ZurabSTK
Рыцарь Пламенеющего Пестика ( 4 фото )
Елизаветинцы – это очень интересно. Шекспира знают все, но Шекспир был всего лишь одним из сотен английских поэтов и драмоделов своей эпохи. Они почти все забыты или, в лучшем случае, сливаются в нечто усреднённое с точки зрения наших современников, однако это примерно то же самое, что валить в одну кучу итальянских художников XVII века – нечто объединяющее у них, безусловно, есть, но, если подойти поближе, они оказываются совершенно разными авторами.
Сегодня я вспомнил такую забавную пьесу, как «Рыцарь Пламенеющего Пестика» Френсиса Бомонта и Джона Флетчера. Она заслуживает разбора, но не в меньшей степени заслуживает разбора контекст, в котором эта комедия явила себя миру.
Стоит припомнить, что театр в елизаветинской (и якобистской) Англии состоял из двух едва-едва соприкасавшихся концептов. Во-первых, это был театр для «университетских умов», а заодно – изысканное придворное развлечение аристократов. Во-вторых, это был театр простонародный, посещаемый самым что ни на есть простым людом. И вот, для массового театра сочинялись сенсационные пьесы с убийствами, пытками, предательствами, страстями в клочья, либо грубоватые фарсы. То есть, что-то вроде «Короля Лира» или «Виндзорских насмешниц». А для придворной и университетской сцены готовились сложные интеллектуальные постановки с аллюзиями. Например, «Буря».
Естественно, что авторы, в меру своего таланта, подстраивались под свою дорогую публику. Или, если посмотреть с другой стороны, усточивым успехом пользовались те пьесы, которые были по сердцу конкретной аудитории.
В 1592 году в Лондоне по сердцу почтенейшей публике пришлась офигительная героическая драма со счастливым концом, написанная Томасом Хейвудом, писакой талантливым, но крайне слабым насчёт сюжетной композиции. Так, во всяком случае, полагал Иван Аксёнов, а мне вот хейвудорвская «Красотка с Запада» понравилсь. Но сейчас мы говорим не о «Красотке», а о сценическом дебюте Хейвуда в жанре... э... героической фэнтези под названием «Четыре лондонских подмастерья».
Там, в пьесе, герцог Бульонский отдавал четырых своих сыновей в ремесленные цеха Лондона подмастерьями, чтобы те прониклись добродетелями простых людей. А потом эти подмастерья отправлялись в первый крестовый поход, демонстрировали чудеса рыцарственной храбрости, отвоёвывали Гроб Господен, но в финале отказывались стать королями завоёванных ближневосточных государств и возвращались в Лондон, потому что подмастерьем быть горазо круче, чем королём каких-то там сарацинов.
Пьеса пользовалась ураганным успехом. Естественно, основными зрителями были лондонские подмастерья. Они-то и составляли львиную часть аудитории. Естественно, им ужасно понравилось, что их представляют на театре, как героев, размахивающих мечами и покоряющих королевства. Бурные приветствия плохой пьесе (сам Хейвуд её не любил, считал халтурой и позже стыдился своего дебюта) подвигли хорошо образованных зубоскалов из дворян Бомонта и Флетчера на написание довольно странной комедии, которая даже сейчас, в начале XXI века, смотрится поставангардно.
В начале «Рыцаря Пламенеющего Пестика» прямо в пролог врываются некий богатый бакалейщик и его супруга. Они не желают пьесу про королей и герцогов, они хотят увидеть на сцене бакалейщиков и других реместенников. И готовы платить за это. И чтобы в действие принял участие его, бакалейщика, подмастерье Ралф, который начитался рыцарских романов и стал настоящим рыцарем – по манерам.
И дальше раскручивается безумное действие, в которое непрерывно вмешивается плохо соображающий бакалейщих, навязывающий актёрам, пытающимся остаться в рамках логики, своё представление о ходе сюжета. Ралф расхаживает по сцене, произнося выспренные монологи, спасая обездоленных, защищая девиц, карая несправедливость. И при этом постоянно путает злодеев и их жертв, а постоялый двор и лавку цирюльника принимает за одиноко стоящие рыцарские замки с волшебниками и великанами. Это кое-что напоминает, верно? Но вы ошиблись! «Дон Кихот», даже если и был написан, опубликован лишь в 1605 году, а на английский переведён и того позже. Бомонт и Флетчер изобрели историю Дон Кихота самостоятельно.
Что произошло дальше, разные историки описывают по разному, в зависимости от своих политических пристрастий. Факт же остаётся фактом: «Рыцарь Пламенеющего Пестика» был освистан и изгнан из репертуара общедоступного театра. Но несколько лет спустя постановка пьесы в кругу аристократических и университетских зрителей встретила полное одобрение и довольно долго держалась на сцене.
Первая постмодернистская пьеса, а как же.
PS. Невероятно смешная дискуссия разыгралась в комментариях. Тщась доказать, что "Шекспир был создателем современного английского языка", народ (свободно читающий по-английски со словарём) кинулся штудировать шекспировские оригиналы и - замечательно! - обнаружил, что, хотя лексика, орфография и пунктуация не полностью совпадают с современными языковыми нормами, но на интуитивном уровне "всё понятно". Это мне весьма живо напомнило издевательски восторженный отзыв Федора Михайловича Достоевского о "русских мальчиках": если русскому мальчику, вообще не знающему астрономии, дать карту звёздного неба, назавтра он вернёт её исправленной и дополненной.
Сегодня я вспомнил такую забавную пьесу, как «Рыцарь Пламенеющего Пестика» Френсиса Бомонта и Джона Флетчера. Она заслуживает разбора, но не в меньшей степени заслуживает разбора контекст, в котором эта комедия явила себя миру.
Стоит припомнить, что театр в елизаветинской (и якобистской) Англии состоял из двух едва-едва соприкасавшихся концептов. Во-первых, это был театр для «университетских умов», а заодно – изысканное придворное развлечение аристократов. Во-вторых, это был театр простонародный, посещаемый самым что ни на есть простым людом. И вот, для массового театра сочинялись сенсационные пьесы с убийствами, пытками, предательствами, страстями в клочья, либо грубоватые фарсы. То есть, что-то вроде «Короля Лира» или «Виндзорских насмешниц». А для придворной и университетской сцены готовились сложные интеллектуальные постановки с аллюзиями. Например, «Буря».
Естественно, что авторы, в меру своего таланта, подстраивались под свою дорогую публику. Или, если посмотреть с другой стороны, усточивым успехом пользовались те пьесы, которые были по сердцу конкретной аудитории.
В 1592 году в Лондоне по сердцу почтенейшей публике пришлась офигительная героическая драма со счастливым концом, написанная Томасом Хейвудом, писакой талантливым, но крайне слабым насчёт сюжетной композиции. Так, во всяком случае, полагал Иван Аксёнов, а мне вот хейвудорвская «Красотка с Запада» понравилсь. Но сейчас мы говорим не о «Красотке», а о сценическом дебюте Хейвуда в жанре... э... героической фэнтези под названием «Четыре лондонских подмастерья».
Там, в пьесе, герцог Бульонский отдавал четырых своих сыновей в ремесленные цеха Лондона подмастерьями, чтобы те прониклись добродетелями простых людей. А потом эти подмастерья отправлялись в первый крестовый поход, демонстрировали чудеса рыцарственной храбрости, отвоёвывали Гроб Господен, но в финале отказывались стать королями завоёванных ближневосточных государств и возвращались в Лондон, потому что подмастерьем быть горазо круче, чем королём каких-то там сарацинов.
Пьеса пользовалась ураганным успехом. Естественно, основными зрителями были лондонские подмастерья. Они-то и составляли львиную часть аудитории. Естественно, им ужасно понравилось, что их представляют на театре, как героев, размахивающих мечами и покоряющих королевства. Бурные приветствия плохой пьесе (сам Хейвуд её не любил, считал халтурой и позже стыдился своего дебюта) подвигли хорошо образованных зубоскалов из дворян Бомонта и Флетчера на написание довольно странной комедии, которая даже сейчас, в начале XXI века, смотрится поставангардно.
В начале «Рыцаря Пламенеющего Пестика» прямо в пролог врываются некий богатый бакалейщик и его супруга. Они не желают пьесу про королей и герцогов, они хотят увидеть на сцене бакалейщиков и других реместенников. И готовы платить за это. И чтобы в действие принял участие его, бакалейщика, подмастерье Ралф, который начитался рыцарских романов и стал настоящим рыцарем – по манерам.
И дальше раскручивается безумное действие, в которое непрерывно вмешивается плохо соображающий бакалейщих, навязывающий актёрам, пытающимся остаться в рамках логики, своё представление о ходе сюжета. Ралф расхаживает по сцене, произнося выспренные монологи, спасая обездоленных, защищая девиц, карая несправедливость. И при этом постоянно путает злодеев и их жертв, а постоялый двор и лавку цирюльника принимает за одиноко стоящие рыцарские замки с волшебниками и великанами. Это кое-что напоминает, верно? Но вы ошиблись! «Дон Кихот», даже если и был написан, опубликован лишь в 1605 году, а на английский переведён и того позже. Бомонт и Флетчер изобрели историю Дон Кихота самостоятельно.
Что произошло дальше, разные историки описывают по разному, в зависимости от своих политических пристрастий. Факт же остаётся фактом: «Рыцарь Пламенеющего Пестика» был освистан и изгнан из репертуара общедоступного театра. Но несколько лет спустя постановка пьесы в кругу аристократических и университетских зрителей встретила полное одобрение и довольно долго держалась на сцене.
Первая постмодернистская пьеса, а как же.
PS. Невероятно смешная дискуссия разыгралась в комментариях. Тщась доказать, что "Шекспир был создателем современного английского языка", народ (свободно читающий по-английски со словарём) кинулся штудировать шекспировские оригиналы и - замечательно! - обнаружил, что, хотя лексика, орфография и пунктуация не полностью совпадают с современными языковыми нормами, но на интуитивном уровне "всё понятно". Это мне весьма живо напомнило издевательски восторженный отзыв Федора Михайловича Достоевского о "русских мальчиках": если русскому мальчику, вообще не знающему астрономии, дать карту звёздного неба, назавтра он вернёт её исправленной и дополненной.
Взято: Тут
0