Klimyaschka
Как жила элита в блокадном Ленинграде: малоизвестные факты ( 1 фото )
«МК» провел собственное расследование после того, как фильм «Праздник» вызвал настоящий шок у зрителей
Скандальный фильм «Праздник», появившийся в Интернете в канун 75-летия снятия фашистской блокады Ленинграда, вызвал волну протестов в обществе. Этот не получивший прокатного удостоверения «шедевр» повествует о том, что у местной «элиты», оказавшейся в блокадном городе, якобы, было вдоволь любой еды. И ученые, творческие работники не испытывала вообще никакого дискомфорта в быту, а уж тем более голода. Сегодня «МК» публикует малоизвестные эпизоды, иллюстрирующие то, как реально жили представители «творческой элиты» в осажденном врагами Ленинграде.
фото: ru.wikipedia.org
Среди тех, кто оказался в блокадном кольце, была известная на всю страну певица Клавдия Шульженко. Она еще с довоенного времени работала с джаз-оркестром под управлением Владимира Коралли, который во время Великой Отечественной стал Фронтовым джаз-ансамблем. Вместе с музыкантами Коралли Клавдия Ивановна сотни раз выступала перед солдатами Ленинградского фронта прямо на передовой, в госпиталях...
Вот о каком эпизоде того тяжелейшего периода рассказал один из читателей «МК» Владимир Макеев. «Моя родная тетя Вера Тимофеевна жила неподалеку от Дома Красной Армии, расположенного на Литейном. Она вспоминала, что во время блокады в подвале-бомбоубежище Дома Красной Армии часть помещений была приспособлена под репетиционную и хозяйственную базу ансамбля Клавдии Шульженко. Тетя Вера и еще несколько женщин в том же подвале упаковывали скромные подарки для отправки бойцам в окопы, разбирали пачки писем, приходивших на имя Клавдии Ивановны. Особенно много ей писали, вдохновившись «Синим платочком». (Может быть, не все сейчас знают, что существовало два варианта стихов для этой песни. Первый – еще довоенный, лирический, а второй – «боевой», который Шульженко и стала с той поры исполнять, вручил певице во время очередного ее выступления перед бойцами на фронте один из командиров – молоденький лейтенант Михаил Максимов.) Во время блокады, – в самые трудные для Ленинграда и его обитателей дни, умер отец Клавдии Ивановны Иван Иванович. Тогда знаменитая певица устроила для своих помощниц в ДКА поминальную трапезу. Угощение было весьма своеобразным: Шульженко принесла из дома коробку тюбиков с губной помадой и поставила на стол. «Ешьте!» Тетя вспоминала, что им, оголодавшим в блокадном городе женщинам, эта помада показалась тогда очень вкусной…»
Другая блокадная эпопея оказалась тесно связана с московским метро. Еще в предвоенные годы в столице началось строительство нового участка «зеленой» линии от «Площади Свердлова» (ныне – «Театральной») до «Завода им. Сталина» (потом получила имя «Автозаводская»). В числе новых станций была предусмотрена проектом «Донбасская». Свод ее центрального подземного зала архитекторы решили украсить 14-тью большими мозаичными панно, объединенными общей темой «Донбасс – всесоюзная кочегарка». Их эскизы выполнил известный художник Александр Дейнека, а создание самих мозаик поручили опытнейшему Владимиру Фролову. Этому замечательному мастеру, жившему в Северной столице, было уже под 70, он еще до революции помогал своему отцу–художнику создавать мозаики для оформления Храма на Крови.
Владимир Александрович вместе со своими сотрудниками уже приступил к работе над заказом метрополитена в мастерской при Академии художеств, когда началась война. От порученного ему задания прожилой художник не отказался даже когда условия стали совсем невыносимыми. Последние из ярких, жизнеутверждающих мозаичных картин он доделывал зимой 1941-42 гг. фактически в-одиночку, – голодный, в неотапливаемом помещении с забитыми фанерой окнами без стекол. Единственным источником света и тепла были горевшие тусклым пламенем масляные плошки.
Готовые мозаики смогли отправить в Москву. Часть – еще поездом, пока гитлеровцы не перерезали полностью движение по рельсовым магистралям, идущим из Ленинграда на юг. Последние из мозаичных полотен, заказанных метрополитеном, были готовы в конце января 1942-го, и их успели переправить из блокадного кольца на «большую землю» по Ладожскому озеру, которое вот-вот уже должно было замерзнуть. По сведениям внука художника, это удалось лишь благодаря счастливому случаю: «Мозаики вывезли на одном из последних кораблей. Они чудом не затонули во время обстрелов, да и вообще случайно попали на борт. Один матрос рассказал потом, как это было: судно уже отплывало, когда подъехал автомобиль, из которого вышли какой-то офицер и пожилой мужчина – это был мой дед. Он буквально умолял капитана вывезти из блокадного Ленинграда ящики с панно для московского метро...»
А совсем скоро создателя замечательных «каменных картин» не стало. Владимир Александрович Фролов скончался в Ленинграде от истощения и холода 3 февраля 1942 года. Вот ведь как: держался, пока не выполнил последнюю порученную ему работу! Замечательный художник погребен на Смоленском кладбище в общей могиле, на которой позднее установили гранитный камень с надписью «Здесь похоронены погибшие в блокаду в 1942 г. профессора Академии художеств».
Судьба созданных Фроловым мозаик сложилась по-разному. Станцию метро «Донбасская» в трудных условиях военного времени так и не смогли построить в первоначально задуманном варианте. Ее сделали по временному упрощенному проекту и назвали «Павелецкой» – по имени расположенного рядом вокзала. Мозаики при этом оказались не востребованы. Семь из них установили через некоторое время на сводах центрального зала соседней станции «Новокузнецкая». А вот куда девались другие семь, до сих пор не известно.
У этой истории есть и чуть другая версия. Ведь перед войной Фролов получил не один, а два заказа от метрополитена на мозаики: кроме «донбасских» нужно было изготовить еще и «каменные картины» для «Автозавода...». Якобы, самыми последними мастер изготовил именно их. В этом случае все происходившее выглядит еще более драматично. Художник, умирающий от голода, создавал в своей холодной мастерской панно, показывающее изобилие деликатесов: ведь один из эскизов, подготовленных для В. А. Фролова, назывался «Астраханские рыбаки», и на нем были изображены «труженики реки», гигантские осетры, попавшие в их сети, и огромные бочки с икрой!
Справка «МК»
В Москве сейчас помимо мозаик на «Новокузнецкой» хранится еще один крупногабаритный «сувенир» из блокадного Ленинграда. Пару лет назад музей электрического транспорта Санкт-Петербурга передал своим коллегам из музея «Московский транспорт» старый трамвай МС-4. Такие вагоны выпускались на Путиловском (Кировском) заводе в 1932-1933 гг. и работали на пассажирских линиях Ленинграда в том числе и в военное время. Трамвай-«блокадник» будет отреставрирован и поставлен на ход.
Скандальный фильм «Праздник», появившийся в Интернете в канун 75-летия снятия фашистской блокады Ленинграда, вызвал волну протестов в обществе. Этот не получивший прокатного удостоверения «шедевр» повествует о том, что у местной «элиты», оказавшейся в блокадном городе, якобы, было вдоволь любой еды. И ученые, творческие работники не испытывала вообще никакого дискомфорта в быту, а уж тем более голода. Сегодня «МК» публикует малоизвестные эпизоды, иллюстрирующие то, как реально жили представители «творческой элиты» в осажденном врагами Ленинграде.
фото: ru.wikipedia.org
Среди тех, кто оказался в блокадном кольце, была известная на всю страну певица Клавдия Шульженко. Она еще с довоенного времени работала с джаз-оркестром под управлением Владимира Коралли, который во время Великой Отечественной стал Фронтовым джаз-ансамблем. Вместе с музыкантами Коралли Клавдия Ивановна сотни раз выступала перед солдатами Ленинградского фронта прямо на передовой, в госпиталях...
Вот о каком эпизоде того тяжелейшего периода рассказал один из читателей «МК» Владимир Макеев. «Моя родная тетя Вера Тимофеевна жила неподалеку от Дома Красной Армии, расположенного на Литейном. Она вспоминала, что во время блокады в подвале-бомбоубежище Дома Красной Армии часть помещений была приспособлена под репетиционную и хозяйственную базу ансамбля Клавдии Шульженко. Тетя Вера и еще несколько женщин в том же подвале упаковывали скромные подарки для отправки бойцам в окопы, разбирали пачки писем, приходивших на имя Клавдии Ивановны. Особенно много ей писали, вдохновившись «Синим платочком». (Может быть, не все сейчас знают, что существовало два варианта стихов для этой песни. Первый – еще довоенный, лирический, а второй – «боевой», который Шульженко и стала с той поры исполнять, вручил певице во время очередного ее выступления перед бойцами на фронте один из командиров – молоденький лейтенант Михаил Максимов.) Во время блокады, – в самые трудные для Ленинграда и его обитателей дни, умер отец Клавдии Ивановны Иван Иванович. Тогда знаменитая певица устроила для своих помощниц в ДКА поминальную трапезу. Угощение было весьма своеобразным: Шульженко принесла из дома коробку тюбиков с губной помадой и поставила на стол. «Ешьте!» Тетя вспоминала, что им, оголодавшим в блокадном городе женщинам, эта помада показалась тогда очень вкусной…»
Другая блокадная эпопея оказалась тесно связана с московским метро. Еще в предвоенные годы в столице началось строительство нового участка «зеленой» линии от «Площади Свердлова» (ныне – «Театральной») до «Завода им. Сталина» (потом получила имя «Автозаводская»). В числе новых станций была предусмотрена проектом «Донбасская». Свод ее центрального подземного зала архитекторы решили украсить 14-тью большими мозаичными панно, объединенными общей темой «Донбасс – всесоюзная кочегарка». Их эскизы выполнил известный художник Александр Дейнека, а создание самих мозаик поручили опытнейшему Владимиру Фролову. Этому замечательному мастеру, жившему в Северной столице, было уже под 70, он еще до революции помогал своему отцу–художнику создавать мозаики для оформления Храма на Крови.
Владимир Александрович вместе со своими сотрудниками уже приступил к работе над заказом метрополитена в мастерской при Академии художеств, когда началась война. От порученного ему задания прожилой художник не отказался даже когда условия стали совсем невыносимыми. Последние из ярких, жизнеутверждающих мозаичных картин он доделывал зимой 1941-42 гг. фактически в-одиночку, – голодный, в неотапливаемом помещении с забитыми фанерой окнами без стекол. Единственным источником света и тепла были горевшие тусклым пламенем масляные плошки.
Готовые мозаики смогли отправить в Москву. Часть – еще поездом, пока гитлеровцы не перерезали полностью движение по рельсовым магистралям, идущим из Ленинграда на юг. Последние из мозаичных полотен, заказанных метрополитеном, были готовы в конце января 1942-го, и их успели переправить из блокадного кольца на «большую землю» по Ладожскому озеру, которое вот-вот уже должно было замерзнуть. По сведениям внука художника, это удалось лишь благодаря счастливому случаю: «Мозаики вывезли на одном из последних кораблей. Они чудом не затонули во время обстрелов, да и вообще случайно попали на борт. Один матрос рассказал потом, как это было: судно уже отплывало, когда подъехал автомобиль, из которого вышли какой-то офицер и пожилой мужчина – это был мой дед. Он буквально умолял капитана вывезти из блокадного Ленинграда ящики с панно для московского метро...»
А совсем скоро создателя замечательных «каменных картин» не стало. Владимир Александрович Фролов скончался в Ленинграде от истощения и холода 3 февраля 1942 года. Вот ведь как: держался, пока не выполнил последнюю порученную ему работу! Замечательный художник погребен на Смоленском кладбище в общей могиле, на которой позднее установили гранитный камень с надписью «Здесь похоронены погибшие в блокаду в 1942 г. профессора Академии художеств».
Судьба созданных Фроловым мозаик сложилась по-разному. Станцию метро «Донбасская» в трудных условиях военного времени так и не смогли построить в первоначально задуманном варианте. Ее сделали по временному упрощенному проекту и назвали «Павелецкой» – по имени расположенного рядом вокзала. Мозаики при этом оказались не востребованы. Семь из них установили через некоторое время на сводах центрального зала соседней станции «Новокузнецкая». А вот куда девались другие семь, до сих пор не известно.
У этой истории есть и чуть другая версия. Ведь перед войной Фролов получил не один, а два заказа от метрополитена на мозаики: кроме «донбасских» нужно было изготовить еще и «каменные картины» для «Автозавода...». Якобы, самыми последними мастер изготовил именно их. В этом случае все происходившее выглядит еще более драматично. Художник, умирающий от голода, создавал в своей холодной мастерской панно, показывающее изобилие деликатесов: ведь один из эскизов, подготовленных для В. А. Фролова, назывался «Астраханские рыбаки», и на нем были изображены «труженики реки», гигантские осетры, попавшие в их сети, и огромные бочки с икрой!
Справка «МК»
В Москве сейчас помимо мозаик на «Новокузнецкой» хранится еще один крупногабаритный «сувенир» из блокадного Ленинграда. Пару лет назад музей электрического транспорта Санкт-Петербурга передал своим коллегам из музея «Московский транспорт» старый трамвай МС-4. Такие вагоны выпускались на Путиловском (Кировском) заводе в 1932-1933 гг. и работали на пассажирских линиях Ленинграда в том числе и в военное время. Трамвай-«блокадник» будет отреставрирован и поставлен на ход.
Взято: Тут
0