральный рассказ книги «Маяк на Хийумаа» посвящен судьбе противоречивого героя Гражданской войны — барона Унгерна. Автор постоянно уточняет образ своего героя, то узнавая о том, как в юности тот чуть не задушил филиненка, который клюнул Унгерна в руку, то встречая на своем пути его родственников. Они звонят, пишут, обижаются, ищут деньги на фильм о герое Гражданской войны и делятся новыми документами. Автор следует за Историей — той, что с большой буквы. Однажды он отправляется в архив ФСБ в Новосибирске и находит сведения об очередном, казалось бы, безликом герое своей книги. Это становится одним из «сильнейших читательских потрясений» Юзефовича. «Безымянный офицер, с непонятной целью прибывший от Казагранди к барону накануне последнего похода Азиатской дивизии в Забайкалье, обрел имя и биографию, словно луч неземного света выхватил этого человека из навсегда, казалось, объявшей его тьмы».
Борислав Козловский
«Как соцсети заставляют нас верить фейковым новостям»
Ген консерватизма и либерализма еще не открыт, но склонность человека к одному из политических лагерей уже можно определить с помощью томографа. Сегодня «фейковые новости добираются до первых 1 500 адресатов в шесть раз быстрее, чем настоящие. А вероятность ретвита у отдельно взятой фальшивой новости на 70 % выше». Ложь распространяется быстрее фактов, потому что она выглядит необычнее, больше удивляет или пугает, побуждает нас рассказать об открытии другому.
С появлением социальных сетей изменилась и наша система доверия. Кажется, мы с большей охотой поверим мнению давнего друга, а не ученого. Неправда проникает на федеральные каналы, часто они же и производят фейк-ньюс. Пока еще не ввели наказание за распространение фейков, а любое внимание к их производителям играет на руку лжи.
После Первой мировой войны пропаганда стала частью индустрии полуправды. Лозунг Маклюэна «Medium Is The Message» сегодня звучит как реквием факт-чекингу. Научный журналист Борислав Козловский, опираясь на многочисленные исследования, показывает механизмы распространения лжи и рассказывает, почему многие теории заговора просто невозможны, даже если в них иногда так хочется верить.
Брук Баркер
«Грустные факты о животных»
Панда говорит слова Кальдерона: «Жизнь есть сон» — и сетует, сколько времени она проводит в этом состоянии. Белки не умеют рыгать, а в неловкой ситуации восклицают: «Это не мы!». Части червяка хранят плохие воспоминания. Грустные факты о животных — проект иллюстратора Брук Баркер. Перелистывая страницы с печально ироничными героями, первое, что ощущаешь, — сопричастность. Кажется, что ты где-то встречался с каждым зверем из этой книги. Если пролистать книгу до конца, возникнет ощущение долгого разговора с самим собой. Все грустные факты с легкостью можно перенести на случайного или близкого человека. С одной стороны, такой подход спекулятивен и сентиментален, с другой — предлагает применять правила заботы о человеке и к другим существам. В любом случае, книга Баркер — зеркало, в котором можно найти часто пропадающую человечность.
Юлия Яковлева
«Азбука любви»
Профилактика разбитых сердец начинается в школьных стенах. Первые чувства чаще всего сложно выразить и еще труднее сохранить. Школьная программа по литературе кажется настолько оторванной от реальной жизни ребенка, что сложно представить себе, как советы Пушкина или Шекспира могут помочь юным влюбленным, которые получают валентинки в мессенджерах. Нормальные люди лет 8–12 сегодня переживают те же ситуации, что и Татьяна Ларина или Тургенев, который влюбился в 42 года и не понимал, как выразить свои чувства. Одно из самых сложных искусств — это по-прежнему искусство говорить о своих чувствах другому человеку.
Любовные сцены и истории из жизни писателей и их героев сегодня нуждаются в прояснении. Юлия Яковлева, известная по серии «Ленинградские сказки», представляет диалоги из классики через общение в чате или мессенджере, упаковывая старые, почти вечные истории в форматы, которые ясны современному школьнику: как это делали в проектах «1917» и «1968». При этом никто не бросает Анну Каренину или леди Макбет в кипучую современность — к героям классики в этой книге относятся с заботой. Каждому из них создают условия для свидания с ребенком или родителем.
Денис Горелов
«Родина слоников»
После третьего прочитанного текста кажется, что автор, кинокритик Денис Горелов, сидел в тысячах советских кинотеатров, построенных в начале 60-х. С «Девчатами» или «Человеком-амфибией» он провел не одну бессонную ночь — в надежде точно установить, как появилась первая психоаналитическая комедия и насколько успешно близняшки-пионерки борются с педофилами в экранизации «Королевства кривых зеркал» Губарева.
В каждой главе «Родины слоников» вместе с вольным анализом одного из лидеров советского проката рассказывается даже не о духе, а о запахе времени — недаром Горелов был одним из сценаристов первых выпусков парфеновской программы «Намедни». Бум бандитизма в 70-х, расцвет хмели-сунели-комедий и люля-детективов в это же время в советской Средней Азии, появление фильмов о героях-силовиках после отставки Хрущева и воцарения Андропова. Актер, который 14 раз играл Сталина, умирает вслед за вождем. С появлением «Девчат» после авангардных 20-х вспыхивает феминистская повестка в массовом кино СССР. Голая секретарша появляется в картине («Город Зеро»), которую снял сын партийного деятеля. Горелов через описание «выдающихся, среднепроходных и чудовищных фильмов» рассказывает не столько об особенностях советской киноиндустрии, сколько о советской цивилизации в целом — «страны, в которой родился автор и которая умрет вместе с последним человеком, заставшим ее в сознательном возрасте. То есть довольно скоро».
Станислав Дробышевский
«Байки из грота»
Неандертальцы — первые предки человека, которые начали оценивать личную красоту сородичей. Они же первыми начали делать красители и другие синтетические вещества. Последние следы этой ветви человеческого рода обрываются в Крыму. В новой книге Станислава Дробышевского, самого известного исследователя древних людей, собраны 50 историй о предках человека.
«Байки из грота» можно отнести к док-фикшну. Первая часть каждой истории — художественная, вторая — научно-популярное объяснение первой. Самый частый сюжет в мире древнего человека — смерть. Например, в одной из первых глав антрополог описывает историю мальчика, которого кто-то стукнул по голове, но племя не бросило его: древний инвалид доживал свой век среди тех, кто о нем заботился.
Остатки целебных веществ в найденных зубах, за которыми охотились древние дизайнеры, глиняный мяч, следы предположительно первой домашней собаки — эти и другие открытия в самом деле переворачивают представления о нашем прошлом.
Игорь Мухин
«В поисках монументальной пропаганды»
12 апреля 1918 года вышел декрет Ленина о памятниках: жители только образовавшегося Советского Союза в массе своей были неграмотны и не знали многих своих вождей в лицо. С этого началась история советской монументальной пропаганды, которая окончательно оформилась при Сталине. По размеру, материалу и месту установки можно было сразу понять значимость фигуры для идеологии.
Советские люди, правда, так и не увидели Дворца Советов, который должен был появиться на месте храма Христа Спасителя: утопического монумента красной цивилизации с огромной фигурой ее творца — Ленина. По плану здание должно было быть выше Эмпайр-стейт-билдинг. Фотографии Игоря Мухина, с 80-х снимающего Москву и ее героев, помогают переосмыслить памятники Советского Союза и первых лет постсоветского мира. Одна из главных задач этого незаконченного проекта — калибровка расстояния между зрителем 2018-го и монументальной пропагандой, которую производили в СССР 70 лет.
Альбом Мухина, который открывают и закрывают статьи Анны Толстой и Михаила Рыклина, можно рассматривать как звено, связывающее две пропаганды — советскую и постсоветскую. Войны за память в современной России не утихают: демонтаж бронзового солдата в Таллине, массовые сносы памятников Ленину на Украине — только видимая часть противоречий постколониального мира, ожившего вокруг России за последние годы. Памятники Пушкину, Робеспьеру или Сталину сегодня напоминают об индустрии по производству следов эпохи, среди которых мы продолжим жить, несмотря ни на что.
Леонид Юзефович
«Маяк на Хийумаа»
1965 год. В дверь советской квартиры стучится латышский стрелок: 18 лет он сидел в лагерях, девять — в психиатрической больнице. Хозяин дома мог бы просто дать денег и закрыть дверь, но он зовет случайного гостя к столу и кормит борщом. В процессе нам открывается история одного из участников Гражданской войны.
Центральный рассказ книги «Маяк на Хийумаа» посвящен судьбе противоречивого героя Гражданской войны — барона Унгерна. Автор постоянно уточняет образ своего героя, то узнавая о том, как в юности тот чуть не задушил филиненка, который клюнул Унгерна в руку, то встречая на своем пути его родственников. Они звонят, пишут, обижаются, ищут деньги на фильм о герое Гражданской войны и делятся новыми документами. Автор следует за Историей — той, что с большой буквы. Однажды он отправляется в архив ФСБ в Новосибирске и находит сведения об очередном, казалось бы, безликом герое своей книги. Это становится одним из «сильнейших читательских потрясений» Юзефовича. «Безымянный офицер, с непонятной целью прибывший от Казагранди к барону накануне последнего похода Азиатской дивизии в Забайкалье, обрел имя и биографию, словно луч неземного света выхватил этого человека из навсегда, казалось, объявшей его тьмы».
Борислав Козловский
«Как соцсети заставляют нас верить фейковым новостям»
Ген консерватизма и либерализма еще не открыт, но склонность человека к одному из политических лагерей уже можно определить с помощью томографа. Сегодня «фейковые новости добираются до первых 1 500 адресатов в шесть раз быстрее, чем настоящие. А вероятность ретвита у отдельно взятой фальшивой новости на 70 % выше». Ложь распространяется быстрее фактов, потому что она выглядит необычнее, больше удивляет или пугает, побуждает нас рассказать об открытии другому.
С появлением социальных сетей изменилась и наша система доверия. Кажется, мы с большей охотой поверим мнению давнего друга, а не ученого. Неправда проникает на федеральные каналы, часто они же и производят фейк-ньюс. Пока еще не ввели наказание за распространение фейков, а любое внимание к их производителям играет на руку лжи.
После Первой мировой войны пропаганда стала частью индустрии полуправды. Лозунг Маклюэна «Medium Is The Message» сегодня звучит как реквием факт-чекингу. Научный журналист Борислав Козловский, опираясь на многочисленные исследования, показывает механизмы распространения лжи и рассказывает, почему многие теории заговора просто невозможны, даже если в них иногда так хочется верить.
Брук Баркер
«Грустные факты о животных»
Панда говорит слова Кальдерона: «Жизнь есть сон» — и сетует, сколько времени она проводит в этом состоянии. Белки не умеют рыгать, а в неловкой ситуации восклицают: «Это не мы!». Части червяка хранят плохие воспоминания. Грустные факты о животных — проект иллюстратора Брук Баркер. Перелистывая страницы с печально ироничными героями, первое, что ощущаешь, — сопричастность. Кажется, что ты где-то встречался с каждым зверем из этой книги. Если пролистать книгу до конца, возникнет ощущение долгого разговора с самим собой. Все грустные факты с легкостью можно перенести на случайного или близкого человека. С одной стороны, такой подход спекулятивен и сентиментален, с другой — предлагает применять правила заботы о человеке и к другим существам. В любом случае, книга Баркер — зеркало, в котором можно найти часто пропадающую человечность.
Юлия Яковлева
«Азбука любви»
Профилактика разбитых сердец начинается в школьных стенах. Первые чувства чаще всего сложно выразить и еще труднее сохранить. Школьная программа по литературе кажется настолько оторванной от реальной жизни ребенка, что сложно представить себе, как советы Пушкина или Шекспира могут помочь юным влюбленным, которые получают валентинки в мессенджерах. Нормальные люди лет 8–12 сегодня переживают те же ситуации, что и Татьяна Ларина или Тургенев, который влюбился в 42 года и не понимал, как выразить свои чувства. Одно из самых сложных искусств — это по-прежнему искусство говорить о своих чувствах другому человеку.
Любовные сцены и истории из жизни писателей и их героев сегодня нуждаются в прояснении. Юлия Яковлева, известная по серии «Ленинградские сказки», представляет диалоги из классики через общение в чате или мессенджере, упаковывая старые, почти вечные истории в форматы, которые ясны современному школьнику: как это делали в проектах «1917» и «1968». При этом никто не бросает Анну Каренину или леди Макбет в кипучую современность — к героям классики в этой книге относятся с заботой. Каждому из них создают условия для свидания с ребенком или родителем.
Денис Горелов
«Родина слоников»
После третьего прочитанного текста кажется, что автор, кинокритик Денис Горелов, сидел в тысячах советских кинотеатров, построенных в начале 60-х. С «Девчатами» или «Человеком-амфибией» он провел не одну бессонную ночь — в надежде точно установить, как появилась первая психоаналитическая комедия и насколько успешно близняшки-пионерки борются с педофилами в экранизации «Королевства кривых зеркал» Губарева.
В каждой главе «Родины слоников» вместе с вольным анализом одного из лидеров советского проката рассказывается даже не о духе, а о запахе времени — недаром Горелов был одним из сценаристов первых выпусков парфеновской программы «Намедни». Бум бандитизма в 70-х, расцвет хмели-сунели-комедий и люля-детективов в это же время в советской Средней Азии, появление фильмов о героях-силовиках после отставки Хрущева и воцарения Андропова. Актер, который 14 раз играл Сталина, умирает вслед за вождем. С появлением «Девчат» после авангардных 20-х вспыхивает феминистская повестка в массовом кино СССР. Голая секретарша появляется в картине («Город Зеро»), которую снял сын партийного деятеля. Горелов через описание «выдающихся, среднепроходных и чудовищных фильмов» рассказывает не столько об особенностях советской киноиндустрии, сколько о советской цивилизации в целом — «страны, в которой родился автор и которая умрет вместе с последним человеком, заставшим ее в сознательном возрасте. То есть довольно скоро».
0